Солнечные зайчики играют на стволах деревьев. Она, то и дело подпрыгивая, идёт по тропинке, сжимая в ладошке тёплую мамину руку. Лёгкий ветерок треплет кучерявые хвостики, перевязанные ленточками. Мама напевает какую-то незатейливую песенку, и они вместе улыбаются, пожалуй, самым счастливым дням своей жизни.
— Хи-жи-на… Чу… Чудес, — Эмили всматривается в буквы, осторожно растягивая каждый слог. Недавно Кэтрин начала учить её читать, и теперь пропущенной не оставалась ни одна вывеска.
— Да, милая, мы пришли в «Хижину Чудес». Папа сказал, что нам должно тут понравиться. Когда придём домой, расскажешь ему о нашем походе сюда? — она улыбнулась дочери. На козырёк над входом опустилась золотистая птичка, похожая на воробья. Попрыгала с минуту, и упорхнула прочь.
— Конечно! А она волшебная, эта хижина?
— Возможно…
— Конечно, волшебная! — из-за двери возник мужчина в деловом костюме и бордовой шапочке с кисточкой. Головной убор показался Эмили довольно забавным и вполне подходящим человеку, имеющему дело с магией. — Имею честь представиться, Стэн Пайнс! Заходите, не пожалеете, вас ждут леденящие кровь тайны, загадки и тысячи сувениров!
Внутри знаменитая «Хижина» оказалась не столь воодушевляющей, однако мать и дочь Коллинс остались довольны проведённым временем. Человек-загадка точно знал своё дело, умел оставить о себе хорошее впечатление.
Впервые Эмили посетила эту избушку в пять лет. Она иногда заходила туда поглазеть на новые экспонаты и на загорелых туристов с маленькими фотоаппаратами. Теперь же Коллинс следует в «Хижину» взрослой девушкой. Но за каждым кустиком вдоль тропинки скрывается воспоминание о далёком детстве. Она вдыхает тёплый аромат древесины. Поднимает голову. Вывеска покосилась, одна буква и вовсе упала. Однако на двери ещё висит табличка «Открыто», приглашая внутрь.
Дверь скрипнула. В носу защекотало запахом сладкой ваты, дуба и радостного детства. Время в «Хижине» совершенно законсервировалось. Ведь за двенадцать лет с её отъезда не изменилось здесь ничего. Разве что, на кассовом аппарате появились наклейки с бегающими глазками, а на стенах — фотографии каких-то детей в потрёпанных рамочках.
— До-обро пожаловать в «Хижину Чудес»! — громко пропел мужчина, выскочив из-за спины задумавшейся Эмили. Постаревший, в паутинке морщин на лице с седой щетиной, в очках и в той самой бордовой феске со смешной кисточкой. Она почти сразу его узнала. — Вас приветствует Ст-…
— Мистер Пайнс! — заулыбалась девушка, почти захлопав в ладоши. Мужчина заметно смутился, изогнул густую бровь. — Кто же не знает Стэнфорда Пайнс? Человек-загадка! Вы меня забыли уже, наверное… Я Эмили, племянница Матильды Коллинс. Раньше мы постоянно заглядывали к Вам в Хижину. Помните?..
— Девушка, боюсь, я ничем не могу быть Вам полезен, — помогал головой старик Пайнс, поправляя очки, — Я бы посоветовал обратиться к…
— Как? — растерянно выдохнула Эмили. Она отвела глаза, добавив с надеждой, — Вы не могли забыть! Тем более, говорят, что тётя Мод в последнее время частенько приходила сюда.
— Это не о той ли Мод Коллинс толкуете? Кучерявой такой, с укладочкой а-ля франсе? — послышался приближающийся издалека дома голос.
— Да! — встрепенулась Эмили, затараторила — Она! Конечно это о-… на… А это… как это?.. — глаза девушки расширились. Перед ней стояли два Стэна.
Эмили опешила, немного некорректно уставившись на мужчин. Глаза бегали по ним, пытаясь найти хоть одно различие. Так, хорошо, этот более подтянутый и в очках, а второй пополнее, попроще, в общем, запутаться не должна.
— Ты чего так уставилась-то? — спросил второй, шумно отпив из банки газировки.
— Я просто… — замялась Эмили, неловко улыбнувшись. Она затараторила, вздохнув. — Меня давненько тут не было, а в последний раз здесь были только Вы, мистер Пайнс, и… Короче, меня зовут Эмили Коллинс, я пришла поговорить насчёт моей тёти Мод, и Вы просто обязаны мне помочь!
— А! Что-то припоминаю, — усмехнулся старик, — Так ты братца моего не видала ещё? Объявился с пять лет назад на мою голову…
Тот встрепенулся.
— Стэнфорд Пайнс. — он протянул ладонь, на которой располагалось шесть пальцев.
Помедлив, девушка пожала руку нового знакомого, шепнув самой себе: «Полидактилия…»
В тот же момент Форд объяснил ей в унисон: «Полидактилия. Довольно распространённая аномалия.»
Они переглянулись и усмехнулись.
— Что ж, юная леди. Проходите, рассказывайте, что у вас там случилось.
Стэн захлопнул дверь «Хижины чудес», скрипом спугнув с козырька маленькую птичку. Табличка перевернулась на «закрыто», чайник на кухне закипел.
***
— …Да Бог с вами, мистер Пайнс! Какие опасности? Меня не было двенадцать лет, а тут почти ничего не изменилось. Постарело немного, но не более того, — улыбалась Коллинс. — Гравити Фолз, всё-таки, самое тихое место на Земле. Безопаснее не придумаешь.
— Долго же тебя тут, милочка, не было, — вздохнул Человек-загадка, — Знала бы ты, что здесь случилось пять лет назад.
— Стэнли, ты уверен, что мисс готова к таким известиям?
— А чего скрывать? Она тут явно надолго, раз задумала разбираться со странностями, так зачем начинать с топора?
— Пожалуйста, — всплеснул руками Форд, предоставляя брату слово. — Но учти, нашатыря в тумбе не так много.
— Зато алкоголя достаточно, — выплюнул Стэнли. — Так бишь, о чём я… Ах да! Тётка твоя до того, как совсем пропала, пару раз заглядывала. Городок давно поговаривал, что с головой у неё не в порядке, так она и повадилась у ботаника что-то выпытывать.
— Не что-то, — вмешался Форд. — Совсем не что-то. Она выпытывала книги о биополях и лей-линиях. Так и не вернула, между прочим.
— Не встревай, зануда! А в последний раз она сюда влетела посреди рабочего дня, всех туристов распугала. Плакала, кричала, за воротник хваталась. Ни черта не понятно, что она там ревела, как начнёт вроде говорить, так за сердце сразу хватается.
— А на следующий день она исчезла. Села в машину и уехала. И больше её не видели.
Эмили не перебивала. Чай в керамической кружке давно остыл, нетронутый. Наконец, она произнесла, глядя сквозь братьев:
— Она попала в аварию. Случайную, возможно, но… Как-то чуднó всё это…
— Нам очень жаль, Эмили, — вполголоса сказал Форд.
— О, нет, она жива и сейчас в больнице. Я собственно, из-за этого и приехала, за домом присмотреть, — она поднялась. — Спасибо, мистер Пайнс и… Мистер Пайнс. Я безмерно вам благодарна. Мне пора, наверное. До свидания!
— Заходи, если что, — прохрипел Стэнли.
— Берегите себя, милая, — сказал Форд, закрывая за гостьей дверь. Он обратился к брату, — Не обернулось бы это чем…
***
Эмили брела по дневному Гравити Фолз. Голова гудела. Солнце припекало, вокруг шумел и жил городок, и, кажется, вполне наслаждался этим светлым деньком.
Коллинс смотрела под ноги. Поворот. Ворота. Двор тётиного дома. Кошка. Кошка?
Под дверью над чем-то склонилась дворовая кошка, полосатая, в уличной пыли и с порванным ухом. «На Пенни похожа,» — мысленно отметила Коллинс. В когтях усатой билась пташка.
— А ну брысь! Как можно таких маленьких обижать? — возмутилась девушка.
Кошка убежала, а Эмили, забежав домой, взяла первое попавшееся полотенце и вернулась к раненому.
— Вот так, дружочек. Давай-ка на тебя посмотрим, — она аккуратно обернула птицу полотенцем и занесла домой.
Там, проведя необходимые процедуры, она вновь обратилась к пташке:
— Золотистые пёрышки, длинный хвостик и короткий клюв… Ты у нас овсянка, значит? — животные ей определённо нравились. — Что ж, побудешь у меня пару дней, а там видно будет. После и домой отпущу. А пока, будешь мне дружочком. И не так одиноко будет.
