Круги на воде

Черный ворон, что ж ты вьешься? Над моею головой?

      Горбач писал стихи и играл на флейте. Он первый из всех мальчишек Дома завел себе подружку. И пусть у нее не было курносого носика Русалки и сексуальности Рыжей, но Нанетта научила Горбача слушать и понимать язык, полный шифров и тайн, который объединял всех на свете дев, вне зависимости от их рода-племени. И теперь, когда одуревшие от вседозволенности парни только и думать могли о том, как завлечь подружку, он лишь устало вздыхал, прекрасно понимая, какими тонкостями может раскрыться каждая из них. Верная подруга его с черными крылами лишь кидала скептический взгляд со своего насеста. Ей щебечущие птички-девочки, ворвавшиеся внезапно в столь долго лишь ее единоличное царство четвертой комнаты, и вовсе были неприятны.       Громко стуча металлическими ободами и задыхаясь, в четвертую ворвался Лэри. Проворно взобравшись на свою кровать, он долго копошился там, а потом, очень неожиданно, вдруг вперился взглядом в Горбача и Нанетту.       — Горбач, сегодня Спица обещала зайти. Ты можешь поговорить с ней? Ее никто тут не замечает. Она и обижается. — Он кинул неприязненный взгляд на общую кровать, расположенную в центре комнаты, где сейчас был лишь Курильщик. Горбач вздохнул — опять Лэри с этой просьбой пристает к нему. Словно он тут первый говорун. Но, от природы слишком покладистый, он уверенно кивнул:       — Конечно, могу. Я расскажу ей о весенней миграции птиц.       Глаза Лэри расширились, но он не решился спорить, — Уж лучше так, чем никак, — подумал он и горько вздохнул. Спица уже не первый раз пеняла ему, что его друзья — скучные чурбаны, а не галантные кавалеры, как ей хотелось бы. Пожалуй, тема про птиц — это значительно ближе к галантности. Отлично все-таки Горбач придумал.       До вечера было еще далеко и, прихватив украденные в столовой объедки, Горбач отправился во двор, предварительно распахнув окно для Нанетты. Она не любила коридоры, предпочитая дожидаться его в дубовых листьях. Иногда, но слишком редко, она даже присоединялась к нему на заднем дворе, где он подкармливал прирученных псов. Словно умная девушка, она снисходительно относилась к его увлечениям — лучше уж дворовые псы, чем разного рода зависимости или ночное блядство. Горбач был благодарен ей за ее терпение.       Нанетте собаки не нравились. Единственно, кого она выделяла и кому не пыталась выклевать глаза, останавливая излишнюю привязанность к Горбачу — это Находка. Ее, беспородного белого щенка с висячими по-разному — одно ниже другого — ушами, еще в детстве притащили из Наружности Слепой и Волк. Бесконечно доверчивая и ласковая к каждому, собака сразу покорила детские сердца. Она могла вилять хвостом часами, не обделяя лаской никого, кто был готов обратить на нее внимание. Пока Находка была мала, Лось отстоял ее право находиться в комнате Чумных, и не было большей чести для мальчишек, чем сопровождать Находку на прогулке.       Примерно в то же время Горбач нашел вороненка с подбитым крылом: выходил, вылечил и удостоился доверия в черных угольках глаз. Долго стая размышляла над именем вороны, перебрав десятки вариантов. Точку в поисках поставил Табаки — ему посчастливилось стать свидетелем противостояния птицы и Находки при дележе выпавшей из кармана Горбача котлеты. Ворона, сидевшая на плече своего любимца, была определенно в более выигрышной позиции, да и клюв ее, сильный и мощный даже для вороненка, не раз выручал в таких ситуациях, но в тот раз она огрызок котлеты Находке уступила добровольно. Тут голос Табаки, любящего рассказывать эту историю по любому поводу, делался максимально патетичным:       — В ее глазах было столько милосердия и собакопринятия. Она, словно благородная царица, милосердно пожертвовала этот кусок пищи безродному существу, стоящему перед ней на четырех конечностях, и вознеслась, расправив черные крыла, будто плащ владычицы стихий, на свой величественный трон. Именно тогда я понял, други мои, что зваться ей Нанеттой — милосердной богиней!       Чумные и Горбач покорно приняли решение Вонючки, и ворона стала полноправной частью стаи. Находке повезло меньше. С каждым месяцем она становилась все крупнее и несмотря на попытки Лося доказать администрации, что забота о собаке для детей полезна, однажды мальчикам было велено устроить собаку на заднем дворе. Волк и Слепой негодовали. Волк — громко и с апломбом. Слепой — так тихо, что заметил лишь Кузнечик. Если бы взрослые могли видеть, что в образе белоснежного пса в Дом пришло примирение, они бы оставили Находку, но так далеко взгляд дирекции не распространялся. А ласковая и игривая Находка, бесконечно обожающая своих спасителей от доли бездомной псины, действительно сделала невозможное — вырвала Слепого из власти темноты и усмирила революционные настроения маленького Волка. Она сделала даже больше — объединила этих двух мальчишек, соперничество между которыми становилось с каждым днем все сильнее. Но спорить с директором устал даже Лось, и Находка ушла из Дома и поселилась на заднем дворе.       Жизнь ее с этой поры потекла по вектору, заданному ей при рождении — собачьему, а не стайному и домовскому. Очень скоро у нее появились свои собачьи заботы и разноцветные кутята. Теперь уже уделять так много внимания людям, даже если это были ее любимцы — Слепой и Волк, она уже и вовсе не могла. А они еще долго продолжали навещать ее — тиская щенков и, следуя их примеру, прижимаясь к Находке всем телом. Она же, теперь степенная мать семейства, принимала их щенячьи нежности с достоинством, вылизывая грязных мальчишек, словно нашкодивших щенков — по очереди. Прошли месяцы и даже годы, и вот уже один Горбач и Нанетта навещают Находку, превратившуюся за это время в матерую, с уставшими глазами псину, на заднем дворе. Тут ее царство — дети, внуки, правнуки, двоюродные и троюродные племянники — ее род, ее племя.       Приближаясь к заднему двору, Горбач остро чувствовал неладное. То, что случилось в спортивном зале, не может пройти бесследно для них всех. Он ощущал это каждой клеточкой своего неровного и нелепого тела, которого так стеснялся. Горбач был не из трусливых, просто знал — предчувствия редко обманывают тех, кто слышит шорохи с той стороны и, рискуя собой, выходит за круг чистоты, защищающий от холодных пальцев. Вторя его мыслям, Нанетта волновалась и, нарезая круги над его головой, вызывающе выкрикивала свои вороньи предзнаменования.       Горбач понял в чем дело, лишь зайдя на задний двор. Там, около деревянной неокрашенной и перекосившейся будки, лежала бездыханная Находка. Он уже издали понял, что она не дышит. Щенки, малые и подросшие, не жались, как прежде, к ее материнскому теплу, а понуро бродили по двору. Подойдя ближе, Горбач заглянул в ее остекленевшие глаза и отпрянул, увидев там отражение темного Леса, захватывающего его сны с каждым днем все больше. Он испугался, но коснувшись рукой холодного тела Находки, взял себя в руки. Он понял, что опоздает сегодня везде и не сдержит слово, данное Лэри, но это уже было не важно. Важно было найти лопату, потом дерюгу, потом выбрать место под дубом — так и наступил вечер.       Весеннее солнце садилось медленно, но тучные облака помогали ему, словно занавеси, скрывающие свет раньше, чем он исчезнет сам. Последний раз прихлопнув рыхлую землю над могилой Находки, Горбач устало оперся о лопату. Ему было по-прежнему страшно, но больше грустно. Что-то неуловимое ушло с ее смертью и это «что-то» ныло у него в зубах и во всем теле. Горбач даже подумал, что неплохо было бы остаться на дереве — растянуть брезентовую палатку, по ночам вдыхать аромат дубовых листьев, раскрывающийся под вечерней росой, а по утрам подставлять лицо нежным лучам солнца и играть на флейте. Да — играть ту самую мелодию, ту, которая бесконечно повторяется и благодаря которой он входит в Лес. Горбач одернул себя. Не сейчас. Стая — это стая, и значит, сейчас не время уходить.       Но все же поднял глаза вверх, не в силах оставить дуб не окунувшись взглядом в крону своего любимца, и увидел белоснежную птицу. Знаток фауны, Горбач удивился — столь белоснежный цвет невозможен в природе. Значит, это — альбинос. А это явление, редкое в природе, еще более удивительно во дворе Дома. Такой гостьи на вековом дубе он точно не ожидал.       С задранной вверх головой, в красном свитере с заплатками на локтях, с вытаращенными глазами его и застали отправившиеся на поиски любопытной белой вороны Ульяны Сорока и решившие поддержать новенькую Рыжая и Спица.       Глазастая Спица первая разглядела в застывшей фигуре с наростом на спине, Горбача. Рядом с подругами и особенно рядом с выпендрежной новенькой ей хотелось выглядеть смелой и игривой, чтобы все они поняли, что внимание Лэри небезосновательно. Поэтому сделав глубокий вдох, она прокричала:       — Привет, Горбач! Что нового в мире?       Отведя ошарашенный взгляд от белоснежной птицы, Горбач уперся глазами в трех девушек, двух из которых он хорошо знал, а третья, если это была, конечно, девушка — подобно птице-альбиносу двигалась незаметно под белоснежным покровом плаща. Горбач встряхнул лохматой головой, — Наваждение. И, вложив все оставшиеся силы в размеренность голоса, принялся рассказывать девушкам о весенней миграции птиц, наблюдая, как белоснежная сорока, легко взлетев с дубовой ветки, опустилась на плечо незнакомки. На его плечо, тем временем, очень осторожно присела Нанетта.