Круги на воде

      Рука Слепого, с длинными пальцами-пауками, касалась стены Дома почти с эротической чувственностью. Он шел знакомой дорогой и вовсе не нуждался в этом соприкосновении, но Дом всегда отвечал ему едва различимым гулом принятия и товарищеского приветствия. Поэтому Слепой никогда не лишал ни себя, ни его скромной радости соприкосновения.       Он шел в подвал — место, на которое никто, кроме него, никогда не претендовал, брезгуя чередующимися сыростью-затхлостью и пыльной духотой помещения, в зависимости от времени года. Таким образом, самая глубокая точка, закрытая от Наружности плотным слоем трех половых настилов, крышей и множественными стенами, оказалось самой надежной для Хозяина Дома. Могло ли быть иначе?       Впрочем, даже находясь ниже уровня земли и так далеко от четвертой, Слепой не был избавлен от страстей, раздирающих серодомный народ.       Вот Папа Стервятник в третьей — орошает свой ботанический сад под песни птенчиков и тихо стонет в глубине души. То ли об их участи, то ли неизменно скучая по брату, то ли погружаясь в новую любовную тоску, разбившую его сердце.       Лэри, в душевой четвертой, тихо взвизгивает, выдавливая ненавистные прыщики.       Черный упорно борется с самим собой в качалке и, преодолевая свои же возможности, глухо кряхтит, подтягиваясь на перекладине.       Лорд осыпает Табаки проклятиями и окурками, а тот обиженно верещит, что красота — это вовсе не залог и, тем более, не аналог и вовсе не синоним доброты. Лорд в ответ заводится еще сильнее и в Табаки летит все, что оказалось у Лорда под рукой. Слепой напрягает память, вспоминая что было перед его уходом из четвертой у Лорда — раскрытый томик Белля, зажигалка и заполненная пепельница с вензелями, полупустая пачка сигарет и кружка с кофе. Пожалуй, все. За Шакала можно не волноваться — с этой мелочевкой он точно справится.       Слепой слышит шум крыльев вороны и то, как кричит Нанетта, разыскивая Горбача. Слышит, как шипят друг на друга Мона, любимица Лорда, и желтоглазые коты Кошатницы.       Со стороны двора он улавливает нежный звон колокольчиков в волосах Русалки, разыскивающей Сфинкса. «Почему во дворе?» — задумывается Слепой, но тихий гул Толстого отвлекает его от мыслей о друге. А еще спустя мгновение громкий топот металлических каблуков Коня затмевает все — должно быть, у логов свежие новости.       А после Дом затихает, потому что Слепой слышит как пререкаются на Перекрестке Сфинкс и Волк. Он отчетливо слышит просьбу в голосе Сфинкса и браваду у Серого. Первый — его глаза, второй — с первой встречи избрал его своим соперником и врагом. Слепому все равно. Но он мысленно обнимает плечи Сфинкса и сквозь стены Дома посылает ему свою защиту.       Он слышит, как убегает Волк и выдыхает Сфинкс. Он знает, что другу важно сохранить лицо перед ним и поэтому Слепой не спешит. Он чувствует, что сейчас Сфинксу достаточно его прикосновения сквозь стены.       Поэтому он сливается со стеной и, органично вжимаясь в угол, замирает. Он не жалеет и никогда не сожалел о том, что спас Волка. И дело даже не в том, что Серый — член его стаи и сильный Ходок. Серый — друг Сфинкса.       Внезапно сорвавшись с места, Слепой оказался перед противоположной стеной. Пробежав пальцами по шероховатой поверхности кирпичей, он выдернул один из них и, окуная пальцы в пустоту, вытащил шуршащий сверток. В нем бесценности Слепого — два ножа. Один — подарок. Другой — боль. Второй особенно важен. Ведь только сильная боль напоминает хозяину о совершенной ошибке — нелепой глупости.       Незрячие глаза его наполнились слезами, в то время как пальцы нелепо трогают некрасивый кухонный нож, и чувство невозможности случившегося начинает наполнять его, просачиваясь сквозь тонкую кожу. Так легче. Так легче не верить в невозможное хотя бы на мгновение.       Лишь на это мгновение Слепой замирает над ножами, но уже в следующее — упаковывает их в старую газету и прячет в тайнике. Словно неверие, полученное из ржавого лезвия, пробудило в нем силу и придало уверенности. Слепой стирает слезу, текущую по щеке, и опускается на пол всем тощим телом. Он никогда не позволит повторения прежнего выпуска. Цена не важна. Дом слышит его и по-товарищески гудит старыми трубами.