***
Впервые за долгое время, он отлично выспался. Сенека подумал, что помощью выступил волшебный синий напиток Оскара. Уж сильно он его расхваливал. Голограф отсвечивал время на стену — полдень. Шоу Цезаря начнется в шесть, приехать в студию, конечно, нужно пораньше. Многие хотят увидеть его до начала тренировок трибутов. Безголосая девушка принесла несколько костюмов на выбор. Синий с белыми и голубыми отворотами на рубашке и черный с красными полосами. Сенека махнул в сторону черного наряда. Ему всегда нравился именно этот цвет, он хорошо оттенял серые глаза, которые, казалось, светятся в его окружении. Крэйн старался сам ухаживать за бородой, не подпуская лишний раз посторонних. Но сегодня нужно выглядеть безупречно. Команда стилистов уже ожидала у дверей. Сенека потер лоб и неясным движением пальцев дал отмашку, чтобы слуга открыл дверь. Несколько ярко одетых людей с громким смехом ввалились в зал. Дворецкий приложил палец к губам и показал жест — рот на замок. Стилисты мгновенно замолчали. Сенека не любил шум в доме и громкие разговоры. Поэтому даже голограф всегда показывал программы с еле включенным звуком. Хотя был не против иногда пошуметь в компаниях и громко поговорить. Но дом есть дом. Тихая музыка наполняла комнату, где беззвучно трудилась команда стилистов. Всегда безупречная прическа, витиеватый кант бороды, зеркально отполированные ногти, все было на уровне. Сенека не стремился быть похожим на большинство мужчин Капитолия, которые подобно женщинам носили высокие и разноцветные парики, одежду невероятных расцветок, наносили макияж и не гнушались каблуками. Он представлял собой элиту франтов в классическом варианте. Распорядитель одернул идеально сидящий костюм и зашагал в машину. Дорога до студии проходила через несколько районов Капитолия, что всегда приносило Сенеке удовольствие. Город был прекрасным творением человека. Высокие монолитные здания, гидростанция с огромным выбросом воды, с озером почти посредине Капитолия. Он не переставал любить это место.***
— Господин Крэйн, рады приветствовать вас, — сказал один из сопровождающих трибутов, протягивая руку. Сенека неодобрительно посмотрел на нескольких собравшихся людей в холе съемочного центра. Он не любил подхалимство в неприкрытой форме. — Трибуты всех дистриктов прибыли, — продолжил мужчина. — А разве вы не должны находиться с ними? — вскинул брови Сенека. — Или столпотворение тут поможет вашим подопечным выступить на параде? Он зашагал прочь в сторону гримерных, чтобы не подвергаться расспросам со стороны прибывших на студию людей.***
— И вот вы их увидели! Что вы скажете о наших новобранцах? — Восторженно начал Цезарь. — Будут ли какие-то сюрпризы в этом году? — Сложно судить сразу после жатвы, — задумчиво сказал Крэйн, — но, по-моему, расклад интересный. Когда появляется доброволец из дальнего дистрикта, это не может остаться незамеченным, — ответил Сенека, вспомнив разговор с Оскаром. — Уже через несколько часов весь Панем увидит Парад Трибутов! Это будет как всегда незабываемое зрелище! Это так, господин Крэйн? — Полагаю, да, — ответил распорядитель. — В этом году появились новые команды стилистов, а так же, сопровождающих. Думаю, мы можем от них ожидать нечто нового. — Это интересно, — еще больше оживился Фликерман. Сенеке казалось, что нескончаемые глупые вопросы Цезаря будут длиться вечно. — Ну что ж, без вас парад не начнется! — сказал он. — Мы с нетерпением будем ждать. Крэйн, наконец, встал, пожимая руку Цезаря и, отправился в комнату управления. При входе главного распорядителя, остальные встали. На экранах Сенека видел трибуны, полностью заполненные зрителями. — Скоро начинаем, — сказал он, сверяясь с часами. В прямом эфире Цезарь продолжал развлекать зрителей забавными историями и сводками о прошлых играх и парадах. — Вы только посмотрите! На трибунах собралось более ста тысяч человек! А так же спонсоры! В правительственную ложу, наконец, поднялся президент Сноу. Значит можно начинать. Сенека вставил маленький наушник, связывающийся со всеми рабочими. — Готовность один, — сказал он, выставив вперед палец. — Есть готовность! — раздался голос в комнате управления. Главный распорядитель медленно досчитал до пяти. — Выпускай колесницы, — сказал он. — Поехали! Все напряженно наблюдали за действием. — Какая красота, — поразился Цезарь. — Каждый год стилисты пытаются удивить нас, и это им удается. Вот колесница дистрикта один, они в белом одеянии. За ними движется дистрикт два. Небольшая пауза. И Сенека уже заметил почему, невероятное яркое свечение от последней колесницы привлекло всеобщее внимание. — Смотрите что это, там, в хвосте? — удивился Фликерман. — Действительно, что? — пробормотал Сенека. Свечение исходило от костюмов трибутов. Стилист двенадцатого дистрикта, как и предполагал Крэйн представил нечто новое, то, что еще долго будет обсуждаться. — Возьми крупным планом, — указал пальцем распорядитель на колесницу. Трибуты двенадцатого держались за руки. Лицо девушки было воинственным. Не испуганным, как в момент добровольного восхождения в трибуты, а уже смирившейся со своей участью, но не согласной сдаться. Обычно новобранцы дальних дистриктов на параде полностью поникшие и сломленные. Эта девушка была явно не такая. Юноша рядом с ней старался выглядеть очень добродушно, Сенека не сомневался, что скорей всего так и есть. У таких очень маленький шанс на выживание. Колесницы подъехали на площадь перед правительственной ложей. — Камера на президента. Сноу встал. — Итак, вы в эфире, — сказал Сенека. Распорядитель выдохнул. Парад можно считать оконченным. После речи президента трибуты отправятся в тренировочный центр. Уже завтра он лично сможет познакомиться с каждым из них. Хотя, на данный момент никаких предпочтений Сенека еще не выказал. Все они были ничем не лучше и не хуже таких же трибутов предыдущих годов.***
— Поздравляю, Сенека, парад был на высоте! — похлопал по плечу распорядителя один из членов правительства. Прием в честь открытия новых игр обязательная традиция, которую Сенека не мог игнорировать, хотя и смертельно устал. — Спасибо, господин Элан, мы старались. — Заметно. О! Это огненное шоу с последней колесницей тоже не может остаться незамеченным, — высказал впечатление он. — Это наш новый стилист, — нахмурился Крейн. Сенека не мог сейчас понять, хорошо ли то, что стилист сделал или нет. Раньше представители двенадцатого дистрикта никогда не выделялись. Обычные угольные дети. Его не покидало чувство тревоги за эти игры. Все шло несколько иначе от обычного сценария. Распорядитель оказался дома глубоко за полночь. Завтра начинаются тренировки, на которые ему желательно было попасть с самого утра. Остальные распорядители конечно не оставляют комнату управления ни днем ни ночью, посменно. Похоже, что стоит понаблюдать за всем более тщательно и видеть все собственными глазами.***
Все распорядители сидели в ложе над тренировочным залом. Первое собрание трибутов обычно интересное зрелище. — Итак, все здравствуйте. С сегодняшнего дня начинаются ваши тренировки. Они продлятся четыре дня, и настоятельно рекомендую посещать их, — сказала главный тренер. — На них мы выделим ваши сильные и слабые стороны, которые помогут вам выжить. Но знайте, что большинство погибает от естественных причин, будь то холод, обезвоживание или травмы. Сенека внимательно разглядывал собравшихся новобранцев. Большая часть ему были абсолютно не интересны. Подросток из второго дистрикта выглядел пугающе и поигрывал мышцами, для устрашения противников. Распорядитель больше ценил ум, хитрость и нестандартное мышление. С третьего по седьмой дистрикт самые обычные подростки. Но их силу или ум он увидит чуть позже. Все разбредались для выбора снарядов или тренажеров. Кто-то бесцельно бродил, кто-то набрасывался и пытался показать сразу все. Владение мечом, ножом и рукопашный бой. Сенека заметил ту огненную девушку, стоящую в стороне, покачивающую в руках стрелу. Однако, предпринимать что-то она не торопилась. Понаблюдав за ней несколько минут, распорядитель потерял к ней интерес. Скорей всего, обычная девочка из угольного дистрикта. Что они там могут, кроме как работать в шахтах? Он отвернулся к остальным распорядителям, вслушиваясь в шутки и непринужденно улыбаясь. Обычный день, чуть более насыщенный, где к вечеру он мечтал, как ляжет в мягкую кровать, вслушиваясь в мелодию улиц Капитолия.