Тридцать шесть стратагем

      Глава 20. Сентябрь и октябрь              — Отец? — Альтаир подошел к Ориону Блэку, стоящему в холле Хогвартса. Рядом с ним находился Люциус Малфой и Адера Вулфредж, еще один маг, третий член Попечительского Совета. Альтаиру доводилось видеть ее раньше. Она находилась среди магов, прибывших в Хогвартс по поводу инцидента с цербером, и позже, в тот день, когда общественности показывали тайную комнату Салазара Слизерина. По словам деда и отца выходило, что данная ведьма занимает весьма лояльную к Дамблдору позицию.       Рядом с магами по привычке хмурилась закованная в броню собственной строгости Макгонагалл, невозмутимый Снейп и чуть в стороне почтительный Аргус Филч.       Три члена Попечительского Совета как раз закончили разговор с директором Дамблдором и спустились вниз. Там присутствовало и несколько учеников, которые дали личную оценку агрессии гиппогрифа, травме Блэка и угрозе жизни Малфою. Хагрид старался всем доказать, что Клювокрыл хороший, и не заслуживает серьезного наказания. Гриффиндорцы полностью его поддерживали. Как и обычно в Хогвартсе, взгляд на одно событие получался диаметрально противоположным, если смотреть на него с разных сторон.       Прибывшие маги выслушали всех, но конкретных мер не озвучивали. Судя по всему, окончательное решение будет приниматься в другом месте.       После разговора у директора Дамблдора они обменивались последними словами, собираясь покинуть Хогвартс. Прежде чем это произошло, Альтаир заметил неприметный жест отца и подошел поближе.       — Коллеги, вы не будете против, если мы немного задержимся? — Орион осмотрел двух других магов.       — И мне необходимо поговорить с сыном, — спокойно ответил Малфой, а Вулфредж лишь кивнула, на миг отвлекаясь от разговора с Макгонагалл.       — Рад вас видеть, сэр, — Альтаир с удовольствием поздоровался с отцом своего лучшего друга. — Как здоровье моей крестной?       — Хорошо, — на лице мага появилась легкая улыбка. В следующий миг он отошел с Драко в сторону.       Альтаир последовал за отцом. Они приблизились к дальней стене и встали за колонну, убедившись, что их никто не подслушивает. В руках Ориона появилась палочка. Он быстро наложил заглушающие чары. Альтаир подобрался, прекрасно понимая, что по пустякам отец так бы трудиться не стал.       — Выглядишь неплохо, — отец осмотрел его с ног до головы. Естественно, после случая с Клювокрылом Альтаир переписывался с семьей и верный Гермес не раз, и не два, летал до Лондона и обратно. И парень все рассказал, да заодно и получил указания, как себя вести при разбирательстве у Дамблдора. Но письма — это одно, а живой разговор — совсем другое.       — Рука практически не болит, — Альтаир дотронулся до своего левого бицепса и осторожно помассировал его через мантию. — Скажи, что теперь будет с Хагридом и Клювокрылом?       — А какое развитие событий ты хотел бы увидеть? — с добродушной усмешкой поинтересовался отец. Альтаир с каждым годом все отчетливей понимал, что его семья — особенная. Не в том смысле, что они считали себя лучше и умнее остальных — хотя и это присутствовало, а в том, что его родичи на многие вещи смотрели иначе. Если бы, например, гиппогриф покусал Драко, то Малфои подняли бы настоящий скандал. А вот Блэки на такие вещи смотрели с изрядной долей философского спокойствия. Особенно это касалось мужчин — деда, папы и дяди Сигнуса. За долгие века истории предки не раз умудрялись залезать в различные неприятные ситуации. Иногда за свой азарт, бесшабашность и склонность к риску им приходилось платить тяжелыми травмами, а то и вовсе, жизнью. Такие вещи позволили семье привыкнуть и не нервничать по незначительным поводам. Примерно так они отнеслись и к полученной Альтаиром травме. Но это вовсе не значило, что старшие Блэки собирались игнорировать данный инцидент. Мать, та и вовсе, рвала и метала, и жаждала разнести весь Хогвартс по кирпичикам, заодно устроив показательную порку для бестолкового Хагрида.       — Даже не знаю, — честно признался парень.       — Что, у тебя нет собственной позиции? Плохо! Что ты думаешь по Хагриду? — теперь голос отца звучал жестче и требовательней.       — Он чудак и неуч, который не может связать двух слов. Но в животных разбирается неплохо. В целом, он был бы мне безразличен, не поддерживай так открыто Гриффиндор и Гарри Поттера.       — Это тебя… раздражает?       — Точно, — Альтаир просиял. Отец всегда умел очень точно сформулировать проблему и уяснить суть вещей.       — Мы это учтем. А что насчет гиппогрифа?       — Клювокрыл простое животное, — конечно, Альтаир не собирался признаваться, что и Драко виноват в случившемся. — У него есть инстинкты и он может быть опасным.       — Некоторые хотят устроить показательную казнь.       — Зачем? — Альтаир опешил, а потом насупился. — Если мое мнение важно, то я бы хотел этого избежать! Клювокрыл здесь не причем, да и у меня с рукой не все так страшно, как казалось вначале.       — Что ж, мне приятно, что ты так думаешь, — отец неожиданно потрепал его по плечу. — В любом случае я запомню твои слова, а так как мы, так сказать, пострадавшая сторона, то за нами и будет последнее слово.       — Отец, все же постарайся не доводить до крайних мер. По крайней мере, с Клювокрылом.       — Посмотрим, как обернется. В остальном у тебя все хорошо?       — Прекрасно! А как дома?       — Кричер и Смок ходят по одной половице и боятся лишний раз вздохнуть. Когда мать узнала о случившемся, она разбила прекрасный богемский сервиз, тот, что стоит в столовой, — отец негромко засмеялся. — Она хотела найти и покарать всех причастных — Дамблдора, Хагрида, Клювокрыла и прочих, чьи имена вспомнила под горячую руку. Мы с твоим дедом пережидали бурю в его кабинете. Сигнус не побоялся поддержать нас и находился рядом. Под вечер второго дня она устала и начала выдыхаться.       Видя реакцию отца, Альтаир заулыбался, представляя описанное в деталях. Наверняка мужчины спокойно попивали огневиски и покуривали сигары, в то время как из-за двери доносились крики мамы. Отца он понимал прекрасно и чем старше становился, тем чаще они с ним занимали общую позицию.       — Да уж, нелегко вам пришлось!       — И не говори! Все это бы казалось сущим пустяком, не стань деду хуже.       — Насколько? — Альтаир моментально стал серьезным.       — Ему тяжело ходить, вставать, разговаривать и вообще, что-либо делать.       — С ним же все будет в порядке?       — В ближайшие месяцы — да. Но ты же понимаешь, что он далеко не молод? Но не будем раньше времени предаваться унынию. Мы делаем все возможное и, как говорят колдомедики, это возможное может продлиться достаточно долго. Кстати, он интересовался, как у тебя идет изучение анимагии?       — Каждый день выполняю все предписанные действия, — с гордостью ответил парень. — Череп махеродонта постоянно со мной и я действительно осознаю, как начинает формироваться связь.       — Рад слышать. Продолжай в том же духе, — в голосе отца слышалось отчетливое удовлетворение успехами сына. Он еще раз осмотрелся по сторонам, наклонился и, несмотря на чары, заговорил шепотом. — Как чувствуешь Сириуса?       — Сильнее, чем раньше! Кажется, он перемещается и подходит к Хогвартсу все ближе, — Альтаир так же говорил еле слышно.       — Так мы и думали, — мужчина горько усмехнулся. — У твоего брата на первом месте всегда стояли эмоции, а уж потом рассудок. Что ему понадобилось здесь? Неужели он так хочет увидеть Гарри Поттера?       — Не знаю.       — И вот еще… Если заметишь Сириуса первым, постарайся вразумить брата. Намекни ему, что дома его все же ждут — чего бы он себе не навыдумывал по этому поводу. Скажи, что у нас есть план, как ему помочь. Пусть подумает об этом.       — Хорошо. Но у меня есть вопрос. Кажется, Поттер не знает, что Сириус его крестный. Он его побаивается, и вообще, вся школа из-за этих дементоров как на иголках. Может, сказать Поттеру?       — Принимай решение по обстоятельствам, — подумав, ответил отец. — В целом, если это пойдет Сириусу на пользу, то почему бы и нет? Но это может доставить лишние проблемы Поттеру, ведь так?       — Все думают, что Сириус виновен в гибели его родителей. Неприятно, что убийца твоих родителей твой же крестный.       — Вот и я о том. Правда уместна к месту, иначе она может прозвучать как еще одно оскорбление. Ну ладно, кажется, мы немного увлеклись. Не стоит заставлять ждать себя слишком долго.       Альтаир с неохотой согласился. Он бы с радостью поговорил с отцом еще немного. Блэки вернулись к остальным, а спустя некоторое время три члена Попечительского Совета покинули древние стены Хогвартса.       — Как я понимаю, окончательное решение по Хагриду еще не принято? — Драко внимательно посмотрел на Альтаира.       — Да. Пошли к себе, — и два друга отправились в свою комнату.                     — Не нравится мне, к чему все идет, — недовольно заметил Альтаир и оглядел всех остальных слизеринцев. Парень нахмурился и скрестил руки на груди.       Сегодня у них проходил совместный урок с остальными факультетами по Защите от Темных Искусств. Проводил его их новый учитель — профессор Римус Люпин. За несколько недель, находясь в Хогвартсе, он прикупил новую одежду, и теперь стал выглядеть лучше и уверенней. По крайней мере, с его лица практически полностью прошла нездоровая сероватая бледность.       Несмотря на внешний вид, свой предмет он вел блестяще. И в глазах Альтаира это окупало все остальное. Профессор ему скорее нравился, чем нет. Тем более, Блэк серьезно раздумывал, стоило или нет подойти к магу и поговорить с ним о Сириусе, его прежнем друге, да заодно постараться выяснить, что он думает по сложившейся ситуации.       Но повода все не находилось, а сам Альтаир не хотел так сильно показывать личный интерес.       — Понимаю, о чем ты, — Дафна так же не выглядела счастливой. Урок проходил в кабинете профессора Люпина. Все парты и скамьи отодвинули к стенам. Учитель объяснял, как надо противостоять боггарту — духу, который умел улавливать чужие страхи и мгновенно превращаться в них.       — А я вот не возьму в толк, чем вы недовольны? — с неохотой призналась Пэнси Паркинсон. Слизеринцы стояли своим кругом, как и все остальные факультеты. Правда грифы окружили учителя и по своей привычке готовились выступать первыми.       Сентябрь подходил к концу и погода медленно ухудшалась. Сквозь широкие и высокие стекла в класс падал неяркий свет. Под потолком висел скелет виверны. В помещении было прохладно, пахло старыми книгами и манускриптами.       — Блэк намекает, что не есть хорошо показывать посторонним свои глубинные страхи, — ответил Теодор Нотт.       — Вот и я думаю, что это крайне спорная идея, — Малфой даже поежился. Тем более, профессор по Защите ему совсем не нравился, и он частенько отпускал в его адрес нелицеприятные реплики. Его недовольство подогревало то, что Люпин отчетливо симпатизировал Герою и не особо скрывал данный факт. — Что будем делать, Эйр? Может, откажемся все вместе?       — Не торопись. Давай посмотрим, — предложил Блэк и замолчал, так как Римус Люпин после паузы продолжил говорить.       — Кто мне скажет, как боггарт выглядит? — спросил учитель, кидая взгляд на старинный, на мощных ножках и с внушительным, потемневшим от времени зеркалом, шкаф. Он стоял посередине класса. Внутри него что-то шелестело и достаточно громко стучало в дверь и стенки.       — Боггарты могут менять свой облик. Они превращаются в то, что человек боится больше всего, — первой откликнулась Грейнджер. — Поэтому они такие страшные.       — Совершенно верно, — Люпин прошелся перед учениками, засунув руки в карманы и одобрительно кивая. — Но и на боггарта есть управа. Давайте выучим легкое заклинание. Оно называется Ридикулус, — он вытащил правую руку и показал движение палочкой.       Заклинание выглядело просто и ученики достаточно быстро его выучили.       — Превосходно, — не поскупился учитель на похвалу, когда все они несколько раз его повторили. — Но одного заклинания против боггарта не достаточно. Лучшее оружие против него — смех. Поэтому, вместе со словесной формулой, вы должны подумать о чем-то смешном и нелепом, что напрочь убьет страх. Невилл, подойди ко мне.       Блэк видел, как грифы расступились, пропуская вперед Лонгботтома. Тот шел, словно на казнь, вяло передвигая ноги и с опасением поглядывая на шкаф.       — Не дрейфь, Лонгботтом, — неожиданно для самого себя Альтаир не удержался и подбодрил парня. На него посмотрели с удивлением — как свои, так и чужие. Некоторые наверняка подумали, что слизеринец никогда бы просто так не произнес таких слов. На их лицах появилась такая забавная озадаченность, что Блэк хохотнул.       — Невилл, чего ты боишься больше всего?       — Профессора Снейпа, — помедлив, ответил парень. Волна смеха прошла по классу. Кажется, такой страх нашел отклик во многих сердцах.       — Не ты один такой, — весело признался учитель. — Но все это мелочи. Представь его в ином облике, — он наклонился и что-то произнес парню на ухо. Невилл неуверенно кивал. Похоже, он совсем не ощущал уверенности, что у него все получится. — Пора нам сделать то, о чем я говорил в самом начале — посмотреть в лицо своим страхам!       Когда Лонгботтом, как мог, подготовился, профессор Люпин отошел в сторону, направил палочку на шкаф и открыл дверь.       Все произошло, как и ожидалась. Дверь скрипнула и медленно открылась. Перед учениками предстал профессор Снейп во всем своем великолепии — нелюдимый, недовольный, насупленный, готовый карать и отчитывать. Выглядел он настолько правдоподобно и грозно, что даже слизеринцев проняло.       — Ридикулус! — звонко выкрикнул Невилл и уже через мгновение боггарт изменился. Теперь на профессоре Снейпе появились женские туфли, юбка, какая-то безумная тряпка, олицетворяющая жакет и старая шляпа с вылинявшим чучелом птицы на тулье. Боггарт замер в недоумении, не зная, что делать.       Класс вновь захохотал. Один лишь Невилл сохранял неуверенность. Парень выглядел так, словно и сам не понял, как у него все получилось и он не напортачил.       — Замечательно, — в голосе профессора слышалось удовлетворение. — А сейчас станьте все в ряд. Каждый выйдет по очереди.       Грифы вполне ожидаемо заняли первые места. Следом выстроились пуффендуйцы и равенкловцы. Слизеринцы с неохотой пристроились в самом конце.       — Теперь я поняла, о чем Блэк говорил, — с важностью проговорила Пэнси. — Это унизительно!       — Ничего ты не поняла, — Гринграсс не смогла удержаться. — Не сколько унизительно, а скорее опасно.       — Опасно? О чем ты? — Булстроуд не хватала звезд с неба. — Нет никакой опасности. Учитель рядом.       — Вы как куры, лишь кудахчете, да сплетни собираете, — насмешливо фыркнул Малфой. Кажется, подружки обиделись. — Опасность в том, что потенциальный враг теперь будет знать ваш самый сильный страх! И он может его применить в любой момент.       — А-а, — протянула Мили, забавно вытягивая губы. Наконец-то она догадалась. Судя по лицам Винса и Грега, и до них не сразу все дошло.       Гриффиндорцы «выстреливали» один за другим. Парвати Патил боялась огромной королевской кобры, Симус Финниган — предвестника смерти, завывающей банши, а его дружок Дин Томас — высокого человека в белых одеждах, с факелом и остроконечным колпаком на голове.       Рон Уизли испугался здоровенного паука. Блэк и сам признал, что зрелище вышло мерзкое — грубая щетина, мертвенный блеск многочисленных глаз, жвала с капающим ядом и подрагивающее белесое брюхо. Он повернулся и увидел гримасу отвращения на лице Дафны.       Рыжий не сплоховал. Он быстренько произнес «ридикулус» и наколдовал пауку ролики на ногах, от чего тот не устоял и завалился на пол.       Блэку казалось интересным и важным посмотреть, что в голове у всего остального Золотого Трио. Грейнджер встала сразу после Поттера, деловито достала палочку и, судя по сосредоточенному виду, принялась настраиваться.       Вперед вышел Гарри. Как оказалось, Герой боялся дементоров. Именно такой образ принял боггарт, вылезая из шкафа. На всех присутствующих буквально повеяло могильным холодом, запахом смрада, разложения и жуткой аурой безнадежности и отчаяния.       Класс в едином порыве отшатнулся. Кто-то из девчонок тонко пискнул. Сам Гарри растерялся, но Люпин сделал несколько стремительных шагов и встал перед ним, закрывая и его, и всех остальных своим телом.       От дементора шла такая волна страха и ужаса, что она буквально корежила учеников. Блэк на всякий случай выдвинул вперед плечо, защищая Дафну и мельком пожалел, что изучение анимагии движется недостаточно быстро. Как известно, анимаг способен успешно противостоять таким духам, как боггарты. Те просто не воспринимали их как цель. Сейчас такая способность могла бы пригодиться!       — Ридикулус! — четко произнес учитель. Боггарт в тот же миг принял странный облик — выползающую из-за туч полную луну.       Римус Люпин взмахнул палочкой и моментально загнал боггарта обратно в шкаф.       — На этом урок окончен, — неожиданно сказал профессор. Выглядел он странно — еще бледнее, чем обычно, странно смущенный, словно напуганный. Улыбка пропала с его губ, да и говорил он в замешательстве. — На сегодня хватит.       Никто ничего не понял, но слизеринцы не скрывали радости, как все обернулось. Драко тот и вовсе выглядел воодушевленным — теперь он получил небольшой козырь.       — Вам не кажется, что все закончилось как-то странно? — поинтересовалась Гринграсс когда они шли на другой урок — Травологию.       — Ты сейчас о Люпине? — поинтересовался Малфой.       — Да.       — Ну, пожалуй, ты права, — Малфой почесал лоб. — Что-то в этом есть. Почему он так быстро загнал боггарта в шкаф? Почему боится полной луны?       Блэк промолчал. В дневнике брат не раз описывал, что этот Мародер какой-то странный. Но сам Регулус то ли не нашел ответ на этот вопрос, то ли написал об этом позже. А эти записи Альтаир еще не мог прочитать.                                   Дни не стояли на месте. Наступил октябрь.       К тому времени Альтаир и его друзья вовсю освоились с новыми предметами. Все они отказались от Магловеденья и Прорицания, взяв Руны и Нумерологию, которые им нравились. Дафна показывала какие-то прямо невероятные способности по числам. Альтаир и Драко не стали жадничать на похвалу и сказали ей, что у нее настоящий талант.       Уход за магическими существами никто не вел. Ситуация с Хагридом и Клювокрылом еще решалась, и слизеринцы не знали, чем же все закончится. Хагрида временно отстранили от предмета. Лесник, как сообщила Пэнси, прикладывался к бутылке, заливая горе. Золотое Трио утешало его, как могло.       Так продолжалась до того момента, как в один из дней, перед завтраком, Дамблдор озвучил очередную новость.       — Итак, ситуация с инцидентом на уроке по Уходу за магическими существами, наконец-то разрешилась, — как и обычно, директор говорил громко. Он встал, и Альтаир еще раз поразился, как же величественно тот выглядит. Да, он одевался странновато, любил блёстки и всякие звезды на одежде, но от него отчетливо веяло внушительной силой. — Мне есть, что вам сообщить.       Большой зал замер. Сотни лиц повернулись в сторону учительского стола. Тем более, сегодня там сидел какой-то новый волшебник. Сам факт его появления многих заинтриговал. Наиболее догадливые уже начали что-то соображать.       — С радостью сообщаю, что с гиппогрифом Клювокрылом ничего страшного не произошло и не произойдет. Он будет жить. Семья Блэков не стала выдвигать никаких претензий к животному.       Зал потонул в радостных криках. Больше всего ликовали гриффиндорцы и Золотое Трио. Последние недели ходили слухи о том, что Клювокрыла собираются казнить, и они заранее поверили, что именно Блэки и Малфои настаивают на таком решении. Их считали виноватыми, подлыми и теми, кто не упустит свой шанс отомстить. И тут такое…       Внешне невозмутимый Блэк наблюдал за столом грифов. На его губах скользила холодная, отстраненная улыбка. Грифы ситуацию приняли как должное. В его сторону посмотрела лишь Гермиона Грейнджер. Кажется, только она сообразила, кого следует благодарить за такой исход.       — Твой красивый жест эти бараны не заметили, — негромко констатировал кузен.       — Плевать. Я сделал это для себя, а не для них, — немедленно откликнулся Блэк.       — Не переживай, — раздался мягкий голос Дафны. — Мы-то понимаем, что ты имел полное право требовать голову Клювокрыла, но отказался.       — Спасибо, — Блэк с признательностью нащупал ее руку под столом и пожал. Гринграсс неожиданно покраснела и принялась демонстративно смотреть на учительский стол. Драко наверняка все увидел, но виду не показал.       — Теперь поговорим об всеми нами уважаемом профессоре Хагриде, — продолжил Дамблдор, когда радостный шум немного утих. — К огромному сожалению, Попечительский Совет запретил ему занимать должность учителя. Отныне ваш новый профессор по Уходу за магическими существами — Зеус Варгон. Прошу знакомиться.       Среднего роста маг встал и наклонил голову, приветствуя учеников. Выглядел он скромно, но уверенные движения и гордая осанка позволяли предположить, что маг не так прост, как кажется на первый взгляд.       Его появление вызвало неоднозначный эффект. Только что радостно кричавшие грифы замолчали, а потом недовольно и возмущенно загудели. Кто-то, похоже, близнецы Уизли, незаметно засвистели.       Пуффендуй в целом поддерживал грифов, а вот Равенкло хранил молчание. Эти наверняка решили вначале оценить учителя в деле, а уж затем делать выводы.       Больше всего довольных лиц появилось на Слизерине. Радовались и за то, что прищемили соперникам нос, и тому, что вместо неадекватного лесника получили нормального специалиста. А то, что он достаточно компетентен, мало кто сомневался. Попечительский Совет не стал бы рекомендовать на должность слабого учителя.       Завтрак прошел в оживленной и неоднозначной атмосфере. Грифы с отчетливой враждой смотрели на Блэка. Теперь про Клювокрыла уже никто не вспоминал.       — Как думаете, почему так получается? Почему я стал крайним? — несмотря на пренебрежение к большей части чужого факультета, Блэк чувствовал себя не самым лучшим образом. В голове крутились мысли, что теперь все без исключения гриффиндорцы будут считать его врагом и высокомерным козлом. Как же, ведь он наверняка мог поспособствовать, чтобы Хагрида оставили на должности! Он мог бы замолвить словечко!       Гриффиндор и до этого его недолюбливал, но то, что произошло, судя по всему, стало последней каплей.       — Ты Блэк и всегда будешь на виду, — спокойно ответила Гринграсс, доедая бутерброд с маслом и сыром. — Я думала, ты уже к подобному привык.       — Да просто достало все, — зло бросил парень. — Что, я должен был защищать и Хагрида?       — Плюнь и разотри, Эйр, — Драко дружески похлопал его по плечу. — И вообще, что с тобой? С чего ты размяк?       — Да так, — Альтаир и сам не знал, что на него нашло, и почему он вдруг расчувствовался. Откуда такие эмоции? Разве следовало ожидать от грифов иного? Они многое не видели, и тем более не обладали даром адекватно оценивать ситуацию. Они — такие. Это не слизеринцы, среди которых наверняка найдется немало тех, кто подойдет и выразит признательность.       Подумав, он решил, что все выглядело бы смешно, не будь так грустно. Его поддерживают и ненавидят за то, к чему он фактически не прикладывал никаких усилий, а личные возможности сильно преувеличивают, ведь все решили взрослые маги из Попечительского Совета. Он лишь спас Клювокрыла, но это не выглядело тем, чем можно сильно гордиться. А к судьбе Хагрида он отнесся спокойно и позволил событиям течь своим чередом. Тем более, лесник не казался тем, кто способен адекватно учить.              Так и получилось, что с этого дня все слизеринцы стали ходить на уроки нового учителя. Предмет Зеус Варгон вел хорошо, хотя, пожалуй, немного суховато. Зато начал с самых простых существ, которые не могли причинить магу серьезного вреда, и напирал на технику безопасности.       Такой подход многим не нравился. Гриффиндорцы, те и вовсе, всем третьим, четвертым и частью пятого курса отказались от предмета. Так они выказывали отношение к новому преподавателю и одновременно морально поддерживали Хагрида.       Зато сам Блэк получил поддержку оттуда, откуда и не ожидал.       — Урок закончен, — сказала профессор Батшеда в один из дней. — Все, кроме мистера Блэка, свободны.       Недоуменно переглянувшись с друзьями, Альтаир остался около учительского стола и смотрел, как класс пустеет.       — Я хотела выразить вам свою признательность, мистер Блэк, — без обиняков произнесла учитель, когда дверь за последним из них закрылась и в кабинете на миг повисла тишина. — В вопросе, касающемся нового преподавателя по Уходу, — добавила женщина, видя недоумение на его лице.       — Простите, но не понимаю вас, — Блэк удивился вполне серьезно.       — Хогвартсу, его учителям и ученикам пошло на пользу то, что теперь Уход ведет новый преподаватель, профессор Зеус. Я твердо уверена, что вы выбрали правильную линию поведения.       — На самом деле, я ничего и не делал, — признался Блэк. Конечно, подобное слышать всегда приятно, но ему нравилось, когда его хвалили за дело, за то, чего он действительно достиг, а не просто так.       — Иногда правильная позиция куда лучше и значимей любого дела. Думаю, многие из учителей разделяют мои взгляды, — не согласилась Батшеда и добавила в своей обычной манере. — Я все сказала. Можете идти. Не забывайте о задании на выходные.       Блэк поблагодарил и немного озадаченный, вышел из класса. Конечно, друзья никуда не делись. Они оккупировали один из подоконников, дожидались его появления. Четыре лица разом повернулись в его сторону.       — Ну, что? — первым спросил Грег.       — Я и сам пока не понял, что это было, — признался Блэк и рассказал о коротеньком разговоре.       Шагая вместе с друзьями в гостиную, Альтаир невольно улыбнулся. Быть может, он не до конца понимал мотивы Батшеды, но сам факт поддержки радовал и словно давал новые силы.                     Дни становились холоднее и короче. Температура неуклонно опускалась, а по ночам начинало подмораживать.       Драко Малфой вместе с остальными участниками команды по квиддичу уходил на ежедневную тренировку. Очень часто они происходили в такую рань, что небо лишь начинало светлеть. По выходным Маркус Флинт проводил повторные занятия после обеда. Как и обычно, ежегодный турнир Хогвартса открывал матч Слизерин против Гриффиндора и все готовились к нему, как к самому важному событию в жизни. Игроки ходили злые, не выспавшиеся, за глаза поругивали капитана, но в душе полностью его поддерживали.       — Ты так про учебу забудешь, — как-то за завтраком заметил Альтаир, оглядывая друга. Драко и остальные игроки заявились в зал сразу после очередной тренировки по квиддичу. Кузен был воодушевлен, доволен и буквально накинулся на овсяную кашу, демонстрируя волчий аппетит. А еще он был испачкан, словно и не летал на метле. — Ты чего такой грязный-то?       — Отрабатывал один маневр, и на вираже меня малость занесло. Проехался по земле, — ответил кузен с немалой гордостью.       — На тебя это не похоже, — с деланным безразличием заметила Гринграсс и Малфой купился. Он посчитал, что падение на землю умаляет его мастерство, как ловца, и принялся подробно объяснять, как же так вышло. Он даже встал и начал показывать руками различные движения, вспоминая свои действия.       Грег и Винс слушали внимательно, а Дафна чем дольше, тем с большим трудом сдерживала смех. Наконец она не выдержала, рассмеялась, и Малфой сообразил, что его разыгрывают.       — Да идите вы, — буркнул он с возмущением. — Я к вам всем сердцем, а вы как поросята.       Теперь уже не выдержал Блэк. Вдвоем с Гринграсс они еще долго, до конца завтрака, посмеивались и подтрунивали над другом. Остальные слизеринцы поглядывали в их сторону с интересом, но с лишними вопросами не лезли.              Наступило тридцать первое октября, преддверие Самайна. В Хогвартсе добрая половина учеников во главе с директором отмечала магловский праздник под названием Хэллоуин.       Блэк и его друзья ждали этот день с нетерпением. Наконец-то им позволялось выйти в Хогсмид, первый раз в жизни.       Родители еще загодя прислали письма с разрешением, которые ученики передали профессору Снейпу, и теперь ничего не могло их остановить.       Позавтракав омлетом с сосисками и чаем, друзья быстро сходили к себе, переоделись в теплую одежду и сразу же отправились в холл. Там уже собралась немалая толпа. Все торопились оказаться на улице, но на выходе стоял Аргус Филч и сверял учеников со списком, который держал в руках. Так он контролировал, чтобы в Хогсмид выбрались лишь те, у кого имелось разрешение. Причем завхоз действовал так педантично и неторопливо, что все понимали, что таким мелочным образом он мстит за насмешки и шутки в свой адрес.       Аргуса Филча не сильно жаловали в Хогвартсе. В этом вопросе четыре факультета проявляли удивительное единодушие. Но вместо того, чтобы измениться, завхоз вел себя так, словно хотел как можно дольше продлить такое отношение.       Старших он досматривал не особо сильно, но зато отыгрывался на третьем и четвертом курсе. Из-за этого собралась порядочная очередь.       — О, кажись наш Герой никуда не идет, — глазастый Малфой все увидел и просто не смог промолчать. — Как дела, Поттер? Решил остаться в замке? Или боишься дементоров?       Грег и Винс загоготали, а сам Поттер на этот раз неожиданно промолчал и с грустным видом поплелся в гостиную. Драко выглядел сбитым с толку.       Альтаир мельком удивился, почему ему не разрешают покинуть замок. Неужели директор опасается, что на него нападет Сириус Блэк? Или дементоры? С другой стороны, у Поттера никогда не получалось жить, как остальные люди. Поэтому и ломать голову об этом не стоило.       И все же Блэк рассказал бы про старшего брата и про то, кем он приходится Гарри, если бы тот сам подошел к нему и спросил. Но Поттер, вполне ожидаемо, вел себя иначе. Поэтому и Альтаир решил пока что не проявлять инициативы.       Слизеринцы так долго ждали выхода в Хогсмид, что их радости не было предела.       Они торопливо спускались по склону, все ближе подходя к небольшому и очень уютному поселку. Хогсмид издалека напоминал игрушечную деревню. Из многочисленных труб к небу поднимались тоненькие струйки дыма. Под ногами поскрипывал снежок. Его насыпало не много. К тому же денек обещал стать хорошим и теплым. Солнце поднималось все выше и грозило растопить все то, что успело намерзнуть с ночи. А значит, дорога скоро размокнет и превратится в сплошную грязь и месиво, истоптанное сотнями ног.       Кузены дурачились и наперебой предлагали Дафне надеть резиновые сапоги — Альтаир видел такие во время похода с Вегой по магазинам.       — Розовый цвет был бы тебе к лицу, Дафна, — резвился Блэк.       — И на высоком каблуке! — кажется, Малфой не до конца понимал, как выглядит данная обувь, а может, продолжал шутить.       — Вы прямо остряки, можно собственное шоу открывать, — Гринграс притворно хмурилась, но в глубине её зеленых глаз сверкали искорки смеха.       Подойдя к деревне поближе, они почувствовали удивительные запахи. Пахло свежей выпечкой, специями и различными сладостями.       Больше трех часов они бродили по Хогсмиду, заглядывая во все подряд магазины и лавки. Со всех сторон слышались шутки и взрывы смеха. Кажется, в этот день в Хогсмид выбралась добрая половина Хогвартса. В замке остались лишь первые и вторые курсы, а также те из старших, кому такие походы давно уже надоели.       Слизеринцы приметили и Рыжего с Грейнджер. Они находились вместе с остальными гриффиндорцами и, как и все, переходили от одного магазина к другому.       Денек казался таким ласковым, они так разомлели под лучами солнца, что даже Малфой почувствовал умиротворение и не стал их лишний раз задирать.       Под конец они оказались в «Сладком королевстве», где попробовали горячий шоколад с вкусными кексами.       Единственное, что омрачило их настроение, так это статья в свежем номере «Пророка», которую Блэк купил в кафе. В ней говорилось, что безжалостный убийца Сириус Блэк замечен в Даффтауне. А этот шотландский городок располагался недалеко от Хогвартса.       — На тебе лица нет, Эйр, — заметила Дафна, когда молчание затянулось. Грег и Винс отвлеклись от своих мороженых и подняли головы. Драко смотрел пристально и недоуменно. Альтаир молча пододвинул ему газету.       Вокруг сидели люди, смеялись, ели сладости, но Блэк словно отстранился от них. Он и раньше, после разговора с отцом, чувствовал, что Сириус все ближе. Родная магия показывала, что брат совсем недалеко. И он ощущал его мрачную торжественность и стальную решимость довести дело до конца. Какое это дело, Альтаир, конечно, не знал. Но сам настрой Сириуса заставлял не ожидать ничего хорошего. Его брат мог выкинуть очередной номер. Судя по всему, к этому все и шло.       И вот теперь такая новость. Значит, Сириуса можно встретить в любой день!       — Я ни разу не видел его вживую, но он мой брат, — медленно проговорил Альтаир. — И если с ним что-то случится… — он не закончил и просто замолчал.       — Все будет хорошо, — уверенно заметила Гринграсс.       — Вот именно, не стоит думать о плохом, — с деланным воодушевлением рассмеялся Драко. — Вас, Блэков, так просто ничем не проймешь!       — Найдем твоего брата и поможем ему, — немного простодушно заметил Винс и покраснел, когда остальные на него зашушукали, чтобы он говорил тише. Грег не ограничился словами и чувствительно пихнул друга в бок.       На обеде в Большом зале за гриффиндорским столом также обсуждали эту новость. Вернувшийся из Хогсмида Финниган принес «Пророк» и больше дюжины человек столпились вокруг него.       — Что будет, если Блэк заявится в Хогвартс? — чуть ли не кричал Симус, размахивая руками. Ирландец никогда не отличался пугливым характером, но новость его взбудоражила.       — Он неуловим! Улизнул один раз от дементоров, улизнет и другой! Надо держать ухо востро! — слышались многочисленные реплики.       Все смолкли, когда Альтаир шел к своему столу. Тишина повисла такая, что ее можно было резать ножом. Десятки глаз смотрели в его сторону. В них читались злоба, насмешка и лицемерие. Ни одного доброго, сочувственного или просто безразличного взгляда он так там и не заметил.       — Блэки наверняка прикрывают Сириуса! Его не поймали, потому что Аврорам дали взятку! Я бы на месте министра Фаджа допросила Альтаира — наверняка ему есть, что сказать о своем братце! Да все они убийцы и чернокнижники!       Блэк шел, и эти реплики буквально били его по ушам. Кожей он чувствовал расползающуюся по залу ненависть и страх. Древняя ярость пробудилась и угрожающе заворочалась в его душе. В воздухе появился запах пыли и какой-то горечи, как от пепла. Даже краски окружающегося мира изменились, приобретая большую глубину и резкость. Глухо стукнуло сердце и он почувствовал, как на виске бьется пульс. Захотелось выхватить палочку и хорошенько приложить Бомбардой самых горластых и тупых. Он сглотнул слюну и усилием воли постарался удержать себя в руках. Кажется, немного помогло, и ярость на время отступила.       — Что, небось, со страху в штаны напрудили? — раздался насмешливый голос Драко Малфоя. — Я слышал, что львы ничего не боятся. Кажется, это не соответствует действительности.       Крики заглушили его последние слова. Грифы пришли в себя и принялись костерить Малфоя.              К ужину от мрачного настроения Блэка не осталось и следа. Весь зал оказался заставлен свечами, тут и там на стенах и под потолком висели тыквы, изображающие различные морды и гримасы. Потолок затянули тучи, и под ними, попискивая, скользили тучи летучих мышей.       Блэку всегда нравилась кухня Хогвартса, но по праздникам она выглядела еще более впечатляюще. Жареные гуси, различные пудинги, колбасы и все остальное казалось таким вкусным, что он почувствовал, что малость объелся.       За преподавательским столом пили вино и негромко разговаривали. Дамблдор с безмятежным видом налегал на мясо. Макгонагалл ела мало, часто оглядывала зал и сохраняла серьезный вид. Батшеда Баблинг, как и обычно, негромко переговаривалась с Септимой Вектор. Снейп и Флитвик пересели поближе к Стебль, Авроре Синистре, Сивилле Трелони и библиотекарше, мадам Пинс.       Бледный Люпин, про которого ходили слухи, что он серьезно болен, находился рядом с Хагридом. Кажется, лесник немного ожил после того, как его сняли с должности. Во всяком случае, он посмеивался и много пил. Блэк с удивлением заметил, что рядом с ними о чем-то уверенно говорит Зеус Варгон. Кажется, несмотря на жизненные перипетии, он и Хагрид относились друг к другу хорошо.       Слизеринцы первыми стали выходить из-за стола. Многие из них хотели подготовиться к обряду, который происходил в эту ночь. Раньше в это время зажигали костры и подсчитывали собранный урожай, заодно решая, какая часть скота переживет зиму, а какая — нет. А еще многие верили, что в эту ночь умирают люди, нарушившие свои гейсы или запреты.       Правда сейчас нужда подсчитывать урожай отсутствовала, да и костры заменяли два камина в гостиной. Около них слизеринцы и собирались посидеть, в кругу товарищей и друзей.       Блэк и Драко, захватив Дафну, отправились вслед за Фарли в гостиную. Грег и Винс остались продолжать пир.       — Вы сильно-то не нажирайтесь, — напомнил им Малфой. — А ты, Винс, кажется, забыл, что тебе говорил Розье.       — Нет, что ты! — толстяк, показывая искренность, прижал руки к груди. — Я помню! Вот еще немного поем и отправлюсь за вами.       — Ну-ну, — покачал головой Альтаир. Несмотря на вполне конкретные намеки старост и самого Снейпа, их друг не торопился превращаться в стройного и подтянутого парня. И если на первом и втором курсе его еще пытались наставить на путь истинный, то теперь почти все махнули рукой.       Слизеринцы расселись в гостиной. В стороне несколько человек играли в шахматы. Кто-то читал журналы и газеты. Девушки собрались около камина, поближе к теплу. Там что-то рассказывала Лиза Хентауэр с четвертого курса. Остальные слушали Забини, который принялся травить анекдоты.       — Ой, что случилось! — дверь открылась и к ним по ступеням буквально сбежали Пэнси и Милли. Обе выглядели раскрасневшимися и возбужденными.       Появление девочек не осталось незамеченным. Слизеринцы отвлеклись и повернулись в их сторону.       — Давай, не тяни, что за привычка такая? — с отчетливой досадой приказала Фарли.       — Да я и не тяну, — Пэнси перевела дух. — В общем, Полная Дама на картине, охраняющей вход в гриффиндорскую башню, сказала, что на неё напал Сириус Блэк. Он располосовал все полотно, и говорят, рычал и ругался, как одержимый, пытаясь пробраться внутрь их гостиной!       Паркинсон говорила и в ее глазах светилась недобрая радость. Кажется, она находила немалое удовольствие в том, чтобы обратить внимание на Альтаира, вывести его из себя и вообще, напомнить, кто его брат.       — Тихо, тихо! — закричал Розье, вставая с кресла и перекрывая поднявшийся шум. — Незачем так орать. Успокойтесь. Что-то еще, Пэнси?       — Да. Дамблдор приказал всем собраться в Большом зале. Якобы там будет безопасно.       — Безопасно? Вот уж дудки! — не удержалась Виолетта Булстроуд.       — Правильно. Безопасней, чем в нашей гостиной, нам нигде не будет, — поддержал её Герберт Берк. — Джемма, давай-ка сходим с тобой к Снейпу и все уточним.       — Заметано. Всем оставаться здесь, — их староста поправила прядь за ухо и вышла из гостиной.       Дверь закрылась. Теперь все смотрели на Альтаира. Первокурсники таращили глаза, не понимая, что вообще происходит. Они еще не осознали, что в Хогвартсе каждый год что-то случается.       Дафна Гринграсс подошла к Астории, взяла сестру за руку и присела рядом.       — Давайте кое-что уточним, — после неловкого молчания предложил Перегрин Дерек. — Блэк, скажи нам честно, ты знаешь про своего брата и его планы? Зачем ему Хогвартс?       — Нет, мне ничего не известно, — покачав головой, ответил парень. Говорить ему не хотелось, и оправдываться он не желал. Подобное поведение унижало. С другой стороны, ему необходима поддержка своих. Чувствовать ненависть всего Хогвартса — слишком тяжело. Даже для него. — Правда!       — Я ему верю! — Флинт воинственно поднялся на ноги и демонстративно обвел гостиную взглядом. По своей привычке мыслей он не скрывал.       — И я! — Грэхем Монтегю не стал молчать.       — Хорошо сказано, Маркус! — улыбнулась Виолетта. — А ты, Альтаир, не волнуйся, мы с тобой!       Булстроуд поддержали. Не все, конечно, но большая часть. Ребята подходили к Блэку по очереди, хлопали по плечам, жали руку и что-то говорили. Парень приободрился.       Наконец старосты вернулись.       — Дамблдор приказал всем собраться в Большом зале и остаться на ночь. Якобы там спокойно и нас будут охранять, — сказала Джемма. В ее голосе звучало отчетливое сомнение.       — Мы сумели убедить Снейпа, и тот сказал директору, что в нашей гостиной куда безопасней, — с гордостью добавил Берк. — Нам разрешили остаться у себя. Сириус учился на другом факультете и так просто к нам ему не попасть при всем желании. В целях еще большей безопасности, мы придумали новый пароль от входной двери. Пока что его будут знать лишь старосты и наш декан. Остальным покидать гостиную запрещено. Ну, что скажете?       Ученикам нашлось чего сказать. В целом, все чувствовали радость, что им не пришлось тащиться в Большой зал по мрачным коридорам и ночевать на твердых и холодных плитах.              — О чем думаешь? — донесся негромкий голос Малфоя. Кузены находились в своей комнате, и ее наполняла темнота и тишина. Лишь окно и слегка светящаяся за ним вода угадывались в этом мраке.       Альтаиру не спалось. Под одеялом казалось жарко, а без него холодно Он ворочался, одну за другой перебирая десятки мыслей. Все они в основном касались Сириуса, его целей и всего того, что за этим следовало.       — О брате, — признался Блэк. Он произнес это слово, «брат», и почувствовал сердцем неожиданное тепло.       — Был бы у меня родной брат, и я бы переживал за него, — откликнулась темнота.