Шах и мат
20 марта 2018 г. в 10:01
Вызов Помпея прозвучал слишком вычурно. В столовой, при дневном свете — это было почти смешно. Но никто не смеялся. О том, что вожак Псов давно готовится к драке, не знали в Доме разве только пернатые и лохматые, да и то только потому, что эта сторона жизни была им глубоко безразлична. Остальные ждали и готовились. Слепой равнодушно произнес: «Да», — и словно это его вообще не касалось, постарался слиться со стеной за спиной Сфинкса. Помпей лишь презрительно хмыкнул — очевидная слабость и трусость Слепого бесила его все больше и больше. Шаг вперед сделал Сфинкс.
— Мы готовы обсудить детали, — ледяным голосом произнес он.
— Сегодня вечером, после отбоя, на первом, в спортивном зале. Пусть будут все, — Помпей даже не старался придать своему голосу небрежность, она искренне охватило все его существо.
Сфинкс покачал головой. Оценивающе посмотрел на Помпея, будто что-то прикидывая. Он словно решал какой-то важный вопрос и никак не мог сделать выбор.
— Нет, — пробормотал он, наконец, — это бессмысленно. — И подняв зеленые глаза на Пса, согласился: — Сегодня так сегодня. Пусть будут все.
В следующую минуту, словно ушат холодной воды на них обоих и, вероятно, всех остальных, обрушил Волк:
— Я тоже претендую на позицию Вожака Дома и буду драться с победителем, — заявил своим обычным дерзким тоном Серый.
Помпей, явно не ожидавший такой подлости от парня, на которого уже почти надел почетный широкий ошейник главного ординарца, тупо таращится на него. Сфинкс лишь на пару секунд растерявшись, в следующее мгновение, взял себя в руки и заявил спокойно и сдержанно:
— Нет, Серый, один вечер — одна битва. Ты не можешь вызывать на бой не определенного еще победителя.
Но остановить решившегося Волка не так просто, и, дослушав Сфинкса, он дерзко усмехается, глядя в зеленые глаза:
— Нет такого правила, Сфинкс, не ври!
Его взгляд проникает сквозь друга детства, словно через прозрачный целлофан, и, упираясь в Слепого, Волк делает несколько шагов в его направлении. Подойдя так близко, что вожак чувствует горячее волчье дыхание на впалых щеках, он словно гремучая гадюка яд, выбрасывает ему в лицо:
— Или я ошибаюсь, Слепой?
Слепой же, с замороженным выражением, словно медитируя, тем не менее, реагирует быстро:
— Нет, Волк. Такого правила нет. Уже сейчас ты можешь вызвать победителя.
Волк победно, словно щенок, торжествующий над слепым котенком, смотрит на Сфинкса, кусающего побледневшие губы. Сфинкс не понимает, как Волк может быть так наивен. На что он рассчитывает? Тем более, что участь Помпея уже решена и… Сфинксу кажется, что Волк просто обязан понимать, что время детских игр закончилось и повтора прошлого выпуска Вожак Дома не позволит. Да и Помпей — бездумный новичок, а значит, все будет куда более серьезно. Вкус крови от прокушенной губы наполняет рот Сфинкса и, словно триггер, включает его: забыв обо всем и всех, он хватает стальной хваткой граблей Волка за шкирку и, не обращая внимания на удивленные возгласы за спиной и растерянную покорность самого Волка, с явной злостью тащит его прочь из столовой.
Волк хаотично передвигая ногами, то заваливаясь на колени, то поднимаясь снова, еще некоторое время по инерции следует за Сфинксом, но в середине коридора приходит в себя и, выбрав момент, дергается так сильно, что оставляет в грабле друга лишь обрывок ворота клетчатой рубашки.
— Ты охренел вконец? — кричит освободившийся Волк и, уверенно сверкая желтыми глазами, занимает боевую позицию, готовясь к атаке Сфинкса. Но тот лишь молча смотрит на друга детства и внезапно видит не угловатого юношу с седой челкой, а молодого и сильного, жилистого волка с белой отметиной между ушами. Волк рычит и скалится, а вокруг шелестит Лес. Сфинкс судорожно взмахивает граблями, пытаясь прогнать его, трясет головой и пытаясь взять себя в руки и вернуться сжимает голову… руками. Изнанка!!!
Сфинкса охватывает паника. Он срывается с места и стремглав бежит куда-то, словно надежда выбраться подталкивает его к поискам, но на самом деле никакой надежды нет. Есть только паника, глухая паника. Деревья хлещут его жгучими ветками по лицу, ноги даже через брюки обжигает осока. Запахи смешиваются, и этот коктейль напоминает ему настойки Шакала. Он то и дело спотыкается о коряги и поднимается, опираясь на сильные руки.
Внезапно сильный удар в бок сбивает его с ног, ветка впивается ему в ладонь правой руки, протыкая ее насквозь. Запах лесной псины заполняет его легкие, и Сфинкс проваливается в спасительный обморок.
Открыв глаза, Сфинкс видит только темноту. Принюхавшись, облегченно мычит — он в Доме. Запах коридора он не спутает ни с чем на свете. Под затылком что-то теплое и относительно мягкое. Повертев головой, он упирается в пристальный взгляд желтых глаз, освещающих коридор.
— Ты как? — шепчет Волк, и несмотря на попытки скрыть волнение, в его голосе отчетливо слышится беспокойство — Я еле вытащил тебя оттуда. Ну ты даешь — так не запинывал меня даже твой аморфный дружок.
Сфинкс видит кривую усмешку на его губах и в одну секунду вспоминает все, что было с ним мгновение назад. Покрывшись холодным потом и даже не пытаясь унять дрожь во всем теле, поднимается с колен Волка и усаживается рядом с ним. Волк достает из кармана сигареты и, прикурив, вставляет в искусанные губы, покрытые кровавой коростой. Жадно вдыхая дым, Сфинкс чувствует, как он наполняет его легкие. Поднимает к лицу конечность и еще раз с облегчением выдыхает — грабля. Кто бы мог подумать, как может радоваться безрукий парень тому, что у него опять нет рук.
Они еще долго сидят молча. Волк, потому что знает, что для Сфинкса путешествие на Изнанку. Сфинкс — потому что только что побывал там, куда поклялся ни носом, ни ногой, никогда на свете. Выкурив по меньшей мере половину пачки, Сфинкс оживает и, вернувшись наконец полностью — душой и мыслями — в Дом, обращается к другу:
— Волк, не надо. Ты же не новичок, ты же знаешь, как он силен. Тебе не одолеть его даже после драки с Помпеем. А он, поверь, не допустит двух вожаков в Доме, не будет рисковать повтором прошлого выпуска.
Сфинксу кажется, что он выложил все карты перед Волком, и теперь, осознав реальность опасности, он просто обязан отступить, потому что именно об этом он его, не скрываясь, просит. Он чувствует в себе силы даже умолять друга, лишь бы остановить и не дать мощи, сидящей в вожаке, растерзать глупого волчонка. Его зеленые глаза, с тех пор, как он из Кузнечика превратился в Сфинкса, все больше светящиеся мудростью, скепсисом, критикой на худой конец, уже умоляют.
Но Волк, как никогда, холоден. В его глазах металл, сталь и непреодолимые скалы восьмитысячников. Но голос звучит, как ни странно, спокойно и даже устало. Будто это Волк мудрец, а Сфинкс неофит, перед которым он открывает тайну:
— Сфинкс, даже без Помпея он не причинит мне вреда, если рядом будешь ты! Только скажи, что ты со мной, и я остановлю Помпея. Сейчас ты, мой любимый мудрый кот, можешь спасти этого глупца, а заодно и меня. Сейчас то время, когда только ты можешь все перевернуть. Слепой не допустит двух вожаков в Доме, но если вместе со мной против него выйдешь ты — он уйдет. Мне все равно куда — на Изнанку, в Лес, в Наружность — пусть лишь свалит отсюда.
Сфинкс слушал и ощущал, как проваливается в бездну. Он словно оказался в вакууме, и единственный выход оттуда был черной дырой. Волк, которого он упорно видел зарвавшимся волчонком, умудрился продумать комбинацию, ставящую шах и мат Слепому, а заодно и Сфинксу.
— Я выйду против него, Сфинкс. И если я буду один — он убьет меня, как сначала раздавит, словно назойливого комара, дурака Пса. Ты прав — за это не убивают, но только не сейчас. Сейчас все иначе. Но если мы будем вместе — все останутся живы и, поверь, так будет лучше.
Болтаясь в вакууме, лишенный воздуха, слуха, зрения и вообще каких-либо ориентиров, Сфинкс уже не слушал разгоряченного Волка, а отстраненно размышлял об иронии судьбы, подарившей ему еще в детстве двух лучших друзей, помогавших ему, безрукому и беспомощному, во всем, но сегодня беспощадно загнавшим его в пыльный угол своими заботливыми руками.