***
Нимфадора Тонкс встретилась с друзьями на вокзале. Все вместе — одной веселой и смеющейся компанией они сели в вагон Хогвартс-экспресса. Начинался ее последний год учебы в Школе. Нимфадора училась на Пуффендуе. По характеру она была веселой и очень общительной, при этом свободолюбивой и независимой. Среди барсуков она нашла хороших друзей и подруг. Казалось, будущее уже определилось — по совету родителей и директора Дамблдора она собиралась учиться, а потом сдавать экзамены в Аврорат Министерства Магии. Несмотря на компанейский характер и хороших людей, что окружали ее эти годы, Тонкс не чувствовала себя до конца счастливой. Жизнь шла, но она словно просто плыла по ней — куда течение выведет. Особых целей и идей, несмотря на ум и собранность, она перед собой не ставила. И вообще, жизнь сама подскажет… Одна из причин, из-за которой так все выходило, заключалась в том, что Нимфадора чувствовала странное одиночество и оторванность. Ей казалось (хотя как это выходило, непонятно), что она могла бы принадлежать к внушительному и сильному течению, быть частью чего-то большого и действительно важного. И магия подтверждала это — нестабильность ее метаморфических форм, невозможность контроля их длительное время, эмоциональные срывы и непроизвольные изменения. Последние вообще добавляли ей немало проблем и являлись постоянным источником головной боли. Тем более, магия плохо откликалась и слушалась. Обладая удивительными талантами и возможностями, девушка понимала, что не может их толком проявить. Конечно, она стала искать ответы. И достаточно быстро их нашла. Всё оказалось одновременно и просто, и страшно. Её мать — Андромеда Блэк вышла замуж за маглорожденного мага Эдварда Тонкса. Это было нарушением Кодекса Блэков, Андромеду отсекли от Рода и признали Предательницей Крови. И как бы не убеждали саму Нимфадору многие авторитетные люди, что это всего лишь грязная, уничижительная кличка, сама девушка твердо знала — это неправда. За таким прозвищем скрывалось предательство матери по отношению к родовым обязанностям, и как следствие, неизбежный магический откат, выражающийся в потере части магических сил и невозможность работать с энергией эффективно и без потерь. Такая причина не очень-то радовала Нимфадору. Она понимала, что могла бы обладать куда большим, а вынуждена довольствоваться магическими крохами. Ну и вторая причина — её имя, которое дал отец. Сколько же надо думать и главное чем думать, чтобы так назвать родную дочь? Нимфадора! Пфф... Словно глупая корова в коровнике. Именно так их называют маглы. Как же красиво и даже величественно на этом фоне звучали имена ее матери и других женщин из рода Блэк! Она всегда «закипала» когда слышала собственное имя и старалась всеми силами сделать так, что друзья и знакомые называли бы ее Дора или Тонкс. Все эти факты не способствовали душевной гармонии и хорошим отношениям с семьей. Слава Мерлину, у Нимфадоры нашлись друзья, те, кто ее не бросил, и помог справиться с этим грузом. Особенно удивительно и приятно было то, что сам директор Хогвартса, профессор Дамблдор принял участие в ее судьбе. Начиная с пятого курса, директор практически каждый месяц приглашал ее к себе в кабинет (немногие ученики удостаивались такого почета и признания), угощал сладостями и поил чаем. И конечно, давал мудрые советы. После таких посещений жить на некоторое время становилось легче и проще. А о неприятностях и трудностях она словно забывала. Именно Дамблдор посоветовал ей поступать в Аврорат. Ведь нет ничего более почетного, чем бороться против Тьмы! Так он сказал, и она какое-то время гордилась оказанным доверием. Тем не менее, даже беседы и чаепития с мудрым директором не могли до конца развеять всех сомнений. Проходила неделя-другая, и они возвращались. В тот день, первого сентября 1991 года, дружный факультет Пуффендуя занял почти целый вагон, и ехал учиться с прекрасным настроением. Вокруг слышался смех, забавные рассказы, добродушные подначки. Старшекурсники искренне радовались жизни. Вернулись старосты, обходившие поезд. Они принесли удивительные новости. Оказывается вместе с ними в поезде едет Мальчик-который-выжил! Гарри Поттер поступал в этом году в Хогвартс! Все стали обсуждать удивительное событие, расчитывая побыстрее посмотреть на героя. Мало кто услышал, что старосты упомянули и других новичков — Блэка, Малфоя, Гринграсс, Уизли, Лонгботтома, Боунс, Аббот. Именно тогда Тонкс впервые узнала, что у нее есть еще один младший кузен — до этого ни мать, ни отец этого не сообщали. Правда она не знала, чей он сын и какова степень их родства. Да и основательно подозревала, что знакомство может не получиться — ведь Блэки никогда не прощали Предателей Крови. Но это не меняло сути — она захотела его увидеть и познакомиться. Это было интуитивное решение. Немного смущаясь, она отправилась на поиски Блэка. Тонкс нашла купе, постучалась, и когда ей разрешили зайти, открыла дверь. В купе, друг напротив друга, сидело два мальчика. Следуя этикету, они встали и представились. Драко Малфой (её двоюродный брат, кстати), оказался среднего роста, худощавым пареньком с хитрым выражением лица. Она про него и раньше слышала, но вживую они никогда не общались. Второй — Альтаир Блэк, был выше его на полголовы, мощнее и по виду даже старше. Ну и конечно, она сразу признала его — по черным волосам и голубым глазам. — А я Дора Тонкс, — с улыбкой представилась девушка. И в следующий миг произошло самое страшное, что могло случиться: Драко Малфой скривился, словно увидел мерзкого, неприятного паука и выпалил: — Предательница Крови! Тонкс никогда раньше не испытывала подобного унижения. Казалось, ей мазанули по лицу грязной тряпкой, сорвали одежду и вытолкали вперед, к глумящейся толпе, на расправу и поругания. Переход от ожидания к реальности оказался пугающе неприятным и мерзким. Тонкс покраснела, закрыла глаза руками и побежала прочь. Она нашла незанятое купе и долгое время сидела там. Слезы текли и не могли остановиться. Обида за страшное унижение и клокочущая ненависть к кузену бушевали в душе. Конечно, он узнал ее, но мог бы просто промолчать, ведь она ничего от него не требовала. Она хотела познакомиться именно с Блэком, а не с ним. А Альтаир — он хоть ничего и не сказал, но его молчание казалось во многом красноречивей. И его молчание — молчание до этого незнакомого человека, больно ранило. Он, не предавая, все же предал. А потом дверь открылась… — Убирайтесь, — она увидела смущенных Блэка и Малфоя. — Вы просто скоты. Альтаир посмотрел на нее, глаза его предостерегающе сверкнули, но он промолчал и прошел внутрь. Следом за ним Драко — бледный и немного взъерошенный. Блэк закрыл дверь, сел рядом, вздохнул и начал говорить. Он попросил прощения. А потом его попросил и Малфой. Извинения Драко были безупречны и убедительны. Он говорил спокойно и обстоятельно, и все время косился на молчаливого Блэка. Тонкс поняла, кто инициатор. В её груди появилась и загорелась робкая надежда — не всё потеряно, и не всем Блэкам она безразлична. Мальчики ушли. И конечно, Тонкс на тот момент не простила Драко Малфоя. Но что-то страшное, то, что началось зарождаться в душе, и было способно повлиять на всю жизнь, так и не родилось, так и не сформировалось. Она приехала в Хог, вместе с друзьями села за стол родного и такого близкого факультета и принялась смотреть, как проходит распределение новичков. И конечно, кто бы сомневался, Альтаира и Драко направили на Слизерин. Почему-то после знакомства с Блэком, который на самом деле приходился ей не кузеном, а дядей, она практически не смотрела на Поттера и не разделяла всеобщего интереса. Прославленный мальчишка был ей не интересен. Две недели она не видела Альтаира. Все это время Тонкс чувствовала, что ее тянет к родичу. Она была уже достаточно взрослая и кое-что понимала. Девушка уже и целовалась с парнями, недолго встречалась с одним старшекурсником, и даже позволяла ему немного распускать руки. Но это было обычное увлечение, не больше. К Альтаиру она не чувствовала влечения, как к парню. Во-первых, он слишком молод, а во-вторых, и это главное, Тонкс воспринимала его по другому — словно близкого и понимающего брата, способного выслушать, понять, подсказать и защитить. Она чувствовала его силу — силу Блэков. Тонкс поняла — это то, о чем она думала и мечтала последние годы, то чего ей интуитивно не хватало. Это был тот поток, что она воспринимала как родное и близкое, пусть и недоступное. Ее неудержимо тянуло в его сторону. Она словно хотела пить, и Блэк мог утолить ее жажду. Альтаир выражал все то, о чем она мечтала, думая о магии и своем пути. И этот зов был настолько силен, что она физически не могла его игнорировать. Пару раз она «случайно» встречалась с ним в коридорах, классах и Большом зале. Неожиданно оказалось, что Блэк совсем не прочь общаться, может быть очень добрым, отзывчивым и внимательным. Он расспрашивал ее о сотне различных вещей — как обстоят дела у нее в семье, как там тетя Андромеда (про отца, Тонкса, он ни разу даже и не заикнулся), про учебу, интересные случаи и прочитанные книги. Несколько раз он приглашал её на прогулку, и они все чаще говорили свободней и раскованней. Тонкс чувствовала необходимость в таких беседах — она ощущала себя кораблем, что возвращается в родную гавань. Как-то незаметно они начали затрагивать и более серьезные темы, касающиеся личной жизни и планов на будущее. Смешно, конечно, какие там планы и серьезные мысли у первокурсника? Но Тонкс, странным делом, не воспринимала его мальчиком, с разницей в возрасте более пяти лет. Ей было интересно. А еще пришло понимание - что-то в жизни наконец-то поменялось.Глава 6. Первые шаги
20 марта 2018 г. в 00:36
Глава 6. Первые шаги
В среду вечером, после десяти, прошел урок астрономии, который вела стройная и худенькая профессор Аврора Синистра. Урок проходил на самом верху Астрономической башни, самой высокой в Хогвартсе.
Все ученики достали переносные телескопы и под указанием профессора нашли в небе самый большой и приметный объект — Луну и принялись ее рассматривать. Под конец урока Синистра задала несколько вопросов и Альтаир, отвечая, заслужил свои первые поощрительные баллы для Слизерина.
Это оказалось несложно. Блэки всегда интересовались звездами, обожали наблюдать за ними, а отец любил говорить, что по тому, куда, на землю или в небо, предпочитает смотреть человек, можно многое о нем сказать.
И все же не астрономия, а два других предмета больше прочих будоражили воображение и Блэка, и Малфоя. Первый — защита от темных искусств, а второй — зельеварение.
К их огромному разочарованию ЗоТИ оказался больше похожим на балаган. Вернее таковым сделал этот предмет его преподаватель — профессор Квиррелл. Он постоянно ходил в фиолетовом тюрбане, и это было самое в нем интригующее. В остальном профессор оказался бледным, как поганка. Говорил он, заикаясь, все время путался и словно боялся любого лишнего шума или звука.
Тем более в его кабинете кругом висел чеснок и тяжелый дух буквально пропитал там все насквозь. Да и от самого профессора постоянно несло чесноком. Кто-то сказал, что таким образом он защищает себя от нападения какого-то вампира, которому «насолил» в прошлом.
Альтаир в этом сомневался. Тем более, когда профессор проходил около их с Драко стола, он отчетливо чувствовал слегка сладковатый запах разлагающегося мяса.
— Не нравится мне, как он воняет, — тихо заметил Блэк во время урока, когда профессор ушел к доске и не мог их слышать.
— Да? А что такое? — заинтересовался Малфой.
— Он словно заживо гниет, ты разве не чувствуешь?
— Да нет, вроде все нормально, — Малфой наморщил нос. — Не считая запаха чеснока, конечно. Он им словно с ног до головы обмазался.
А вот зельеварение полностью оправдало их надежды. В пятницу, в конце недели состоялось первое занятие, объединённое из двух уроков. Проходило оно совместно с гриффиндорцами.
Для безопасности, так как в котлах часто проходили незапланированные реакции, кабинет для занятий помещался в подземелье Хогвартса, недалеко от комнат самого Снейпа. Там всегда было прохладно — зато при приготовлении на огне зелий температура повышалась и становилась комфортной. Кабинет был мрачноватый, а вдоль стен стояли различные ингредиенты и банки с какими-то неведомыми заспиртованными животными и их органами.
Преподаватель зельеварения, профессор Северус Снейп, являясь деканом Слизерина, и сам учась когда-то на нём, безусловно симпатизировал своему факультету.
Впрочем, это никого не удивляло — каждый декан считал, что именно его ребята самые талантливые, умные, и вообще, достойны дополнительных баллов. Может, это и было не совсем честно, но каждый из деканов «грешил» подобным.
Снейп вел занятия строго, часто отпуская едкие, уничижающие реплики, смысл которых понимали далеко не все.
Альтаир и Драко сели вместе, заняв одну из парт около стены. Отсюда открывался хороший вид на весь класс, а сами они находились в падающей от колонны тени. Винс и Грег устроились за столом спереди, Забини и Нотт сбоку, в другом ряду, а девчонки заняли первые, ближе к профессору, места.
Вначале профессор произнес коротенькую речь. Он сообщил всем ученикам, что за многие годы своей преподавательской деятельности убедился лишь в одном — все они ленивые, туповатые и, в общем-то, никчемные болваны. Учить их — лишь тратить впустую драгоценное время и ингредиенты, так как они не понимают элементарных вещей и очень редко включают мозг. Так он и сказал. И выражение очень понравилось Драко.
— Я просто уверен, что вы не в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или неуловимую силу жидкостей, которые пробираются по венам и сосудам человека… Околдовывая и опутывая его разум, порабощая чувства… И мало кто из вас сможет научиться разливать по флаконам известность, варить триумф или заставить отступить саму смерть. Впрочем, я искренне надеюсь, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которые обычно присутствуют на моих уроках.
После этих слов раздался тихий гул — ученики старались понять, что же они только что слышали. А Драко Малфой незаметно ткнул Альтаира ногой и показал большой палец.
А когда Снейп знакомился с учениками, то по каким-то своим, неясным причинам, акцентировал внимание на Поттере:
— О, да, — с едва уловимой усмешкой заметил он. — Гарри Поттер. Наша новая знаменитость.
Слизеринцы засмеялись. Альтаир тоже улыбнулся, хотя его удивило молчание самого Поттера. Ведь тут можно, и скорее всего, нужно было что-то ответить. И достойный ответ придумать не так уж и сложно.
Затем Снейп «накинулся» на Поттера и начал спрашивать его о различных травах и ингредиентах. Ничего сложного он не требовал — все ответы были в учебнике по зельям за первый курс. Слизеринцы с удивлением посматривали в сторону Поттера — неужели он даже не открывал книгу? Ну, хоть первые страницы… В самом начале там был ответ про безоар, противоядие от большинства ядов. Именно о нем спрашивал Снейп.
Вон, даже маглорожденная девочка всё тянет и тянет руку, по всей видимости, прекрасно зная ответ.
Наконец Снейп "сжалился" и позволил Поттеру сесть, правда, сняв несколько очков с Гриффиндора. Гарри с облегченным видом плюхнулся рядом с Роном Уизли.
— Твой крестный явно в восторге от Поттера, — заметил Альтаир.
— Ага, — Малфой улыбнулся. — И это меня радует!
— А почему он так к нему относится? Не знаешь?
— Без понятия, — Малфой отрицательно качнул головой. — Наверное, просто не любит гриффиндорцев.
Первый урок закончился без особых происшествий. Снейп немного рассказал о простейших зельях, о технике безопасности, о базовых принципах смешивания ингредиентов и всем прочем.
А вот второй урок обещал быть более интересным. Учитель предложил сварить первое в их жизни зелье излечения фурункулов. Ну, как первое… Для абсолютно всех слизеринцев это был не первый опыт подобного рода.
Все работали в паре, и на некоторое время в кабинете лишь слышалось сосредоточенное сопение, негромкие реплики, которыми обменивались первокурсники и бульканье подогреваемого на огне котла.
— Измельчи змеиные зубы и приготовь иглы дикобраза, а я пока залью котел водой, отсыплю в него порошка и приготовлю слизней, — предложил Альтаир, выкладывая на стол учебник, и приминая нужную страницу тяжелой склянкой с поваренной солью.
— Идет, — согласился Драко и принялся за работу.
Снейп неслышно ходил вдоль учеников и заглядывал в котлы из-за их спин. Под этим взглядом большинство чувствовали себя не в своей тарелке. Время от времени они сверялись с учебником и тщательно выполняли все, что там написано — никому из них не хотелось опозориться в самом начале.
Через некоторое время Драко перехватил инициативу и принялся доваривать зелье, время от времени помахивая волшебной палочкой и перемешивая его по часовой стрелке. Альтаир с ноткой зависти признался себе, что пожалуй кузен в этом деле выглядит более уверенно.
Под конец урока Симус Финниган и Невилл Лонгботтом, словно подтверждая слова учителя о тупоголовых учениках, умудрились чудесным образом сварить такое зелье, которое расплавило котел и протекло на пол. При этом Невилла зацепило брызгами и он получил незначительные ожоги.
Снейп разозлился не на шутку и от души отчитал Лонгботтома перед тем, как отправить его в больничную палату. Многим стало понятно, что зельеварение очень непростой и даже опасный предмет. Особенно, если не соблюдать технику безопасности.
— Снейп крут! — возбужденно говорил Драко после урока. — Ты знаешь, Эйр, даже если б он и не был моим крестным, я бы все равно записался на его факультет.
— Согласен, — Альтаир кивнул. Действительно, профессор зельевар даже на первом уроке успел произвести на него просто таки магическое впечатление. А уж после тех его слов, насчет магии котла и зелий, захотелось вообще всё бросить и учиться именно его предмету.
Его отец, Орион, не раз замечал, что тот, кто поймет, что такое зельеварение, останется верным ему до конца своих дней. Теперь он понимал эти слова куда лучше, чем тогда, дома.
Как-то незаметно прошла первая неделя, затем пролетели выходные.
Альтаир отправил письмо родителям, где рассказал про свои первые дни, впечатления и немного рассказал про других учеников, главным образом слизеринцев.
Больше прочих заинтересовался дед, и в ответном письме он попросил написать подробно о наиболее интересных с его точки зрения учениках, сколько первокурсников, их фамилии и где кто учится.
Девятого сентября Альтаир отметил двенадцать лет. Родичи, довольные, что не произошло никаких неожиданностей и он поступил именно на Слизерин, прислали ему целую гору интересных и полезных вещей. Отец подарил книгу, мать — красивый, в слизеринских цветах, галстук. Дед — старый манускрипт с заклинаниями трансфигурации.
Остальные родственники также не остались в долгу, да так, что когда совы продолжали лететь одна за другой, Блэк даже немного растерялся. В том плане, что ему стало как-то неудобно показывать перед другими людьми такой достаток и такое внимание.
Лучший друг вручил красивую серебряную чернильницу с нанесенной рунической цепочкой, чтобы жидкость внутри никогда не засыхала и не проливалась. Малфой, заметив, что подарок понравился, надулся и был доволен собой.
Винс и Грег подарили несколько хороших и красивых писчих перьев. Подарками отметились и девочки с первого курса — этих точно надоумил Драко.
Сам Блэк обратился к Виолетте Булстроуд, дал ей несколько галеонов и попросил принести из Хогсмида чего-нибудь вкусного.
Энергичная и симпатичная девушка подрядила под это дело парней со своего курса и все вместе они притащили в замок огромную корзину различных сладостей.
Вечером она пригодилась, когда Блэк собрал в гостиной всех слизеринцев и пригласил к столу попить чаю.
Было весело и шумно. Старшекурсники воспользовались поводом и явно приложились к вину и огневиски. Остальные ограничились чаем, кофе и соком.
Альтаир сидел во главе стола и наслаждался праздником и своим положением. Откровенно говоря, ему нравилось и импонировало, что он самый старший на курсе и ему уже двенадцать лет. Быть таким взрослым казалось очень почетно.
К ним даже профессор Снейп заглянул. Правда он весьма отчетливо понимал, что его общество несколько тяготит учеников, и ограничившись стандартно-нейтральным «поздравляю вас, Блэк», внимательно осмотрел всех своих подопечных и ретировался.
Слизеринцы уважали своего декана, но после его ухода стало как-то веселей. Маркус Флинт до того разошелся, что отозвал Альтаира в сторонку и предложил «опрокинуть» стаканчик.
Пятикурсник Перегрин Дерек достал гитару и затянул романтическую балладу. Девушки, делая вид, что им не так уж и интересно, окружили парня со всех сторон.
Влюбленные парочки прятались по темным углам, и им не было дела до других. Уютно потрескивали дрова в камине, а чистый, красивый голос Дерека выводил строку за строкой. Вечер удался.
Немного освоившись, Альтаир и Драко начали посвящать свободное время исследованию замка. В Хогвартсе было какое-то невероятное количество башен, классов, переходов, коридоров, залов, портретов, статуй, различных таинственных комнат и мест.
Одних лестниц тут оказалось сто сорок четыре штуки, и они доставляли немало проблем, время от времени перемещаясь и изменяя свое положение. Пришлось достаточно быстро выучить график их движения, чтобы не оказалось так, что ты идешь, куда-то опаздываешь, а тут, раз, и лестница стоит не так, как ты думал, и надо искать другой путь.
Драко пришла в голову неплохая идея и он своим точным, красивым почерком нарисовал, этаж за этажом план всего Хога, в который они еще долгое время вносили новые поправки и обнаруженные интересные места.
Иногда к ним присоединялись Винс и Грег, но особым любопытством друзья не страдали.
В среду, двенадцатого сентября их вновь, совместно с гриффиндорцами, направили на улицу, к мадам Роланде Трюк, учиться летать на метлах.
День выдался солнечным. Легкий ветерок колыхал траву вдоль тропинки, делая похожей ее на морскую волну. Вдали, справа и вниз по склону синела громада Запретного леса. Птицы чирикали во всю, радуясь теплу и солнцу.
Слизеринцы шли единой группой перешучивались и гадали, чему же их могут научить. И вообще, то, что их постоянно сталкивали с гриффиндорцами, уже начинало напрягать.
Не умеющие глубоко думать, взрывные, крайне эмоциональные, львы обожали делиться с окружающим своим мнением. И что самое главное — считали себя самыми умными и правильными, а свою позицию единственно верной.
— Как же они достали, — хмыкнул Малфой, когда они подходили к полю для занятий и увидели толпу возбужденно галдящих гриффиндорцев.
Остальные слизеринцы слитным гулом поддержали Малфоя.
— Ну, что явились? — вперёд выступил один из «красных» — рыжий Рон Уизли. Он продолжал дружить исключительно с героем — Гарри Поттером, и теперь стал считать себя невероятно крутым, словно сам факт такой дружбы поднимал его на недосягаемую высоту.
— Засохни, Уизел, — резко отрубил Альтаир, который никак не мог понять, почему Поттер связался с таким ничтожеством. Сам Гарри, хоть и не хватал звезд с неба, выглядел более-менее адекватным парнем.
— Сам засохни, — выкрикнул Рыжий.
Начинающийся конфликт пресекла подошедшая мадам Трюк — женщина с грубым голосом, короткими серыми волосами и желтыми глазами. Она говорила быстро, двигаясь при этом резко и порывисто.
— Так, ученики, слушайте меня очень внимательно. Сейчас вы начнете осваивать мётлы. Как знаете, мы, волшебники, используем их для полетов, перемещений в нужные места, а еще для игры в квиддич, — упоминание о любимой игре многих заинтересовало. Даже Драко стал слушать ее более внимательно, надеясь узнать что-то новое.
Но все оказалось совершенно не так. Мадам Трюк говорила такие избитые, понятные всем вещи, что слушать ее надоело буквально через минуту.
Наконец преподаватель заставила всех встать около лежащих на земле метел. Сами метлы — старые, потертые, давно нуждались в замене.
Мадам Трюк начала объяснять, как подать команду, чтобы метла «прыгнула» в руку.
Альтаир и Драко, да и большая часть слизеринцев легко разобралась с этим заданием. Проблемы возникли лишь у Милисенты и Пэнси, но и они достаточно быстро исправились. Трюк кинула на них всего один взгляд и отвернулась к гриффиндорцам. Ни у кого из них не получилось заставить метлу подняться с земли. И это львы? Скорее, овцы — по рядам слизеринцев прошла очередная волна смеха.
Рон Уизли покраснел еще больше, безуспешно пытаясь заставить метлу выполнять команды.
Затем, когда кое-как, но все справились с заданием, мадам Трюк объяснила, как правильно держать руки на метле и как на нее садиться.
Самоуверенный вид Драко не оставил ее равнодушной и она подошла к их строю.
— Кто вас учил такому хвату? Это нелепо и очень неудобно, — она заставила Драко перехватить ручку метлы по-другому.
— Я летаю не первый год, — попытался оправдаться Малфой.
— Нет, так не годится!
В рядах гриффиндорцев послышался радостный смех. Уизли откровенно заржал и стал толкать Поттера в плечо, предлагая присоединиться к веселью.
— И ты туда же, — мадам Трюк подошла к Альтаиру и силой начала перекладывать его руки. — Опять тот же неправильный хват, посмотрите только! — смех среди львов усилился. — Вас что, какая-то бездарность вместе учила так метлу держать?
— Да, миссис, — Альтаир, скрывая торжество, посмотрел ей прямо в глаза. — Вы абсолютно правы, мы учились вместе. И бездарность, которая нас учила — чемпион мира по квиддичу, месье Анри Байоном, охотник сборной Франции. Он показал нам хват и все приёмы.
— Кхм… — мадам Трюк покраснела как свекла. Показалось, что она даже стала меньше ростом и сдулась, словно шарик, из которого выпустили воздух. Гриффиндорцы замолчали. Особенно было приятно наблюдать за Поттером и Уизли — они застыли и изумленно таращили глаза, открыв рты.
Дафна Гринграсс, не выдержав, прыснула в кулачок. Паркинсон поддержала ее спустя несколько секунд. А затем и весь Слизерин откровенно засмеялся.
— Хорошо смеется тот, кто смеется последним, — услышали они негромкую реплику Нотта.
После этого всё пошло наперекосяк. Мадам Трюк, возбужденная своим промахом, выбитая из колеи, явно сделала что-то не то. Она сказала, что по ее свистку все должны попробовать взлететь.
С точки зрения Альтаира всё выглядело как-то неправильно. Без страховки, не умея останавливаться в воздухе, не зная, как перекладывать тело, делать виражи, банально останавливаться и спускаться на землю, для новичков все могло закончиться плачевно. Месье Байоном учил их иначе…
Среди гриффиндорцев находился невысокий круглолицый мальчик по имени Невилл Лонгботтом, происходивший из старинной и уважаемой семьи. Он был родственником самого Блэка и дед писал, чтобы он к нему присмотрелся и по возможности поближе познакомился. Об этом просила и его бабка Августа, да и сам Альтаир не считал это плохой идеей, несмотря на то, что они учились на разных факультетах.
Невилл как-то неуверенно оседлал метлу. В следующий момент он с испуганным криком резко взмыл в воздух.
Мадам Трюк начала кричать, что выглядело весьма наивно — вряд ли испуганный, с перекосившимся, белым лицом Невилл слышал ее, а тем более мог понять. Да и судя по всему он просто впал в ступор.
Блэк, помедлив самую малость, оседлал метлу и свечкой взлетел вверх, рассчитывая, что успеет схватить Невилла. Следом за ним в воздух поднялся Драко.
Правда, сделать они ничего не успели. Побледневший как простыня Невилл болтался в воздухе и не знал, что делать, в то время, как его метла поднималась все выше. Выбрав из двух зол меньшее, и поняв, что метлу ему не укротить, Лонгботтом перевалился вбок и полетел вниз, на свидание с землей.
Он неуклюже врезался в мягкий дёрн. Благо, что не успел набрать по-настоящему большой высоты, но похоже сильно повредил запястье. Мадам Трюк подбежала к нему, быстро осмотрела, а потом, крикнув, чтобы никто не смел без ее спроса летать, потащила в больничное крыло.
Альтаир слез на землю и с задумчивым видом провожал метлу Лонгботтома, которая спокойно дрейфовала в сторону Запретного леса.
— Видел? — он толкнул Малфоя.
— Ага. Странно, почему она не опускается?
— Вот и я о том же, — Альтаир замолчал. Метла никогда не летала сама по себе. Это же не бладжер, в конце концов.
Он подошел к месту падения и начал внимательно осматривать траву. Через минуту слизеринец нашел, что искал — небольшой хрустальный шарик, так называемая «напоминалка», которая помогала не забыть важные вещи. Она сверкнула на солнце, когда выпала из кармана Лонгботтома.
Альтаир решил передать ее Невиллу. Это будет хорошим предлогом поближе познакомиться с ним и заодно узнать, как он себя чувствует после падения. Он подкинул ее в воздухе, поймал и спрятал в карман.
— Лучше отдай её мне, Блэк, — негромко сказал Поттер.
Почему-то его услышали все ученики и повернулись в их сторону. На миг стало очень тихо. Легкий ветерок прошелся по поляне. Первокурсники замолчали, оценивающе оглядывая стоявших друг напротив друга мальчиков.
— Думаю, что и сам смогу передать ее Лонгботтому, — спокойно улыбнулся Альтаир.
— Он с Гриффиндора!
— Ну и что? — Альтаир с безразличным видом пожал плечами. — Он мой дальний родственник. Понятно?
— Дай сюда! — неожиданно заорал Гарри.
Альтаир правой рукой выхватил палочку. Все замерли. Гарри сделал шаг назад. По его лицу было видно, что он вспомнил случай в купе, и то, что Блэк умеет колдовать. Рисковать ему не хотелось.
— Попробуй забрать ее, Поттер, — Альтаир неожиданно решил позлить гриффиндорца. С каждым днем он начинал все больше и больше привлекать к себе внимание и все сильнее вызывать глухое раздражение. — Или боишься? — он поднял руку с «напоминалкой» вверх. Но так как Гарри отнимать ее не думал, да и его дружок, Уизли, не торопился прийти на помощь, Альтаир кинул ее Малфою.
Драко легко, словно ловя снитч, схватил ее, усмехнулся, оседлал метлу и с радостным криком взмыл в воздух. И плевать ему было на указание мадам Трюк.
— Отними ее, Поттер, — крикнул он сверху.
Гарри опомнился, оседлал метлу и взлетел следом. Малфоя, судя по всему, он опасался не так сильно.
— Нет, — крикнула Грейнджер. — Стой, Гарри!
Слизеринцы в ответ засмеялись. Винс громко засвистел.
Малфой и Поттер некоторое время кружились вокруг друг друга, причем Поттер все время что-то кричал. Наконец Малфою забава наскучила и он запулил «напоминалкой» далеко в сторону, а сам спикировал вниз.
Ну, а дальше Поттер повел себя как безрассудный идиот — с точки зрения всех слизеринцев. Вместо того, чтобы спокойно опуститься на землю и подобрать «напоминалку» уже там (она же из горного хрусталя, достаточно прочная и от падения на мягкую землю с ней ничего бы не случилось), он заложил крутой вираж и стремительно набирая скорость, понесся вперед, нацелившись поймать ее в воздухе.
Все замерли в испуге.
Около самой земли Поттер схватил «напоминалку», но на метле не удержался и покатился кубарем.
Малфой побелел как полотно.
— Гарри Поттер! — услышали они громкий крик и обернулись. К месту происшествия со всех ног бежала, подобрав мантию, Минерва Макгонагалл.
Ребята расступились и профессор, как буря, пронеслась к смелому, но не очень умному гриффиндорцу.
Поттер поднялся на ноги. На его лице блуждала немного идиотская улыбка, а в скинутой вверх руке он держал, словно самую важную вещь на свете, «напоминалку» Лонгботтома.
Макгонагалл схватила его за руку и выговаривая на ходу, потащила в Хогвартс.
— Ты видел? — спросил у ошарашенного Альтаира Малфой.
— Угу… Ребята, Поттер вообще, нормальный? — Альтаир повернулся к гриффиндорцам. — Что и кому он хотел показать? Или у вас все такие?
— Зато он спас «напоминалку» Невилла, — с гордым видом ответил Рон.
— Уизли, ты чего, дурачок? — Блэк посмотрел на него с удивлением. — Ее даже об камни не просто разбить. Да и Драко кинул ее в сторону высокой травы! Он не собирался ее ломать! Вы разве не поняли?
— Думаешь, ты здесь самый умный, Блэк?
— Не раздувайся, словно индюк, Уизли, — осек его Малфой. — Ты и так на него похож.
Уизли засопел. Даже сейчас, без Поттера и Лонгботтома, гриффиндорцев было больше, но вот без поддержки Гарри, Рон не чувствовал себя таким смелым. А его товарищи что-то не торопились приходить на помощь.
Гриффиндоры замолчали. Да и что тут можно сказать?
— Слушайте, как думаете, что Макгонагалл сделает этому отмороженному герою? — громко спросил Малфой у слизеринцев, когда они возвращались в школу.
— Выгонит! — с мечтательным выражением протянула Паркинсон. Впрочем, по ее виду становилось ясно, что она и сама не верит в такую перспективу.
— Не, навряд ли, — хмыкнул Забини.
— Может еще и наградит, — предположила Дафна.
— За что? — Малфой так искренне удивился, что даже остановился.
— За проявленный героизм, — тактично ответила Дафна и улыбнулась.
— С неё станется, — согласилась Мелисента Булстроуд.
— Знаете, что я понял? — спросил Альтаир, когда они уже заходили в Школу. — Гриффиндор это не факультет, а диагноз.
Секунда молчания и все громко засмеялись. Выражение понравилось и его запомнили.
На следующий день, утром, их самые невероятные предположения подтвердились. С Поттером ничего не случилось. Более того, его вообще взяли ловцом в команду факультета по квиддичу.
— Не, вы это видели? — Малфой, глядя на творящееся безобразие, не мог успокоиться несколько дней. — Вы кого-нибудь еще встречали в школе, кого бы так тянули? И главное, на каком он факультете! Им-то все можно! И куда Снейп смотрит?
А потом все увидели, как в Большом зале шестеро сов принесли и бросили на колени Поттеру продолговатый сверток. Гарри развернул его, и на свет показалась новенькая, сверкающая лаком метла. «Нимбус 2000», так называлась эта модель, и она была весьма дорогой.
— Это уже ни в какие ворота не лезет, — кипятился Драко в гостиной Слизерина, куда они все вернулись. Сам Блэк не испытывал восторга ни от ситуации, ни от Поттера с Уизли, но кузен почему-то воспринимал все куда болезненней. — Эйр, кто-то же подарил этому недоноску классную метлу? Это вообще как?
— Он обошел сразу два правила, — заметил Нотт, подливая «масла в огонь». — Первогодкам нельзя вступать в сборную факультета по квиддичу и нам запрещено иметь на первом курсе собственную метлу.
— Гриффиндорцам закон не писан, — угрюмо согласился Забини. — Что хотят, то и делают!
В тот вечер в гостиной Слизерина было шумно. Все обсуждали невероятные послабления, которые с молчаливого одобрения Дамблдора и поддержки Макгонагалл раз за разом доставались их любимому, который они сами и закончили, факультету.