Тридцать шесть стратагем

      Глава 25. Винсент Крэбб по прозвищу Толстый              Лето девяносто четвертого выдалось насыщенным. И все же, прежде всего, оно запомнилось неизбежным, но от того не менее печальным и тяжелым событием — умер Арктурус Блэк, лорд и один из самых необычных, многогранных и неоднозначных магов своего времени. Он прожил девяносто три года.       Впоследствии, оглядываясь на то лето, Альтаир вспоминал лишь торжественные и мрачные похороны в поместье на берегу Ирландского моря. Именно здесь они ранее прощались с Поллуксом, отцом Вальбурги. Теперь очередь дошла и до еще одного Блэка.       Народу набралось невероятно много, включая практически всех представителей знаменитых «Двадцати восьми». Из этих семей, тех, кто еще могли похвастаться живыми и вменяемыми членами, отсутствовали лишь Уизли. Остальные вообще собирались выкинуть Предателей из данного списка, как несоответствующих такому высокому статусу.       Прибыло множество британских магов и их коллег с континента. В свое время они закончили Дурмстранг, Шармбатон, Ильверморни и Колдовстворец. Было удивительно узнать, что у старого лорда имелось так много знакомых, товарищей и друзей. В домашней обстановке он всегда казался одиноким и нелюдимым затворником.       Министерских насчитывалось еще больше. Сам Корнелиус Фадж, руководители департаментов, начальники отделов и просто рядовые сотрудники. Даже Дамблдор отметился, хотя его никто и не приглашал.       Газеты старательно освещали процедуру. Они описывали мельчайшие детали, вплоть до одежды гостей и масти лошадей, везущих дроги с телом.       Альтаиру всегда казалось, что он привык к всеобщему вниманию и его нелегко удивить. Он ошибался. На той церемонии он начал понимать, что значит принадлежать к древнейшему, темнейшему и ужаснейшему роду, который начал выходить из тени. Тем более, он имел статус наследника, что вызывало лишнюю головную боль и накладывало определенные обязательства.       Церемонию вели Орион и Сигнус. По древнему обычаю всех Блэков тело сожгли. Альтаир смотрел, как огонь пожирает плоть и верил, что, лишившись телесного сосуда и связанных с ним привязок, душе деда будет проще расстаться с этим миром и отправиться дальше.       — Он родился под светом Арктура. И всю жизнь шел, озаряемый его лучами, — слова Ориона звучали негромко, но их слышали все собравшиеся. Ветер раздувал факелы. Было тихо и свежо. А с черных небес сверкали звезды. — И в дальнейшем Пути он не свернет на легкую и неправильную дорогу. Он будет идти гордо, с высоко поднятой головой и примет все то, что заслужил этой жизнью. И пусть высшие силы решат его вирд*. Мы же в своих сердцах запечатлеем его таким, каким он был и остался — непокорным, сильным, независимым и мудрым. Он вел Блэков вперёд. Ныне его служение окончено. Дальше ношу понесут другие.       Для Альтаира потеря деда стала настоящим ударом. Вся семья знала, что к такому все и идёт. И все же это оказалось тяжело. Очень тяжело. Советы деда, его мрачноватый юмор, напускная суровость, великодушие, готовность выслушать и не осудить, величественность — весь набор качеств и свойств характера вызывал подлинное уважение. Он был необычным магом. Возможно — великим.       Эйр знал, что, как и ко всей его семье, к Арктурусу люди относятся неоднозначно. Ему было плевать на тех, кто считал его плохим.       Министр Фадж произнес речь, в которой упомянул, что лорд Блэк активно действовал против Гринденвальда, организовывая на Островах сопротивление его вторжению. Именно за это он получил орден Мерлина первой степени. Для многих это стало новостью.       На церемонии также присутствовали Вега Блэк, Андромеда и Сириус. У брата все же хватило совести посетить похороны. Хотя, в одиночку, без участия Веги, он бы здесь не появился.       Потом, после кремации, был небольшой поминальный стол. Домой маги начали аппарировать уже под утро, когда восток окрасился нежными цветами. Несколько дней Альтаир ни с кем не разговаривал.              Арктурус успел застать то время, когда над его внуком Сириусом состоялся суд. Старый маг активно участвовал в процессе, пытаясь добиться правдивого итога. Похоже, это и стало последней каплей, подкосившей и так слабое здоровье. Зато Сириуса полностью оправдали, а Петтигрю приговорили к поцелую дементора. Казнь состоялась в середине августа. Именно Арктурус сумел на ней настоять. И она стала тем знаком, по которому многие поняли — Блэки вернулись. Они вновь стали силой. Пусть пока еще и не самой внушительной на Островах, но они заявили о себе решительно и недвусмысленно, как было и раньше. Они показали, что не намерены прощать врагов и получают желаемое. Не всем такое положение дел пришлось по сердцу.       Сам Сириус жил в особняке дяди Альфарда. Поддерживать отношения с семьёй он не собирался. Но письмо, в котором сухо поблагодарил за помощь, все же прислал.       Сириус не особо мечтал о тесной дружбе с братом, и Альтаир на время оставил его в покое. Зато многое получалось у Веги. С ней-то Сириус общался много и охотно. Через кузину Эйр узнавал последние новости.       Именно она уговорила его отправиться в гости к Сириусу. И там, к своему удивлению, он застал Поттера. В отсутствии Гермионы, и особенно Рона, Гарри вел себя несколько иначе и не торопился лезть на рожон. Да и сам Альтаир понял, что Поттер не такой уж и козёл. И все же, нормального общения не вышло. Присутствующие, быть может за исключением Веги, чувствовали себя неловко и скованно.       Как выяснилось, Сириус решил подтвердить свой статус крестного по отношению к Поттеру. Гриффиндорец стал частым гостем в доме дяди Альфарда. Всплыла фамилия каких-то Дурслей — простецов, которые его опекали.       Поначалу Герой отнесся к Сириусу без особого восторга, все еще подозревая того в гибели собственных родителей. Но Сириус, когда хотел, мог наладить отношения с кем угодно. Вот и Поттер «оттаял». Через некоторое время они стали чуть ли не лучшими друзьями. Иногда их навещал уволенный из Хогвартса Римус Люпин.       Сириус вообще хотел взять заботу о дальнейшей судьбе Гарри в свои руки и забрать парня из дома Дурслей. Но тут у него возникли неожиданные сложности. Вега как-то упоминала, что против высказался сам Дамблдор, но деталей никто не знал.       Еще состоялся финальный матч чемпионата мира по квиддичу. Он происходил двадцать второго августа в Дартмуре, графстве Девоншир. Министерские соорудили там огромный стадион и установили палаточный городок.       Дафна отсутствовала — ее и сестру родители отправили на континент к родственникам. Да девушка и не особо стремилась туда попасть.       А вот Малфой, Крэбб и Гойл буквально бредили чемпионатом. Как и подавляющее большинство слизеринцев.       Блэки и Малфои получили одну из лучших лож и смогли с комфортом оценить, как сборная Ирландии одолела Болгарию.       Драко был в полном восторге. И этому не могло ничто помешать — ни Поттер, ни семейство Уизли и Сириус в одной с ними ложе, ни что-либо еще.       Уже на следующий день они узнали, что после финального свистка интересные события не закончилось. Кто-то нацепил одежды Пожирателей Смерти и порядочно напугал присутствующих. «Пророк» писал о символических жестах, сожжённых палатках, массовой панике, но что интересно, жертв не оказалось. Все прекратилось, когда в небе появился череп со змеей — метка Воландеморта. Кажется, она одинаково сильно напугала как простых зрителей, так и самих Пожирателей.       С точки зрения отца и матери все случившееся выглядело настоящим бредом.       — Сомневаюсь, что такой идиотский номер выкинули сами Пожиратели, — рассуждал Орион в их гостиной. — Зачем им такое? В чём смысл?       На том семейном совете присутствовали и Малфои. Люциус официально заверил, что их семья участия в инциденте не принимала.       Альтаир видел, как непросто складывается ситуация. Родители рассказывали не все, но отец намекал, что к нему ищут подходы определенные маги из тех, что ранее поддерживали Воландеморта. Теперь они начали искать силы и денег Блэков — именно так выразился отец.       Малфои оказались в двусмысленной ситуации — они-то были среди тех, кто поддерживал Тома Редла еще с середины сороковых годов. И Альтаир знал, что отец и дед Драко, несмотря на клятвы и заверения, делали это добровольно, и более того, охотно.       Но сейчас Малфои ждали, что скажут Блэки. А Орион, Сигнус, Вальбурга и Друэлла не торопились принимать важных решений. Родичи Друэллы — Розье, так же как и Флинты, засуетились. Главы их семей собирались посетить Блэк-хаус.       — О чем задумался, Эйр? — его в плечо толкнул Драко.       Наступило очередное первое сентября. Они перешли на четвертый курс и ехали на Хогвартс-экспрессе в Школу. Блэк еще на платформе поздоровался с друзьями, слизеринцами и немногочисленными знакомыми с других факультетов. Винс занял одно из купе, в котором они сейчас и сидели. После Лондона он забрался в угол, высунул голову за занавеску и не заметил, как задумался.       Да и было о чем пораскинуть мозгами. Несмотря на каникулы, занятий он не запускал. И наградой стал успех в изучении дневника Регулуса. И то, что он сумел прочитать, его по-настоящему шокировало. И немного напугало.       Когда-то давным-давно Регулус писал о Воландеморте в исключительно восторженных тонах. Брат восхищался его магической силой, политической программой, амбициями, знаниями, харизмой, решительностью и всем прочем. Он с воодушевлением принял Метку, мечтая благодаря происхождению, богатству и способностям со временем занять одно из ключевых мест около Лорда.       Вот только не все оказалось так гладко. И брат начал разочаровываться в том, кому служил. Основной причиной выступила неадекватность, паранойя и жестокость Тома Реддла, которые прогрессировали год от года. Не всем подобное нравилось.       Зацепкой, давший возможность раскрыть один из секретов Воландеморта, стало обращение того к Регулусу. Он просил домашнего эльфа для некоторых действий. Брат приказал Кричеру последовать за Лордом и выполнять любой его приказ.       Лорд провел тёмный ритуал с участием домовика и оставил его умирать, нисколько не заботясь о дальнейшей судьбе. Но Кричер выжил. Более того, он вернулся домой и рассказал обо всем Регулусу. Так тот узнал о том, что его кумир делает крестражи.       Ошибка Регулуса состояла в том, что он был импульсивен, как и другие Блэки. Он старательно и подробно записал свои мысли и подозрения в дневник, но ничего не сказал родителям и деду. Вместо этого брат отправился к подземному озеру, не спросив совета, не подготовившись как следует, не узнав необходимых деталей. Он хотел уничтожить крестраж, но погиб. На описании, как он отправляется, его записи оборвались.       Альтаир сразу же рассказал отцу о том, что ему удалось прочитать. Уже вдвоем они допросили домовика. Остальные подробности, трагичные и пугающие, Блэки узнали от Кричера.       Тот получил от Регулуса последний наказ — хранить тайну и уничтожить медальон. Но прямого приказа лорда Ориона домовик ослушаться не смог и рассказал всё.       Так у Блэков появился медальон Слизерина, превращенный Воландемортом в крестраж. А еще они узнали, где находится тело Регулуса. И сейчас семья решала, что же со всем этим делать.       «Такую темную и настолько отвратную магию мне ранее видеть не доводилось» заметила Вальбурга на семейном совете, когда впервые увидела медальон. Её слова впечатлили присутствующих.       По всем раскладам его было необходимо уничтожить, но Сигнус подал дельную мысль не торопиться и выяснить всё, что возможно — и о крестраже, и о том, сколько их могло быть, и обо всем другом. Да и имя Регулуса можно было попробовать «обелить». Правда, такой шаг имел далеко идущие последствия.       — Да так, обо всём понемногу, — уклонился от прямого ответа Альтаир. Он не имел никакого права рассказывать друзьям о крестраже. Не сейчас, во всяком случае. Мало того, что такие знания очень опасны, так еще болтливость могла обернуться самым непредсказуемым образом. Тем более, на свободе осталось множество Пожирателей. Как они отреагируют на подобное? Да и прошлое Малфоев накладывало специфический отпечаток. Лучшему другу и кузену он верил безоговорочно, а его деду — нет.       — А я вот думаю, каким он будет — наш четвертый курс? — протянула Дафна.       — Перспективным! — в голосе Драко зазвучала уверенность и ожидание. — Слышь, Эйр, думаю, пора прибирать Слизерин к рукам, — он покосился на Крэбба и Гойла. — Не вздумайте трепаться. Это наша тайна, понятно?       — Какой разговор, Драко! — Винс в знак искренности даже кулаки прижал к груди.       — Правильно. Только не будем торопиться, — Блэк знал, что Толстый и Громила звезд с неба не хватают, но доверять им можно полностью. Они всегда прикрывали и помогали по мере сил. — В этом году старостами стали Блэтчли и Хенгауэр. Для начала легонько надавим на них — попросим выполнить парочку поручений, передать что-то Снейпу, скажем, чтобы не лезли на наш курс, посоветуем что-нибудь… Посмотрим на их реакцию и решим, как действовать дальше.       — Амбиции как у Наполеона, — заметила Дафна, которая прекрасно знала об этих планах. — Не боитесь надорваться?       — Нет, — уверенно и спокойно ответил Блэк. — Если дружить с головой, то уже к ноябрю пятый курс будет нашим. А там и на шестой можно замахнуться. После ухода Флинта капитаном стал Монтегю. Но он последний год в Хогвартсе, а после него настанет время Драко. Ты обработаешь девчонок — они к тебе прислушиваются и уважают. Семикурсники — Виолетта, Эрни и тот же Грэхем — нас поддержат.       — А ты? — немного наивно поинтересовался Грег.       — А я, как всегда, возьму самое сложное — буду думать и строить планы, — Блэк захохотал.       — Хотите, открою тайну? — Малфой хитро подмигнул девушке и осмотрел их всех.       — Конечно! — сразу же оживился Толстяк. — Что за тайна?       — В этом году в Хогвартсе пройдет Турнир Трех Волшебников. Приглашены Дурмстранг и Шармбатон. Круто, да?       — Ничего себе! — для Гринграсс это стало новостью. — Значит, нас ждет веселое время. А ты, кажется, знал? — она повернулась к Альтаиру.       — Да. Еще с середины августа, — усмехнулся Блэк. На самом деле, первым о такой сногсшибательной новости ему поведал Драко — у Малфоев всегда хватало друзей в Министерстве. Как правило, они намного раньше подавляющего большинства остальных магов узнавали что-то новое.       — И молчал! — недовольно протянула Гринграсс. — Мог бы в письме и сообщить.       — Думал, что увижу тебя на финале квиддича, — нашелся Альтаир. — Там бы и рассказал, но ты не приехала.       — Сделаю вид, что поверила, — девушка пошутила, но показала недовольство. — Поведай, что же нас ждет, Драко.       — Почему бы и нет? — Малфой выглядел довольным. Он обожал такие моменты. Они подчеркивали его значимость. Не сумев усидеть на месте, Драко вскочил на ноги и принялся в красках описывать, как Министерство готовится к турниру, как собирается его организовывать, кого приглашать и всё прочее.                            

* * *

      — И почему почти каждый день, когда мы приезжаем в Хогвартс, льет такой дождь? — Эйр высунул нос из дверей вагона, но на улицу выходить пока не торопился.       — Традиция такая, — предположила Дафна. — Наша британская традиция. Что тут непонятного?       Было темно и пасмурно. Хогвартс-экспресс прибыл на платформу Хогсмида. Косые струи дождя напоминали полупрозрачную стену. Он скрывал всё, что находилось дальше пятидесяти ярдов. Редкие вспышки молний на миг освещали мир. За ними следовали оглушительные раскаты грома. Пахло дымом, свежестью и озоном — новое слово Винсент Крэбб, которого друзья звали Толстым, узнал совсем недавно от Гринграсс.       — Эй, ну вы чего не выходите? — послышался голос из-за спины. Блэк и ухом не повел. Он задержался на выходе, не желая мокнуть. За ним остановились Дафна и Драко. Как и обычно, сам Винс вместе со своим лучшим другом Грегом прикрывали их со спины и не давали проходу остальным ученикам. А их набралось не так уж и мало. Два слизеринца расставили локти, чтобы никто не проскочил мимо.       — Тихо! — прикрикнул Малфой, оборачиваясь. — Не видите что ли, какой ливень? Сейчас достанем зонты и пойдём.       Народ в вагоне недовольно заворчал, но в открытый конфликт лезть не торопился. Связываться по такому пустяковому поводу с Малфоем, а вернее сказать, с Блэком, им не хотелось, хотя там и находились пятикурсники с Пуффендуя.       — Понял, какие мы крутые? — подмигнул Грег. Винс расплылся в довольной улыбке.       Наконец Эйр раскрыл зонт и поднял его над головой Гринграсс. Девушка лишь кивнула, с достоинством принимая знаки внимания. Они неторопливо, словно у себя дома, пошли по платформе в ту сторону, где здоровенный Хагрид размахивал фонарём, подзывая новичков.       Малфой раскрыл собственный зонтик и пристроился рядом с ними, старательно и аккуратно переступая лужи.       — Драко, не дай пропасть, — Винс, топая и разбрызгивая воду, попытался залезть к нему под зонтик. Лило как из ведра. Они с Громилой моментально промокли.       — Смеетесь, что ли? — Малфой нахмурился. — Вы оба — здоровенные секачи. Нам троим здесь не поместиться. Так что — с’est la vie!*, — с этими словами он выпихнул их обратно под дождь.       — Твой французский внушает, — мимоходом заметила Дафна.       — А то! — надулся Малфой. Он оглянулся на друзей, вздохнул и трансфигурировал из собственного платка большой плед. — Вот, держите, хоть не так промокнете.       — Спасибо, век не забудем, — пробасил Грег, накидывая его на голову. Винс схватил свободную часть и как мог, завернулся в неё.       От Хогсмида до Школы добирались в закрытых каретах, запряженных фестралами. Никто в их компании животных не видел. Просто знали, что они есть. Хотя, потоки воды, обтекая тела, давали некоторое представление об их внешнем виде.       Дафна устроилась посередине одного из двух сидений. Слева и справа от неё сели Блэк и Малфой. Винс, для порядка пихнув Грега, занял место напротив.       — Здесь будет малость суше, — удовлетворенно заметил Малфой, складывая зонт.       Блэк ничего не ответил. Он просто вытянул длинные ноги и довольно выдохнул.       Кареты, взяв всех учеников, тронулись. Они, хоть и были оснащены рессорами, периодически подпрыгивали на кочках. Внутри было еще темнее, чем снаружи. И лишь редкие зарницы помогали понять, что происходит.       Винс вытер ладонью воду с лица и, пользуясь моментом, посмотрел на Дафну. Она многим нравилась. Сам он считал ее лучшей девушкой на свете. Она была такая внимательная и добрая, такая спокойная и умная, что могла покорить кого угодно. А уж о ее красоте и манерах говорить не приходилось. Гринграсс уверенно шла к тому, чтобы стать первой красавицей если и не всего Хогвартса, то уж Слизерина точно.       Толстый понял, что ему нравится Дафна где-то в мае прошлого курса. Он тогда долго смущался. Да и до сих пор стеснялся, что там говорить. Их прежнее дружеское общение как-то неожиданно пропало. Откуда ни возьмись, появилась неловкость. Кажется, сама Дафна почувствовала изменения, но ничего не сказала. Потом Крэбб немного освоился и даже находил в себе смелость сделать ей приятное — то передать что-то за столом, то сказать неуклюжий комплимент, то похвалить за хорошие оценки.       Сам Винс при этом краснел, как маленький. К его счастью, Дафна насмешек не позволяла. Впрочем, на этом ее участие заканчивалось. Она четко и недвусмысленно показала, что они останутся друзьями. Только друзьями и ничего большего.       Да оно и понятно. Винс грустно вздохнул и в очередной вспышке молнии перевел взгляд на Эйра. Он-то вроде никогда не прикладывал никаких усилий, был самим собой, но добрая половина девчонок всего Хогвартса думает лишь о нём. Понятное дело, о ком Дафна наверняка мечтает. И он Блэку не соперник.       — Ты чего приуныл, Толстый? — Грег толкнул его в бок.       — Да погода эта виновата. Мрачно, как на кладбище, — подумав, ответил Крэбб.       — Отставить хандрить, — когда Блэк находился в хорошем настроении он мог заставить кого угодно чувствовать себя схожим образом. С другой стороны, он так же влиял на друзей, когда был не в духе. — Сейчас будет ужин. Наедимся от пуза. Разве ты об этом не мечтал все эти летние месяцы, Толстяк?       — Он даже в письмах про еду писал, — чертов Грег сдал его с потрохами и довольный, заржал в голос.       — Потише, а то фестралов напугаешь, — Блэк продолжал веселиться.       Сильно кренясь под порывами ураганного ветра, цепочка карет миновала ворота со статуями крылатых вепрей по бокам, и заскрипели на длинном подъеме к вершине холма. Стали видны многочисленные окна замка. В некоторых уже горел приятный свет.       На площадке перед дверьми началась обычная суета — все вылезали из карет и бежали в широкие, из резного дуба, двери. Уже в холле, в тепле и сухости, возбуждение немного схлынуло.       — Мы промокли, как суслики, — заметил Грег.       — Ничего, не растаем, — Блэк убрал зонтик, поправил одежду и пошел впереди их строя в сторону Большого зала.       — А, какой запах, — Винс не удержался, стянул воздух и блаженно закатил глаза. Пахло картошкой, мясом, жареным луком, кексами и еще много чем. Живот в предвкушении заурчал.       Широко шагающие Блэк и Малфой вырвались вперед и не услышали его реплики, Дафна лишь приподняла бровь, а вот Грег в стороне не остался.       — Сейчас оторвемся, — лучший друг понизил голос. Когда их не слышали остальные, они могли себе позволить быть самими собой. Блэк не раз и не два ругал их за обжорство. Но то Блэк. Пусть говорит. Они уже давно поняли, что лучше всего сделать виноватый вид и со всем согласиться. А наедине друг с другом можно и не секретничать.       Донесся шум. Кто-то испуганно и негодующе заорал. Кажется, полтергейст Пивз выкинул очередной паскудный номер. Как правило, для своих шалостей он выбирал кого-то из новичков или тех, кто подвернётся под руку. Благодаря наличию Кровавого Барона, над слизеринцами он шутил куда реже.       В Большом зале было людно и шумно. Винс быстро поздоровался с товарищами и родичами и уселся слева от Дафны. Справа от нее о чем-то негромко спорили Эйр и Драко.       — Как ты? Не промокла? — Винс набрался смелости и выказал девушке заботу.       — Все хорошо, — она улыбнулась, и он сам в душе просиял. — Как думаешь, сколько новичков попадет к нам в этом году?       — Как и обычно, человек десять-пятнадцать.       — Жаль, что нас так мало, — со вздохом заметила Гринграсс.       Винс больше не придумал, что сказать и замолчал. И почему он такой неуклюжий? Почему вечно за словом в карман лезет, особенно когда разговаривает с девчонками?       Малфой как-то посоветовал ему больше читать. Ага, классный совет. Шикарный, нечего сказать. Ведь он книжки на дух не переносил. Взять в руки что-то постороннее, не относящееся к учебе, его могли заставить лишь при самых крайних обстоятельствах. Да и в то, что задавали в Хогвартсе, он не особо вчитывался. Да и зачем, когда всегда можно попросить помощи у друзей или списать у них же?       Сидящий за преподавательским столом профессор Снейп придирчиво осмотрел свой факультет, кивнув нескольким старостам и ученикам. Винс невольно поежился и опустил глаза — их декан умел внушать почтение всем без исключения.       Крэбб с Гойлом без особого интереса смотрели, как Макгонагалл завела в зал около шестидесяти новичков. Церемонию распределения, песню Шляпы и все прочее они воспринимали как досадную помеху, стоящую между ними и ужином. Но, наконец, мучения закончились.       — Скажу вам только одно — ешьте! — Дамблдор не стал никого задерживать и просто хлопнул в ладоши. В тот же миг пустые тарелки наполнились едой.       Слизеринцы занялись ужином. Когда первоначальной голод был немного утолен, тут и там послышались разговоры, шутки и просто обмен мнениями. Многие не виделись на каникулах и сейчас торопились рассказать последние новости. Народ обсуждал прошедший чемпионат мира по квиддичу. Девушки оценивали одежду, обсуждали всех подряд и смотрели, кто и как изменился за летние месяцы. Пэнси и Мили перемывали кому-то косточки. Эйр совершенно верно прозвал их курицами.       Кровавый Барон — их факультетское приведение, появился откуда-то из стены и направился к новичкам — знакомиться и настраивать их на нужный лад. Его проводили не особенно заинтересованными взглядами. За много лет к приведениям так привыкли, что они уже не вызывали никаких эмоций.       Дождь по-прежнему барабанил в высокие и темные окна. От очередного удара грома задребезжали стекла, а на потолке, который в точности показывал, что делается снаружи, проскочила молния.       — Пирог с патокой! И пудинг с изюмом. — Винс с воодушевлением пододвинул к себе сразу две тарелки. Блейз Забини, сидевший напротив, хрюкнул и весело рассмеялся, глядя, как Толстяк уничтожает сладкое.       — Знаешь, Винс, я на каникулах был в Риме, гулял по городу и случайно увидел магловскую машину. Называется экскаватор, — Забини старательно выговорил незнакомое слово. — Он землю перекапывает точь-в-точь, как ты — еду.       — Так это хорошее сравнение или плохое? — поинтересовался Толстяк с набитым ртом.       — Как посмотреть, — за Забини ответил его лучший друг и товарищ — Теодор Нотт.       После того, как покончили с ужином, а последние остатки еды и напитков исчезли со стола, вперед вышел директор.       — Во, начинается! Дамблдор на сцене! Тише, послушаем, — раздалось за их столом, когда директор по ежегодной традиции приготовился произнести речь.       — Теперь, когда мы наелись и напились, настало время сделать несколько заявлений, — директор улыбался, а его очки-половинки разбрасывали искорки света. Он быстро перечислил с десяток игрушек, которыми нельзя пользоваться в стенах Школы. Как и обычно, упомянул Запретный лес, в который был запрещен вход. Упомянул, что посещение Хогсмида возможно лишь при соответствующем разрешении родителей или опекунов.       — Каждый год одно и то же, — негромко фыркнул Малфой. — Мы и так знаем всё наизусть.       — А, вот еще что — в этом году соревнование по квиддичу отменено, — с деланным безразличием добавил маг.       Его прервали сотни гневных и возмущенных криков. Кричали в основном те, кто не слышал о Турнире. Крэбб с довольным видом переглянулся с Гойлом — всегда приятно знать больше, чем остальные.       — Также, стоит добавить… — когда шум немного улегся, продолжил директор, но в этот момент дверь Большого зала распахнулась и он замолчал.       Не сговариваясь, все ученики разом повернулись к главному входу в зал. На пороге стоял какой-то пожилой мужчина, опирающийся на мощный посох. Его кожаный дорожный плащ был распахнут.       Гость крякнул и, постукивая посохом об пол, пошел между столов. Громкое клацанье раздавалось при каждом шаге — его издавала деревянная нога незнакомца, заканчивающаяся когтистой металлической лапой.       Лицо человека было посечено шрамами. Один глаз, нормальный, имел темный цвет. Второй — ярко синий, большой и круглый как монета, беспрерывно вращался и даже закатывался под лоб.       — Грюм! Чертов Шизоглаз! Мракоборец-параноик! Старая скотина! — такие и еще более нелесные эпитеты позволили себе многие из слизеринцев. Они говорили тихо, почти шепотом, но их лица пылали ненавистью и злостью. В один момент по их факультетскому столу словно прошелся порыв ветра, стирая улыбки и хорошее настроение.       Винс и сам сообразил, кого к ним принесло. Старый Шизоглаз некогда являлся одним из самых прославленных мракоборцев и неукротимым борцом с Тем-кого-нельзя-называть. Он убил немало магов, а еще больше посадил в тюрьму. И родичи его жертв прямо сейчас имели сомнительную честь лицезреть заслуженного отставника.       Грюм со свирепым видом неторопливо подошел к Дамблдору и протянул ему исполосованную шрамами руку. Они обменялись несколькими фразами. В заключении Грюм покачал головой, прошел к столу и сел рядом с Макгонагалл. Он откинул сивые патлы с лица и понюхал блюдо с сосисками, появившееся перед ним.       — Позвольте представить вам нового преподавателя защиты от темных искусств, — жизнерадостно объявил Дамблдор в полной тишине. — Профессор Аластор Грюм.       — Ну почему он? — в отчаяние протянул Драко. — Почему этот урод?       — У моей семьи к нему счеты, — негромко заметил Нотт, неотрывно смотря на Грюма.       — И у нас, и у меня, — раздалось со всех сторон.       — Мать продала все столовое серебро, чтобы заплатить адвокатам и оставить отца на свободе, — признался Грег. — Этот гад хотел отправить его в Азкабан и не раз проводил у нас обыск.       — Значит, в этом году ЗоТИ вновь будет вести тот, кто нас не любит, — подвела итог Дафна. Сама она смотрела на мага совершенно спокойно — похоже, никому из её семьи он ничего плохого сделать не успел.       — Эйр, а ты что такой напряженный? — Винс заметил, что Блэк сам на себя не похож. Он как-то подобрался, напрягся и смотрел на Грюма с нечитаемым и немного недоуменным выражением на лице. Что-то было в его глазах, но что, никто из них не понял.       — Да так, — уклончиво ответил Альтаир. Он глубоко вздохнул и словно пришел в себя. — Не обращайте внимания.       За всеми четырьмя столами перешептывались, обсуждая нового учителя и то, как он будет вести свой предмет. Продолжалось это недолго. Ровно до того момента, пока Дамблдор не продолжил.       — Как я и говорил, нас всех ждет очень интересное и насыщенное время, — сказал он. — С громадным удовольствием сообщаю вам, что в этом году в Хогвартсе состоится Турнир Трех Волшебников.       — Вы шутите! — на весь зал оторопело воскликнул Фред Уизли. Его слова неожиданно разрядили то напряжение, которое охватило зал с самого появления Грозного Глаза. Все засмеялись, и даже Дамблдор понимающе хмыкнул.       — Я вовсе не шучу, мистер Уизли, — сказал он. — Хотя, если уж вы заговорили на эту тему, я этим летом слышал анекдот... Словом, заходят однажды в бар тролль, ведьма и лепрекон...       Профессор Макгонагалл многозначительно кашлянула.       — Э-э-э... но, возможно, сейчас не время... н-да... — Дамблдор почесал кустистую бровь. — Так о чем бишь я? Ах да, Турнир Трех Волшебников, — директор судя по всему увлекся и принялся рассказывать о том, когда был основан турнир, как проходил и сколько магов успело в нём пострадать. Его слушали в радостном молчании. Назначение Грюма отошло на второй план. — Команды Шармбатона и Дурмстранга прибудут в октябре, а выборы чемпионов произойдут на День Всех Святых. Но необходимо помнить, что к участию допускаются лишь те, кому исполнилось семнадцать лет. Это обязательное условие.       В зале вновь раздались недовольные выкрики, но директор не обратил на них никакого внимания.       — Ученики других школ пробудут с нами долгие месяцы. Я уверен, вы покажете им все наше гостеприимство и радушие, — закончил он. — А теперь уже поздно. Всем пора спать. Не теряйте времени.       Дамблдор сел на место и заговорил с Грюмом. Ученики принялись вставать и расходиться по гостиным.       Новые старосты с пятого курса — Майлз Блэтчли и Лиза Хенгауэр принялись собирать первокурсников и строем повели их в гостиную Слизерина. За ними, переговариваясь и делясь впечатлениями, неторопливо потянулись остальные.       — Как и обычно, горькая новость уравновешивается сладкой, — заметила Гринграсс. — Никто не знает, почему так выходит?       — И не говори, — согласился Малфой. — Эй, Нотт, что думаешь насчет Глаза?       — Думаю, он попьет нашей крови, — признался слизеринец.       — Вот и я о том же, — даже неунывающий Забини приуныл.       — Ну, он же нас не съест, — заметил Винс. При этом он потрогал рукой кусок пастушьего пирога, незаметно украденного со стола.       — Я бы не был так уверен, — возразил Малфой. Блэк вновь промолчал. Он вообще был странно задумчивым с того момента, как в зале появился Грозный Глаз.       Уже в комнате, после того, как все они посидели в общей гостиной, Винс мечтательно протянул:       — Слышь, Громила, а ведь было бы здорово получить тысячу галлеонов, а?       — Это ты о награде за победу в Турнире?       — Угу.       — А кто бы отказался? — друг забрался под одеяло. Они еще долго обсуждали все последние новости, честно разделили и съели пирог, и уснули уже после полуночи.              На следующее утро буря стихла, но потолок в Большом зале очистился не до конца. По нему все еще скользили тяжелые свинцовые тучи.       Слизеринцы завтракали, поглядывая за соседние столы. Старшие выглядели не выспавшимися и недовольными. Они особо ни с кем не общались. Ребята от четвертого и младше курсов чувствовали себя неплохо.       Дафна еще раз изучила расписание, убрала его в сумку и принялась за овсяную кашу.       Прилетели совы. Зал сразу наполнился шорохом крыльев и уханьем. Винс вытянул руку и на неё тут же сел красавец Король. Он покрутил головой, довольный собой и показал привязанное к лапе письмо из дома.       — О, Драко вновь прислали сладости, — с радостью заметил Громила. Внушительный филин приземлился Малфою на плечо. Он принёс коробку конфет. А так как Драко всегда делился с друзьями, то Грег понимал, что без первокласного угощения они не останутся.       К Блэку никто не прилетел, но он ни капельки не расстроился. Слизеринец лениво ковырял ложкой кашу, время от времени поглядывая на учительский стол.       — У нас сегодня уход за магическими существами с Гриффиндором, — заметила Дафна, делая бутерброд с сыром.       — Знаю. Мы уже посмотрели, — откликнулся Альтаир. — Меня, если честно, больше волнует Шизоглаз.       — И чем он тебя так зацепил? — Малфой сделал глоток чая. — И вчера ты о нем говорил... Он же вроде как никого из Блэков в Азкабан не сажал.       — Верно, не сажал, — протянул Эйр, но в подробности вдаваться не стал.       На гербологии, которую Винс терпеть не мог, они изучали полезные свойства бубонтюбера и собирали его гной. Потом, на Уходе, Зеус Варгон показывал им кротокрыс — неприятных существ, которых следовало накормить тухлым мясом.       На обед дали бараньи отбивные и картошку. Винс наворачивал за обе щеки. После шло Прорицание, на которое никто из них не ходил. Так что можно было отдохнуть.       Сначала они повалялись на диванах, лениво болтая обо всем, что придёт в голову. Потом вышли на улицу и постояли на крыльце, смотря, как по небу плывут облака. Делать было нечего. Начинать серьезно учиться с самого первого дня даже Блэк с Гринграсс не хотели.       — Холодает, — заметила Дафна, и все вернулись в холл. В этот момент туда как раз зашло несколько гриффиндорцев. Среди них находилось Золотое Трио. Малфой просиял, увидев Рыжего.       — Уизли! Эй, Уизли!       Поттер, Грейнджер и Рончик остановились. Они дружно скривились, увидев, кто их окликнул.       — Твой отец попал в газету, Рыжий, — заявил Драко, вальяжно подходя к троице и вытаскивая из кармана газету. Кажется, он специально носил ее с собой, дожидаясь именно такого момента. Винс на всякий случай последовал за ним. Еще с первого курса задирать Трио стало его любимым занятием. После того как Поттер отверг их дружбу, он сам поставил себя в такое положение. Хотя и Драко, и Эйр цеплялись в основном к Рыжему. Но от этого становилось лишь веселее, тем более тот принадлежал к Предателям Крови. — Вы только послушайте. «Дальнейшие промахи министерства магии… так… не расследовали… не уследили… а, вот… благодаря выходкам Арнольда Уизли министерство оказалось втянуто в очередной скандал с полицией простецов».       — Заткнулся бы ты, Малфой, — Рон предостерегающе засопел.       — Да ладно тебе, расслабься. Они даже твоего папашу по имени запомнить не могут. Арнольд! Его и вправду так зовут?       — Ребята, пойдемте лучше в башню, — Гермиона покачала головой, показывая Драко все, что о нем думает. Её жесты не могли так просто пронять слизеринца.       — Надо приклеить газетку на видное место, — Малфой подмигнул Эйру и вытащил палочку. Грифы повернулись спиной и уже отходили, когда из-за угла неожиданно появился Грюм.       — Ну уж нет, парень, — он заметил в руках Малфоя палочку, наверняка подумал невесть что и сразу же выхватил свою. В Малфоя пролетело какое-то невербальное заклинание. Миг, и на месте слизеринца начал проявляться белый хорек. Кажется, их новый учитель запустил процесс принудительной трансфигурации. Не ожидающий ничего подобного Малфой заорал от неожиданности.       Блэк не дал Грюму довести процесс трансфигурации до конца. Защищая кузена, он сотворил Протего, а левой рукой нарисовал в воздухе какую-то Руну. Малфой, так и не успевший стать полноценным хорьком, упал на пол. Почти сразу он принялся превращаться обратно в человека.       — Не лезь, куда тебя не просят, Блэк, — Грюм выглядел взбешенным, из-за того, что ему помешали. Он подошел совсем близко и навис, буквально сверля их компанию своим волшебным глазом.       Винс ощутил, как сжался желудок. Но дело касалось его друзей, и он вместе с Грегом смело шагнул вперед, встав позади Блэка. Малфой с проклятием поднялся с пола.       — Вы что вообще делаете… профессор? — голос Эйра звенел, но он каким-то образом еще сдерживался. — Разве это законно?       — Простая трансфигурация. Наглядный урок, так сказать, — Грюм усмехнулся, показывая желтые зубы. Удивительно, но он никак не отреагировал на действия Блэка. Винсу даже на миг показалось, что преподавателю понравилось, как тот себя повел. Словно одобрение промелькнуло в его глазе. — Поттер, иди-ка сюда. Он задумал тебя ударить. Понял? Но он не успел!       — Я ничего такого не видел, — помедлив, ответил Гарри. Возможно, он хотел ответить иначе, но все же сказал правду.       — А я видел, как он целится тебе в спину, — гнул своё Грюм. — Что, как и папаша, любишь бить изподтишка? Как трус и предатель? — он ткнул пальцем в грудь слизеринца. Драко пришлось сделать шаг назад.       — Он не собирался делать ничего такого, — вмешался Блэк.       — Верно. Он лишь хотел приклеить газетный лист к стене, — поддержала его Гринграсс.       — Не думаю, — Грюм покачал головой. — Он из такой семьи, где предательство в крови.       — Отцу не понравится то, что я сейчас услышал, — наконец Малфой пришел в себя и перешел в нападение.       — Да? И что будет? — Грюм посмотрел на него с отчетливой неприязнью и дернул подбородком в Блэка. — Скажи спасибо своему дружку, что легко отделался. А ты, парень, видно из тех, кто всегда вступается за друзей? Или как?       — Это мое личное дело, — смело возразил Альтаир.       — Неужели? Ну-ну, у нас еще будет время посмотреть, из какого теста ты слеплен. — Грюм повернулся и отошел к лестнице, постукивая посохом об пол и подволакивая ногу с протезом.       — Вот же мудак! — в голосе Драко слышалась отчетливая ненависть. Его обычно бледное лицо буквально пылало от перенесенного унижения. Он с непередаваемым выражением проводил взглядом спину удалившегося мракоборца. — Ничего, настанет и наше время!       — Тише! — одернула его Гринграсс. — Здесь слишком много лишних ушей.       — А применять заклинания к ученикам, значит нормально? — Драко буквально кипел от злости. — Старый, вонючий козел! По нему плачет могила и осиновый кол! Ну, чего вылупились? — неожиданно заорал он, окидывая всех присутствующих полным ненависти взглядом. Они стали невольными свидетелями его унижения, и такое больно ударило по самолюбию.       — Ладно, пойдем отсюда, — вмешался Блэк. — А вы чего замерли? — он так посмотрел на гриффиндорцев, что даже Рон перестал скалиться. Наверное, вспомнил, как его приложили в прошлом году.       — Ну что, выкусили? — все же Рыжий не удержался, когда они проходили мимо. — Что-то Малфой присмирел, а? Надо будет сказать профессору, чтобы почаще обращал на тебя внимание.       — Ты как? — Дафна дернула Драко за руку и не дала ему ничего ответить. Винс не удержался и, проходя, толкнул Уизли плечом.       — Как? Да меня словно стиранное белье перекрутили, освежевали и выплюнули! Как будто и желудок, и печень, и все прочее не на месте. Вот как! — Малфой продолжал кипеть от бешенства и на ходу придумывал десятки способов, как будет мстить.       — Погоди с местью. Что-то с этим Грюмом не так, — попытался вразумить его Блэк, когда они устроились около камина. — Какой-то он странный.       — Тебе легко говорить. Не с тобой он провернул такой номер, — обиделся Малфой.       — Ладно, не кипятись. Отомстим. — Эйр потрепал кузена по плечу.       — Вот это я и хотел услышать.       — Грюм — отмороженный на всю голову тип, — заметил Винс, старательно не смотря на Драко.       — Ветеран! — прибавил Грег.       — Коли так, то он воюет на войне, которая уже давно закончилась, — высказалась Дафна.       — Скоро довоюется, — Малфой начал успокаиваться, но это не значило, что он забудет и простит.       — Надо за ним понаблюдать, — негромко предложил Блэк, оглядываясь по сторонам. — Говорю вам — он странный!