Круги на воде

      Лэри всегда уважал Слепого. Хотя бы потому, что он никогда не понимал вожака. Лэри был в Доме с их общего начала, но того момента, когда Слепой сосредоточил в своих руках всю власть над стаями, он не помнил. Чтобы компенсировать этот провал в памяти главный лог просто заменил ситуацию фантазией, казавшейся ему красивой и вдохновляющей — однажды утром весь серодомный люд, не сговариваясь, принял анорексичного вида пацана главным решателем, и, собравшись на Перекрестке, коллективным молчанием подтвердил свою готовность повиноваться тому, кто более всего ценит тишину.       Нет, конечно, Лэри отлично знал историю чумных и лично присутствовал при той драке со Спортсменом, когда тщедушный Слепой, вдруг, не прилагая никаких усилий, победил главного силача Дома. Тогда по Дому поползли слухи, и в Хламовнике начался разброд.       Впрочем, для лога это было уже не важно. Сегодня события прошлого уже не казались Лэри актуальными. Тогда он был безликим Занудой, сегодня — он лог, со своей стаей. И его грела эта близость к Слепому — близость вожачества. Конечно, об этой общности он никогда и никому не заикнулся бы, ибо Лэри не столько уважал вожака, сколько до одури боялся его.       Но новый закон, с легкой подачи Рыжего — а уж Лэри-то точно знал, как тот юлил, чтобы свести Габи со Слепым — уже был принят волей вожака и очень отразился на жизни главного лога. Если раньше они с Конем, Москитом и прочими логами дружным табуном с утра до вечера гоняли по коридорам Дома в поисках новостей, не забывая уделять внимание Фазанам, то сегодня все его внимание было сосредоточено на облагораживании своей внешности. Главной головной болью Лэри стали прыщи и борьба с ними. Главной радостью — конечно же, Спица. Спица — тощая девчонка, настолько тихая, что порой лог забывал, что она рядом — пленила его так, что Лэри растворился в этом неведомом ему доселе чувстве.       Теперь его частенько видели мечтающим: то примостившись на подоконнике, то затаившись на своей верхотуре, он погружался в фантазии. А после того, как Спица ответила на его чувства и ночи их порой были бессонны, Лэри приобщился и к сну дневному.       Поэтому, когда Волк со всей дури пнул его в голень облезлой кедой и закричал на ухо: «Все проспишь, прыщавый!» — Лэри поначалу взвился и кинулся спросонья на Серого. Правда, уже на подлете опомнился, но все равно наткнулся на стальной кулак челюстью. И оседая на пол, был уже вполне готов принять еще и пару пинков в ребра и печень — с Волком шутки плохи. Но пинков не последовало, и уж совсем удивился Лэри, когда опустившись рядом с ним на пол Волк широко улыбнулся и, подмигнув, заявил:        — Новый человек в доме — к большим переменам! — и, расхохотавшись над растерянным видом Лэри, добродушно добавил: — Просыпайся, мудила-дрочила!