***
Драко считал себя очень умным и хитрым мальчиком. Недаром Малфои всегда славились тем, что умеют вывернуться из трудностей и извлекать выгоду из любой ситуации. А уж когда давным-давно отец рассказал, что в его жилах течет кровь и Малфоев и Блэков, двух самых могущественных и старых родов, то это было как бальзам на его сердце. Отец говорил, что ум и хитрость Малфоев, соединенные с силой, упорством и энергией Блэков, способны сделать его самым влиятельным волшебником своего поколения. Или даже больше. Надо лишь стараться и трудиться. И тогда он будет как Локи, Древний Бог, который как нельзя лучше соответствует всему их роду. И Драко трудился. Его кузен и друг — Альтаир Блэк поднял планку так высоко, что, чтобы не ударить лицом в грязь, приходилось пахать как вол — учиться и тренироваться. Блэк был хорош, чертовски хорош. А его возможности и потенциал иной раз просто восхищали и поражали Драко. Скрипя зубами, он признавался себе, что друг и родич во многом его превосходит. И его приходилось постоянно догонять. Это одновременно и задевало и мотивировало. Ведь оставаться на вторых ролях чертовски унизительно. Тем более для Малфоя. Единственное, в чем Драко уверенно превосходил Альтаира, и в этом он был абсолютно точно уверен, это в полете на метле и во всем, что связано с квиддичем. Но Блэк, странным делом, относился к этому с изрядной долей «прохладцы», словно все это его интересовало не очень сильно. Нет, но вы скажите, где еще можно найти человека, который не обожает квиддич? Во всем же остальном ему приходилось постоянно догонять Альтаира. Благо этим летом крестный Северус Снейп принял приглашение Люциуса и практически два месяца прожил в Малфой-маноре. Крестный часто отсутствовал, куда-то путешествовал с отцом, но практически каждый вечер возвращался ночевать. И он находил время для Драко, занимаясь с ним три раза в неделю. Северус Снейп был строг, часто едок на словах и никогда особо не щадил чувств учеников. Конечно, он любил Драко, но никогда не позволял ему лишние вольности, и вообще, не церемонился. Учиться у него было непросто, но очень увлекательно. Шутка ли — самый молодой Мастер Зельевар за последние сто лет! Отец и даже дед не раз отмечали его удивительные, можно сказать интуитивные и врожденные, способности. За два месяца крестный очень хорошо «подтянул» его по Зельеварению. Драко улыбался и предвкушал, как сможет удивить друга, а также остальных знакомых в Хогвартсе. Это будет его триумф! Тем не менее, Драко всегда полагал, что Малфои более хитрые, чем Блэки, изобретательней и коварней. И что именно он сможет стать «заводилой» в их компании и на Слизерине, куда они все неизбежно попадут. Так Драко думал, и так он мечтал. До сего момента… Когда дверь в их купе открылась и на пороге показалась забавная старшекурсница с гербом Пуффендуя на мантии, с фиолетовыми волосами и озорной, немного робкой улыбкой, он тоже улыбнулся в ответ — холодной, ничего не значащей улыбкой Малфоев. Затем она назвала своё имя. Все встало на свои места. Нимфадора Тонкс. И слова, быстрые, непродуманные, обидные, сорвались с языка: — Предательница Крови! Драко «брякнул» это с ходу, даже не думая о последствиях. Еще не успев закончить фразу, он понял, что сделал что-то страшное и непоправимое. Он перевел взгляд с девушки на Альтаира и язвительная улыбка пропала. Время взвизгнуло высокой нотой и застыло. Кровь, как маленькие барабаны, застучала в висках. Оглушительная тишина заполнила купе. В глазах Блэка стремительно, как лесной пожар, загоралась ярость. Его лицо осунулось, черты обозначились резче и тоньше. Пространство между ними «зазвенело» от напряжения магии. Тревожно заухали птицы в клетках. Блэк со свистом втянул воздух сквозь зубы. Ярость в его глазах, казалось, готова выплеснуться, и захлестнуть все купе, весь вагон и весь поезд… В купе потемнело. Древняя, клубящаяся сила начала проявляться в углах. Мигнула люстра. Воздух стал холодным и разреженным. Сначала с лица Драко исчезла улыбка, потом на щеках появились красные пятна, но вот пропали и они — и младший Малфой побелел как полотно. А во рту пересохло. Он слышал про это. «Ярость или буйство Блэков». Вот как это называлось — неуправляемое, древнее и очень опасное состояние. Оно давало удивительные силы и невероятные возможности, и оно всегда притягивало его к себе, хоть он и знал, что именно в нем Блэки делали то, о чем в последствие чаще всего жалели. Конечно, он знал его — ведь он сам наполовину Блэк. И ему уже доводилось прикасаться к этому опасному и одновременно восхитительному состоянию. Но то, что он испытывал раньше, не шло ни в какое сравнение с тем, что он сейчас видел и чувствовал. Перед ним была незамутненная ярость чистокровного Блэка, прямого наследника и будущего мага. И эта мощь зависла над ним, как вал гигантской волны, готовый обрушиться, унести и растерзать в клочья. Это просто пугало — до резких спазмов в животе и сведенном мочевом пузыре. — Я не хотел этого говорить, — Малфой разжал сухие губы. — Прошу прошения. — Не у меня ты должен его просить, — голос друга был не похож на то, что он слышал раньше. Он казался холодным, и резал слух — как нож, когда им проводишь по стеклу. — И не меня ты оскорбил! — Да я и перед Тонкс готов извиниться, — Малфой наконец-то вздохнул полной грудью и провел рукой по неожиданно вспотевшему лбу. Надо было говорить, говорить не останавливаясь. Он чувствовал, что слова способны сгладить ситуацию и помочь, пока кузен что-то не сделал или не выкинул бы какой-нибудь хрени. — Мерлинова борода, я не хотел этого, все как-то само вырвалось! Честно! Тьма в купе медленно рассеивалась, и даже дышать стало легче. Вновь возникли звуки — стук колес по рельсам и лязганье вагонных сцепок. Вот паровоз дал длинный гудок. — Тогда пошли, — после молчания Альтаир глубоко вздохнул, приходя в себя, рывком раскрыл дверь и вышел в коридор.Глава 3. По дороге на север
17 марта 2018 г. в 00:09
Глава 3. По дороге на север
Оставшийся до учебы месяц прошел быстро. В последний день, 31 августа, родители торжественно вручили Альтаиру подарки перед учебой.
Вообще-то, в особняке хватало странных и волшебных вещей. И никто не запрещал ими пользоваться.
Например, большие напольные часы, стоящие около главного входа, обладали одной удивительной особенностью: они чувствовали, если приходившие в дом гости замышляли недоброе против Блэков. И тогда часы начинали шуметь, звенеть и «стрелять» металлическими деталями.
Родители, в качестве воспитательного примера, рассказывали Альтаиру про Сириуса. Часы очень резко реагировали и на него, и на его дружков — особенно в последний год учебы в Хогвартсе. И всё и всем было ясно. Сам же Сириус, сколько бы ему ни говорили об этом, и о его приятелях, лишь злился и выкрикивал оскорбления, считая, что часы, как и весь дом, как и все Блэки просто сошли с ума и помешались на своей «чистоте крови».
Еще в Зале трофеев висит арбалет, который очень ловко помогал стрелку попасть куда надо. Там же находится копье, которое практически всегда после броска возвращалось обратно в руку.
В гостиной, на одной из полок лежала музыкальная шкатулка. Она могла сыграть совершенно любую мелодию. А еще она умела наигрывать тихие, добрые песни, которые будили фантазию и вызывали удивительные сны. Правда шкатулка могла и навредить — усыпить или как-то воздействовать на память. Но все это относилось, опять-таки, к тем, кто замышлял недоброе в этом доме, или проявлял банальное неуважение к хозяевам.
В особняке имелось множество вещей, действия которых Альтаир или не понимал, или ему запрещали брать их в руки. Он вообще подозревал, что самые сильные и разрушительные артефакты где-то спрятаны.
Одно время его сильно интересовал меч, изображенный на семейном гербе Блэков. По скудным намекам Арктуруса, Альтаир начал подозревать, что это не просто рисунок вымышленной вещи. Нет, это реально существующий артефакт. Но дед и не подтверждал его домыслов, и не рассеивал их, а лишь загадочно улыбался.
И хотя разбираться во всём этом было жуть как интересно, но то были общие артефакты. А теперь ему дарили то, что навсегда становилось его собственностью, с которой он мог делать, что захочет.
Вальбурга подарила серьгу — кафф, который крепился на хрящике уха. Этот кафф мог становиться невидимым и весьма неплохо умел защищать разум своего хозяина от постороннего прослушивания.
Орион вручил кольцо, которое нагревалось и подавало хозяину сигнал, что еда или напитки отравлены или содержат вредоносное заклятие или зелье. Кольцо надевалось на ту руку, которой волшебник обычно брал кружки или кубки.
Подарки не были чем-то чудесным и необыкновенным. Все более-менее обеспеченные семьи комплектовали своих детей подобными вещами. Ведь Хогвартс это школа волшебства, а волшебство не всегда доброе. Да и люди часто завидуют и иногда делают что-то плохое по любым, даже незначительным причинам.
Последний подарок преподнес Арктурус. Им оказалась книга-тетрадь в черном кожаном переплете, с металлическими уголками, которая могла менять размер, и в которой было бесконечное число страниц. Эти страницы можно было группировать в разделы, подразделы и вообще, менять местами, как угодно хозяину.
На обложке тиснёный герб Блэков — рыцарский щит, разделенный шевроном черного цвета. В нижней части — три черных ворона на белом поле. В верхней части «сильная рука», одетая в латы и держащая меч острием вверх, на бордовом фоне. Сверху щита череп в обрамлении растительных узоров. И девиз «всегда чистый».
— Открой обложку и положи левую ладонь на первую страницу, — приказал Альтаиру лорд. — Замечательно. Книга приняла и запомнила нового хозяина и никто другой без твоего ведома не сможет ее открыть.
— Она кажется такой древней! Сколько ей лет? — спросил мальчик.
— Можешь называть ее гримуаром, Альтаир. Раньше им владел я, потом твой отец, немного Сириус и Регулус. И он помнит всех своих прежних хозяев и все то, что они там записывали.
— Значит, я смогу все увидеть?
— Теоретически, — остудил его порыв дед. — Для прочтения чужих записей нужно немало силы.
Арктурус позвал мальчика в кабинет. Там он рассказал, что Школа не такое доброе и простое место, как думают многие. С директором Дамблдором нужно себя вести очень и очень осторожно. С преподавателем трансфигурации, Минервой Макгонагалл следовало быть тактичным и внимательным. С Флитвиком, преподавателем Чар, надо следить за своим языком — как известно, гоблины торгуют информацией. Профессор Стебль, учитель Гербологии, не такая уж и простая, как могла показаться на первый взгляд. Квиррелла, учителя ЗОТИ, лучше держать на расстоянии. И лишь Северусу Снейпу, профессору Зельеварения и декану Слизерина можно доверять — в разумных пределах, естественно. Но лучше его не злить и не провоцировать. При этом само собой понималось, что Альтаир будет учиться именно на Слизерине.
В Хогвартсе, по словам деда, все же имелись хорошие и адекватные учителя, которым в известной мере можно верить — преподаватель ухода за магическими существами Сильванус Кеттлберн, а также преподаватель Рун — Батшеда Бабблинг. Вот только их занятия начинались с третьего курса, и пока непосредственно Альтаир с ними общаться не мог. В конце дед упомянул учителя Астрономии — Аврору Синистру, как хорошего, компетентного человека, что может при случае помочь советом.
Еще Арктурус напомнил несколько фамилий старшекурсников со Слизерина, являющихся родственниками. С ними ему желательно завести дружеские и долговременные отношения. С теми, с кем он и так знаком, эти отношения необходимо поддерживать и углублять. Лорд предупредил, что уже всё обговорено и эти старшекурсники поддержат на первых порах.
Мальчик хмыкнул. Со слов деда выходило, что его чуть ли не во враждебный лагерь запускают, где почти все норовят или обмануть или использовать.
— Не воспринимай мои слова так однозначно, — лорд Блэк заметил сомнения внука. — На месте сам во всём разберешься. Просто не забывай, что я тебе сказал. И вообще… — он строго и внимательно посмотрел Альтаиру в глаза. — Запомни единственное, что действительно важно. Есть лишь мы, Блэки. А также наш Род, наши друзья и союзники. Наши интересы и права превыше всего. Уважай себя и своих близких. И какими бы ни были остальные маги, светлыми или темными, добрыми или злыми, это совершенно не важно. Важно лишь то, какие у них цели. Если они совпадают с нашими устремлениями — они союзники. Если они вредят нам — то они враги. Нам безразлично, в какие одежды при этом одеты и кем себя считают — Пожирателями смерти или спасителями магического мира. Недаром на нашем гербе череп и цветы, смерть и жизнь. Никогда и никому не позволяй манипулировать собой и втягивать в непонятные игры. Учись быть кукловодом, а не куклой. Запомни навсегда — Блэки сами выбирают, где добро и где зло, с кем дружить или враждовать!
Первого сентября вся семья вместе с Арктурусом отправилась на вокзал Кингс-Кросс. Вышли через камин, прямо на платформу 9 и 3/4.
Альтаир пока не знал, что в принципе можно аппарировать напрямую в Хогсмид, который находится в десяти минутах от Школы, и не тратить более восьми часов на дорогу в поезде.
Но в Британии маги всегда соблюдали традиции. И поездка на этом поезде была именно такой, и очень важной вехой в жизни молодого волшебника.
Тем более Хогвартс-экспресс не являлся лишь простым средством передвижения. Именно тут, в его вагонах и купе, магия начинала плести свой узор.
Здесь происходили первые знакомства, рождались предпосылки для дальнейшей дружбы, любви или даже ненависти. Здесь сводились люди и судьбы и начиналось будущее.
Блэк шел впереди и с волнением, словно боясь, что он может исчезнуть в самый последний момент, придерживал в кармане приглашение на учебу в Хогвартс. Когда месяц назад оно пришло, он долго держал его в руках, зачем-то смотрел на свет и даже нюхал. Все это походило на настоящую ожившую сказку, и в ту ночь он сумел уснуть лишь под утро. А сейчас ему вдруг начало казаться, что приглашение может потеряться, и он вновь и вновь дотрагивался до небольшого плотного прямоугольника, проверяя его сохранность.
Естественно, делал он это все незаметно — родители не одобрят такой мандраж.
Невероятно красивый, выкрашенный в алый цвет Хогвартс-экспресс уже стоял около перрона, гремел прогреваемым котлом и с шумом выпускал ароматный, пахнувший углем дым. Дым мягкой пеленой обволакивал всех присутствующих и рассеивался под порывами легкого ветерка.
Вот паровоз издал первый, предупредительный гудок. Он означал, что до отправления осталось двадцать минут.
На платформе, как и всегда в такой день, было людно. Блэки встретились с Малфоями и прошли дальше к концу поезда, где было не так шумно. Там их уже ждали семьи Гойлов и Крэббов. Они с уважением поздоровались с лордом Блэком — очень редко старый и влиятельный волшебник выходил в свет.
После обмена приветствиями старшие принялись неспешно делиться впечатлениями, а дети отошли в сторонку.
— Это мой друг, Грегори Гойл, — сказал Винсент Крэбб, который приходился Альтаиру родственником и которого он впервые увидел на похоронах деда Поллукса.
— Будем знакомы, Альтаир Блэк, — мальчик пожал крепкую руку нового знакомого. Грегори Гойл выглядел внушительно — высокий, как и сам Альтаир, но куда шире в плечах, коротко стриженный и, несмотря на возраст, немногословный.
— Грегори, — он кивнул Блэку.
— Расслабься, Альтаир тебя не укусит! — Винсент Крэбб улыбнулся и с силой хлопнул Грега по плечу. Крэбб был таким же высоким, но напоминал веселого и добродушного толстячка с пухлыми щеками и слегка замедленной реакцией. Казалось, что его карие глаза смотрят на мир с немалым удивлением. При взгляде на него на ум сразу приходило выражение — кровь с молоком.
— Тогда можно звать меня Грегом, — Гойл кивнул головой.
Эльфы занесли вещи и клетки с птицами в вагон. Старшие волшебники давали последние указания. В основном этим занимались женщины. Они, как и любые матери в подобных ситуациях, испытывали сложные чувства — радость, грусть и даже тревогу. Как там все сложится? Мужчины выглядели более сдержанно и с мелочными советами не лезли.
Паровоз вновь дал предупредительный свисток, на этот раз выпустив какое-то невероятное количество дыма. Все стали прощаться.
Четыре мальчика зашли в вагон и заняли отдельное купе. Альтаир пристроил клетку с серой совой по имени Гермес недалеко от малфоевского филина Конунга.
В конце весны мать дала ему задание — прочитать книги по легендам и мифам Древней Греции, а также Скандинавии и кельтов. Он прочитал и кое-что оттуда почерпнул.
Так появился Гермес. Вестник Богов — Альтаиру нравилось, как это звучало.
Винс и Грег разместили своих сов над противоположным сиденьем и с шумом принялись устраиваться, в шутку толкаясь и пытаясь занять лучшее место у окна. Победил Гойл и в знак превосходства поднял вверх правую руку и напряг бицепс.
— Да уж, силушкой тебя не обидели, — заметил Альтаир.
— Он здоров, как бык, — хохотнул Малфой. — Не советую принимать его приглашение побороться на руках!
— Я просто большой! — вроде как смутился Грег.
— Ага! И пожрать не дурак! — подхватил Малфой, и все четверо покатились со смеху.
В вагоне ехали весело. Все много смеялись, разговаривали, показывали друг другу простейшие заклинания. Затем, когда проезжала тележка с едой, заказали немного сладостей и два фужера с соком. Апельсиновый и манговый — последний Альтаир любил больше всего.
Затем Винсент и Грегори, подталкивая друг друга по своей привычке, отправились в туалетную комнату, а друзья остались одни.
За окном проносились деревья и поросшие высокой травой луга. Железная дорога в этом месте делала внушительную дугу и прилипнув к окну, Альтаир увидел впереди «пыхтящий» Хогвартс-экспресс. Дым поднимался над трубой. Порывами ветра его относило куда-то в сторону.
Как только Блэк стал рассказывать про черепа в трофейном зале, дверь открылась и в купе заглянула высокая и стройная старшекурсница с гербом Пуффендуя на мантии. Черная, с канареечно-желтыми вставками мантия замечательно подчеркивала ее вполне сформировавшуюся фигуру. Самое поразительное — её яркие фиолетовые волосы. А на губах играла легкая, чуть смущенная улыбка.
Ребята встали и представились. Альтаир улыбнулся — девушка с первого взгляда вызвала симпатию. И он моментально почувствовал с ней магическую связь, и даже на сердце стало как-то теплей. Она была такая милая и непосредственная!
— А я Дора Тонкс!
И в этот момент все полетело черт-те куда.
— Предательница Крови! — обычно сдержанный, думающий о том, что, когда и кому сказать, Драко Малфой с презрением «выплюнул» эти страшные слова.
Девушка побледнела, ее волосы моментально стали розовыми, она закрыла глаза ладонями и выбежала из купе.
— Эй, осторожней, — буркнул кто-то в коридоре. Топот ее ног затих в коридоре.
Словно взрыв сверхновой, в душе Альтаира пробудилась ярость. Страшное в своей силе, древнее, неуправляемое чувство вспыхнуло и стало рваться наружу. В голове злыми молоточками застучал пульс и он схватился рукой за ручку двери.
Кровь и буйство застили глаза розовой пеленой. Этот напор был чудовищно силен. Альтаир успел испугаться, когда его личность словно куда-то потащили. Мысли, одна за другой, пропадали, думать становилось все сложнее.
Он сам себе казался маленькой щепкой, которую могучий ураган подхватил и потащил к краю, туда, где кончался контроль над собственными поступками и возможность рассуждать здраво.
Альтаир с трудом, сквозь сжатые зубы, втянул в себя воздух. Нельзя, нельзя поддаваться этому порыву! Поддашься раз, потом никогда не сможешь удерживать в себе эту страшную, неистовую силу. И на последних волевых усилиях, он уже улетающий прочь под действием этого урагана, ухватился кончиками пальцами за край разумности и вменяемости. Лишь бы удержаться…
Он не знал, почему так сильно среагировал на данный эпизод и почему так близко все принял к сердцу. Но с этим он разберется позже. Пока же надо просто остаться человеком, остаться собой.
Альтаир видел, как друг смотрит на него и в его глазах рождался страх. А самому Блэку совсем не хотелось видеть такое в глазах родича и друга.
— Я не хотел этого говорить, — Малфой разжал сухие губы. — Прошу прощения.
— Не у меня ты должен его просить, — Альтаир говорил медленно и очень осторожно. Древняя ярость медленно и неохотно отступала, уползая туда, в неведомые глубины души.
А потом, когда Малфой сообщил, что и перед девушкой он готов извиниться, Альтаир позвал его и резко вышел из купе. Он не сомневался, что друг последует за ним.
Хорошо хоть Винс и Грег отсутствовали и не видели этой безобразной сцены.
Они прошли несколько вагонов, разыскивая девушку. И все это время Альтаир думал — почему он так резко отреагировал? То, что с ним произошло, он знал и по разговорам с родителями и по личному опыту. «Буйство Блэков» — так называли его родители. Они учили контролировать такое состояние и быть к нему готовым.
Сегодня он испытал его не впервые. Но впервые это было так сильно и пугающе. Те вспышки гнева и ярости, что случались раньше не выглядели такими всепоглощающими и, в общем-то, укладывались просто в капризный характер ребенка.
Сейчас все было куда серьезнее. И ему стало немного страшно… За себя и за свои действия, которым он бы не отдавал отчета. Это чувство спонтанно и сейчас ему совсем бы не хотелось почувствовать его вновь..
Нимфадора (это полное имя девушки) являлась дочерью Андромеды Блэк, вышедшей замуж за Тонкса и ставшей Предательницей.
Альтаир детально знал свою родословную, и конечно его ознакомили и с историей Андромеды, родной сестры Нарциссы, матери Малфоя. Ему самому Нимфадора приходилась племянницей, несмотря на то, что была старше. И конечно, хоть раньше они и не встречались, он сразу, как она представилась, узнал ее. Но почему он так резко отреагировал на слова Малфоя? Почему такой страшный выброс на правду?
С этим необходимо разбираться — основательно и подробно.
Они нашли девушку в одном из купе. Судя по ее покрасневшим глазам, она не смогла удержаться от слез.
Вначале она послала их куда подальше. Но Альтаир не собирался отступать так просто. Он, не спрашивая разрешение, зашел в купе, впустил Драко и после этого закрыл дверь.
— Нам надо поговорить, — он сел около Тонкс и легонько дотронулся до ее руки. — Пожалуйста, дай нам пять минут!
— Ладно, черт с вами, — сказала девушка после затянувшегося молчания.
— Прости нас, меня и Драко. Прости меня за то, что не успел помешать, а Малфоя за то, что он так сказал.
— Это правда, я очень сожалею о сказанном, — Малфой, набравшись смелости, сел с другой стороны Тонкс. — Прости меня. Даже не знаю, что на меня нашло!
Медленно, словно со скрипом, слово цеплялось за слово, и разговор, кое-как продолжался. Нимфадора всем своим видом показывала, что сразу она их не простит. Особенно Малфоя. Но она их не выгнала и все же выслушала.
И хотя разговор не клеился и они так и не смогли нормально поговорить, все же это был успех. И Альтаир чувствовал, что-то внутри подсказывало, что он все сделал правильно.
Они попрощались с девушкой и вернулись в свое купе. Правда, Драко надулся и некоторое время всем своим видом показывал обиду. Ему явно не понравилось, что Альтаир фактически решил за них обоих, не нравилось, что его словно отодвинули на вторые позиции, и вообще, не устраивало, как все повернулось.
Некоторое время он куксился, демонстративно смотря в окно и все же потом немного «оттаял». Поступи так с ним кто-нибудь другой, не Блэк, тот, кто был бы не такой родовитый, не такой известный или богатый, он бы вел себя иначе. И все же друзья первый раз в жизни были друг другом недовольны.
Три часа они ехали в купе, общались и даже вновь начали шутить. Винс и Грег, чувствуя напряжение, старались сгладить и выправить ситуацию.
Постепенно Драко стал отходить. Дружба медленно восстанавливалась.
А потом Малфой, решив прогуляться, вышел в коридор. Он прибежал обратно в купе буквально через несколько минут. На его лице не осталось и намека на то, что три часа назад что-то произошло. Казалось, его ум со всей силой захватила новая идея. С блеском в глазах и он оглядел своих друзей и выпалил:
— С нами в поезде едет Гарри Поттер. Круто, да? Пошли, найдем его!