***
Нимфадора Тонкс с большим удовольствием ждала Рождества. Праздник неизменно дарил ей радость и новые впечатления, давая возможность отвлечься от проблем и прекрасно провести время. В нынешнем году судьба преподнесла ей очередной сюрприз — если так можно сказать. Совершенно неожиданно Альтаир пригласил ее в гости, в Блэк-хаус. Было приятно и… страшно. Ведь там, в особняке жили самые преданные и жестокие последователи Чистоты Крови, темнейшие и древнейшие Блэки. Там жили те, кого Тонкс побаивалась, те, про кого многие её друзья и наставники высказывались откровенно враждебно и резко. А сама себя за годы учебы в школе Нимфадора ассоциировала не с Блэками, а с простыми, добрыми и светлыми магами. Некоторое время Тонкс колебалась. Ситуация выглядела интригующе и пугающе, если говорить на чистоту. И чего Блэкам от нее понадобилось? И все же она согласилась — Альтаир умел быть настойчивым. Он уговорил ее, сказав, что говорил о ней не только с родителями, но и с дедом — лордом Блэк. И все они не против ее визита. Сначала она подумала поделиться новостью с друзьями. А потом, в последний момент, передумала. Пожалуй, не стоит преждевременно откровенничать. Еще неизвестно, как все пройдет и не будет ли она жалеть о своем решении. До Лондона они добрались на Хогвартс-экспрессе. Она ехала в купе с ровесниками, а Блэк — отдельно, вместе со своими товарищами. Шумная и суетливая толпа первогодок-слизеринцев вывалилась из вагона. Они старались вести себя сдержанно и с достоинством, но пока, в силу возраста и бьющей через край энергии, выходило не очень-то хорошо. Все шутили, толкались и от их дыхания шел пар. В тот вечер в Лондоне ощутимо похолодало, и перрон покрылся тонкой корочкой льда. Яркие фонари веселыми огоньками разгоняли вечернюю темноту. Она видела, как Альтаир попрощался с друзьями, пообещав никого не забывать и обмениваться письмами, проследил, как их разобрали родители или домовики, и отошел в сторонку, в тень между двумя опорами, поддерживающими крышу. Нимфадора рассталась с попутчиками, объяснив, что у нее есть дела и подошла к родственнику, поскользнувшись и чуть не упав на своих легких, на каблуке, туфлях. — Это Кричер и Смок, — сказал ей Альтаир. Около него стояли два домовика. — Они переправят нас и вещи. Готова? Девушка кивнула и в тот же миг более молодой домовик по имени Смок подхватил ее за руку… Говорить о том, что Блэк-хаус поразил ее, значит не сказать ничего. Она была буквально раздавлена. Богатство, мощь и суровая изысканность особняка просто размазали тонким блином все ее представления и ожидания… Никогда раньше она не думала, что Блэки, несмотря на общеизвестный достаток, могут позволить себе жить именно так. Но не это оказалось самым главным. Все великолепие терялось перед невообразимым, невероятным ощущением магии. Каждая комната, дверь, ступеньки и кирпичик в доме пропитались магией. Она струилась, перетекала, наполняла, будила и звала. А еще здесь почему-то пахло свежими, с мороза, созревшими апельсинами. И запах она запомнила на всю жизнь. В первый момент, как только она почувствовала магический поток, ее волосы моментально наэлектризовались. А затем прическа «приказала долго жить», непроизвольно изменив цвет на розовый. Со статическими щелчками волосы выпрямились во всю длину, во все стороны, словно колючки у дикобраза. Их встречали родители Альтаира. Дед, по-видимому, посчитал, что ему не к лицу выходить и остался в кабинете. — Своеобразный эффект, — констатировал встречающий их Орион, отмечая изменение в ее внешнем виде и невольно улыбаясь. Вот только его глаза не торопились радоваться — они смотрели на внучатую племянницу внимательно и вдумчиво. — Андромеда никогда не проявляла таких способностей, — заметила Вальбурга и еще раз, тщательно и неторопливо, осмотрела девушку с ног до головы. Под этим взглядом девушка почувствовала себя голой. — Мне кажется, в тебе есть что-то от деда Сигнуса. Я права, Орион? — Безусловно, дорогая, так и есть. — Девушка взяла что-то от Кассиопеи, это заметно в скулах и линии носа. А вот крови Розье* и вовсе не чувствуется. — Возможно… Альтаир, проводи нашу гостью и покажи ее комнату, — вмешался Орион, почувствовав, что ситуация становится неловкой. Тонкс смутилась. Альтаир лишь улыбнулся и повел показывать ей ванну и собственную комнату — место, где она могла привести себя в порядок и немного освоиться. Здесь, наедине, имея возможность все обдумать, Тонкс еще раз почувствовала уникальность старого дома. И еще раз, уже более полно, ощутила магию. Мощный, невыразимо прекрасный поток постоянно двигался и что-то шептал. Как метаморф она обладала сильной чувствительностью, и интуитивно понимала многое из того, что было недоступно другим. Вот и эту магию она чувствовала как родную, очень близкую, древнюю, временами суровую, не склонную к сантиментам и легкомыслию. Странно, что она так думала о неодушевленном явлении и понятии. А еще она понимала, что где-то в сердце зародился отклик на все это — неуверенный и лишь пробуждающийся. Да вот только магия не спешила признавать ее своей. Она не давалась в руки, и ускользала, словно вода сквозь пальцы. Незаметная, но тем не менее ощутимая преграда мешала с ней слиться. А потом было официальное знакомство с лордом Блэком и последовавший за ним ужин. И как она все пережила? Вначале она мечтала лишь об одном — просто не опозориться. Эти фарфоровые сервизы, хрустальные бокалы, хрустящие скатерти, свечи в начищенных канделябрах, огромный стол, чопорные прислуживающие домовики, — все выглядело невероятно торжественно и официально. Хорошо хоть она вовремя вспомнила материнские уроки по этикету и манерам. Старшие Блэки, особенно Вальбурга, хоть и пугали временами до жути, оказались не такими страшными и зловещими чернокнижниками, как она думала раньше и как о них рассказывали. С изумлением она поняла, что они даже умели смеяться — когда Альтаир во время ужина рассказал несколько забавных моментов из школьной жизни. Что любопытно, «теплее» всех к ней отнесся сам лорд Блэк — по крайней мере, на словах и в поведении. Неожиданно застолье затянулось. У девушки даже спросили про то, как поживает ее мать. И хотя все понимали, что сами вопросы задаются лишь из приличия и вежливости, ей все равно было приятно. К собственному удивлению Тонкс провела в доме целую неделю из своих рождественских каникул. Первые дни Альтаир просто знакомил ее с особняком, показывал разные уголки и объяснял их историю. Тонкс не могла поверить, что это здание настолько огромно. Альтаир сказал, что Блэк-хаус имеет четыре этажа над землей, и еще три под ней, и, по сути, являлось полноценным, самодостаточным жилищем, способным выдержать нападение и осаду. Здесь даже бассейн имелся и маленький парк! Каждый день она и Альтаир отправлялись гулять по магловскому Лондону. Тонкс радовалась, что хотя бы в этом она может чем-то удивить своего кузена — они договорились называть друг друга «кузен» и «кузина» вместо «племянница» и «дядя», кем и приходились друг другу на самом деле. Оказалось, он очень мало знает про магловскую жизнь, более того, его сбивали с толку самые простые действия, такие, как проход в метро, переход улицы через «зебру», остановка такси, а уж всякие светофоры, эскалаторы и кассовые аппараты в магазине и вовсе производили неизгладимое впечатление. Юный Блэк явно испытывал культурный шок. И сильнее всего его поразил кинотеатр. Надо было просто видеть его лицо и глаза, размером с галеон! Тонкс, дружески подшучивая, с удовольствием показывала ему красоты Лондона, магазины, любимые кафе, аттракционы, музеи и галереи. Домой она хотела уехать перед самим Рождеством, решив встретить его с родителями. Альтаир попросил, сказав, что это очень важно, остаться и на сам праздник. Она осталась. Да вот только Блэки не знали Рождества, а отмечали Йоль — праздник зимнего солнцестояния. В своём зале они славили новое, рождающееся солнце и зажигали огонь. И дарили дары — солнцу, стихиям и магии. Неважно, что конкретно дарить — главное от чистого сердца. И если дары принимались, это было хорошим знаком. Всё это оказалось для Тонкс так неожиданно. Отец никогда не разговаривал с ней на такие темы, а мать упоминала, но не очень часто. А все те праздники, что они отмечали дома или даже в Хогвартсе, были магловскими праздниками. И они не несли глубокого смысла — лишь веселье и радость. Тем более, для проведения обряда в особняк прибыли ее дед Сигнус и бабка Друэлла — она вообще их впервые увидела. Блэки на этот праздник дарили природе и стихиям яблоки, пироги, ветви елей и сосен. Тонкс с замирающим сердцем положила на алтарь то, что ей дал Альтаир — большое, «румяное» яблоко и кусок рисового пирога. Несколько мгновений ничего не происходило. Невидимые силы словно раздумывали. Принимать или отказаться от дара? У Тонкс даже пульс участился. А потом дары охватила легкая синеватая дымка и они пропали. Силы не отказались от подношения. А значит, и от той, кто их преподнесла. Утром после церемонии она получила подарок от Альтаира — кольцо, определяющее магические примеси в еде и напитках. Он тепло поздравил ее с праздником и очень осторожно, так, что Тонкс даже не сразу поняла, намекнул, что в ее ауре чувствуются посторонние энергии и посоветовал попить очищающие зелья. Сначала девушка была шокирована и не поверила, что Блэки говорят правду. Ей казалось, что их предположение — хитрая ложь. Она даже запустила этим кольцом в стену. Гнев прошел быстро. И Тонкс стала думать… Различные любовные зелья, снадобья, позволяющие влиять на другого человека и другие, похожие по действию снадобья и средства не были чем-то необычным в Хогвартсе. Здесь учились маги и их учили готовить такие вещи. Но до сего дня Тонкс их никогда не использовала, и по вере в других людей, думала, что и ей подобное не грозит. И даже осознав, что все может быть не так, вначале она подозревала лишь других учеников — тех, что добивались ее чувств или тех подруг или парней, что могли затаить зло. И конечно, она стала носить подарок. Блэки оказались весьма любезны и приказали Смоку переправить ее домой. По тому, как все ее провожали, она поняла, что двери этого дома теперь для нее приоткрылись. Нет, они не распахнулись на всю ширину. Пока, если можно так сказать, появилась маленькая щелочка. Дальнейшее зависело лишь от нее. Конечно, родители были в курсе, к кому она отправилась в гости, но не знали деталей. Когда Нимфадора рассказывала им, как провела эту неделю, то реакция у них была разная. Отец, все чаще за последние годы прикладывающийся к бутылке, выглядел раздраженным. Его вообще злили люди, которые были другими — богаче, умнее, интересней. Он не одобрял их образа жизни, увлечений и привычек. И еще больше не одобрял их связей и возможностей. Кажется, он так и не простил Блэкам, что они не приняли его в свою семью. И ему не очень-то понравилось, как дочь провела это время. — От таких встреч толку не жди, — сказал он, покосившись на Андромеду. А вот мать, наоборот, заметила, что Нимфадора уже взрослая и может сама принимать решения. После этих слов родители снова поругались. Нимфадора вздохнула. Она любила их обоих, но вот поведения отца не понимала. Он вел себя так, словно ревнует дочь к ее родственникам и так, словно не хотел, чтобы она с ними общалась. Нимфадора прекрасно знала историю собственной матери. Уже несколько лет атмосфера в их доме не внушала радости. Мама и папа все чаще ругались. Первоначальная любовь, та, что заставила умную и невероятно способную девушку по имени Андромеда Блэк позабыть многие важные вещи и совершить предательство собственной семьи, начала куда-то пропадать. Место любви заняли рутина и раздражение друг на друга. Эдвард Тонкс, который казался таким умным и красивым в школьные годы, все чаще напоминал обычного, заурядного и ничем не примечательного мага. У него имелся минимум амбиций и весьма простые увлечения. И слишком уж велика была у них разница. Начитанная, любознательная Андромеда имела такие мечты, которые ее муж просто не понимал. А все то, чем он сам интересовался, казалось недалеким и временами даже пошловатым. Все эти мелочи казались незначительными и ничего не значащими. Казались давно, почти двадцать лет назад, когда они лишь познакомились… Но семейная жизнь не одна романтика и возвышенные чувства. Это еще и быт. И рутина. И возможность узнать человека объективно и полностью. Мать призналась ей, что совершила самую страшную ошибку в своей жизни. Тот совет, что дал ей, еще ученице Слизерина, директор Дамблдор — не расстраивать и не бросать так крепко любящего ее парня, похоже оказался очень плохим. Слишком уж из разных миров происходила она и Тонкс. И все чаще в душу матери начинали закрадываться сомнения о правильности и верности тех поступков, что она совершила. Раньше молодость, чувства и страсть позволяли закрывать глаза на многие вещи. Да и сама она была безрассудной, глупой и, как и все Блэки, упрямой. Но сейчас… Моменты близости между ними происходили все реже. Вероятней всего, Тонкс нашел любовницу на стороне. Да еще и выпивать стал. И даже пару раз пытался распускать руки. Нимфадора жалела мать. Она помнила ее гордой, независимой и красивой, как снежная королева. Она была недоступной и манящей, как дальняя галактика, в честь которой получила имя. Так она выглядела раньше. Сейчас дочь все чаще видела другую Андромеду — расстроенную, уставшую и слегка опустившуюся. Тем более мать сама говорила, как низко пала. Она, когда-то Блэк, представитель самого древнего рода, позволяет в отношении себя такое. Где былая гордость, где твердость, сила и целеустремленность? Все пошло прахом… — Так почему Блэки пригласили тебя к себе? — еще раз спросила ее мать, высокая, статная шатенка с темными глазами, одетая в простую шерстяную кофту, юбку до пола и мягкие тапочки. Они сидели на небольшой кухне, за круглым столиком и как раз заканчивали ланч. Отца не было, он ушел по своим делам и сейчас, без него, они чувствовали себя спокойно и открыто. Неяркое зимнее солнце светило сквозь стекла, а на плите очень уютно «ворчал» закипающий чайник. Их ждал кофе с миндальными кексами, и все казалось прекрасным. — Мамуль, я правда не знаю, — Нимфадора улыбнулась и положила ладошку на ее руку. — А ты что думаешь? — Блэки просто так ничего не делают, — Андромеда улыбнулась, и девушка заметила, что ее мать о своей семье говорит как о чем-то, что осталось в прошлом и к чему она сама больше не имеет никакого отношения. — Я думаю, что все произошло из-за Альтаира. — Расскажи мне еще про этого мальчика. И Нимфадора принялась рассказывать. Мать слушала ее внимательно, не перебивая, что-то обдумывая. — Уверена, что это его инициатива. И больше других ее поддержал лорд Арктурус Блэк. Даже странно! Так к чему они ведут, мама? Мама задумалась, и некоторое время просто молчала, смотря в окно. Наконец она произнесла: — Я, конечно, не пророчица-Кассандра, но думаю, что двух мнений здесь быть не может — Блэки увидели возможность вернуть тебя в семью и сейчас прощупывают и тебя, и вероятность подобного действия. — Ты шутишь, ма? — Вовсе нет. Послушай, несмотря на то, что все думают, что Блэки какие-то страшные монстры, это не совсем так. Они способны на поступок, причем на невероятно сильный поступок. Финеас восемьдесят лет назад пожертвовал своей магией, чтобы у его младшего брата Сигнуса смог родиться сильный наследник. Так появился Поллукс, это твой прадед, который умер два года назад. — Вернуть меня в семью… — Нимфадора задумчиво «покатала» последнее слово на языке. Оно звучало двойственно, сочетая перспективу и неизбежные проблемы. — Но бесплатный сыр лишь в мышеловке. Что я буду обязана сделать? — Послушай меня, дочь. Ты же видишь, что у Блэков сейчас дела обстоят не лучшим образом? Когда-то мы были достаточно многочисленными, а что сейчас? Сириус не в счет, Регулус погиб, и у них всего один наследник. Старики не собираются сдаваться, но их время не бесконечно. Вот и все, что осталось от былой силы. Естественно, они озаботились подобным вопросом. А кто бы не озаботился? Кому интересно наблюдать, как твоя семья медленно умирает? — Так что я буду обязана сделать, если ты права? — Что? О, не подумай, никаких кровавых жертв и мистических вакханалий. Конечно, тебе придется пройти первичный обряд Возвращения. Если он закончится успешно, то ты должна соответствовать девушкам нашего рода, — при этих словах мама невесело улыбнулась. — Это значит быть послушной старшим, совершать правильные поступки, общаться с людьми своего круга, участвовать в общих обрядах и выйти замуж за того, кто устроит Блэков. Естественно, ты поменяешь нынешнюю фамилию, а возможно и имя — если захочешь. Вот, считай и все. Много это или мало? Решай сама! — мама приподняла бровь. Нимфадора задумалась. Кажется, что-то начинает проясняться. — Ты же знаешь, я никогда не была послушной. — Дорогая, это не новость, — мать невольно рассмеялась. — Блэки никогда не были послушными! Ни один, ни в одном поколении Блэк не мог этим похвастаться. Послушание следует искать в других семьях. Всегда находились проблемы. Да хоть меня вспомни… — мама встала, сняла закипевший чайник с плиты и залила кипятком заварку. — И все равно какие-то обязанности мне не по сердцу. Как я понимаю, ты в моем возрасте думала также? — Я имею в виду послушание несколько иного рода. Тебе простят очень многое, если ты будешь послушной в главном, в том, что действительно важно. — Ну, хоть это хорошо. А что будет, если я откажусь? — Знаешь, я все чаще осознаю, что, похоже совершила немалую ошибку, — Андромеда обвела рукой кухню, намекая не только на нее, но и на свое нынешнее положение. — И все чаще понимаю, что жизнь могла бы повернуться совсем иначе. Вот и ты об этом подумай, ведь умные люди учатся на чужих, а не на своих ошибках.***
Альтаир вернулся в Хогвартс на поезде, соскучившись по друзьям, их шуткам и тому ощущению единства и дружбы, что успело сложиться за эти месяцы. Ему нравилось надежное молчание Винса и Грега, и веселая любознательность и неугомонность Драко. Тем более, каникулы прошли весело и очень классно. Мало того, что он сумел познакомить Тонкс с родными и вызвал их интерес, так он в награду за хорошее поведение и отличную учебу получил множество подарков. А уж про выходы в магловский город с кузиной и говорить не приходится. Он столько нового узнал за эти несколько дней! Вместе с Малфоями в один из дней они выбрались в Косой переулок и прекрасно провели время, посидев в кафе Флориана Фортескью и заказав вкусное мороженое. Большую часть времени взрослые обсуждали Нимфадору Тонкс. И как стало ясно, его крестная Нарцисса Малфой явно была озабочена дальнейшей судьбой племянницы. Все складывалось хорошо. А еще его радовали открывающиеся перспективы. Дед подарил ему книгу под названием «Магия. Её обычаи, традиции, ритуалы, дары и возможности». И теперь он должен внимательно ее прочитать и понять. Пока же книга лежала в сундуке, а сам Блэк весело и беззаботно веселился вместе с друзьями. Поезд гремел колесами и «проглатывал» милю за милей. За окном лежали пустынные пейзажи, занесенные снегом, с изредка пролетающей птицей. Им всем казалось, что с каждым часом, по мере того, как они все дальше забирались на север, окружающий мир становился все более хмурым и холодным. Начался новый семестр. Учиться было легко. Можно сказать, учеба практически не требовала напряжения или внимания. Единственное, что отнимало немало личного времени — написание домашних работ по тому или иному предмету. Альтаир не расслаблялся. Слова деда, отца и матери не позволяли ему относиться к учебе спустя рукава. Он был наследником самого уважаемого рода. А значит, должен стать лучшим учеником курса. И это даже не обсуждалось. Несколько раз они пересекались с Золотым Трио — так на первом курсе стали называть трех гриффиндорцев, которые стали друзьями и постоянно были вместе — Гарри Поттер, Рон Уизли и Гермиона Грейнджер. Поначалу шутливый, детский конфликт, начинал принимать все более серьезные формы. — Во, опять слизни нарисовались, — обычно говорил Рон Уизли при их появлении и делал такое лицо, словно его тошнит. Он любил называть их «слизнями», намекая на холодные подземелья с мокрыми стенами. Уизли почему-то считал, что именно так выглядит их гостиная, спальни и ведущие туда коридоры. А еще он называл их «змеями» и «предателями». Правда, проделывал он такие номера не в одиночку, а когда чувствовал за спиной дружескую поддержку факультета. Ни Драко, ни сам Альтаир не могли промолчать и спустить ему такие слова. Более того, они и сами частенько начинали первыми. Впрочем, ни разу за все это время Блэк не позволил себе грубого выражения или намека в отношении Грейнджер. Ему казалось как-то неправильным унижать девочку. Она могла быть кем угодно, из какой угодно семьи, но ведь она девушка, а не парень! Тем более, отец не раз повторял, что настоящий мужчина никогда не станет унижать женщину, и что так делают либо слабаки, либо неудачники. Ни тем, ни другим ему быть не хотелось. Да и сам он интуитивно понимал, что так поступать неправильно. В один из вечеров кузен отправился на тренировку слизеринцев по квиддичу. Маркус Флинт неоднократно говорил, что рассчитывает на Драко в следующем году и кузен проникся открывающимися перспективами. Он и Блэка с собой зазывал, но тот отказался. Ему хотелось побыстрее разделаться с заданием по трансфигурации. Макгонагалл потребовала написать работу на два фута, а это не такое уж и быстрое дело. Драко, забрав с собой Гойла и Крэбба, отправился на поле, а Блэк пришел в библиотеку и засел за книги. Здесь было тепло, спокойно и очень уютно, чем-то напоминая их семейную библиотеку. Где-то в начале, около входной двери, осталась сидеть мадам Пинс. Она была библиотекаршей и весьма ответственно относилась к своим обязанностям, так, что все книги хранились в образцовом порядке, а тишина была неотъемлемой составляющей этого места. Блэк обложился книгами и быстро писал, сверяясь с таблицей на раскрытой странице в одном из учебников. Дело продвигалось к концу. Альтаир уже строил планы, что наконец-то займется семейным гримуаром. Книга-тетрадь в кожаном мрачном переплете — та самая, что подарил ему дед перед поступлением в Хогвартс, интриговала и внушала острое желание разгадать ее секрет. В гримуаре он мог писать, что угодно. С этим проблем нет. Проблемы были с другим — артефакт не торопился открывать секреты, показывать запись Регулуса или кого-то другого. А узнать про старшего брата ему хотелось. К сожалению, артефакт игнорировал прежних хозяев и после того, как попадал в новые руки, напрочь отказывался "вспоминать" бывших владельцев. Похоже, в настоящий момент ему или не хватало сил, или он чего-то не понимал. Дома, на каникулах, он вроде бы и решился спросить совета у взрослых, но потом сообразил, что это им не понравится — все ждут, что он сам сможет найти правильный ответ. Неожиданно из-за стеллажей вышла Гермиона Грейнджер с несколькими книгами в руках. — О, привет, — она улыбнулась. — Не возражаешь, если я сяду рядом? Он отрицательно мотнул головой, но она отвернулась и не заметила его жеста. А в следующее мгновение было поздно — девочка уже положила учебники за стол и села прямо напротив. Блэк искоса посмотрел на нее. После каникул он и Драко стали посещать библиотеку куда чаще — собственных книг им уже не хватало. И почти всегда они натыкались здесь на Грейнджер. Иногда с ней присутствовали Уизли и Поттер, которые обычно валяли дурака и старались, чтобы время пошло побыстрее. В такие моменты занятия откладывались, уступая место взаимным издевкам и подначкам. Чаще всего после этого мадам Пинс их просто выгоняла. Вначале он думал, что Трио, как и они сами, просто учится. Со временем Блэк начал понимать, что не все так просто. Гриффиндорцы явно что-то искали. И это не имело отношения к учебе. Настойчивей всего выглядела Грейнджер, перебирая книгу за книгой. Поттер и Уизли ей помогали. Их хватало минут на двадцать-тридцать, пока не заканчивалось терпение. После чего начинали зевать и мучиться. Блэку временами было любопытно, чем же они занимаются на самом деле и каким образом, раз за разом, оказываются в библиотеке? Было абсолютно ясно, что лишь Грейнджер находит это занятие интересным и полезным. Вот она и искала что-то, в то время, когда Рон и Гарри трепались в основном о квиддиче, полетах на метлах и каком-то таинственном волшебнике. Причем они старательно и очень неуклюже замолкали при его появлении. Не считай Блэк, что подслушивать ниже его достоинства, он бы с легкостью мог узнать все их планы — Трио обычно не слишком сильно заморачивалось этой проблемой и вообще, вело себя на редкость беспечно. — Что пишешь? — спросила его Грейнджер. — Эссе по трансфигурации, — неохотно признался Блэк. — А ты? — Да так, — девочка попыталась отделаться общими словами. — Просто читаю. — Брось, — Блэк отчетливо понял, что сейчас, в отсутствие Драко, Поттера и Уизли, у него появился шанс вот так, между делом, немного выяснить их планы. — Книги, что ты взяла, не относятся к школьной программе. — А если я просто люблю читать все подряд? — она так просто не сдавалась. — Я так не думаю, — он продолжил эту игру. — Похоже, ты что-то ищешь. Что-то, что для тебя не только интересно, но и важно, — и добавил как можно безразличней. — Впрочем, наверняка ты не имеешь права рассказывать... Да и не мое это дело. Блэк демонстративно перевел взгляд на собственное эссе. Он сделал все, что нужно и закинул удочку. Интересно, она клюнет? Опустив голову, он не видел, что делает девочка, но почему-то понимал, что в ней происходит борьба. Он продолжал писать, дав ей время «дозреть». — На самом деле я искала упоминания об одном человеке, — неожиданно сказала Грейнджер, и Блэк постарался не улыбнуться. — Ясно, — он сделал вид, что ему и это не интересно. — Небось, какой-то волшебник? — и снова продолжил писать. — Не просто волшебник, — спустя некоторое время ответила девочка. Было ясно, что его безразличие ее немного задело, и одновременно придало смелости. — Может, ты сможешь помочь? — Помочь? — Только если это останется между нами. — Не вижу смысла накладывать на себя какие-то обязательства, — Блэк пожал плечами. — Это ведь у тебя проблемы, а не у меня. — Ну, ладно… — она все еще колебалась, а потом решилась. — Ты ничего не слышал про Николя Фламеля? — Конечно, слышал. А зачем он тебе? — Прости, но на этот вопрос я ответить не могу. Ну, так что ты про него знаешь? Блэк подумал, что будет неплохо, если он окажет услугу. Девочка станет считать себя обязанной и это может пригодиться. Тем более, вопрос не являлся каким-то секретным или личным. — В общем, это старый и знаменитый маг, который родился в четырнадцатом веке во Франции. Люди считают, что именно он первый создал Философский Камень. В книгах пишут, что он работал с Дамблдором, — Блэк откинулся на спинку стула. В его семье полагалось более-менее знать биографии всех сильных магов. При желании он мог бы рассказать куда больше. — Точно! — девочка не удержалась и радостно вскрикнула. — Все сходится! — Я тебе помог? — Еще бы! Огромное спасибо! — Не за что, сочтемся, — Блэк хитро улыбнулся. Грейнджер выглядела воодушевленной. Она почесала нос, наверняка соображая о чем-то. Блэк ей не мешал. Он дописал эссе, удовлетворенно вздохнул и начал собирать книги. В этот момент послышались слегка приглушенные голоса и из-за полок с книгами вышли близняшки Патил. Они синхронно сбились с шага и остановились, переводя шокированные взгляды с Блэка на Грейнджер и обратно. — Я могу вам чем-то помочь? — Блэк улыбнулся, выпрямился, развернул плечи и приподнял подбородок, постаравшись выглядеть невозмутимо и уверенно. — Нет, мы сами, — ответила одна из близняшек. Они отошли в сторону, шушукаясь и хихикая. Напоследок девочки одновременно оглянулись, кинули на них еще один взгляд и ушли. «Будут проблемы» — отчетливо понял Блэк и развернулся к Грейнджер. Девочка сидела молча, непонятно с чего покраснев и старательно смотрела вниз, на свои записи. — Можешь не переживать — про Фламеля, и то, что ты о нем спрашивала, я своим друзьям рассказывать не буду, — пообещал Блэк. Он резко развернулся и пошел сдавать книги. — Спасибо, — донеслось ему вослед.