* * *
Невилл Лонгботтом всегда мечтал поступить на Пуффендуй. В прочитанных до поступления в Хогвартс книгах, он почерпнул немало интересного, ознакомился с правилами и разобрался, что собой представляет каждый из факультетов. Больше всего ему приглянулись «барсуки» — трудолюбивые, тихие, старательные, всегда готовые помочь и участливые. К сожалению, Распределяющая Шляпа отправила его на Гриффиндор. Сам Невилл искренне считал, что у него нет ничего из того, чем должен обладать ученик данного факультета. Со временем он понял одну простую вещь — в тот вечер первого сентября, когда он сидел на табурете под взглядом сотен глаз, у него не хватило банальной смелости и упорства убедить Шляпу, что ему надо учиться на Пуффендуе. Так он попал на Гриффиндор. Поначалу его многое там расстраивало и напрягало, но со временем он практически ко всему привык, и даже стал находить во всем определенные плюсы. Он был готов признать, что здесь ему, в общем-то, неплохо. Но счастлив ли он? Ответ на такой вопрос звучал отрицательно. На Гриффиндоре каждый вечер и день было шумно, весело и… одиноко. Ему, во всяком случае. В комнате для мальчиков они проживали впятером — он сам, Поттер, Уизли, Симус Финниган и Дин Томас. Они вроде бы считались друзьями и ладили неплохо, но достаточно быстро он понял, что Поттер общается практически с одним Уизли, а Финниган предпочитает общество Томаса. Сам Невилл, который любил почитать, позаниматься с растениями, побыть в одиночестве, как товарищ мало кого устраивал. К тому же Рон Уизли очень ревностно относился к дружбе с Поттером и никого близко не подпускал в их узкий круг. Через некоторое время к ним примкнула Грейнджер. Невилл признавался себе, что никогда не может быть таким сильным магом, как Грейнджер, но он умел многое замечать и делать правильные выводы. Ученики их факультета буквально на лету ловили любое слово Поттера. Говоря откровенно, Поттер чуть ли не с первого дня стал самым-самым на Гриффиндоре. И не видел этого лишь слепой. Невилл не имел ничего против такого положения. На самом деле, всегда есть те, кто привлекает больше всего внимания. Плохо то, что он сам никому особо не нужен. Чаще всего к нему обращались, когда требовалась помощь в Гербологии. Ему не нравилось, что Золотое Трио постоянно совало нос во все дыры и лезло, куда только можно залезть, тем самым подставляя весь факультет. Он несколько раз пытался их урезонить, а один раз даже набрался смелости и попробовал остановить — в июне прошлого года, когда Трио решило отправиться на ночь глядя в очередную авантюру. Тогда Грейнджер применила на него чары окаменения. Он упал на пол, больно ударился и больше часа лежал, пытаясь не задохнуться, так как ковер постоянно лез в нос и рот. Лонгботтом не мог пошевелить даже мизинцем и покрывался испариной, думая, что чары продлятся до утра и его никто так и не спасет. Если к тому времени он не умрет от нехватки воздуха! Его нашла и расколдовала Анджелина Джонсон, за что он ей был очень благодарен. Несмотря на добродушный характер, Невилл всерьез обиделся и на Гермиону, и на Поттера с Уизли за то, что они так с ним поступили. Но на заключительном ужине, когда объявляли победителей за год, Дамблдор подарил всему Гриффиндору огромное количество очков. Самого последнего он выделил его, и начислил за храбрость целых двадцать баллов. Невилл был тогда потрясен, счастлив, а обнимающие его со всех сторон гриффиндорцы внушили надежду, что теперь все будет по-настоящему хорошо и что у него появились друзья. Лето быстро расставило все на свои места. Он много размышлял о том вечере и, в конце концов, когда первоначальная радость прошла, начал задумываться — имел ли директор право так действовать? Тридцатого июля ему исполнилось двенадцать лет. Никто, ни один гриффиндорец так и не прислал ему ни одного письма, не говоря уж о подарках, хотя он сам в течение года поздравлял и Уизли, и Гермиону, и Финнигана, и Томаса, да и Поттеру собирался отправить сову — его день рождения приходился на тридцать первое июля. Зато, совершенно неожиданно, пришло письмо от того, от кого он и предположить не мог. Ему написал Альтаир Блэк. Подарка не прислал, но зато письмо оказалось хорошим. Сдержанным, не очень многословным, но хорошим. Было приятно читать его. И все же он немного испугался… В его понимании Блэки просто так свое внимание не растрачивают, у них должна быть цель. Золотое Трио считало Блэка, Малфоя и примкнувшую к ним Дафну Гринграсс воплощением вселенского зла. Они часто говорили в гостиной о том, что эти трое — самые черные, гнусные, хитрые, изворотливые и темные ученики в Хогвартсе. Им многие верили — но не Невилл. Говоря откровенно, он вообще не видел и не слышал, чтобы тот же Блэк задирал кого-то еще, кроме Поттера или Уизли. Грейнджер, если и попадало, то скорее за компанию. Да, Блэк с Драко частенько ходили по Хогвартсу с такими лицами, словно они здесь самые главные. Да, с некоторыми кузены говорили свысока, с ленцой, выказывая одолжение. Но он ни разу не видел и не слышал, чтобы они сделали кому-то плохо. Кому-то еще, кроме Трио. Рон Уизли вообще их ненавидел. Именно благодаря ему вражда лишь разгоралась. Поттер, может быть и пошел бы на мировую, представься такой случай, но только не Рон, который чуть ли не каждый день напоминал Гарри, какие слизеринцы злые и противные. Лонгботтом считал, что дело тут в банальной зависти. У Рона всегда и всего не хватало, вещи его были старые, ношенные, а зачастую негодные. Да и карманные расходы он не мог себе позволить, а то что изредка перепадало от родителей, он тратил на различные глупости, вроде конфет и шоколадок. Невилл понимал мотивацию Рыжего, хотя сам испытывал проблему не с деньгами, а лишь с тем, кто их ему давал — с собственной бабулей. Но он не понимал, почему Рон винит в своем положении совершенно посторонних людей? И почему он так их ненавидит? Невилл написал коротенькое ответное письмо Блэку, в котором поблагодарил за поздравление. Вот и все. С тех пор долгое время они даже словом не перекинулись. Вернувшись в Хогвартс, Невилл понял, что товарищей у него на Гриффиндоре полно, а вот настоящих друзей нет, и похоже, так и не появится. Ну, или ему необходимо поменяться и перестать быть самим собой. Два месяца прошли, в общем-то, спокойно. Золотое Трио изредка цеплялось с Трио слизеринским, но всех остальных их проблемы вообще никак не затрагивали. А потом в Школе началось непонятно что. Сначала окаменела Миссис Норрис, кошка завхоза Филча, а потом к ней присоединился Колин Криви с первого курса. Все начали перешептываться и пытаться понять, что же происходит. Пошли слухи о наследнике Слизерина, который должен уничтожить всех грязнокровок, сквибов и слабых магов. Тогда Невилл поддался общей истерии и накупил себе амулетов, вполне резонно рассуждая, что такой слабый маг, почти сквиб, как он сам, не понравится Наследнику Слизерина и он теперь под угрозой. Золотое Трио было уверено, что этот Наследник либо Блэк, либо Малфой и пыталось убедить в этом весь факультет. Многие им поверили, но не все. А еще некоторые заметили, что Поттера сильно задело, когда Малфой его опередил и поймал снитч в матче по квиддичу. Это было непростое время. Из-за того, что он не хотел считать Блэка наследником, Поттер и Уизли стали реже с ним общаться, а Финниган и Томас также не разговаривали, но по другим причинам. Они считали, что если Лонгботтом попадет под удар, то находиться рядом с ним не самая лучшая идея. Уже зимой профессор Локхарт и профессор Снейп организовали Дуэльный Клуб. Все собрались в Большом зале. Вначале на помост выступил Поттер и Малфой. Они обменивались Чарами, а Невилл лишь завистливо вздыхал — он искренне считал, что никогда не сможет достичь подобного. А потом профессор Локхарт предложил разбиться на пары и провести учебные схватки. И когда Невилл увидел, что напротив него встал Альтаир Блэк, то понял, что прямо сейчас начнутся очень крупные неприятности. Про Блэка на их факультете говорили часто. И хоть он и не играл в квиддич, не был ловцом, как его кузен Драко, его имя вспоминали чуть ли не каждый день. Многие учителя, такие как Флитвик, Синистра или Стебель, не говоря про Снейпа, считали его самым одаренным и сильным учеником на втором курсе — это буквально бесило Гермиону. Девчонки, хихикая, обсуждали его внешность и бездонные синие глаза и вроде как случайно старались обратить на себя внимание. Они постоянно шушукались в гостиной — Альтаир сказал то, сделал то-то, помог одной девочке донести сумку... Хватало и тех, кому не нравилась его независимость, гордость и богатство. Кое-кто завистливо говорил, что это неправильно, когда у других есть всё. Сам Невилл не обращал внимания на все эти разговорчики и сплетни. Зато он обращал его на другое — на совместных уроках он видел, как Блэк умеет колдовать, как он себя ведет, как общается с другими. И глядя на это Невилл признался себе, что Блэк крут. Малфой старался показать свою крутизну и исключительность всеми способами, выделиться так и эдак, обратить внимание на свою персону. А вот Блэк не выделялся и не обращал на себя внимание. Но смотрели чаще всего именно в его сторону и говорили именно о нем. И вот он стоял напротив и хотя Лонгботтом неожиданно вспомнил то письмо на день рождения и то, что они вроде как и не ругались, он почему-то подумал, что через него Блэк захочет унизить и поставить на место весь Гриффиндор. В то, что он сможет дать достойный отпор, Невилл и сам не верил. Продержаться бы хоть минуту! — Приступим! — Блэк усмехнулся так уверенно и свободно, что его сердце замерло на миг, а потом рухнуло куда-то вниз. Невилл понял, что сейчас ему будет очень больно. И все же он осмотрелся по сторонам, сглотнул, вытащил палочку и приготовился умирать на этом самом месте. — Инсендио! — первым, так как противник неожиданно запоздал, крикнул Невилл. У него получались всего несколько чар, а эти, поджигания, лучше всего. Возможно, дело в том, что их изучали не только у Флитвика, но и у его любимого учителя профессора Стебель. — Протего! — Блэк резко, неуловимо пошевелил запястьем, создавая щит и отбивая атаку в сторону. Но вместо ответного действия он вновь предпочел остаться в защите. — Инсендио! — снова крикнул Невилл и снова безрезультатно. А потом, после паузы, добавил: — Флиппендо! Вот и все, лишь два атакующих заклинания он успел запомнить и научиться применять. Блэк ловко их отразил и медленно, очень медленно начал чертить палочкой узор и произнес: — Таранталегра! Невилл был неуклюжим, но противник колдовал неспешно и он успел сделать шаг в сторону, так что заклинание прошло мимо. В следующий момент Невилл все понял. Сердце его наполнилось такой радостью и благодарностью, что он чуть не расплакался. Блэк мог сделать с ним очень многое, но в своем неповторимом стиле проявил великодушие и ничего не стал делать. Вообще ничего! А еще он пощадил, его, Невилла, чувство собственного достоинства и не стал комментировать ситуацию. Он просто дал ему возможность хорошо, без подлости, потренироваться. Невилл ощутил невероятное, пронзающее все тело облегчение и радость. Ничего страшного не случилось и не случится. Душа Невилла буквально пела, и он, откуда только силы взялись, раз за разом принялся повторять два известных ему атакующих заклинания и одно, Протего, защитное. Блэк молчал. Он просто сражался и со стороны могло показать, что и он прикладывает немало сил. Несколько раз слизеринец переходил в атаки, но проводил их так демонстративно и неспешно, что Невилл раз за разом давал ему достойный отпор. Через несколько минут Лонгботтом понял, что устал. Промелькнула шальная мысль, что вот сейчас Блэк и возьмет его тепленьким, а все остальное было лишь обычной слизеринской игрой. Ничего не произошло, и они одновременно опустили палочки. — Спасибо, — еле слышно, считай одними губами, произнес Невилл, но Блэк его понял, открыто улыбнулся, кивнул и стал осматриваться. — Да, народ отрывается по полной! — спустя мгновение констатировал слизеринец и Лонгботтом, восстановив дыхание, так же огляделся. Кругом стонали, охали и кряхтели пострадавшие. У кого-то горела мантия, кто-то зажимал нос, из которого капала кровь, кто-то корчился на полу, а бледный Финниган парил под потолком. Кажется, он потерял сознание. Отдельные схватки еще продолжались. Грейнджер пихалась с Булстроуд, позабыв о палочках, но все в основном уже закончили. Большой зал Хогвартса представлял собой настоящее поле битвы, с ранеными и покалеченными. Кажется, в больничной палате сегодня будет людно. — Так, так, пора сделать перерыв, — послышался голос профессора Локхарта. — Пожалуй, нам стоило начать с защиты! Приглашаю двух добровольцев. Лонгботтом и Финч-Флетчи, не хотите ли попробовать? — Плохая мысль, — бесстрастно возразил Снейп. — Лонгботтом парень непредсказуемый. Он способен ненароком натворить таких дел, что останки Финч-Флетчли уместятся в спичечный коробок. При этих словах Невилл сгорбился и понурил голову. Вся его уверенность, которую только что он совершенно неожиданно обрел в схватке с Блэком, разом куда-то испарилась. — Я хочу предложить, чтобы Поттер и Малфой продолжили! — добавил Снейп. — Отлично! Соломоново решение! — Гилдерой повернулся к названным ребятам, развел их на помосте подальше друг от друга и сказал, чтобы они подготовились. Невилла посетила странная мысль — почему вновь вызвали Поттера? Разве здесь мало учеников со старших курсов, которые уж всяко лучше покажут защитные и прочие чары? Все это промелькнуло быстро, в один момент, пока Снейп что-то негромко сказал Малфою на ухо и тот широко улыбнулся. — Три… два… один! — отсчитал Локхарт и резко махнул рукой. — Серпенсортиа! — моментально, опередив Поттера, крикнул Малфой. Раздался резкий хлопок — примерно так вылетает пробка из бутылки. Из кончика палочки Драко материализовалась черная лента живой змеи и упала на помост. Змея подняла голову и зашипела. Зрители, стоявшие ближе к помосту, резко отпрянули в сторону, а несколько особо впечатлительных девочек истошно запищали. Локхарт попытался вмешаться, но его остановил Снейп, сказав, что ситуация под контролем. И тут произошло нечто странное — Поттер вдруг заговорил. Но говорил он не как обычно. Нет, его рот чуть приоткрылся, губы слегка раздвинулись и раздался тихий, спокойный змеиный свист. Невилл ощутил, как что-то холодное и большое поселилось в животе. Глядя на Поттера он почувствовал страх. Поттер оказался змееустом! А значит, это он может быть Наследником Слизерина! Весь зал затих и просто смотрел на то, как Поттер разговаривает со змеей. То, что разговаривает, не было никаких сомнений. Змея прислушалась, а Невиллу даже показалось, что она еле заметно кивнула головой, прежде чем свилась в кольцо, показывая свои мирные намерения. Поттер улыбнулся и обвел взглядом зал. Его улыбка почти сразу пропала, едва он увидел сотню шокированных, побледневших, испуганных лиц. Он нахмурился, понимая, что что-то пошло не так. Снейп взмахнул палочкой и змея пропала. Гермиона и Рон схватили Поттера за руки и потащили из зала. Больше получаса все обсуждали это невероятное событие. Кто бы мог думать, что Поттер оказался таким коварным и все это время скрывал свою истинную природу? Невилл вернулся в комнату, хотя этот момент он оттягивал до последнего, но не ночевать же в гостиной! Поттер и Уизли сидели на своих кроватях и о чем-то болтали. Финниган и Томас отсутствовали — кажется и они не торопились увидеться со змееустом! — Ты тоже слышал, как я разговариваю со змеей? — Гарри первый прервал установившуюся с его приходом тишину. — Все слышали, — Лонгботтом непроизвольно шмыгнул носом. — И что говорят? — Поттер попытался улыбнуться, но улыбка вышла какой-то неестественной, словно приклеенная. — Что ты змееуст! — А еще что? — это уже Рон вступил в разговор. — Ты хочешь знать? — Невилл нахмурился. — Вообще-то теперь все уверены, что Гарри Наследник Слизерина! — Фигня, — грубо ответил Рон, но Невилл видел, что Поттер вздрогнул. — Что ты теперь будешь делать? — Лонгботтом решился задать вопрос. — Не ломай голову, Нев, лучше ложись спать, — небрежно ответил Уизли. — Мы с Гарри что-нибудь придумаем. Лонгботтом ничего не сказал на это. Он тщательно задернул балдахин и долго не мог заснуть, размышляя, нападет или нет на него Наследник Слизерина, воспользовавшись ночной темнотой. И все сильнее Невиллу казалось, что на Пуффендуе ему бы было куда лучше.Глава 13. Нормальный ход
29 апреля 2018 г. в 00:10
Глава 13. Нормальный ход
Аргус Филч буквально рвал и метал, обвиняя Поттера во всех смертных грехах, в том, что он «темный» колдун и подло отомстил, выбрав в качестве мишени Миссис Норрис.
Остальной персонал Хогвартса, а также учителя и ученики отнеслись к инциденту более сдержанно.
Удивительно, но особого ажиотажа на Слизерине это происшествие не вызвало. Ученики поговорили день или два, обсуждая Поттера, а потом как-то незаметно и чуть ли не единогласно все решили, что таким образом кто-то из старшекурсников решил разобраться с завхозом и его кошкой.
В этом присутствовала логика — кошка Миссис Норрис, так же как и сам сквиб Филч нажили немало врагов, причем кое-кого они прижали весьма основательно и болезненно. Так что мотив мести не вызывал удивления.
А надпись на стене — что ж, все провернули в стиле Слизерина, и у кого-то хватило мозгов постараться отвести глаза и направить расследование по ложному следу.
Некоторые, например Виолетта Булстроуд посматривала на Блэка и Малфоя, подозревая именно их в попытке разобраться с Филчем. Впрочем, прямых обвинений никто не озвучил и через неделю все затихло.
В субботу после завтрака состоялся матч, который многие так ждали — Слизерин играл с Гриффиндором. От результата игры во многом зависело, как дальше пойдут дела в межфакультетском соревновании, хоть после прошлогоднего прощального ужина добрая треть учеников относились к этому весьма скептически.
День выдался пасмурным. По небу неторопливо ползли тяжелые тучи, готовые в любой момент разразиться полноценным ливнем. Но пока что дождя не наблюдалось. Изредка сверху падали большие и редкие капли. Ветер играл с опавшими листьями.
Игроки переодевались и готовились в раздевалках, а все остальные разместились на трибунах. Красные и зеленые шарфы доминировали среди учеников.
Комментатор, гриффиндорец Ли Джордан, «разогревал» публику, рассуждая, что у Слизерина прекрасные метлы, но это ничего не значит, так как индивидуальных умений никто не отменял, а ловец у соперников куда лучше, и он им покажет!
Когда участники вышли на поле, раздался оглушительный свист. Вся школа разделилась примерно на две части, поддерживая ту или иную команду. Практически весь Равенкло болел за Слизерин, и все же у «львов» поклонников насчитывалось больше.
Судила игру мадам Трюк. Она поднесла свисток к губам и выдала резкий звук, подав сигнал приготовиться. Четырнадцать игроков взмыли в прохладный воздух и практически неподвижно зависли на невидимой огромной окружности.
На миг все замерло, а потом мадам Трюк щелкнула замками на ящике, открыла крышку и выпустила мячи — все сразу. Игра началась.
С самого начала стало ясно, что поединок будет жарким, на грани фола. И те, и другие не лезли в карман за обидным словом, частенько толкая друг друга плечом или подстраивая неприятные штучки. Малфой и Поттер участия в общей свалке не принимали и парили чуть выше.
Один из мячей, который назывался бладжер, вел себя как-то странно. Вместо того, чтобы летать, как и другие, он неуклонно преследовал Поттера, пытаясь настигнуть и ударить его.
Близнецы Уизли, защищая своего ловца, несколько раз приложили бладжер битами, отбивая в сторону колец Слизерина, но он каждый раз возвращался назад и начинал очередное преследование Поттера.
— Почему грифы не возьмут тайм-аут? — негромко спросил Нотт.
— Вот чудаки, — поддержал его Забини. — В правилах же написано, что если есть подозрения в неисправности мяча или метлы, то команда может взять паузу и заменить их.
— Может у них какой-то хитрый план? — предположил Блэк. Он, как и остальные, видел, что с бладжером творится что-то непонятное.
Все это выглядело странно. Поттер толком не играл, а большую часть времени просто спасался от бладжера. Кажется, хохочущий Малфой находил это забавным.
— Как бы Драко из-за своих шуточек снитч не проворонил, — негромко заметила Гринграсс.
Пошел мелкий дождь. Слизерин не стоял на месте, Флинт временами кричал на все поле, отдавая команды, а его охотники раз за разом забивали квоффл в кольца противника и наращивали преимущество.
— Шестьдесят — ноль, Гриффиндор проигрывает, — «траурным» голосом заявил Джордан Ли и в этот же момент Оливер Вуд подал судье знак, что его команда берет тайм-аут.
— Ну, все, сейчас они заменят бладжер, и это развяжет Поттеру руки, — заметил Угхарт. — Если Малфой продолжит страдать херней, то это плохо закончится!
Оливер Вуд тем временем собрал своих в кружок и принялся что-то втолковывать. Флинт сделал так же, но пауза затягивалась и Драко, воспользовавшись моментом, подлетел к их трибуне и завис в воздухе на расстоянии двух ярдов.
— Видели, как мы их уделываем? — спросил кузен и широко улыбнулся. Он красовался и чувствовал себя великолепно.
— Ты рано радуешься, — мрачно заметил Блэк. Ему не нравились разговоры слизеринцев на трибунах — они считали, что Драко очень глупо выделывается, но говорить ему об этом не торопились. Наверняка не хотели портить отношения. — Если Поттер поймает снитч, ты круто обделаешься!
— Эйр прав, Драко, — его поддержала Гринграсс. — Поймай снитч до начала серьезного дождя, и пока Поттер тебя не опередил! Все будут рады!
— Ладно, — нахмурившись, кивнул Малфой. Было видно, что ему не понравилось услышанное, но первым эту мысль высказал Блэк, и обижаться он не стал.
Резко свалившись вбок, Малфой отлетел к своим.
— Надеюсь, ты прочистил ему мозги, Блэк, и это нам поможет, — Угхарт перегнулся через сиденье и поощрительно ударил Альтаира по плечу.
Встреча продолжилась. К удивлению слизеринцев на трибуне, Вуд не стал заменять мяч. Впрочем, если противник хочет страдать, то пусть страдает. Такой поворот их устраивал.
Дождь усилился и грозил перейти в полноценный ливень. Тут и там на трибунах начали раскрываться зонтики.
— Неправда ли, хорошо быть предусмотрительной? — с этими словами Дафна раскрыла свой зонт. Блэк, подмигнув мокнувшим Винсу и Грегу, немедленно прижался к ней. Девочка покраснела, но ничего не сказала.
Сквозь дождевые струи было непросто увидеть что-то важное, но золотой снитч сверкал как маленькое солнце. Он завис в воздухе и его одновременно заметили и зрители, и ловцы.
Поттер и Малфой висели в воздухе очень близко, локоть к локтю. В один момент ловцы устремились вперед. Снитч резко принял в сторону. Обезумевший бладжер вновь появился и погнался за Поттером.
Они летели практически по прямой, не закладывая виражей. Преимущество метлы Малфоя начинало давать о себе знать. Вот он выиграл ярд, вот еще один и вот Поттер начал отставать все сильнее, несмотря на прикладываемые усилия и старания. Драко пригнулся к самой рукояти, вытянул руку и спустя одно долгое, показавшееся многим бесконечным, мгновения, схватил снитч.
Поттер разочарованно выдохнул, заложил вираж и остановился около самой земли. В этот момент в его ногу со всей силы ударил бладжер о котором он, похоже, полностью забыл.
Гарри вылетел с метлы и полетел вниз — благо до земли оставалось совсем немного.
— Со счетом двести десять — ноль выиграл Слизерин, — чуть ли не со стоном проговорил Джордан и стадион радостно заорал. Вернее, чуть меньше половины стадиона.
Они шли в свою гостиную радостные и оживленные. Практически всем было плевать на ливень, лужи под ногами и промокшую одежду. Кто-то сложил незамысловатую песенку и ее повторяли раз за разом:
Слизерин вновь на коне.
Когда наш Малфой в огне!
Здоровяки Монтегю и Блетчли посадили Драко к себе на плечи и так несли его до самого Хогвартса, не давая и шагу ступить. Все пытались пробиться поближе, хлопнуть Драко по ноге, или пожать руку — если доставали.
— Ну, Малфой, ну, молодец! — громко восхищался Берк. — Ты просто красавчик! Продолжай в том же духе, понял?
— Понял! — радостный Драко лыбился какой-то невероятно обескураженной и восторженной ухмылкой. Кажется, он все еще не до конца осознал величину своего триумфа.
— Слышали бы вы, как Вуд полощет свою команду. Он даже вроде бы собирается подать жалобу на заколдованный бладжер, — с ноткой превосходства сказал Маркус Флинт.
— А раньше что не подавал? — задал резонный вопрос Люциан Боул.
— Вот и я о том же, — засмеялся Флинт. — Теперь ему уже ничего не поможет.
В тот вечер все были счастливы, а гостиная Слизерина гудела как один огромный, веселящийся и радующийся улей.
Потом до них дошли известия, что бладжер сломал Поттеру ногу, а прибежавший на помощь Гилдерой что-то напутал и вместо лечения полностью лишил ногу костей.
На самом деле Поттеру ничего не угрожало, он находился в больничном крыле, пил Костерост и жаловался на судьбу.
А утром они узнали свежую новость — вечером пострадал ученик первого курса Колин Криви. Он окаменел так же, как ранее кошка Филча.
Воскресное утро выдалось не таким, как обычно. Многие не знали, как теперь себя вести и что делать. Теперь разговоры о Тайной Комнате и Наследнике Слизерина приобрели куда более резкий и напряженный оттенок.
Некоторые ученики непонятно с чего решили, что именно Поттер открыл Тайную Комнату и что он, а не кто иной, наследник Салазара Слизерина. Первокурсники боялись ходить поодиночке. Самые предприимчивые ребята открыли подпольную торговлю различными талисманами, помогающими выжить. Удивительно, но они пользовались немалым спросом — у определенной, не слишком полагающейся на собственные мозги и здравомыслие, категории учеников.
Старосты собрали всех в гостиной и попробовали провести собственное расследование. Вот только результатов оно не принесло. Никто ничего не знал, или просто не пожелал признаваться.
— Честно сказать, не пойму, с чего такой ажиотаж-то? — говорил Малфой, недовольно поджимая губы. Блэк знал в чем тут дело — кузен считал, что случай с Колином заставил всех забыть о вчерашней победе Слизерина и лишил его немалой доли заслуженной славы. — Этому Криви ничего не угрожает и скоро его вылечат — так я слышал.
— Думаю, маглорожденные начали переживать, что Тайная Комната открыта по их души, — негромко заметила Дафна.
Они находились своей компанией в одном из пустых классов на втором этаже. Дафна сидела за партой, кузены стояли напротив. Молчаливые Винс и Грег играли в шахматы за другим столом. Их интеллектуальное противостояние смотрелось забавно и вызывало периодические смешки.
— Ну да, она же за этим и открывается, — кивнул Блэк. — Давайте вспомним, что нам известно.
— Четверо основателей Хогвартса с какого-то времени переругались, так как Салазару не нравилось, что в школу начали набирать маглорожденных, — Дафна начала загибать пальчики, перечисляя исторические факты. — Салазар ушел, но сказал, что так этого не оставит, и у него есть комната, в которой он поселил какое-то существо. Придет срок, оно выберется наружу и покажет всем, кто истинный хозяин замка. Со временем комната стала легендой, но примерно пятьдесят лет назад появились слухи, что комната открылась. При этом погибла одна девочка. В произошедшем обвинили Хагрида, который учился на третьем курсе. Его выгнали из школы. После все вновь затихло. Кажется, я ничего не упустила, да, Эйр?
— Да, — Блэк кивнул. Все сведения можно было найти в «Истории Хогвартса». — Но вот что неясно — это просто слухи или что-то за ними есть?
— Проще всего было бы поговорить с этим дуболомом Хагридом. Он непосредственный участник, все видел и его не надо искать, — заметил Малфой, сев на стол и покачав ногами.
— С нами он говорить не станет. Тем более не захочет что-то рассказывать, — заметил Альтаир с негромким смешком и даже заулыбался от появившейся в голове картины. — Если только напоить его в хлам! Вдруг язык и развяжется!
— Не вариант, — серьезно ответила Дафна, в то время, как все остальные, включая шахматистов, громко засмеялись. — Напоить его у нас не получится. Зато Трио наверняка с ним поговорит. Они ведь догадаются так сделать?
— Вероятно! Они же не полные кретины! — после паузы, поборов смех, предположил кузен.
— Поттер, несмотря на слухи, не может быть Наследником, — задумчиво протянул Блэк и почесал кончик носа. — Пусть каким-то невероятным образом у него есть родство с Салазаром, но имеется и другой факт — вечером, когда пострадал Криви, он валялся в больничной палате и не мог даже ходить!
— Точно! — кивнула Гринграсс — Почему все игнорируют такое? Это же важно!
— И все же Поттер наверняка с этим каким-то боком связан, — неожиданно обозначил свое присутствие Винс.
Малфой, Блэк и Гринграсс собрались рассмеяться, а потом синхронно замолчали.
— Что-то в этом есть, — медленно и неохотно заметил Малфой. — Когда что-то происходит, то там всегда присутствует Герой!
— Да, так и есть. Пусть это будет нашей первой версией — Поттер, может и не Наследник, но связан с этим делом, — Дафна поправила волосы, заложив прядь за ухо. — Пока не докажем обратного, мы можем принять ее за рабочую гипотезу.
— Правильно, — кивнул Блэк. — Давайте будем настороже, и начнем приглядывать за Трио.
На одном из уроков Зельеварения, когда Снейп дал задание приготовить Раздувающий раствор, случилась неприятность.
Как и обычно, Блэк работал в паре с Малфоем. Слева расположились пыхтящие и сопящие Винс и Грег. Дела у них явно не клеились. Дафна, которой не нашлась пара на Слизерине, работала с Падмой Патил.
Блэк резал корни и взвешивал их на весах, Малфой варил, считал движения и смотрел за огнем, а Снейп отпускал язвительные замечания насчет того, что получалось у Поттера и Уизли.
В этот момент котел Винса неожиданно взорвался, разбрызгивая горячий раствор во все стороны.
Правую руку Блэка обожгло, словно на нее попал раскаленный металл. Альтаир зашипел от боли, которая пронзила его от кончиков пальцев и отозвалась в локте. Было такое ощущение, что с руки заживо содрали кожу.
Несколько капель попало на одежду Малфоя, но больше всего досталось хозяевам котла — они получили сильные ожоги, нос Винса начал раздуваться, как воздушный шарик, а рука Грега покраснела, как свекла и стала втрое больше своего нормального размера.
Снейп старался утихомирить возбужденный класс и практически сразу отправил ребят в больничное крыло.
Блэк мог идти сам, а вот Винсу и Грегу вызвался помочь Малфой.
Они шли по коридору и кузен, убедившись, что никто умирать не собирается, накинулся на виновников случившегося.
— Ну, вы и чудаки! Как же так можно? Вы что, заснули там?
— Да мы вроде ничего такого не делали, — пытался оправдаться Винс, дотрагиваясь до своего раздувшегося носа. Казалось, его глаза раздвинулись в стороны и теперь растут по бокам, как у краба. Это было так уморительно, что несмотря на боль, Альтаир нашел силы засмеяться.
— Драко, мы все делали четко и закладывали ингредиенты по рецепту, — поддержал друга Грег. — Мерлин знает, как так все вышло!
— Спать надо меньше, вот как! — поддел Малфой, постепенно успокаиваясь. — Ладно, проехали… как вы? — он обвел их взглядом и остановился на Блэке.
— Прорвемся, — кивнул Альтаир. Рукав его дорогой мантии сгорел по локоть, так же, как и сорочка под ней. И все же, пострадай не правая, а левая рука и палочка, которая находилась в чехле, прилепленном к предплечью, он бы не был таким спокойным. Пострадай его «любимица», которую он чувствовал как продолжение самого себя, он бы устроил друзьям «веселую» жизнь. А сейчас, несмотря на то, что рука буквально огнем горела, его начинало потряхивать, а на лбу появилась испарина, он вспомнил слова отца, о том, что мужчина должен уметь переносить боль, а сами Блэки никогда не ноют и не скулят, как бы солоно им не приходилось. Отец еще и примеры привел тех родичей, которым не повезло и которые хлебнули сполна. Да и старший брат, продолжающий оставаться в Азкабане и испытывающий все радости такого существования, буквально стоял перед глазами. Так что ему не оставалось ничего другого, как сжать зубы и сделать вид, что все прекрасно. — Но станет куда лучше, если вы будете реже тупить, парни! Договорились?
— Ладно, договорились, — в унисон ответили Крэбб и Гойл. Они выглядели подавленными и уже признали свою вину. А уж о том, какую боль испытывали куда сильнее пострадавшие друзья, можно было и вовсе не говорить!
Увидев их, мадам Помфри всплеснула руками и принялась диагностировать, а потом и лечить.
Все отделались легким испугом. Сильный ожог Блэка она обещала вылечить и уже наутро выпустить его из больничного крыла. С Винсом и Грегом ситуация выглядела чуть серьезней, но за два-три дня колдомедик рассчитывала полностью их исцелить.
Об испорченной одежде никто и не вспомнил, и уже через час, когда все трое разместились на соседних койках, а Малфой, сославшись, что «больным нужна моральная поддержка», остался с ними, они вовсю травили байки.
Еще до обеда их начали навещать слизеринцы — даже удивительно, что их оказалось так много. Все приходили, интересовались самочувствием, проявляли сострадание и оставляли что-то из фруктов, так, что совсем скоро прикроватные тумбочки пострадавших были буквально завалены едой — наверное, посетители считали, что тут легко можно помереть от голода. При этом старосты незаметно показывали Крэббу и Гойлу кулак.
Пришел Снейп. Он их быстро осмотрел, хмыкнул и для острастки снял с виноватых Винса и Грега по десять баллов.
Дафна пришла одна из первых и сидела рядом все это время. Она была бледная, встревоженная и закидала Альтаира градом вопросов о самочувствии и возможных последствиях ожога. Блэку была так приятна ее тревога и забота, что он подумал — не сломать ли ему через две-три недели руку или ногу?
Дафна явно хотела сказать что-то еще, но до обеда, из-за посторонних, это ей не удалось.
А потом как ураган в палату ворвалась Виолетта Булстроуд.
— Только не сообщай родителям! — попросил Блэк, а больше сказать ничего не успел, так как девушка накинулась на всех троих пострадавших, обвиняя их в халатности, невнимательности и тупости.
— Еще как скажу, будь уверен! — пригрозила Виолетта. Она сменила гнев на милость лишь после того, как мадам Помфри добрых раз десять повторила ей, что ничего страшного с Блэком не случилось, угрозы для жизни нет, ожог пройдет и даже малюсенького шрама не останется и вообще, завтра он уже будет как огурчик и она его выпишет.
Уходя, Виолетта поцеловала его в щеку и наказала выздоравливать побыстрее. «Нет, точно надо сломать руку. Лучше левую» — подумал Блэк в этот момент.
Гринграсс удалось поговорить с ними позже, ближе к ужину. К этому времени ажиотаж схлынул, и друзья смогли общаться спокойно, не опасаясь, что их подслушают посторонние.
— Вы видели, из-за чего взорвался котел? — спросила Дафна. Она стояла между кроватями Винса и Блэка. Сам Альтаир, одетый в больничную пижаму, лежать не захотел, а сидел, неторопливо расправляясь с бананом.
— Нет, не видели, но ответ, думаю, и так понятен — парни что-то напутали, вот все и случилось, — он взял с тумбочки еще один фрукт и протянул девочке. — Банан будешь?
— Да, Дафна, наша вина, — покаянно сознался Винс.
— Спасибо, — Дафна не отказалась от банана, но просто взяла его в руку и продолжила говорить. — Может и так, и действительно котел взорвался из-за неосторожности. Но дело в том, что я кое-что видела.
— И что? — первым не выдержал Малфой.
— В то время, пока Снейп оказывал помощь пострадавшим, а все вопили и кричали, я заметила, как Грейнджер выскочила из кабинета Снейпа. Она что-то оттуда своровала. Её мантия сильно топорщилась!
— Так она воровка! — в голосе Драко звучал восторг вперемешку с презрением.
— Не может быть, — Блэк покачал головой. Такое просто не укладывалось в голове. Грейнджер могла быть кем угодно, но воровкой... Он не мог поверить.
— Могу поклясться магией, — негромко сказала Гринграсс с обидой. Блэк понял, что чуть не наворотил дров. Дафна девочка честная и обидчивая, и ей не понравилось, что ей не поверили. К тому же она ни разу не давала повода усомниться в своих словах.
— Нет, это лишнее, — Альтаир покачал головой. — Я тебе верю, но просто ошарашен этими словами. Я и подумать о таком не мог! Понимаешь?
— Да.
— Значит, без обид?
— Без, — помедлив, ответила Дафна.
— Не обижайся и прости меня за недоверие, — Блэк взял ее за ладошку и несильно сжал пальцы.
— Хорошо, договорились, — теперь девочка улыбнулась и стало ясно, что все наладилось.
— И все же это просто невероятно! И что же нам с этим всем делать? — задал прагматичный вопрос Малфой. — И вот еще что — почему ты не рассказала Снейпу?
— Да, я так и хотела поступить в первый момент, — призналась Гринграсс. — А потом поняла, что мы можем извлечь больше пользы, если промолчим.
— Поясни, — попросил Альтаир.
— Все просто — вы не знали, что Грейнджер что-то своровала, но у меня было время все обдумать и знаете, что мне кажется? Взрыв котла произошел не просто так. Это был отвлекающий маневр для Гермионы. Не случись взрыва, у нее не было бы шанса все провернуть. А так все отвлеклись, и она сделала свое грязное дело, — немного театрально закончила девочка.
— Так что, получается, это не мы с Грегом виноваты, а другие подстроили? — Винс заморгал, все еще не до конца осознавая услышанное. Но по мере того, как смысл сказанного доходил до него, на его обычно добродушном лице начала появляться обида.
— Думаю, так и есть, — кивнула Гринграсс.
Малфой и Блэк долго смотрели друг на друга и что-то соображали. Странно, но после того, как Альтаир поверил Дафне, он не испытал практически никакого гнева или раздражения на Грейнджер. Может все дело в том, что прошло несколько часов? Или в том, что она девочка? А вот если все это провернул Поттер, но так просто забыть о таком он не сможет!
— Уизли не мог ничего кинуть, — наконец медленно и задумчиво сказал Драко. — Он стоял слишком далеко.
— А вот Поттер мог, — Альтаир напрягся, вспоминая, кто и где находился перед самым взрывом. — Он был очень близко.
— Этих козлов надо избить, — предложил Гойл и продемонстрировал свою раздувшуюся руку. — Они устроили нам серьезную подлянку!
— Послушайте, что я еще думаю, — попросила Дафна и огляделась по сторонам. — Ясно же, что они что-то замышляют! Мы не знаем, что своровала Грейнджер, но логично, что они будут варить какое-то редкое зелье. Нет смысла воровать книги Снейпа — они большие, да и слишком рискованно. Деньги лучше не трогать, а больше, кроме ингридиентов, в кабинете декана ничего и нет! Поэтому они воровали именно их, и такую пропажу декану не так-то легко заметить.
— Заметит, будь уверена, — возразил Малфой. — Снейп знает про каждого червяка и каждый листочек — сколько их и где лежат.
— Пусть и так, но обвинить никого он не сможет, — не сдавалась девочка.
— Если мы не расскажем, — сказал Винс.
— Давайте не будем говорить, — еще раз повторила Гринграсс.
— А наши травмы? А котел? А потерянные баллы? — хором «взвыли» два слизеринца.
— Пусть я пострадал не так сильно, как вы, но все же и мне досталось. Так что мы в одинаковом положении, — напомнил им Блэк. — А баллы мы с Драко поможем вам отработать, — сейчас он разом понял, что в словах Дафны присутствует крепкий резон. Она предложила правильные вещи. Промолчав, они могут получить куда больше из всей этой ситуации. — Мадам Помфри нас вылечит, а на котел мы скинемся и купим новый. Драко?
— Почему бы и нет! — кузен, подумав, согласился. — За воровство из школы могут выгнать одну лишь Грейнджер. А если мы узнаем больше и проникнем в их планы, то может получиться и все Трио прижать. Эйр, давай по очереди следить за ними! Они не очень-то осторожные, и сдается мне, мы сможем узнать немало интересного.
— Нормальный ход, — после раздумий произнес Блэк. Следить за Трио раньше казалось унизительным, но грифы сами повели себя таким образом, что многое изменилось.
— Тогда ладно, — согласился Винс и откинулся обратно на подушку.
— Значит, договорились, — удовлетворенно вздохнула Дафна и принялась очищать банан, который все это время держала в руке.
— Да, договорились, — кивнул Блэк, хотя ему и не понравилась фраза кузена насчет Грейнджер — то, что Гермиону могут выгнать из Хогвартса, его совсем не радовало. Он бы не хотел этого увидеть. Куда лучше, с его точки зрения, было как-то унизить Трио, поставить их на место, загнать в угол или сделать что-то в этом роде.
Совершенно неожиданно открылся Дуэльный Клуб. К всеобщему удивлению, проводил его не признанный мастер Флитвик, которого даже не пригласили, а Гилдерой Локхарт, взявший себе в напарники Северуса Снейпа.
Первое занятие решили провести в Большом зале. В середине установили помост, на котором перед всеми участниками Гилдерой решил показать свой уровень.
Ну, как показать… Снейп моментально обезоружил его с помощью Экспелиармус и на этом вводная программа закончилась.
— А сейчас мы проведем показательный поединок между учениками. Кто хочет сразиться против Гарри Поттера? — Герой упирался, но Локхарт резво втащил его на помост. — Профессор Снейп, может кто-то из ваших учеников отважится на это?
— Да, такие найдутся. Но я полагаю, для равного боя нужен второкурсник? — он подошел к слизеринцам и некоторое время его взгляд переходил с Блэка на Малфоя и обратно. Было видно, что он колеблется. В конце концов выбор пал на Драко. — Не подведи, это хороший шанс проявить себя, — услышал Альтаир его шепот и сияющий кузен, ни капли не сомневающийся в собственных силах, встал напротив Поттера.
Схватка должна была начаться на счет «три», но Малфой начал чуть раньше, приложив Поттера оглушающим по голове. Заклинание прошло по касательной и не имело большой силы.
Поттер покачнулся, практически сразу выпрямился и крикнул.
— Риктусемпра!
Серебряная молния поразила кузена в живот. Несмотря на то, что год назад Поттер уже использовал аналогичные чары, Малфой не успел уклониться. Он согнулся, принялся громко икать, а потом и смеяться.
Соперники обменялись еще несколькими заклинаниями. Кажется, пропущенный выпад несколько сбил с Малфоя спесь.
Больше десяти минут все смотрели, как они обмениваются чарами с переменным успехом и под конец начали выдыхаться.
— Давайте, пока наша парочка передохнет, проведем поединки между другими участниками, — предложил Гилдерой с лучезарной улыбкой.
Все разбились по двое. Блэку совершенно неожиданно достался Лонгботтом. Невилл моментально вспотел, а его взгляд выражал отчаяние загнанного зверя.
— Приступим! — Блэк кровожадно ухмыльнулся во все тридцать два зуба и медленно, давя на психику, вытащил палочку.
Лонгботтом икнул, осмотрелся вокруг, словно оценивая пути к отступлению и не увидев их, попытался встать в защитную стойку.