Тридцать шесть стратагем

      Глава 4. Знакомство с Поттером и распределение       — Может, получится подружиться с Поттером? — предположил Винсент. Альтаир прекрасно знал, что его родич (жена деда Поллукса была из Крэббов) обладал флегматичным и добродушным нравом. Из-за этого некоторые считали его недалеким увальнем. Но все было не так, он не был дураком, просто не любил много разговаривать. Но если уж брался за дело, то чаще всего доводил его до конца.       — Долго думал, Винс? — подколол его Грегори Гойл.       Драко и Альтаир одновременно одобрительно посмотрели на Крэбба. Это была стоящая идея — Поттеры старинный род, да и где ему учиться, если не на Слизерине? А то, что Джеймс Поттер учился на Гриффиндоре, ничего не значило. Все совершали ошибки. Как, например Сириус, который так же непонятно какого Мерлина очутился на «красном» факультете. Главное — уметь признавать и исправлять проступки. И дружить с теми, кто способен оценить и достойно поддержать. Примерно так все четверо ребят и считали.       Тем более, хотя никто из них в этом не признавался, идея подружиться с Избранным, явно была не самой плохой. Сам Альтаир не чувствовал какого-то обожания или зависти к этому парню, но почему бы и нет? И если все получится, то у них может сложиться просто чумовая компания!       Все вместе, вчетвером они обследовали вагон за вагоном. Им всем очень сильно хотелось посмотреть на Гарри Поттера и познакомиться с ним.              — Привет, — Альтаир открыл дверь и вместе с Драко вошел в купе. Винс и Грег остались за их плечами, фактически в коридоре — свободного места здесь оставалось не так уж и много.       В купе находились два мальчика. Альтаир сразу узнал одного из них — худощавого, маленького, в нелепых очках. Именно с ним разговаривал Драко в магазине мадам Малкин.       В голове сразу промелькнул тот разговор и Блэк интуитивно понял — что там произошло, может им помешать.       Второй мальчик — высокий, с ироничной и открытой улыбкой, которая как-то быстро померкла, чумазый, взъерошенный и рыжий был чем-то знаком. Блэк напрягся и вспомнил. Родители говорили про этот род — Уизли, старая кровь, ставшие Предателями. Его двоюродная бабка, Цедрелла вышла замуж за одного из них.       — Привет, — Малфой поздоровался первым. По его «кислому» лицу стало понятно, что и он опознал Уизли, и это его не обрадовало. — По всему поезду про тебя говорят. Ты Гарри Поттер, верно?       — Верно, — кивнул мальчик. Его голос не выражал радости от знакомства. А вот рыжий Уизли вообще насупился и выглядел откровенно враждебно, наклонил голову и смотрел из-под бровей. Он словно заранее решил, что новые друзья им не нужны.       — Это Грегори Гойл и Винсент Крэбб, — представил друзей Блэк. — А я Альтаир Блэк. Мне жаль, что я не успел представиться там, в магазине. Не обижайся.       — Ну, я так же не сказал тогда своего имени, — Поттер неожиданно, еле заметно улыбнулся. — Так что все нормально.       — А я Драко Малфой, — немного запоздало представился кузен.       Рыжий мальчик при этих словах хихикнул и язвительно усмехнулся. А еще он явно почувствовал, что его «задвигают» в сторону и это ему не понравилось.       Вообще-то, такое открытое пренебрежение и поведение, воспринималось в старых семьях как оскорбление.       — Моё имя тебе кажется смешным? — Малфой, растягивая по привычке слова (высказывая таким образом пренебрежение и намекая другим людям, что про них думает). — А я тебя знаю. Если видишь рыжего, веснушчатого и глупого мальчика, будь уверен, что он Уизли.       — Ты бы лучше помолчал, — Альтаир повернулся к Уизли, заметив, что он хочет что-то ответить. — Нам до тебя и дела нет, понял?       — Не стоит здесь важничать, — храбро начал Уизли.       — Да? А то что? — заинтересовался Блэк, но на сей раз рыжий не выдержал его взгляда, промолчал и отвел глаза в сторону.       — Гарри, может, ты еще не знаешь, но в Хогвартсе будут учиться разные люди. И есть те, с кем дружить не очень-то умно. Мы, если захочешь, примем тебя, — в голосе Малфоя звучала убежденность в собственных словах и надежда, что Поттер не окажется дураком. Он даже руку протянул — второй раз, решив забыть про то, что месяц назад аналогичное его предложение уже проигнорировали и отвергли.       Кузен сказал это и не успели еще затихнуть последние слова, как Блэк понял, что он сделал что-то не то… Не так надо было говорить и не так себя вести.       — Спасибо, но я думаю, что сам могу разобраться, с кем мне дружить или нет, — Поттер немного побледнел, но говорил смело и с вызовом, как будто Драко уже сделал ему что-то плохое или неприятное.       На лице Малфоя появились розовые пятна — ему не нравилось слышать «нет».       — Странно подобное слышать, — несмотря на обиду за кузена и пробуждающийся гнев, Блэк дал парню еще один шанс. — Поттеры раньше дружили с Блэками.       — Только хорошим это не закончилось, — влез Рон Уизли. — Будь осторожен, Гарри! Эти змеи могут запросто обмануть!       У Альтаира на щеках заиграли желваки. Но он даже не повернулся к Рыжему и пристально смотрел лишь на Поттера. А тот помедлил, глубоко вздохнул, словно собираясь прыгать в холодную воду, мотнул головой и произнес одно единственное, короткое:       — Нет.       Альтаир почувствовал, словно ему плюнули прямо в лицо. Этот паренек вел себя как последний идиот, не понимая очевидные и элементарные вещи. Отвергая такое приглашение, ты автоматически сообщаешь другой стороне, что считаешь его недостойным своей дружбы. По сути, говоришь, что он враг.       Да и дружить ни Драко, ни он сам не заставляли. С их стороны это жест доброй воли, приглашение к дружбе, которую ты потом можешь элементарно и не поддерживать.       И если этот парень сам, добровольно повел себя именно так, показывая, что Драко, да и Альтаир заодно, ему не ровня, и вообще, враги, то он вполне заслужил соответствующего отношения.       — Зря ты так все поворачиваешь, Поттер, — Альтаир специально назвал его по фамилии. — У тебя отвратительные манеры. Вижу, ты уже успел набраться гнусных привычек. Думаешь, это тебя красит? С кем поведешься, от того и наберёшься. Слышал такое?       — Общение с такими, как Уизли, никому не пойдет на пользу, — поддержал Драко. — Предатели Крови всех вокруг заражают своим предательством. И тупоумием.       Гойл и Крэбб подвинулись чуть ближе. Дело, судя по всему, приближалось к драке, и они на всякий случай приготовились.       — Что ты сказал? — спросил Уизли звенящим голосом. — Пожирательский последыш!       — Что слышал, рыжий, — Альтаир усмехнулся. — Если тебе не понятно, о чем мы говорим, то можешь спросить у своей мамы. Когда-то она принадлежала к очень благородному роду и должна разбираться в таких вещах. Или она так же все позабыла?       В этот момент Уизли не выдержал и прыгнул вперёд, сцепившись с Альтаиром — он стоял чуть впереди. Пыхтя, они принялись бороться и почти сразу стало ясно, что Рыжий силушкой не обижен.       Драко вклинился между ними, стараясь растащить в сторону, а Грег шагнул вперед, надвинулся на Поттера, заставляя его отступить назад и плюхнуться задом на сиденье. Грег был в два раза больше Поттера и, похоже, во столько же раз сильнее. Поттер сразу это понял и сел смирно, не предпринимая попыток, вредных для здоровья. Вот только глаза его выражали ненависть и желание ударить. Но он немного расслабился, когда понял, что Рона никто не бьет, и их с Блэком просто растащили в стороны.       Напоследок Альтаир толкнул Уизли на Поттера. Покрасневший Рон зло засопел, но вновь в драку не кинулся.       В купе повисло напряженное молчание. Блэк пытался ощупать мантию — похоже, Уизли что-то там порвал. Драко переводил взгляд с него на Поттера и обратно. Винс и Грег всем видом показывали, что не прочь продолжить и вступиться за своих.       — Ну, вы и ссыкуны, — криво усмехнулся Рон Уизли. — Вы бы сюда еще вдесятером заявились!       Альтаир почувствовал, что, несмотря на неприязнь, которую он стал испытывать к Уизли, его слова были правдивы. У него от сказанного даже уши покраснели. Ему бы никогда не хотелось, чтобы другие говорили, что он победил с помощью численного превосходства. Но они-то сюда шли не драться, а знакомиться!       Блэк был еще и на себя зол — в основном за то, что допустил физический контакт и не успел схватиться за палочку. В этот момент он заметил, как на спинку сиденья выбралась мерзкая, плешивая крыса и запищала. Не раздумывая, на инстинктах, пытаясь отыграться и реабилитироваться, он выхватил палочку, в тот самый момент, как крыса прыгнула вперёд.       Резким, отработанным движением Альтаир расчертил узор:       — Флиппендо!       Все произошло быстро: писк грызуна, магическая команда, крыса отлетает назад, с мягким звуком ударяется о стекло, а затем сползает вниз, переваливаясь через подоконник, и падает на пол. Спустя миг крыса пришла в себя и юркнула под сиденье.       — Короста! — Рыжий сделал запоздалую попытку защитить питомца.       — Сидеть, — крикнул Драко.       В купе повисла тишина.       — С ними всё ясно, — Альтаир убрал палочку в чехол и повернулся на пятках. — Пошли отсюда, парни.       Они возвратились в свое купе. Все четверо чувствовали себя не в своей тарелке. Как-то все пошло не так…       — Если бы не этот Предатель, то все бы вышло иначе, — наконец резюмировал Малфой. — Отец говорил, что Уизли нам сильно подосрали в прошлом, и я прям чую, что и в будущем они все повторят не раз.       — Мне одно неясно, когда это Уизли успел с Поттером дружбу свести так быстро? — заметил Альтаир. — Шустрый какой!       — А вдруг он именно у Уизли жил все эти годы? — предположил Малфой. — Тогда все становится на свои места.       Немного остыв, они продолжили обсуждать, что только что было? Ладно, этот Уизел — что можно требовать и ждать от предателя. С ним всё ясно.       Но вот почему Поттер вел себя так нелепо, в чем причина? Ведь ни они, ни их родители не сделали ему ничего плохого. Пролитой крови между ними нет. А родной брат Альтаира, Сириус, так тот вообще был лучшим другом его отца. И крестным — об этом сообщил семейный гобелен. И такие отношения так просто не забываются.       — Может он винит Сириуса в предательстве и смерти отца? — высказал новую идею Драко. — Ты про это ничего не знаешь?       — Откуда? — Блэк покачал головой. — Сириус не очень-то делился с родителями, а потом и вовсе из дома ушел. Но что там произошло на самом деле, мне не известно. А те грязные слухи, что ходят вокруг его имени, мне не нравятся. Хотя, это мысль! Ну, в том смысле, что Поттер явно предубежден против нас.       — Может он в газетах что прочитал? Или книгах? — осторожно намекнул Винс. — В «Истории» много про это написано.       — Во-во, дело-то громкое было, — добавил Грег.       — В предательство Сириуса я не верю, — раздраженно ответил Альтаир. В его голосе послышалось предостережение. — Кем бы ни был мой брат, но предать он не мог. Блэки не предают! Тем более — крестный!       — Хорошо, не заводись, — кивнул Драко. — Мы все поняли и мы на твоей стороне.       — Мать и отец в один голос говорят, что в той истории много непонятного, — с неохотой признался Блэк. — А Сириус уперся и ни о чем не хочет говорить, и не желает ничего рассказывать.       — Может, когда Поттер остынет, попробовать еще раз поговорить с ним и всё объяснить? — предложил добродушный Винс. Он, похоже, уже забыл об этом эпизоде и зла ни на кого не держал. На Поттера, во всяком случае, это точно.       — Этот гаденыш начинает мне не нравиться, — кровожадно ощерился Малфой. — Да и дружок его…       — Да, компашка у них собралась что надо. Предлагаю подождать пару недель. Посмотрим что к чему, — с презрением процедил Блэк. — Тем более, сегодня вечером распределение. Куда его отправят? И как он себя поведет на факультете? Думаю, нам стоит выждать, как все обернется.       На том и порешили.                     Через некоторое время поезд прибыл на станцию назначения — Хогсмид. Все вышли из вагонов. Первокурсники отправились к встречающему их Хагриду.       К тому времени день закончился и опустились сырые сумерки. Небо заволокло тучами и временами сверху падали крупные капли. Было темно, а редкие фонари, горевшие вдоль перрона, казалось, не рассеивают сумрак, а делают мир еще темнее. Одноэтажное, сложенное из серых камней, здание вокзала нагоняло еще больше тоски.       Стоял невероятный шум — все ученики разговаривали, галдели, смеялись и куда-то шли.       Хагрид надрывался где-то в начале перрона, размахивая фонарем и требуя, чтобы первогодки подошли к нему. Он выглядел невероятно огромным, большим и внушительным.       Вблизи великан казался рослым, чуть ли не в девять футов вышиной. На нем был надет грубый и потертый кожаный плащ, мешковатые брюки и тяжелые, заляпанные грязью, ботинки. Размахивая фонарем в руке, он прошелся вдоль строя новичков туда и обратно. Альтаир, у которого всегда был хороший нюх, уловил смесь запахов — лесник пах потом, псиной и перегаром.       — Он уже выпил, отмечая первое сентября, — Альтаир наклонился к Драко. Друг кивнул и одновременно усмехнулся.       На Поттера и Уизли они старались не обращать внимания и демонстративно, все четверо, встали на противоположном конце их импровизированного строя.       Великан обрадовался Поттеру, как самому лучшему человеку на свете. Он даже его приобнял и потрепал по голове. Гарри просиял.       — Ты видел? — тихо спросил Малфой. — Понял?       — Они, похоже, друзья. Нам следовало догадаться еще месяц назад и тогда все бы сложилось иначе. Ты об этом и что из этого следует? — откликнулся Альтаир.       — Угу.       Не подумав пересчитать остальных и особо не беспокоясь, что кто-то может отстать, Хагрид спустился вместе с ними к воде и принялся наблюдать, как они рассаживаются по лодкам.       Каждая лодка вмещала по четыре человека, и друзья заняли одну из них. По команде великана их импровизированная флотилия отчалила от каменистого берега и поплыла к величественному, стоящему на скале Хогвартсу.       Здесь, на воде, было еще темнее, чем на перроне. Впереди призывно сверкали многочисленные огоньки в окнах замка. Все притихли. Вода еле слышно накатывала на борта лодок. Вот громко плеснулась здоровая рыба.       Они проплыли в каменную арку и выбрались на причал где-то внутри замка. Хагрид, идя впереди и освещая путь, повел их наверх.       Внутри замка великан передал их высокой, строгой женщине. Как они узнали впоследствии, это была учитель трансфигурации, профессор Минерва Макгонагалл.       Женщина была худой и с таким строгим выражением на лице, что они сразу поняли, что ее лучше не злить. На ней были надеты высокая шляпа и темная, до пола мантия, из-под которой выглядывали мыски острых туфель.       Макгонагалл провела их в небольшой зал и оставила, сказав подождать несколько минут.       В этом зале, после того как учитель вышел, снова чуть не вспыхнула драка. Уизли не понравилось какая-то язвительная фраза Малфоя и он попытался наброситься на него с кулаками. Но на этот раз его удержали свои — сам Гарри и какая-то девочка.       В зал залетели несколько привидений, но никого особо не напугали, а наоборот, принялись зазывать на свои факультеты. Больше всех усердствовал Толстый Монах, который мечтал увидеть учеников на Пуффендуе.       Возвратившаяся Макгонагалл строго оглядела их всех и провела в Большой зал.       Альтаир и Драко, вместе с Грегом и Винсом оказались в хвосте толпы и с любопытством осматривались по сторонам.       В зале стояло четыре длинных стола — для каждого из четырех факультетов. Сейчас за столами находилось множество учеников, с любопытством рассматривающих новичков.       У дальней стенки, перпендикулярно к остальным, находился учительский стол. Под потолком, рассеивая темень, согревая и попутно даря прекрасное настроение, висели горящие толстые свечи. Их пламя отбрасывало причудливые тени на стены, высокие и узкие витражные окна и на лица всех присутствующих.       Они шли, и звук их шагов по каменным плиткам эхом разносился среди замолчавших учеников и преподавателей.       Пожалуй, Большой зал был одним из самых запоминающихся и известных мест Школы. Красивый сам по себе, величественный, он кроме всего прочего отличался и тем, что здесь происходила одна из важнейших процедур в жизни начинающего волшебника. Именно здесь, с помощью Распределительной Шляпы новичков сортировали по факультетам.       А вот и она, Шляпа… Профессор Макгонагалл поставила перед учительским столом грубый табурет и положила на нее старую, обветшалую шляпу. Шляпа оживилась, пришла в себя и начала петь длинную, и достаточно простенькую песню о том, как рада всех видеть.       По окончании концерта профессор стала вызывать учеников по фамилии, они выходили вперед, садились на стул, Макгонагалл надевала им Шляпу. Спустя некоторое время следовал громогласный вердикт — где в течение ближайших лет будет учиться новичок.       Первую вызвали Аббот Ханну. Следом за ней, вторым — Альтаира.       — Блэк, Альтаир, — голос профессора Макгонагалл звучал преувеличенно спокойно и бесстрастно.       А вот некоторые люди отреагировали на это имя более живо.       Многие слизеринцы заинтересовались, куда же попадет новичок? С их стола послышались возгласы и приветливые выкрики. Правда, они звучали достаточно сдержанно. Блэков там явно знали, но после Сириуса, который попал на другой факультет, люди не торопились радоваться раньше времени.       Гриффиндорцы настороженно, оценивающе замолчали.       Остальные два факультета просто наблюдали. Некоторые вообще ничего не поняли. Фамилия как фамилия. С чего ажиотаж-то?       Макгонагалл бросила быстрый взгляд на Снейпа — декан Слизерина сохранял вполне спокойный, и как обычно, несколько отстраненный вид. Для него это явно не новость.       Флитвик выглядел задумчивым, словно что-то прикидывая в уме. Впрочем, он практически всегда такой.       Стебель не придала новичку особенного значения. Её больше волновали собственные растения и успеваемость учеников, чем то, какие они по статусу, и к какой фамилии принадлежат.       Хагрид — тот вообще не обращал внимания на распределение. Его интересовал лишь Поттер, а пока до него далеко, он просто посматривал по сторонам, не выделяя никого из учеников.       Правда, Септима Вектор, профессор нумерологии, переглянулась со своей подругой и учителем древних рун — Батшедой Бабблинг. Да и Сильванус Кеттлберн, профессор ухода за магическими существами, вроде как заинтересовался.       Остальные преподаватели никак на новичка не отреагировали.       А вот Дамблдор сиял всезнающей и всепонимающей улыбкой. Он встретил взгляд Минервы и еле заметно подмигнул. Всё будет хорошо, как это неизменно и было последние пятьдесят лет в Хогвартсе. Макгонагалл расслабилась и спокойно вздохнула.       Альтаир вышел вперед и сел на стул. Шляпа мягко опустилась на волосы.       — Здравствуй, Блэк! — казалось, тихий голос звучит прямо в голове.       — Здравствуй, Старая Шляпа, — Альтаир замолчал.       — Я слушаю.       — Э-э… А что я должен сказать?       — Назови факультет, на котором желаешь учиться.       — Разве я могу выбирать?       — Древнее право древнего рода. Итак?       — Ясно. Слизерин, — теперь ему стало понятно, каким же образом Сириус оказался на Гриффиндоре. Всё оказалось так просто!       — Конечно, я так и думала, — шляпа «вздохнула» и громко, на весь зал крикнула. — Слизерин!       Блэк направился за свой стол. Его моментально окружили, радостно похлопывая по спине, пожимая руку. Слизеринцы были рады. Они всегда рады своим — благородным и проверенным.       Потом к ним присоединились и другие новички — Милисента Булстроуд, Грегори Гойл, Дафна Гринграсс, Винсент Крэбб, Драко Малфой, Теодор Нотт, Пэнси Паркинсон и Блэйз Забини.       Альтаир видел, как Шляпа отправила Поттера на Гриффиндор. Факультет встретил его таким радостным шумом и свистом, что эхо долго гуляло под потолком. В самом конце туда же отправился и Рон Уизли. Два мальчика сразу сели вместе, сдвинулись и принялись что-то обсуждать.              

***

      Великий светлый волшебник, обладатель множества титулов и наград, смотрел с доброй отеческой улыбкой на своих учеников. Окружающим казалось, что он самый счастливый человек в этом зале.       В душе Дамблдора разливался неповторимый коктейль из раздражения, злости и нехороших предчувствий. И всему виной юный Блэк.       Директор узнал о Блэке два месяца назад, в тот момент, когда Минерва принесла выписку из Книги Доступа со списком новичков, теми, кому необходимо выслать приглашение на учебу.       В тот момент Дамблдор отметил, что его заместитель расстроена, но не стал ничего спрашивать. Он положил список на стол перед собой и с предвкушением радости от нахождения имени Гарри Поттера, принялся читать.       Практически в самом начале стояло — Блэк, Альтаир.       «И откуда он только взялся? — размышлял тогда директор. — Блэки буйные и своевольные. Управляться с ними приходится с особой осторожностью! И когда казалось, что проблем с этим родом больше не возникнет, вот, посмотрите, новый Блэк, черт его дери… Откуда он вообще "вылез"? Из какой ветви этого рода? Из старшей или младшей? И что вообще от него ждать?».       И дело заключалось не в том, что сам Дамблдор как-то ненавидел или презирал появившегося из ниоткуда мальчишку. Все было одновременно и проще и сложнее — Блэки и все прочие старые семьи, по мнению мага, одним фактом своего присутствия создавали другим людям проблемы. Они не хотели и не желали перестраиваться, меняться, замечать то, что жизнь не стоит на месте и теперь уже никогда не будет так, как прежде. А еще они раздражали тем, что всегда имели на все свое мнение, не торопились соглашаться с очевидными вещами, и ими было тяжело управлять и манипулировать.       В тот день директор крепко расстроился, хотя по своей привычке и не подал вида.       И его неприятно поразило, что он узнал о новом Блэке так поздно. Все указывало на то, что мальчишку все это время умело и ловко скрывали. Но куда смотрели его друзья и помощники? Почему он узнал об этом в последний момент?       «Ясное дело, появление Поттера, Лонгботтома, Малфоя и других сильных детишек создало новый причинно-следственный узор. Вероятностные узлы начинают завязываться, образуя предпосылки для будущих событий и связей. Сейчас сама Судьба выписывает и формирует будущую реальность. Так и должно происходить. Вокруг Избранного всё проявляется в максимальной и наиболее яркой форме…»       Вот только появление Блэка явилось полной неожиданностью. Во-первых, Дамблдор до того дня даже не знал, и не предполагал, что у этого черного рода еще есть юные наследники. Все эти годы он вполне основательно думал, что с Блэками покончено. Юная поросль подчищена. А все остальные доживают свой век, отошли от дел и уже не представляют серьезной опасности. Поллукс умер. Арктурус, Орион и Сигнус не вылезают из своих домов. Сириус отречен и сидит в самой надежной тюрьме. Регулус погиб. Женщины активности не проявляют. Все указывало на то, что Блэки наконец-то успокоились и угомонились. Так он думал.       Теперь планы следовало корректировать. И весьма серьезно. Блэки — это величина. И учитывать их присутствие, активность и возможности — это обычное здравомыслие, которое помогает жить долго и счастливо.       Сам мальчишка пока еще не опасен, но вот его родные будут неизбежно интересоваться, как ему здесь учится, как он живет, и вообще, совать нос не в свои дела.       «Из какой он ветви, чей сын? — размышлял тогда Дамблдор. — Кто-то выжил из младших Блэков? Приехал с континента? Или это неизвестный ребенок, например Сириуса? Или Регулуса?».       Со временем директор, конечно, узнал всё, что требовалось. Сопляк оказался не абы кем, а поздним ребенком Ориона и Вальбурги. И соответственно, прямым Наследником.       А значит, его будут оберегать. И действовать следовало очень осторожно. Тем более глава Блэков — лорд Арктурус в свое время, пока не отошел от дел, считался влиятельнейшим магом Британии и кавалером Ордена Мерлина в придачу. И Дамблдор все же не думал, что тот успел растерять все свои силы и связи. Стоит предусмотреть, что он будет помогать своему внуку.       Дамблдор вздохнул. Что ж, ему не привыкать. Время есть, надо только все неспешно обдумать и включить новую величину в то красивое уравнение, что он писал эти годы.       Мальчик может превратиться в серьезную головную боль. А может и наоборот, вольно или невольно, станет помогать. Тут главное не торопиться. Возможно, все удастся повернуть к своей выгоде… Как, например, произошло с Сириусом. Правда, о существовании Сириуса он знал заранее и успел подготовиться. И это послужило первым камнем, основой фундамента для всего того, что произошло позже.       С Регулусом не все вышло так, как он планировал. Сообразив, что их втягивают в непонятную и опасную игру, Блэки предприняли ответные меры.       Да, от него они уберегли своего ненаглядного сыночка. Но от Воландеморта — нет.       Ничего, если подумать и абстрагироваться от эмоций, то можно заключить, что все — к лучшему. Тем более, Блэк наверняка будет дружить с Малфоем и попадет на Слизерин, который его стараниями все больше начинает напоминать всеобщее пугало. И какая, собственно разница, сколько величин вписывать в уравнение? Одну или несколько?       Такие мысли насчет неожиданного новичка появились у директора два месяца назад. Оставшееся до наступления нового учебного года время он не потратил впустую. Узнал всё, что нужно знать про Блэка. Изменил, подкорректировал планы. Расставил акценты. По возможности, предусмотрел неожиданности и незапланированные события…       Сейчас, при виде юного Блэка, Дамблдора вновь посетило забытое чувство раздражения. Именно это он чувствовал, глядя на представителей древних семейств. На тех, кто не верил во всеобщее благо и хотел идти своей дорогой.       Дамблдор вздохнул, успокаиваясь и вновь настраиваясь на всепонимание и любовь. Это было даже интересно — решать такие задачи. И за эти два месяца он уже придумал, как все обернуть к пользе. Неспешно, основательно и вдумчиво!       Дождавшись когда Гарри Поттера, как и было задумано, распределили на Гриффиндор, директор удовлетворенно вздохнул и расслабился. Всё хорошо, а его ум способен решать и не такие задачи.       А пока же стоит уделить больше внимания свиным ребрышкам.