— Я должна встретиться с ним, — сухо произнесла сирена, нехотя отпивая из бокала свежую бычью кровь. В последние дни ей всё тяжелей и тяжелей было утолить свой голод, но она сдерживалась.
Субару хмыкнул, а Рейджи, захлопнув книгу, поправил очки на переносице, которые, впрочем, и не думали сползать, скорей всего, привычка сказывалась.
— Зачем же, позволь узнать? — и в голосе его столько иронии, что челюсть свело, точно от зубной боли.
Мужественно проигнорировав иронию, Аманет гордо вскинула голову, откидываясь за кресло. В старых шкафах одной из матерей вампиров, сирена нашла новое, красивое платье горчичного цвета. С не очень пышной юбкой, свободными рукавами до локтя и глубоким квадратным декольте. Платье ей нравилось, но она опасалась, что при очередном превращении оно вновь треснет по швам. Впрочем, на днях она уже высказала мысль о том, что хотела бы посмотреть на то, как изменился человеческий мир за четыреста лет, на что ей крайне недружелюбно ответили, что лучше не стоит, иначе город будет завален трупами. Конечно, они утрировали. Сирена сжирала всех без малейшего остатка, но всё-таки понимала опасения вампиров. Кто знает, когда она вновь захочет есть? Теперь даже Юи к ней подпускали с большой неохотой, словно… словно она была каким-то монстром. Аманет вздохнула, прикидывая в уме, что всё это недалеко от истины. Человеком сейчас её можно было назвать с большой натяжкой… Но девушка не теряла надежды выбраться из этой пучины и, по возможности, вернуть себе человеческое нутро. Не хотелось быть лишь отголоском прошлого. Поэтому, пока что, сирена послушно оставалась в поместье Сакамаки, утешаясь разумными аргументами.
— Если встречусь с ним… — при воспоминании о нем, в ней заклокотала злость. — Если встречусь, то смогу узнать, за что я стала сиреной.
— Боюсь, что он был только пешкой, — покачал головой Райто, все присутствующие тут же повернулись в его сторону, удивленно выгнув брови. — Вот, нашел кое-что… — бросив на стол стопку каких-то потрепанных бумаг, пояснил: — Список пассажиров корабля «Дева Мария», который отплыл из Франции в Новый свет, — над газетой, если так можно назвать эту непонятную писанину, тут же склонились заинтересованные лица. — На нём действительно был некто по имени Эдвин Антего, тут даже сказано, что корабль попал в сильнейшую, на ту пору, грозу, но всё-таки ему удалось доплыть до Америки. Хотя и не без потерь… Вот, прочти, — перевернув страницу, вампир сунул статью прямо под нос девушки.
Скосив глаза, Аманет принялась с трудом читать давно забытый язык, запинаясь и ошибаясь. Сперва она по-честному старалась понять смысл, но тот никак не хотел укладываться в голове.
— Не могу! — взбрыкнув, сирена со вздохом отодвинула газету от себя. — Давай лучше ты.
Закатив глаза, Райто уселся прямо на пушистый ковер и громко, с выражением принялся декламировать:
— Итак, заголовок:
«Мертвая “Дева Мария”», — все присутствующие прыснули со смеху, но увидев тяжелый взгляд девушки, напустили на себя серьезный вид. — «Новый Свет встретил, пребывший под черными парусами, корабль. На борту “Девы Марии” во время шторма погибла виконтесса…», — Сакамаки удивленно присвистнул, глядя на сирену с неким восхищением. Аманет пожала плечами, мол, это сейчас не имеет значение. Но то, что она входила в аристократию, её впечатлило. —
«… погибла виконтесса Жозетта Арис, дочь графа Ариса, известного путешественника и судостроителя. Тело молодой леди так и не было найдено, по словам её суженного: “Гроза была слишком сильной, корабль качало… Я не смог удержать её, она выскользнула из моих рук. Я скорблю о её смерти, она была той самой…”».
— А это можно опустить, — фыркнула Аманет, не желая выслушивать ложь четырехсотлетней давности.
— Как скажешь. Итак, читаю дальше.
«Удивительно, но лорд Эдвин Антего исчез в тот же день, когда корабль причалил к берегам Нового Света. По словам очевидцев, лорд Антего на борту судна познакомился с неким господином по имени Карл Хайнц. Также известно, что молодой человек часто коротал время в каюте господина Хайнца и периодически приводил туда свою невесту. Однако, необычен тот факт, что среди пассажиров корабля не было никого по имени “Карл Хайнц”…». Это всё, дальше текст не разобрать, — закончил на этом Райто, сворачивая бумагу.
— И что нам это дает? — уточнил Субару, так же, как и Аманет, не понимая, как эта статья может помочь разобраться в прошлом.
Рейджи, закинув ногу на ногу, призадумался, придерживая пальцами подбородок. На лбу у него пролегла глубокая складка, выдавая тугой мыслительный процесс. Видимо, вампир пытался собрать в своей голове какие-то кусочки паззл, но те, будто растерялись где-то по дороге, и картина казалась незаконченной.
— Есть два момента: нашего отца и Шу никто не видел в глаза, кроме Аманет и её бывшего жениха — это во-первых. Во-вторых, если Эдвин был лишь пешкой, то от него поспешили избавиться.
— Именно поэтому он стал оборотнем? — скептически осведомился Аято.
— Нельзя исключать и это, — кивнул вампир. — Если вы думаете, что оборотни получают удовольствие от своей жизни, то ошибаетесь. Лишь единицы из них могут контролировать превращения, остальные же во время полнолуния становятся безмозглыми животными.
— Дай угадаю: разница между рожденными и проклятыми? — Аманет подняла заинтересованный взгляд. Кажется, в своих мыслях она была рада, что бывший жених навлек проклятье и на себя.
Ответа не требовалось. Сирена озвучила общие мысли.
— Но Тедди хочет знать, — вдруг прервал их разговор тихий, как шепот голос Канато. Выглядел молодой вампир очень озадаченным, но, между тем, и задумчивым. Морщинка на его лбу, то разглаживалась, то вновь углублялась, а брови смешно двигались в такт гримасе, — он помнит Аманет, помнит её настоящее имя, и помнит, что она его невеста…
— Не понимаю, к чему ты клонишь, — осторожно уточнила сирена, когда Сакамаки замолчал.
Губы его беззвучно зашевелились, словно он подбирал слова на вкус. Теснее прижав к себе игрушку, прошептал:
— Тот блохастый тогда сказал: «Почему вы называете её этим проклятым именем?»… Не значит ли это, что он не в курсе, что с ней стало? А ещё он сказал: «Он обещал, что всё будет по-другому»…
— А ведь действительно, — Рейджи задумался, постукивая по подлокотнику кресла пальцами. — Вполне вероятно, что он не знает, что ты стала сиреной. Как и при каких обстоятельствах он тебя убил?
Аманет скривилась, не желая трогать эту тему. Но она понимала, что если хочет узнать правду, то должна всё вспомнить.
— Как и написано в газете: была гроза. Я не помню, почему вышла из каюты… вроде Эдвин начал кричать, что нам нужно срочно переместиться куда-то, или из-за того, что молния попала в мачту… Помню только, что как только оказалась на палубе, он начал меня душить. Я кричала, но никого не было.
— Во время грозы? — впервые на её памяти на лице второго Сакамаки мелькнуло что-то вроде удивления.
— Да… А! Он тогда даже сказал, что сколько бы я не звала, меня всё равно никто не услышит. Потом он извинился, сказал, что «так нужно», и захлебнулась водой.
Наступила гробовая тишина, которую прервало тихое утробное рычание и звон битого стекла. Все присутствующие вздрогнули и укором глядя на Аято, но руке которого стекала кровь — его ли или чужая — не было ясно.
— Вот ведь ублюдок, — стряхнув с руки остатки осколков, вампир сплюнул, брезгливо вытирая от тыльной стороной ладони.
— М? Что за шум, почему ещё не спите? — в гостиную, пошатываясь, зевая вошла Юи, сонно потирая глаза. На девочке была надета белая длинная сорочка, что делало её похожей на привидение. Вновь зевнув, она с трудом разлепила один глаз, фокусируясь на Аманет и вампирах.
Лучезарно улыбнувшись, Аято тут же сцапал Комори за руку, притягивая и усаживая её к себе на колени. Блондинка пискнула нечто протестующее, но вампир лишь довольно оскалился, обхватив её талию в кольцо рук и пристроив свой подбородок на её макушке. Девочка страдальчески закатила глаза, поняв, что сопротивляться бесполезно и поудобней устроилась на его ногах. Краем глаза Аманет заметила, как удивленно округлились глаза Сакамаки. Видимо, привыкший к сопротивлению и крикам, вампир не ожидал такой безропотной покорности.
— Рейджи, а когда мы заключили договор с оборотнями?
Старший Сакамаки удивленно моргнул и без колебаний ответил:
— Четыреста лет назад… — замолчал, когда на него резко нагрянуло осознание. В сердцах вампир хлопнул себя по лбу, едва не разбив очки. — Я идиот! — братья благоразумно промолчали, решив не комментировать, а то так недалеко и под горячую руку попасть. — Теперь назревает одна из версий, что именно тот мужчина пообещал вожаку.
Аманет очень понравилось выражение «тот мужчина».
— Так может действительно лучше поговорить с ними? — осторожно уточнил Райто, переводя взгляд с одного брата на другого. — Не думаю, что у блохастых есть причины держать язык за зубами.
— Думаю, что причины как раз-таки есть… Они с самого начала знали, кто такая Аманет, поэтому и подослали того паршивца.
— Но зачем? — Юи нервно стала накручивать локон волос на палец, пока Аято не шлепнул её по руке. Болезненно ойкнув, девочка возмущенно уставилась на довольного вампира. Широко улыбнувшись, парень с громким «ам» зажал эту самую светловолосую прядь губами, начав её слегка пожевывать. У Комори не было слов. Совсем.
— Прекратите уже флиртовать! — оскалил клыки раздосадованный Райто. Этот ловелас одним из первых заметил, как отношения между этими двумя стали меняться. Стали более человечными что ли…
— Кто тут флиртует? — как лис, фыркнул Аято, продолжая жевать волосы девушки. — И вообще мы тут прогулку к оборотням обсуждаем.
— Никто никуда не пойдет, — категорично заявил Рейджи, поправляя очки.
На вампира тут же удивленно уставились все. Без исключений. Ведь весь их разговор изначально шел к тому, чтобы встретиться с кланом оборотней. Игнорируя возмущенные взгляды братьев, второй Сакамаки повернулся к Аманет.
— Ты не сможешь выйти отсюда, Шу тебе не позволит.
От такого заявления, сирена приоткрыла рот. Затем закрыла, и вновь открыла, не решаясь сказать то, что вертелось на языке. А ведь так хотелось.
— Почему это она не может выйти? Она ведь уже… — Субару сделал неопределенное движение рукой, которое должно было означать, что девушка уже покидала пределы особняка.
— Она невеста Шу, — категорично заявил Рейджи, будто это многое объясняло.
— Так она с самого начала и была невестой, разве нет? — нахмурилась Юи, наконец, отвоевав свои пожеванные волосы обратно.
Аманет сощурила глаза, пристально глядя на вампира. Тот ответил ей не менее вызывающим взглядом.
— Я не понимаю, о чём ты говоришь, — еле сдерживая шипение, по слогам процедила она, медленно поднимаясь со своего места. Бокал с кровью чуть подрагивал в её руке и готов был вот-вот лопнуть. — Если вы ещё не заметили, то я мертва. Меня нет. И я никому не принадлежу.
Прекрасно понимая, что Аманет говорит о той девушке, которой она некогда являлась, вампиры потупили взгляд. На самом же деле, всё было куда сложней и опасней…
***
— Зачем вы позвали меня, отец? — сухо произнес Шу, игнорируя протянутый бокал.
Карл Хайнц лучезарно улыбнулся, ничуть не расстроенным таким холодным отношением сына к своей скромной персоне. Сегодня этот хамелеон, как ни странно, был похож на своего сына: короткие пшеничные волосы аккуратно убранные лаком, тот же разрез глаз, даже возраст изменил… Неизменными остались лишь его медовые глаза, которые странно смотрелись на фоне светлых волос и бледной кожи. Молодой вампир готов был поклясться, что он недалеко ушел от оборотней в своих перевоплощениях. Шу ненавидел своего отца всеми фибрами душу, а теперь, смотря на свою точную копию, готов был рычать от тихой ярости. Всю свою сознательную жизнь он только и делал, что сдерживал эмоции. Но в последнее время он чувствовал, что ещё немного и сорвется. Шу прекрасно знал причину перемены его настроения, как и догадывался, зачем именно старый вампир позвал его в собственные апартаменты.
Древний весьма немного устроился в современном Токио, без особого труда меняя свою внешность, гипнотизируя и управляя людьми, держа их поближе к себе в качестве бесплатной добавки к основному блюду. Квартира, в которой жил Хайнц явно стоила не несколько тысяч, скорей уж несколько миллионов. Шу не считал, что отец предал семейный особняк. Отнюдь, особняк по праву теперь принадлежал старшему сыну, что не помешало навсегда вычеркнуть отца из семейного реестра, но, увы, не из семейного древа. Брезгливо оглядев интерьер, молодой вампир обошел главу клана по широкой дуге и, не особо интересуясь мнением, сел в глубокое кресло, напротив маленького столика. Карл улыбнулся и сел перед сыном, поставив бокалы и бутылку рядом.
На черном стеклянном столике стояла шахматная доска с уже расставленными шахматами. Черные — со стороны Шу, белые — со стороны Хайнца.
— Сыграешь со стариком?
Шу было даже противно смотреть на свою точную копию, поэтому первым подвинул пешку, старательно глядя на доску. Он знал, что вампир просто-напросто издевается над ним. Но чего он хотел добиться, копируя внешность собственного сына?
— Повторяю свой вопрос, — откинувшись назад, молодой вампир прикрыл глаза, ожидая дальнейшего хода. Как шахматного, так и словестного.
— Просто хотел поговорить, — разулыбался Хайнц, двигая свою пешку вперед.
— И о чем же?
— Разве ты не сам пришел за вопросами?
«Ненавижу», — мрачно подумал Шу, даже не пытаясь скрыть своих мыслей. А уж ему было известно, как никому другому, что древний умеет чувствовать мысли. Не читать, а именно чувствовать, чем и пользовался. Эта его привычка отвечать вопросом на вопрос… Вынуждает собеседника первым начать диалог, а уж самому затем вести его в нужное русло, при этом виртуозно избегая щекотливых вопросов, живо переводя тему. Но у молодого вампира и в самом деле были вопросы. Даже не так… Он догадывался о тех вещах, о которых, пока что, никто даже представления не имеет, и ему нужны были лишь доказательства. И, как бы отец не издевался над ним, он получит эти вопросы.
— Что ты с ней сделал? — напрямую спросил Шу, нисколько не сомневаясь в том, что Карл поймет, кто такая «она».
— А что с ней не так? — улыбнулся вампир, переставляя белую ладью. — На мой скромный взгляд один из удачных экспериментов.
Сын медленно вздохнул через нос и так же медленно выдохнул. Кровь стучала в висках, костяшки пальцев побледнели, под глазами проступили темные, почти что черные вены. Нужно было взять себя в руки… Мысленно досчитав до десяти, Шу спокойно проговорил:
— Она теряет промежуточную форму, — двинув навстречу коня.
Рука отца замерла в воздухе, так и не поставив очередную фигуру на клетку. Казалось, он о чем-то задумался. Пожевав губы, Карл всё-таки поставил слона, «съев» пешку сына.
— Неужели? — в голосе его не было удивления, но зато было некое любопытство, точно он не ожидал такого развития событий.
— С каждый днем на суше её человеческая сущность всё слабее и слабее, — взвешивая каждое слово, медленно проговорил Шу. — Чтобы поддерживать её, ей необходима еда. Она голодна, и даже в человеческой форме больше не может контролировать свой голод. Скоро она даже без воды начнет превращаться в глубоководного монстра.
Хайнц раздраженно цыкнул. То ли от слов сына, то ли от того, что тот подрезал его слона.
— Значит эксперимент провалился… — протянул он, чем вызвал очередной приступ ярости у молодого вампира. — Не пытайся что-то изменить, — вдруг вполне серьезно проговорил вампир, отвлекшись от игры и глядя на сына внимательным взглядом. — Запомни, что девчонка мертва. Даже если ты найдешь способ снять проклятие сирен, то есть только два исхода: все те годы, что она провела под водой, обрушатся на неё и заберут с собой, либо она умрет тот же час, как станет человеком. Аманет — покойница, не стоит этого забывать. И той милой девушки, которая тебя очаровала, больше нет.
Шу не подал виду, что эти слова как-то его задели, но напрягся.
— Отпусти рыбку, пусть живет в своем море и продолжает делать то, что у нее получается лучше всего.
— Есть людей? — скептически буркнул молодой вампир, бездумно глядя на доску.
Карл усмехнулся.
— Именно, от этой расы всё равно никакого толку, так что пусть от сирены будет толк. Хотя будет обидно, если она потеряет свою прекрасную форму русалки… Она не проживет без любящей души и несколько дней. А кто полюбит монстра?..
Шу содрогнулся всем телом, чувствуя подвох в этом вопросе. Аманет поддерживает свои жизненные силы, красоту и молодость только питаясь душами людей. Она гипнотизирует их не хуже вампира, заставляя говорить то, чего она хочет, заставляет поверить в собственные слова, разжигает в сердце фальшивую любовь, которая и губит людей. Нельзя поддаваться чарам сирены, нельзя говорить, что ты любишь её, иначе она заберет твою душу. А что же было тогда? Вампир отчетливо помнил, когда она пришла к нему в полубредовом состоянии с горящими огнем глазами, полными отчаяния и голода и задала вопрос: «Ты любишь меня?». Словно проверяла, что он ответит. А он и не знал, чего больше всего она хотела услышать. Трудно было поверить в то, что он полюбил её ещё тогда… Она была старше по возрасту, была почти замужем и была добра ровно настолько, чтобы потерять голову. А когда она превратилась в сирену и подала свой зов — он и потерял голову, стал одержим ею. Человек, что услышит её зов, но не откликнется на него, будет всегда следовать за сиреной, будет желать её, будет обладать ею, даже зная, что его сердце — самый лакомый кусочек, который подарит ей века жизни. И вот в такое безумие впутался Шу — она принадлежала ему телом, между тем, как его душу уже почти поглотила её жадность.
— Шах и мат, — древний вампир сбил ферзя сына, поставив свою фигуру напротив черного короля.
Шу с громким скрипом отодвинул кресло и быстрым шагом вышел из комнаты, напоследок хлопнув дверью.
Довольный Карл от души плеснул себе в бокал вино и с наслаждением пригубил терпкого, но такого сладкого напитка.
— Безумец… Более дурацкого союза и представить невозможно! Что же, посмотрим, кто кого сожрет первым, — и сделал очередной глоток.
***
Едва Шу переступил порог дома, как почувствовал, что что-то не так. В доме было пусто. Точнее, не совсем так… В доме были его младшие братья, Комори, но не было сирены. Глаза вампира налились кровью, и он буквально взлетел на второй этаж.
— Где она? — зарычал Сакамаки, оскалив зубы.
— Успокойся, — нахмурился Рейджи, появляясь перед братом. — Не стоит так явно демонстрировать чувства. В особенности перед тем, кто этим непременно воспользуется.
— Я спрашиваю: где она? — уже более спокойно повторил Шу, возвращая глазам нормальный цвет.
Поправив очки, брат заявил, что Аманет ненадолго вышла и скоро вернется.
— Не думал, что когда-нибудь скажу это, но оставь её сейчас. Ради своего и её блага, — а затем со вздохом пояснил: — Зов. Не знаю, что у неё на уме, но не говори с ней…
Словно в доказательство его слов через запертые двери и окна донесся тихий, печальный голос сирены, сопровождающийся музыкой ветра и воды.
Нас разделяет лишь один вздох, моя любовь,
И я задержу его, пока мы не будем вместе.
Услышь, как я зову тебя по имени, и просто поговори…
Поговори со мной,
Поговори со мной,
Поговори со мной!
Я чувствую, как ты взываешь ко мне,
Я слышу твоё сердцебиение в этих стенах,
И ничто в этом мире не удержит меня от тебя!
Тише, любовь моя!
Я вернусь к тебе…
Шу устремил задумчивый взгляд в сторону огромного окна, и тихо, обращаясь то ли к своему брату, то ли к самому себе, прошептал:
— Не думаю, что стоит отвечать на вопросы, которые заданы не тебе…
