***
Ужин проходил в тишине. Слышалось только редкое лязганье вилок о фарфоровые тарелки. Китнисс за весь день ни разу не посмотрела на Сенеку и будто бы избегала его взгляда. Видимо ночной инцидент не прошел даром. Но это его даже забавляло, ведь такие эмоции чего-то да значат. Холодность, обида, непонимание или еще что-то, но главное, что в это время она, скорее всего, думает о нем. Эти мысли очень даже грели распорядителя. И в хорошем расположении духа он жестом указал безгласому долить в его бокал вина. — Дамам освежить напитки? — поинтересовался Сенека. Он поймал на себе прожигающий взгляд Китнисс и наклонил в ее сторону голову, приподняв бровь, вопрошая об ответе. Еще несколько секунд она смотрела ему в глаза, пока резко не опустила голову, вновь глядя в свою тарелку. — Нет, спасибо, — ответила Эвердин, что-то заинтересовано ковыряя в тарелке. Сенеке показалось, что их игру глазами увидели все за столом, потому что на мгновение воцарилась звенящая тишина, пока Эффи не заголосила как обычно в своей неповторимой манере. — О, на сегодня будет достаточно! Завтра рано вставать. Если не будет дождя, то я договорилась о выступлении на десять утра, — сказала Эффи и строго посмотрела на Хеймитча делающего очередной глоток из бокала. — Да, я понял, рано вставать, — пробормотал Хеймитч и стал с остервенением резать мясо. Сенеке было комфортно в этой странной компании. Он обвел взглядом стол, за который еще неделю назад не решился бы сесть. Эффи, Хеймитч, Пит, Китнисс, Цинна, все они совершенно спокойно воспринимали то, что распорядитель ужинает с ними. А ведь его считали убийцей, изменилось ли их мнение? Или же они просто свыклись с мыслью, что в туре от него никуда не деться. Он точно знал, что Эффи его очень уважает и никогда даже мысленно не критиковала Панем за его политику. Хеймитч вызывал у Сенеки в большую часть времени раздражение, до последних игр. — Все помнят, что нужно завтра говорить? — обратилась Тринкет к Китнисс и Питу, вырвав Крэйна из размышлений. На что они как-то неопределенно пожали плечами. — Я приготовила вам карточки, перед сном ознакомьтесь с ними, обязательно. Это второй дистрикт! Тут все должно пройти гладко, ведь они считали, что Котон должен был победить. — Хорошо, — неохотно кивнули победители. — Я рекомендую не пренебрегать карточками Эффи, — сказал Сенека, вставая из-за стола, — нам нужен позитивный отклик жителей, я на вас рассчитываю. И да, всем спасибо за вечер, доброй ночи. Эффи с благодарностью посмотрела на распорядителя, за то, что он ее поддержал. Цинна и Хеймитч кивнули. Вечер клонился к ночи, и Сенеке даже стало немного жаль, что этот совместный ужин заканчивается. Он обвел всех взглядом и направился к выходу. Мелкий дождь все не прекращался, донимая всех вокруг как назойливая муха. Сенека стоял на крыльце, чиркая зажигалкой, пытаясь поджечь сигарету. Кресало выдавало только искры, а маленький огонек никак не зажигался. Рядом хлопнула дверь, и появился Хеймитч, протягивая Сенеке огонек, защищая его от ветра ладонью. Он тоже закурил, но что-то жутко вонючее, что Сенека задергал носом, от раздражающего дыма. — Думаешь, у них получится? — впервые заговорил Крэйн с Эбернети вот так просто, будто делясь переживаниями. — Думаю, это зависит от всех нас, — прохрипел Хеймитч, — в том числе от тебя. Ментор посмотрел на Сенеку, сам поражаясь собственной наглости и бесцеремонности. «Тыкать» распорядителю, от которого может зависеть твоя жизнь, не очень умно. Но Крэйн лишь кивнул. — Ты меня в это втянул, и хлебать будем вместе, — сказал он, пальцами ловко пустив окурок в темноту, — не послушай я тогда твою сказку о любви и надежде, было бы все иначе. Сенека понимал, что он и без Хеймитча скорей всего не убил бы ее. Рута была спусковым крючком всего, что зародилось в нем к Китнисс. Ментор как-то неопределенно хмыкнул. Что Сенека даже не совсем понял к чему. — Я и сам себе не верил, когда просил помочь ей. Но я не жалею об этом. — Я тоже. Даже если… ничего не получится, — сказал распорядитель и зашел обратно в дом, оставив Хеймитча в глубоких раздумьях. Конечно, Сенека имел в виду, даже если всех казнят, но решил не уточнять, что именно не получится. В гостиной и обеденном зале уже никого не было. И Сенеке оставалось, отправиться в комнату, ворочаться от бессонницы, прокручивая вновь и вновь голодные игры, и возможные варианты развития дальнейших событий.***
На удивление Сенека не заметил, как провалился в сон, очень глубокий и без сновидений. Очнулся от будильника, который легкой трелью пытался прогнать сон. Выглянув в окно, Сенека понял, выступлению сегодня быть. Краешек солнца проглядывал сквозь тучи, которые скорей всего быстро рассеются. Крэйн слышал, как внизу уже кто-то ходит, и поспешил одеться и спуститься. Эффи расхаживала по столовой, напутственно вещая сонным Питу и Китнисс о предстоящем дне. Они ковыряли свои тарелки с кашей и яблоками, лишь иногда кивая. На улице возле крыльца уже ожидали несколько миротворцев, хотя раньше они стояли только на въезде у ворот. — Выдвигаемся через час. Цинна приготовил вам одежду, — махнула Эффи в сторону диванчика гостиной. Сенека быстро съел свой завтрак, не смотря ни на кого вокруг. Он чувствовал что-то приближающееся. Плохое. И не мог успокоить в себе это.***
— Да, да, сегодня наши герои-победители выступят перед вторым дистриктом! Оставайтесь у ваших галографов, мы будем с вам в прямом эфире, — болтал Цезарь с переносного экрана. — Выключите этого попугая, — взмолился Хеймитч, теребя спутанные волосы, сидя на табурете. Он выглядел очень нервным. — Согласен, ничего хорошего он не скажет, — кивнул Сенека. Все беспокойно переминались и оглядывались, до выхода оставалось каких-то десять минут. Было слышно, как площадь наполнялась людьми, хотя никто громко не разговаривал. — Еще раз. Вы не жалеете Катона и Мирту, вы хвалите их бесстрашие, отвагу и прочее. Благодарите Капитолий за щедрость, и так сильно счастливы, что остались вместе и любите друг друга. Вы поняли? — напутственно проговорил Сенека. Пит взял Китнисс за руку, прежде чем выйти на сцену. — Да, вот так отлично, — прокомментировал Крэйн. — Поцелуй на камеру тоже не помешает. Сенека поморщился собственному скребущему чувству ревности. Что за вздор? Девчонка ему никто, пытался он уговорить сам себя.***
Китнисс с Питом подошли к микрофону. Толпа, молча, ждала их слов. — Мы благодарны, что вы пришли разделить с нами радость победы и скорбь по вашим трибутам. Катон и Мирта были отважны и достойны стать победителями. Пит старался не отступать от сценария, и Сенека в очередной раз мысленно похвалил его за смелость в выступлении перед толпой. Трансляция в прямом эфире, все дистрикты смотрели обращение победителей. — Мы говорим Капитолию спасибо, за возможность быть вместе! — сказал Пит и, поцеловав Китнисс, с улыбкой посмотрел в кружащую над ними камеру. — Спасибо вам за внимание, — закончила Китнисс. Сенека был доволен. Люди не бунтовали, спокойно отнеслись к выступлению. Никаких волнений — это уже плюс. — Все прошло хорошо, — кинулись к ним Эффи и Цинна, когда они зашли обратно, — молодцы! Китнисс напряженно оглядывалась. Будто не верила, что все кончилось. — Отлично! Вернемся в особняк, успеем отдохнуть. Экспресс отправляется в одиннадцать вечера, — сказал Хеймитч похлопывая Пита по плечу.***
День удался. По крайней мере так казалось Сенеке, еще несколько часов после выступления. Чашечка горячего чая дымилась на столике с бумагами, где распорядитель пытался разработать план дальнейшего тура. Обычных выступлений ему казалось мало. Нужна речь, отличная! Пока не зазвонил галограф. По спине пробежал холодок. Сенека был уверен, это Сноу. — Сенека, добрый день, — услышал сухой голос Крэйн, как только включил изображение. — Господин Президент, рад вас слышать. Я как раз хотел сегодня вам позвонить, — попытался дружелюбно ответить распорядитель. — Не утруждайтесь, я и сам могу позвонить, когда мне нужно, — ответил Сноу, будто по-дружески улыбнувшись. Сенеке даже показалось, что он чувствует этот мерзкий запах роз, которые стоят позади президента. — Тур идет по плану, народ хорошо принимает победителей. Мы готовимся к отъезду сегодня вечером в следующий дистрикт, — отчитался Сенека. — О, не торопитесь. У вас изменились планы. — Планы? — переспросил распорядитель. — Да. Ваш дорожный план, — пояснил Сноу, чуть усмехнувшись, — вы направляетесь в одиннадцатый дистрикт. Потом десятый и так, пока не доедите до Капитолия. — Я вас понял, господин президент. Мы постараемся прибыть туда как можно раньше. Что-нибудь я могу еще сделать? — Быть убедительней, — сказал Сноу и отключился. Сенека замер, поняв, что именно это значит. Оставалось сообщить об этом Китнисс и Питу. Крэйн выпил чашку остывшего чая и собравшись с мыслями, решил отправиться вниз, собрать всех. По коридору мимо Сенеки прошел Пит в свою комнату, за ним поднялась по лестнице Эвердин, видимо после обеда. Она шла, не обращая внимания на Крэйна. Невозмутимый взгляд вперед, качающаяся из стороны в сторону коса. Сенеке было жаль рушить ее чуть устоявшийся мир, но это было необходимо. — Мисс Эвердин, — тихо позвал Крэйн, сам не зная, что именно скажет. Она притормозила, с вопросом посмотрев на Сенеку. Он нервно поправил прядь, выбившуюся из его прически. — Мне нужно вам кое-что сказать, да и вообще всем. Было видно, как она напряглась. — Я слушаю, — нахмурилась Китнисс. Сенека не хотел пугать ее, не хотел, чтобы его слова звучали жестко. — К сожалению, наш дорожный план поменялся. Завтра мы отправимся в одиннадцатый дистрикт, — начал Крэйн. — Потом мы отправимся домой? В двенадцатый? — резко выдохнула Китнисс. — Нет. К сожалению, потом в десятый, девятый… — Не продолжайте, — резко оборвала его Эвердин. Помолчав и собравшись с мыслями она продолжила. — Я не вернусь домой, так? Мы вернемся в Капитолий. К Сноу. Китнисс была умна, Сенека в этом даже не сомневался. Она поняла все правильно. — Нет же, ты вернешься домой, но чуть позже. Думаю президент хочет убедиться в том, что тур прошел успешно и лично поздравить вас, — вдруг начал оправдываться распорядитель, сам не зная, есть ли правда в его словах. — За что? За что он так с нами? Мы с Питом достаточно натерпелись, — непонимающе замотала головой Китнисс. — За нарушение правил. За то, что я помог вам, пошел на поводу у... — он замолчал. Хотел сказать — на поводу у своих мыслей, чувств или еще чего-то, но промолчал. — У Хеймитча? — закончила Эвердин. — Нет. Он видел, как глаза Китнисс наполняются слезами. Мысленно пронеслась картинка, как она рыдает над телом Руты. Сенека больше не хотел видеть на ее лице такое горе. — Моя мать и сестра. Они будут живы? Их оставят в покое? — Я не знаю, — честно ответил Сенека. Китнисс опустила голову, несчастье поглотило ее. Казалось, она не видела ничего вокруг из-за пелены слез. Сделав шаг к ней ближе, Сенека опустил ладони ей на плечи. — Мы сделаем все, что можем. Пока мы в туре они в безопасности. Ты тоже. Просто слушай меня, и все будет хорошо, — сказал Крэйн и сделал еще шаг к ней, оказавшись вплотную. Китнисс уткнулась носом в серую жилетку распорядителя, и по ткани моментально расползлось мокрое пятно. Несколько секунд молчания повисли в полумраке коридора, и Сенека ладошкой провел по спине и волосам Китнисс. Отчего, она резко отпрянула от Крэйна и попятилась назад. — Китнисс? — послышался голос из открывшейся двери. Китнисс обернулась к Питу стоящему в проеме. — Ты что плачешь? — спросил Пит и бросил уничтожающий взгляд на распорядителя, — что случилось? — Мы не вернемся, — прошептала Китнисс и бросилась на плечо Пита.