Тридцать шесть стратагем

      Глава 21. Когда кровь поёт              — Ну и погода! — протянула Дафна и зябко повела плечами. Ее огромные зеленые глаза смотрели из-под зонта куда-то вверх. Голос звучал странно, непонятно, чего там было больше — восхищения от мощи стихии или недовольства от доставленных ею неудобств.       Буря разыгралась не на шутку. Густые, свинцового цвета тучи нависли над всей округой, превратив Хогвартс и поле для квиддича в мрачное и суровое место. Дождь лил как из ведра. Бешеные порывы ветра ударяли в лицо, трепали одежду и вырывали зонтики из рук. Два из них, желтого и серебряного цвета, уже летали в воздухе, закручиваясь и поднимаясь все выше.       Редкие вспышки молний и оглушительные удары грома буквально потрясали, заставляя вздрагивать.       И все же, трибуны оказались забиты под завязку. Как и обычно, кубок Хогвартса по квиддичу открывал матч Слизерин — Гриффиндор. И он неизменно вызывал ажиотаж.       Почти все преподаватели, включая Дамблдора, Макгонагалл, Снейпа, мадам Трюк и прочих так же пришли на поле. Про Хагрида можно было не говорить — лесник неизменно посещал игры своего любимца Поттера. Из тех, кто отличался активной позицией и не любил просиживать в собственном кабинете, отсутствовал лишь Римус Люпин. С ним вообще дело обстояло странным и непонятным образом. Он пропустил последние занятия. Предмет за него вел профессор Снейп, который не преминул снять баллы Поттеру, Уизли и Грейнджер за слишком длинный язык. Когда он предложил изучать оборотней, Золотое Трио начало возражать, что по плану Люпина у них другая тема. Ну, они и поплатились.       — Если нам так неприятно, то как же игроки летают? — раздался голос Панси Паркинсон. Они с Булстроуд сидели спереди, чуть ближе к полю. — Бедный Драко!       — Когда будет перерыв, не забудь повязать ему шарфик, — усмехнулся Блэк.       — Ничего ты не понимаешь, это любо-о-о-вь! — захохотал Забини. — Так ведь, Пэнси? Ну, признайся?       Слизеринка что-то недовольно буркнула, но тему развивать не стала. Третий курс прекрасно знал, что она всеми силами пытается обратить на себя внимание Малфоя, но пока выходило плохо. Драко игнорировал ее и не обращал внимания на попытки завязать дружеские отношения. Зато он охотно использовал девочку как источник ценных сведений обо всем, что происходило в Хогвартсе. Правда, так делали многие слизеринцы.       Блэк кинул на небо задумчивый взгляд. Действительно, кузену приходилось несладко. Тучи опустились совсем низко. В их разрывах изредка мелькали ловцы. Их можно было различить по форме, да цвету волос. Малфой и Поттер выписывали стремительные пируэты, зависали в неподвижности и временами полностью пропадали из вида. Изредка там сверкала золотая искорка маленького снитча, но почти сразу же, как только ловцы устремлялись к ней, куда-то пропадала.       Остальные летали ниже, ближе к земле. Всех одинаково сильно заливали потоки воды и трепал ветер. Несколько раз самые легкие игроки чуть не срывались с метел. Доносились команды капитанов.       У Слизерина игра шла тяжело. Как оказалось, грифы во главе с Оливером Вудом подготовились основательно. Они медленно, но уверенно, шаг за шагом, наращивали преимущество. Счет уже достиг восьмидесяти — ноль.       С каждой минутой грифы на трибунах кричали все громче и громче, веря в победу своих любимцев. Даже бешеные порывы ветра не могли заглушить их вопли.       После небольшого перерыва ситуация продолжила ухудшаться. Счет стал сто — ноль.       — Если Малфой не поймает чертов снитч, то все пропало, — проворчал Нотт. Судя по его голосу, он все еще надеялся на благоприятный исход.       Слизеринцы негромко переговаривались, обсуждая, чем все может закончиться. От нечего делать и Блэк собирался что-то сказать. Он даже открыл рот…       Родная магия резко и неожиданно прошлась по всему телу и сжала сердце. Она давала неповторимое ощущение радости и удовлетворения. Парень вздрогнул и завертел головой. Все это обозначало лишь одно — Сириус совсем близко.       — Что такое, Эйр? — от Дафны ничего не ускользнуло.       — Не сейчас, — он продолжал осматривать трибуны, и прилегающую местность. Хотя, в таком сумраке и ливне сам Мерлин ничего бы не различил. Лица и фигуры учеников и преподавателей казались серыми, перечеркнутые струями. Мелкие детали расплывались и ускользали.       Что делать? Бежать и искать брата глупо. Да и не правильно, коль он сам плевать хотел на родню. Но он здесь и наверняка не просто так. Что ему нужно? Встретиться с Поттером? Или что-то еще? То, что Сириус не собирается возвращаться в семью, или хотя бы подать о себе весточку, становилось очевидней с каждым днем. Захотел — нашел бы способ связаться.       Мысли мелькали стремительно. Блэк встал для лучшего обзора. На него обратили внимание, но уже в следующий миг всем стало не до этого.       — Дементоры! — раздался чей-то истошный крик. Мелкие слизеринцы, как и их ровесники с остальных факультетов, вскочили на ноги. Все принялись кричать, размахивать руками и давать советы, которые никто не слушал.       Альтаир посмотрел на старшекурсников. Они лучше держали себя в руках и не поддавались панике. Джемма Фарли вытащила палочку и ждала дальнейшего развития событий.       Блэк решил вести себя схожим образом. Он на всякий случай встал вплотную к Дафне, и сделал знак Винсу и Грегу приблизиться. Со стороны Запретного леса и озера к полю летело больше десятка дементоров. Они выделялись черными сгустками на фоне туч и их одежды развевались по ветру.       Как и в поезде первого сентября на всех присутствующих нахлынула беспросветная тоска и уныние. Жизнь потеряла смысл и поблекла, став похожей на дождливый и сырой мир вокруг.       Краем глаза Альтаир видел, как что-то происходило с игроками. Драко устремился за снитчем, а Поттер начал заваливаться с метлы.       Дамблдор, его можно было опознать по светлой бороде и неповторимой мантии, на противоположной стороне поля резко махнул палочкой. Навстречу дементорам ударила сфера золотистого света. Директор применил самое действенное в данный момент заклинание — Экспекто патронум.       — А-а, — раздался женский крик. Какая-то слишком чувствительная ученица Пуффендуя не выдержала.       — Экспекто патронум! — раздалось в разнобой несколько голосов. Старшекурсники с разных факультетов из тех, у кого хватало сил на такие мощные чары, последовали примеру директора.       Дементоров откинуло в сторону. Со злобным воем они начали разворачиваться и улетать обратно. Их воздействие, внушающее отчаяние и беспросветную тоску, медленно пропадало.       — Ну и дела! — буркнула Фарли, убирая палочку.       — Чего они вообще хотели? — Розье осмотрел остальных в поисках ответа. Само собой, никто не мог сказать ничего дельного.       Трибуны продолжали возбужденно переговариваться, хотя все уже поняли, что опасность миновала. Да и игра, как оказалось, закончилась совершенно неожиданно. Воспользовавшись замешательством Поттера, Малфой поймал снитч. Слизерин выиграл со счетом сто пятьдесят — сто двадцать.       Поттер умудрился упасть с метлы. Кто-то, кажется вездесущий Дамблдор, а может и мадам Трюк, успели его подхватить в воздухе и смягчить падение. Хагрид сразу же потащили Героя во врачебные палаты, а на поле страсти только лишь разгорались.       Игроки стояли на земле, кричали и переругивались. В любой момент ситуация грозила перерасти в драку.       Блэк схватил Дафну за руку и вместе с остальными слизеринцами побежал на помощь своим. Гойл и Кребб топали позади, а юркие Забини с Ноттом умудрились их опередить.       — Наш ловец потерял сознание, — Оливер Вуд потрясал метлой. — Вы выиграли нечестно!       — Иди в жопу, Вуд, — как и обычно, Маркус Флинт не выбирал выражений.       — Вы всегда пользуетесь погаными приемами, — подлил масла в огонь один из близнецов Уизли. — Только так и можете побеждать.       — Хватит ныть! — отрезал Люциан Боул. — Чем вы на этот раз недовольны?       — Вашим поведением, — Анджелина Джонсон так же кричала. — Мы требуем переигровку. Нашему ловцу помешали дементоры!       — А нашему, они значит, помогали? Так? — Перегрин Деррек усмехнулся как можно язвительней. — Заканчивайте нести бред!       Игроков окружили остальные ученики, преимущественно гриффиндорцы и слизеринцы. Из толпы раздавались смешки, советы и негодующие крики, но в спор особо никто не лез, предоставив игрокам самим решать свои проблемы.       Незаметно подошли Дамблдор и Снейп. У директора борода и волосы оставались абсолютно сухими, словно дождя не было и в помине. По внешнему виду Снейпа так же казалось, что он минуту назад вышел из замка, а не сидел на трибуне.       — Думаю, нам следует положиться на мнение самих слизеринцев, — дипломатично предложил Дамблдор. Шум при его появлении утих. — Если они считают, что победили честно, то так тому и быть.       — Согласен, — Снейп кивнул.       Все замолчали и уставились на Флинта. Он помедлил, перед тем как ответить, и обвел своих игроков вопросительным взглядом.       — Дементоры одинаково мешали и нам, и гриффиндорцам, — наконец сказал капитан. — Уверен, Малфой поймал снитч по всем правилам.       Часть толпы его полностью поддержала, другая недовольно загудела.       — Мистер Малфой? — голос директора звучал совершенно бесстрастно. — Пусть ваше слово будет последним. Вы честно выиграли?       — С Поттером каждый год что-то происходит. У него никогда не бывает нормально, как у всех. Ведь так? — кузен начал неуверенно, но с каждым словом его голос звучал все сильнее. Альтаир кивнул ему и поднял большой палец, выражая полную поддержку. Несомненно, это помогло другу. — Нам что, теперь всем Хогвартсом под него подстраиваться? Он сознание потерял? Это лишь его, и ваши, гриффиндорские, проблемы! Недовольны? Так найдите другого ловца, не такого нежного, — он открыто улыбнулся. — Я честно поймал снитч!       — Поганый хорек! Гадина! Лицемер! — несколько наиболее горячих грифов не выдержало, но под взглядом директора и Снейпа они недовольно замолчали.       Обратно в Хогвартс слизеринцы возвращались вполне довольные жизнью, считая, что все прошло справедливо. Судя по хмурым рожам грифов, те держались строго противоположного мнения.                     Поттер провалялся в больничном крыле до конца выходных. Кажется, у парня случился вывих или перелом запястья. Честно сказать, Блэку на него было плевать, просто вездесущая Паркинсон делилась в гостиной новостями, и он ненароком их услышал.       Зато в холле Хогвартса кто-то развесил листовки с изображением Сириуса Блэка и надписью, что из Азкабана сбежал опасный преступник. Как будто об этом и так никто не знал! Как будто мало того ажиотажа, что подняли газеты! Альтаир ругался и считал, что все не случайно, а его семью травят целенаправленно и весьма умело.       На колдофото Сириус скалился, чуть ли не рычал и производил впечатление полного безумца.       Блэк и так ходил на нервах из-за того, что почувствовал на прошедшем матче, а тут такое! У кого-то хватало ума не акцентировать на этом внимания, но некоторые грифы своего не упустили.       Особенно выделялся Рыжий. Казалось, он находил особое удовлетворение в том, чтобы каждый раз напомнить о родстве Сириуса и Альтаира и добавить, что все Блэки одним миром мазаны. Несомненно, он почувствовал уверенность, получив дополнительный козырь.       Альтаир чаще всего ограничивался холодной и предостерегающей усмешкой, но она помогала не всегда, да и нервов удержать себя в руках не хватало.       До кучи доставали и Драко. Ему говорили, что тот должен был отказаться от победы, и согласиться на переигровку. Вот только кузену приходилось куда легче.       Блэк старался не посещать холл, чтобы лишний раз не видеть колдофото и не обращать на себя внимание. Слизеринцы в целом понимали его позицию и провокационных вопросов не задавали. Лишь Пэнси и кто-нибудь из старших иной раз позволял мимолетный намек или что-то подобное о семейных делах Блэков.       Равенкло вообще куда больше заботили собственные проблемы и возможность получения знаний. А вот Пуффендуй и особенно Гриффиндор молчать не могли и не собирались.       — Ну что, Блэк, кажись, ты малость притих? — любил начинать Рыжий. Обычно это происходило в Большом зале во время еды, а также до или после совместных уроков. — Что, не рад, что и в твоей черной семье имеются проблемы, а?       — Твой брат предал моего отца и мать, — подлил масла в огонь Герой. — Из-за него они погибли. Ненавижу!       После выходных, когда всех отпустили в Хогсмид, а его вновь оставили в замке, Поттер как-то резко озлобился. До этого он смотрел на Блэка не так враждебно, а то и вовсе, старался не замечать. Но сейчас в его голосе и жестах появилась отчетливая ненависть. Было видно, что на него что-то повлияло и заставило измениться.       Разговор произошел в воскресенье, после ужина, в одном из коридоров.       — Да, а ведь Блэк наверняка считал, что деньги способны решить все проблемы, — со смешком продолжил Уизли. Слово «деньги» он произнес с завистью и каким-то болезненным удовлетворением. — И где твой важный вид, а? Раньше ты выхаживал, словно весь Хог принадлежит тебе одному. А сейчас что-то хвост прижал. Ха-ха!       Альтаир чувствовал его магию — тухлую, как в застоявшемся болоте. От нее тошнило. То ли дело магия Драко — легкая и подвижная, напоминающая порыв свежего и бодрящего ветра. Или взять Дафну — она ассоциировалась с ласковым и тихим озером, вода в котором прозрачна и чиста. При этом она в любой миг может всколыхнуться грозной волной, отвечая на угрозу.       А магия Уизли… У Рыжего, близнецов и их сестры она чуть ли не смердела. Блэку казалось, что он различает в ней нотки гниения и какой-то мерзости.       — Еще слово, Рыжий уродец, и я за себя не отвечаю, — предупредил Блэк, со свистом втягивая воздух. Он побледнел, черты его лица заострились. Знаменитое семейное буйство клокотало и стремилось вырваться наружу. Но он пока еще держался и за палочку не хватался.       — Ты напрасно так делаешь, Рональд Уизли, — заметила Дафна. — Слышал присказку, что не надо тыкать палкой в логово тигра?       — Ой-ой, гляньте-ка, грозного Блэка опекает девчонка, — гриффиндорец фыркнул, разбрызгивая слюни. Его смех, манеры, вернее полное их отсутствие, и сама ситуация с братом и многочисленными намеками переполнили чащу терпения.       — Экспелиармус! — Альтаир не смог удержаться. Ярость захлестнула и вырвалась наружу. Он почувствовал какое-то мрачное удовлетворение. Все, оковы спали! Не надо лицемерить, молчать и сдерживаться... Не надо молчать и ограничиваться полумерами. Кровь пела, и магия отвечала ей в унисон. Она гремела сотней звонких серебряных труб, но лишь он один слышал ее торжественную поступь! Казалось, в жизни нет ничего невозможного. Запреты и ограничения рухнули в один миг.       Первое заклятие полетело в Поттера. Он казался более опасным, тем более Блэку захотелось унизить грифа его же любимыми чарами. Все уже знали, что Герой частенько его применяет.       С сухим щелчком палочка Поттера вылетела из рук и улетела куда-то далеко по коридору. Рон вытаращил глаза и выхватил свою палочку. Ну, как выхватил… Грифы казались такими неуклюжими и медлительными! Возможно, что-то могла бы сделать Грейнджер, коль скоро она в Трио самая талантливая, но она не любила лезть в драку. Вот и сейчас она замерла, толком не зная, что предпринять.       Следующим, отталкивающим заклинанием, Блэк резко ударил Уизли в грудь, вкладывая в чары всю ненависть и гнев, что скопились в нем за последние месяцы. Рыжий отлетел назад, как от пинка гигантского сапога. Спиной он сбил статую какого-то рыцаря, задел картину и приложился об стену, а потом, вскрикнув, рухнул на пол.       — Ты тупой урод, Уизел! — закричал Блэк. — Твой поганый язык до добра не доведет!       Он бы и еще им чем-нибудь врезал — сразу обоим — но на него навалились. Кто-то схватил его за плечи и повис на руках. Подбежали старшекурсники и они, поняв, что дело приняло серьезный оборот, оплели его спутывающими чарами.       Дафна что-то успокаивающе говорила, но он ее почти не слышал. Глаза застилала кровавая пелена. Ему хотелось бить, крушить и карать. Но его спеленали на совесть, и он лишь скрипел зубами.       С каждой минутой появлялось все больше зрителей. Поттер уже сбегал за своей палочкой. Рону досталось основательно. Он лежал на полу, стонал, харкал кровью и толком не мог говорить. Около него склонилась Гермиона.       — Ну и жалкое же зрелище, — с презрением уронил Малфой, глядя на однокурсника.       Но таким он выглядел лишь в глазах слизеринцев. Все остальные встали на сторону Уизли. Им действительно казалось, что Блэк перегнул палку.       — Доигрались, козлы? — Блэк дышал тяжело, словно только что пробежал вокруг Черного озера.       — Это уже перебор, мистер Блэк, — неожиданно около них появился осуждающе качающий головой профессор Флитвик. — Надо же и меру знать!       — Они сами напросились, профессор, — быстро вставил Драко. — С Поттером все в порядке, а Уизли просто не повезло!       — Я так не думаю, — не согласился учитель. — Мистеру Уизли требуется медицинская помощь. К сожалению, мне придется обо всем рассказать руководству.       — Как вам будет угодно, профессор, — Альтаир глубоко вздохнул и начал приходить в себя. Ярость, недовольная и раздраженная от того, что не нашла полноценного выхода, медленно «засыпала».       Скандал вышел знатный. Рон попал к мадам Помфри. Оказалось, что у него сотрясение мозга, сломано несколько ребер, одно из которых проткнуло легкое, да и спина сильно пострадала. Он почти две недели не выходил из больничного крыла.       Прибыли члены Попечительного Совета, а кроме них появилась и мамаша Рончика. Ее визгливый крик достигал самых дальних уголков Хогвартса. Она требовала наказать Блэка и напирала на то, что Дамблдор совсем распустил Слизерин. Они, дескать, творят, что хотят.       — Во разоряется, — с невольным восхищением заметил Драко, прислушиваясь к воплям, которые слышались со стороны кабинета директора. — Ну и голосище!       — Близнецы частенько проворачивают идиотские номера. Они подкидывают различным бедолагам свои самодельные штучки, после которых человек чуть ли не умирает и неделями лежит в палатах. В такие дни миссис Уизли что-то не торопится посещать Хог, — заметила Дафна. — А сейчас прилетела как фурия. Наверняка, она считает, что Рон мог погибнуть.       — Конечно, досталось ему сильно, — признался Блэк. Сейчас, когда все осталось позади, он чувствовал некоторое смущение. Рон придурок еще тот, но и он сам малость переборщил. — Но я же не отмороженный на всю голову и не стал бить, чем потяжелей. Как думаешь, бомбарду он бы пережил?       — Да они с Поттером вообще непробиваемые, — хохотнул кузен. — О чем ты, если от Героя Авады отскакивают? А Рыжий, видать, пошел по его стопам.       — Яблочко от яблони, как говорится, — добавила Гринграсс.       — Может и Поттеру что-либо устроить? — предложил Гойл, почесывая кулак. Винс поддержал его предложение довольным ворчанием.       — Отставить! — Блэк нахмурился. — Вы что, воевать собрались? — несмотря на грозящие неприятности, ситуация вызывала его удовлетворение с некоторым налетом юмора. Рожа Рончика, в тот момент, когда он огреб по полной, выглядела непередаваемо!       — Главное, чтобы они запомнили урок, — Гринграсс смотрела на ситуацию с практической точки зрения. — И мы все перестали бы друг друга задирать.       — Вот это вряд ли, — возмутился Грег.       — Точно! В общем, не парься, Эйр! — посоветовал кузен.       Не париться не получилось. Со Слизерина сняли сто баллов, а самому Блэку запретили до зимних каникул покидать Хогвартс. К тому же он получил десятидневную отработку у Аргуса Филча. Кажется, подобное начинало входить в традицию. Эту «приятную» новость не поленился сообщить парню декан, пригласив его в свой кабинет.       — А как же Уизли и Поттер? Они что, останутся без наказания? — Блэк был не только возмущен до глубины души, но и взбешен. По всем правилам выходило, что и зачинщику с провокатором должно было перепасть хоть что-то.       — Они пострадавшая сторона. Особенно Рон Уизли, — Снейп демонстративно пожал плечами. — Не вам проявлять недовольство, мистер Блэк.       — Это… неправильно.       — Жизнь — не подарок, и не легкая прогулка под Луной, — внушительно заметил декан. — Кажется, я не раз предупреждал вас сдерживать семейный гнев. И вы раз за разом не внемлите мне.       — Не я первый начал, — буркнул Блэк. Он подумал, что когда старосты узнают о потере целых ста баллов, они вновь устроят ему основательную выволочку. И ему придется давать обещание, что он все исправит.       — В нашем мире такое зачастую не важно, — Снейп откинулся на спинку кресла и сложил руки домиком. — Пусть наказание послужит уроком. Оно научит вас сдерживать свое буйство, позволит укрепить дисциплину и даст возможность сосредоточиться на учебе. У вас прекрасные оценки, и вы можете стать истинной гордостью Хогвартса. Вместо этого вы растрачиваете свои силы и потенциал на никчемные выяснения отношений. Не думали о таком?       — Думал, — Блэк смотрел в пол. После этих слов он почувствовал некоторый стыд. Действительно, как-то все выходило… несолидно, что ли.       Хотя Снейп уже давно доказал, что не может действовать как полноценный декан. Его всегда что-то сдерживало, что-то мешало отстаивать в полную силу права родного факультета. Старшие рассказывали, что до появления Поттера все было иначе. Так какой смысл ему что-то объяснять?       — Вы много времени проводите с профессором Батшедой. Она вас хвалит. Как я понимаю, вы спрашиваете у нее совета по различным вопросам, — учитель решил переменить тему. — Может, и я могу вам чем-то помочь? Есть вопросы, которые вас беспокоят, мистер Блэк?       — Ничего такого, о чем бы стоило здесь говорить, — Альтаир действительно в последнее время сблизился с профессором Рун. Мало того, что и сам предмет ему нравился, так и профессор помогала. В частности, она дала несколько советов по анимагии. Он и сам не понял, как рассказал ей о том, что изучает в свободное время. Но когда сказал, то не пожалел. И профессор посоветовала нанести на череп махарадонта несколько рун, и вообще, что называется, поддерживала.       Сейчас Блэк чувствовал, что у них складываются хорошие отношения. Естественно, со скидкой на различие в статусах. Она — учитель, а он простой ученик. Несмотря на свой необщительный характер, преподаватель помогла весьма основательно. А то дело с анимагией совсем было заглохло. Если бы не ее ненавязчивые советы, он бы так и топтался на месте!       — Жаль, — уронил Снейп. — Что ж, я вас не задерживаю. Можете идти.       Блэк полировал кубки и колдофото в рамках, слушал ворчание Аргуса Филча и утешал себя тем, что Рыжий получил сполна. Теперь, когда они встречались, он вел себя не так вызывающе. Он начал бояться — и Альтаир чувствовал его страх. И боялся он не того, что его победили. Нет, ему довелось почувствовать «буйство Блэков», его захлестнуло их семейной яростью и мощью. Это проняло Рыжего до кишок. Альтаир был готов поспорить, поставив галлеон против зубочистки, что Уизли по настоящему шокирован тем, какой может быть чужая магия в исполнении однокурсника.       Семья Уизли номинально считалась чистокровной. Вот только став Предателями Крови, они обрели не только уничижительную кличку, но и потеряли часть изначальной силы и возможностей. И теперь Рыжий, который всегда считал, что Предатель Крови лишь прозвище, показывающее презрение со стороны чистокровных и их прислужников, понял истинное положение дел. Во всяком случае, Альтаир на это рассчитывал.                     В последний день перед зимними каникулами в Хогвартсе было людно и шумно. Наконец-то все дождались долгожданного события — в Тайной Комнате Салазара Слизерина открылся музей.       — Вся магическая общественность безмерно счастлива, — вещал в холле министр Корнелиус Фадж. — В прошлом году благодаря действиям ряда учеников и сотрудников Министерства мы смогли пресечь и уничтожить опасную угрозу. Сейчас я говорю о древнем василиске. После этого нам досталось богатейшее наследие одного из основателей Хогвартса. Настала пора показать его общественности.       Тут министр, конечно, лукавил. Общественности уже показывали все то, что нашли в Тайной Комнате. Но если говорить о самом помещении, то он был кругом прав.       Тайная комната находилась где-то глубоко внизу, под землей. Волшебники проложили к ней широкую каменную лестницу. Она начиналась в заброшенном туалете, который изменили до неузнаваемости, убрав оттуда кабинки, умывальники и унитазы. Вместе с ними исчезла и Плакса Миртл, найдя себе другое место.       Именно туда, после приветственного слова Министра, повалила вся многочисленная толпа.       — Помните, как мы здесь нашли зелье, которое варила Грейнджер? — Блэк с улыбкой сравнивал заброшенный туалет и то, чем он сейчас стал. Все сияло чистотой, а сквозь вымытые окна падал дневной свет.       — Еще бы! — с важным видом подтвердил Малфой. — Я, когда увидел, в каких условиях она его варит, чуть неврастеником не стал!       — Теперь наш Хогвартс стал еще красивее, — заметила Дафна, когда они спускались по лестнице вниз. Маги укрепили на стенах светильники, поставили в небольших нишах статуи и повесили картины. Сама лестница закручивалась гигантской спиралью.       Впереди шел министр и его заместители, директор, профессора, члены Попечительного Совета, многочисленные корреспонденты и приглашенные гости. Там, спереди, ни на минуту не прекращались вспышки колдофото, что-то говорил директор и Макгонагалл.       Блэк с друзьями находились сразу за ними, в толпе оживленных слизеринцев. Кому-то пришла в голову дельная идея сделать коридор суровым и мрачным, лишь слегка обработав камни стен и потолка. Пол был гладкий, с длинными и широкими ступенями. Они вели все ниже и ниже.       Блэк провел рукой по стене. Подушечки пальцев ощутили прохладу камня, и он почему-то почувствовал, как глубокое спокойствие проникло в его сердце.       Сама Тайная Комната поражала мрачной величественностью и аскетизмом. Вход в нее запирал огромный круглый замок с несколькими каменными змеями. Сейчас дверь была открытой.       В воздухе чувствовался запах пыли. От него у Блэка слегка запершило горло. Внутри высокий свод поддерживали колонны. Они стройными рядами уходили к дальней стене, с которой взирал суровый и властный лик волшебника с распущенными волосами и бородой.       — Говорят, это Салазар Слизерин, — не удержалась Пэнси Паркинсон.       — Или он, или сам Мерлин, — отозвался Нотт. — Других кандидатур просто нет.       Между колоннами стояли какие-то полки, стеллажи и витрины, зачарованные так, что смотреть на них можно, а дотрагиваться — нет. Ученики считали, что это копии. Находились и те, кто верил, что здесь выставлены оригиналы. Естественно, после того, как их тщательно изучили.       Внимание привлекало огромное чучело василиска, вытянувшееся вдоль одной из стен. Его наверняка выпотрошили, добыв бесценные ингредиенты, но шкуру и клыки трогать не стали, пощадив для истории. И сейчас зверь просто поражал. Люди подходили к нему, охали и ахали, отходили и возвращались снова.       — Надо будет найти фотографа и попросить запечатлеть нас на фоне василиска, — предложила Дафна. — Как вам идейка?       — Годится! — одобрил Альтаир. — Хоть и не наш трофей, а приятно.       Здесь, непосредственно в музее, церемония открытия продолжилась.       — Такое невероятное событие случается не часто, — взяла слово Амелия Боунс, глава отдела магического правопорядка. — Безусловно, мы гордимся, что Тайную Комнату обнаружили при нас и наших детях.       Ведьма говорила о том, как дорог всем магам Хогвартс и все, что с ним связано. После неё Орион Блэк напомнил, о важности славных традиций и пользе таких открытий. Макгонагалл поблагодарила Министерство за организацию музея.       Церемония растянулась почти на час, но скучать ученики начали лишь под конец. До этого все казалось интересным и увлекательным.       — Итак, пора! — министр Фадж взял ножницы и торжественно перерезал красную ленточку, отгораживающую дальнюю часть залы.       Раздались очередные вспышки колдофото и рукоплескания. После этого официальная часть закончилась. Вечером в Хогвартсе состоялся торжественный пир. Было много шуток, смеха и шума.       На следующее утро начались каникулы. Большая часть слизеринцев разъехалась по домам.