Аманет - невеста из моря.

— Знаю я наверняка — полюблю я на века, — тихонько то ли пропела, то ли прошептала девушка. Сидя на подоконнике и подтянув к себе колени, Аманет прислонилась лбом к прохладной поверхности стекла, тонким бледным пальчиком выводя причудливые узоры, понятные только ей одной. Капли дождевой воды шустрыми струйками стекали вниз, словно пытаясь успеть за её движениями. Хлопнув глазами, обрамленными пушистыми ресницами, сирена расправила складки своего нового платья. По-прежнему белое, до колен с плотными рюшами по подолу и свободными рукавами до локтей. Хотя, фактически, платье было не чисто белым, а с аккуратными серебряными узорами из листьев. На шее её на тонком кожаном шнурке висел, хорошо отшлифованный, кусок камня — опал, непонятного цвета. Вроде бы и синий, но то там, то тут мелькал желтый, розовый, красный, сиреневый и зеленый цвет, из-за чего камень казался не просто блестящим — сверкающим. Аято принес ей этот камень, не зная, что с ним делать. Как он сказал: «Девушки любят всякие блестящие побрякушки». А опал пришелся сирене по вкусу, поэтому от такого своеобразного подарка она отказывать не стала. — Аманет, — короткий стук в дверь, и на пороге появилась радостная Комори, с книгой в руках, — смотри, что я нашла. Сирена грациозно спрыгнула с подоконника, одернула подол платья и забралась на кровать с ногами, куда и плюхнулась блондинка, раскрывая книгу на нужной странице, где заранее лежала закладка. — Каждый камень обладает особыми магическими свойствами, — начала пояснять она, водя пальцем вдоль строк. — А! Вот! Камень опал защищает своего носителя от ночных кошмаров, от бессонницы, также защищает от стрессов, раздражений, гасит гнев и страсть, проясняет сознание, дает гармонию и покой. — Надеюсь, что не вечный, — усмехнулась сирена, с любопытством разглядывая яркие, цветные картинки. — Да ну тебя, — коротко хохотнула Юи, захлопывая книгу. — В общем, носи! Аято не делает подарков просто так, уверена, что Шу его подначил. Аманет пожала плечами. В последнее время Шу только и делал, что крутился рядом, хотя раньше старательно избегал контакта с ней. Если же что-то случалось, и вампир не мог находятся рядом, то обязательно кто-то из братьев оказывался поблизости. Словно они присматривают за ней… Сирена улыбнулась уголками губ собственным мыслям, кажется, невольно, но она объединила братьев-вампиров. Хайнц, к счастью, в поместье не появлялся, но от этого беспокойство становилось лишь сильней. Об оборотнях также ничего не было слышно. Затишье перед бурей — страшней всего, а Аманет знала толк в бурях. Сирена знала точно, что стоит ей лишь увидеть старшего Сакамаки, как она снова забудет обо всем на свете, плененная чарами его медовых глаз. Она, вампиры… никто не знал, как избавиться от влияния. Тех воспоминаний, что были у неё сейчас, вполне хватило для того, чтобы понять — Карл знатно промыл ей мозги, если так можно выразиться о той, что сотни лет провела под водой. А ведь тогда ей казалось, что в воде была вся её жизнь… но и это оказалось ложью. Аманет просто спала крепким сном, лишь иногда просыпаясь, чтобы поглотить очередную душу и сожрать человеческую плоть. Хотя это была даже не она, а монстр, что спит глубоко в ней, и который знает лишь одну вещь — как убивать. И осознавать это было мерзко и отвратительно. Сейчас её «природу» было не изменить. Сирена по-прежнему страдала из-за нехватки воды, жглась металлом и боялась огня, опасалась солнечного света, и она всё также ела свежее мясо с кровью, и покрывалась чешуей, проявляя свою истинную сущность. Надоело. Всё надоело. Подняв руку на уровень глаз, Аманет недовольно посмотрела на свои острые когти и оранжевые перепонки. Стоило бы сходить и поплавать. Но даже несмотря на то, что Сакамаки уже видели её с хвостом и плавниками, ей было неловко повторять этот опыт снова. Сейчас в особняке не было никого, кроме неё и Комори. Конечно, больше чем за год проживания в поместье Сакамаки, девочка уже привыкла к своеобразному ночному режиму, но сейчас она больше напоминала сову, нежели человека. Блондинка зевнула, украдкой смотря на часы, которые показывали первый час ночи. Вздохнув, Аманет потрясла её за плечо. — Юи, иди спать. Девочка недоверчиво взглянула на сирену, словно пытаясь сообразить, шутит она или нет. Та в ответ ободряюще улыбнулась. — Я пойду поплаваю в бассейне. Не бойся, никуда я не сбегу и не денусь. Братьям сама всё разъясню. Юи кивнула и, поднявшись с кровати, направилась к выходу. Уже ухватившись за ручку двери, она повернулась к сирене, словно всё ещё сомневаясь в правильности своего поступка. Аманет ободряюще ей улыбнулась, недвусмысленно указывая на дверь, иди мол. Покачав головой, блондинка покинула комнату. Посидев немного на кровати, морская дьяволица вскоре услышала умиротворенное дыхание уснувшей девочки. Лишь только тогда она смогла спокойно вздохнуть. Море звало её, она слышала голоса из глубин, думая, что то голоса её сестер. Но лишь недавно она поняла, что это голоса загубленных ею душ. Люди, погибшие в море благодаря ей, или же покончившие с собой из-за неё. Сожалела ли она? Возможно и да, но понять это было тяжело. А море продолжало звать её в свои недра, желая утопить. Аманет скрипнула зубами, противясь этому зову, но также понимая, что это ничего не изменит. Рано или поздно, но она должна будет стать чудовищем и убить тех, кто рядом с ней, а ей этого ох как не хотелось… Сирена чувствовала жалость, исходящую от человеческой девушки, чувствовала родство с вампирами, чувствовала их недоверие, смешанное с пониманием. Да она и сама понимала, что они запросто перегрызут ей горло, если она тронет человечку. А вот Шу… он был другим, непохожим ни на кого из ныне живущих. Смешно, учитывая, что он тоже вампир. Он не жалел её, не пытался изменить, он принимал её такой, какая она есть. Всегда принимал, даже когда она была человеком, безумно влюбленной девушкой, старше него самого. Возможно, вампир и скрывал свои настоящие эмоции и чувства, но одно он скрыть был не в силах. Желание, исходящее от него. Подойдя к краю бортика, Аманет стянула через голову платье, бросив его на голубую плитку и, легко и бесшумно, нырнула в воду. Проведя коготками по каменному дню бассейна, облегченно вдохнула, чувству, как жабры прогоняют через легкие пресную, холодную воду. Ей хотелось вернуться в море, хотелось снова всё забыть, хотелось уснуть на несколько веков и просыпаться лишь тогда, когда её начнет обуревать нестерпимый голод. Холод и одиночество — ей не хватало их. Оттолкнувшись ногами от дна, девушка всплыла на поверхность. Мокрые волосы тот час облепили её плечи и грудь, продолжая струиться по воде. Сирена улыбнулась, подняв взгляд на вампира, что стоял перед ней на корточках. Аманет подплыла поближе, кокетливо хлопая пушистыми ресницами и, положив руки на бортик, приподнялась. Шу не дрогнул, хотя и понимал, что вода — стихия сирены, и сильной морской дьяволице не доставит большого труда утопить его. Вампир даже не взглянул на её обнаженную грудь, продолжая смотреть в её светящиеся глаза с узким зрачком. Она была настолько близко, что можно было увидеть, как капли воды падают с её ресниц, тревожа поверхность воды. Он чувствовал, как её ядовитая кровь струиться по венам, привлекая его, и так хотелось вонзить клыки в её шею, разорвав тонкую бледную кожу, и пить, пить до иссушения, до сладкой истомы. Но он не будет этого делать. Вампир хищно облизнулся, убирая своими длинными пальцами прядь мокрых волос, что упала ей на лицо. Сирена улыбается и поднимается ещё ближе, буквально касаясь губами его губ. И шепчет тихо-тихо, буквально на грани слышимости: — Ты любишь меня? Снова. Сакамаки прикрывает глаза, борясь с желанием свернуть ей шею за подобные расспросы. Знает ведь, на что надо давить и беззастенчиво этим пользуется, ведь он ничего не сможет ей сделать, даже если захочет. Сирен привлекает душа и любящее сердце, но никто не говорил, что она имеет права его разбивать. И вместо ответа вампир одной рукой хватает её за голову, разрушая те несколько миллиметров, что разделяли их, и впивается в мягкие, податливые губы, ощущая на них вкус крови. Аманет нежно и доверчиво гладит его по светлым волосам, иногда сжимая пальцы возле самых корней, не давая отстраниться. Острые клыки вспарывают чужой язык, и багровая холодная, потусторонняя кровь вампира смешивается с густо-черной, ядовитой, но живой кровью сирены. Несколько смешанных капель упали в воду бассейна, расплываясь цветными кругами. Впрочем, ни Шу, ни Аманет не было до этого никакого дела.

***

Сакамаки поморщился, схватившись за ноющие виски, хотя и полагается, что вампиры не способны испытывать боль, какой бы она не была. Сама того не осознавая, Аманет снова звала его. И, видимо, это происходило каждый раз, когда она думала о нем. Не сказать, конечно, что это не приятно, но… помешательство какое-то. Вампир выдохнул сквозь, плотно стиснутые, зубы, пытаясь бороться со свистом в своей голове. Зов сирены стал лишь отчетливей. Последние несколько дней он провел в их семейной библиотеке, но так и не нашел ничего путного. Лишь несколько ничего незначащих моментов, о которых он знал и без этих записей. Шу собственными глазами не видел, как именно отец превратил обычную девушку в сирену, и что способствовало этому, но ведь должен был существовать способ, вернуть её в прежнее состояние. Однако существовал фактор риска, что годы, проведенные в облике сирены, наверстают своё… Аманет не просто умрет, а превратиться в прах, развеется по ветру. Откинувшись на спинку кресла, молодой вампир тяжело вздохнул, потерев уставшие глаза. Всё-таки работать при дневном свете — очень утомляет. Быть может, оставить всё, как есть? Зачем что-то менять в девушке, которую и так любишь почти до беспамятства, любишь настолько, что ненавидишь за это? Шу понимал, что у него есть шанс, пока отца нет поблизости, он видел, что сирена тянется к нему не только телом, но и душой, однако, и она не была рада, когда Карл приближался к ней настолько близко. Он могучий вампир, и зачаровать одну глупую девчонку ему легче, чем найти добычу. Вот только… Какой ему от этого прок? Ради забавы? Нет, он слишком стар для подобных игр. Тогда… Преследует какую-то определенную цель? Наиболее вероятно, учитывая, что он большой любитель экспериментов. Из года в год, из века в век Карл Хайнц ищет способы по улучшению вампирской крови. Вероятнее предположить, что Карл создал сирену и решил выждать несколько веков, а затем посмотреть, пойдет ли процесс вспять. И что в итоге? Аманет, казалось, приняла своё новое обличие, однако, её превращения в глубоководного монстра стали выходить из-под контроля. Она уже однажды забыла свою человеческую сущность, но если теперь она забудет и то, кем стала… Останется лишь чудовище, испытывающее постоянную, неутолимый и непреодолимый голод. А ведь она даже в человеческом облике пыталась сожрать их. И не только Юи, но и самих вампиров. Возможно, Карл и рассчитывал на слияние их кровей, но увидев, что эксперимент медленно угасает, решил даже не пытаться продолжать. Но что тогда? Подождать, пока у Аманет окончательно не поедет крыша и она не убьет их всех? Или же ждет, что именно её убьют первой? Сам Хайнц, видимо, не хочет марать свои руки, предпочитая знать, что девчонка помешана на нем и не причинит вреда. А ведь так просто всадить ей нож в спину… Вампир захлопнул книгу и резко поднялся с насиженного места. Для себя и для Аманет он видел лишь один единственный вариант. Он не позволит, чтобы сирена окончательно потеряла разум и сожрала их души, но так же и не позволит своим братьям навредить ей. Только не в их собственном доме. На протяжении всей дороги к комнате девушки, он всё размышлял: чем же она так зачаровала его, что он вновь чувствовал биение собственного сердца? Возможно, что так же, как Аманет была одержима Карлом, так и сам Шу был ею одержим. Только вот в отличие от девушки, он не хотел разрушать свою, возможно навязанную, мечту. Нас разделяет лишь один вздох, моя любовь, И я задержу его, пока мы не будем вместе. Услышь, как я зову тебя по имени, Просто поверь и поговори… Поговори со мной! Поговори со мной! Поговори… Шу медленно выдохнул сквозь зубы, сжимая руки в кулаки до побелевших костяшек пальцев. Аманет будто издевалась над ним, хотя вампир и знал, что это всего лишь проявление её натуры. Прав был отец, когда давным-давно назвал её прекрасным цветком аконита. Прекрасным… Да, но смертельно ядовитым. Сакамаки знал, что ни одно человеческое оружие не способно навредить ему. Но ежели находились глупцы, способные расправиться с вампиром… Сам вампир расправлялся с ними холодно и отчужденно. Возможно когда-то давно он и был пылким и ранимым мальчишкой, любившим жизнь и желавший, чтобы его любили. Но равно или поздно детство должно было закончиться. А закончилось оно именно в тот день, когда Шу осознал свою сущность. Он был тем, кем он есть на самом деле. Вампиром! Древним бессмертным существом, пьющим человеческую кровь, боявшимся солнечного света и любившим ночь. Безжалостным, беспощадным, холодным убийцей, каким он и является по сей день. В их мрачном и темном царстве, где нет места чувствам и чувственности, каждый сам за себя. Вампиры редко давали потомство, где от одной пары рождается более, чем один ребенок. Но от своей первой жены Карл умудрился наплодить аж двух сыновей, а потом женился снова, и ещё раз… Шесть сыновей-вампиров с отвратительной кровью, которые не оправдали ожидания отца. Но сейчас Шу знал лишь одну единственную вещь, которая, пожалуй, страшила его больше, чем гнев короля вампиров. Из всех оружий мира, любовь — самое опасное, ибо он страдает от смертельной раны, которая теперь уже никогда не заживет, а будет лишь кровоточить и кровоточить, пока окончательно не погубит его. Молодой вампир не знал, на что рассчитывал его отец, когда создал из простой человеческой девушки морскую дьяволицу, отличающуюся необычайной свирепостью. Но знал одно — он в её власти. Хотелось ему того или же нет. Почему именно он в столь юном возрасте услышал её зов? Почему вообще откликнулся на него? Сейчас он ни за что на свете не сможет причинить ей вред, даже если она будет раздирать его плоть на малюсенькие кусочки. И Шу никак не мог понять, связано ли его многовековое проклятье с сиреной, чей зов опаснее ножа, или же с той юной и нежной человеческой девушкой, которую он встретил на борту корабля. Если же это проклятье зародилось ещё тогда… То эта зависимость, что граничила с вожделением — ещё хуже, ибо в этом случае он своему сердцу не хозяин. Вампир толкнул дверь комнаты девушки, как прежде, не постучав. Аманет даже не вздрогнула, заранее зная, кого встретит на пороге, однако сирена даже не повернула голову в его сторону, предпочтя и дальше смотреть в окно, прислонившись лбом к прохладному стеклу. Бесшумно подойдя к ней, положил руку на плечо, чуть сжав. Сирена же молча накрыла его бледные пальцы своей перепончатой рукой. — Нам нужно что-то предпринять, — прошептала она, внимательно следя за тем, как капли сливаются друг с другом, потоком скатываясь вниз. Сакамаки согласно прикрыл глаза, а где-то далеко сверкнула молния, озарив бледные лица вампира и сирены. — В этом году слишком часто идет дождь, — отметил он. — Шу, быть может, мне вернуться в море?.. — вампир напрягся, а девушка продолжила. — Даже если удастся избавиться от проклятия, то годы наверстают своё… Я умру раньше, чем успею произнести и слово. А если не умру, то навсегда потеряю себя. — Пока не потеряла — всё в порядке, — флегматично заметил он, сжимая плечо сирены до хруста в кости. Аманет поджала губы, выражая свое искреннее недовольство по отношению к полному пофигизму вампира. — Ты не существуешь под контролем двух голосов, один из которых велит сожрать твою душу, а другой упорно пытается сдержать его, понимая, что это неправильно. Вновь наступило неловкое, гробовое молчание, которое, впрочем, очень скоро нарушил Сакамаки, задав всего один вопрос: — Хочешь выйти прогуляться? Сирена вздрогнула, отпрянув от стекла, она взглянула на вампира, как на безумца. — Ты рехнулся? — ошарашенно пробормотала она. — Куда мне выходить из особняка? Да мне на людей вообще смотреть противопоказано! Легкая улыбка тронула губы Шу. Резко наклонившись к сирене, молодой вампир чуть склонил голову к плечу, в голосе его зазвенели лукавые нотки. — А кто сказал, что мы пойдем туда, где люди? Бровь Аманет скептически и одновременно удивленно изогнулась, оглашая немой вопрос. Раз не в город, то куда? Вампир хмыкнул и, схватив сирену в охапку, закружил её в сильном вихре. Аманет зажмурилась, когда она с Шу превратилась в единый воздушный смерч. Аж дух захватывало! Сильные порывы ветра били по лицу, пространство вокруг стало мрачным, и не было видно ничего, кроме крепкой груди молодого вампира. Когда всё прекратилось, девушка решила рискнуть приоткрыть глаза. Но ещё до того. Как она сделала это — в нос ударил солоноватый, родной запах моря. Аманет блаженно вздохнула и, немного отстранившись от Шу, сделала нерешительный шаг по морскому берегу. Босые ноги тонули в рассыпчатом, мягком, точно мука, песке, совершенно не чувствуя холода. Ночь была безлунной, но зато каким было темное небо… Усеянное тысячами звезд, из-за чего море искрилось разноцветными огнями. Толстая молочно-белая полоса рассекала небосвод, тихонько изменяя свой рисунок. — Млечный путь… — выдохнула она, растянув губы в искренней и радостной улыбке. — Последний раз я видела его, когда была человеком. Шу невольно залюбовался сиреной, когда ветер шевельнул её длинные волосы, открыв нежные шейку и хрупкие белоснежные плечи. Чувствуя, как удлиняются клыки, вампир отвернулся, чтобы не соблазняться заманчивым видом. — Но почему именно берег моря? — сирена удивленно повернулась к Сакамаки, который, казалось, без особо восторга озирается по сторонам. — Полнолуние — не лучшее время, чтобы нам с тобой купаться, — равнодушно пожал он плечами, разуваясь и слегка ослабляя тугой ворот белоснежной рубашки. Взяв девушку за руку, потянул её в воде. — Купаться? — сирена затормозила, останавливая вампира и слегка нахмурившись. — Мне нельзя заходить в воду. Или ты забыл? — Не забыл, — в голосе Шу послышалось легкое раздражение. Сильнее сжав её кисть, вновь потянул к морю. — Не бойся, с тобой ничего не случится… — Я боюсь лишь за тебя, — Аманет невольно улыбнулась, когда Сакамаки повернулся к ней, сверкая кроваво-красными глазами. В свете звезд глаза вампира не казались такими уж холодными и пугающими. — Напрасно и глупо. Море окутало ноги сирены, скрепляя их проклятьем до самого пояса. Аманет выдохнула, оказавшись в крепких мужских объятиях Шу. Её золотистый хвост чуть подрагивал, касаясь тонкими плавниками морской воды. Вампир одним резким движением поднял девушку на руки, и та, обхватив его шею двумя руками, прижалась к его плечу. Когда вода дошла Сакамаки по пояс, он отпустил сирену в воду и, понаблюдав немного, нырнул следом. Вампирам не нужен был воздух, а грудь их поднималась лишь по инерции, не выдавая в них древнее мистическое существо. Низкая температура тела не позволяла чувствовать холода и жары. Но, тем не менее, сейчас Шу чувствовал себя по-настоящему живым. Сирена звонко, мелодично хохотала плескаясь и кувыркаясь в воде. К счастью, она не приняла своей глубоководной сущности и находилась в здравом сознании. Подплыв к нему, Аманет улыбнулась, демонстрируя набор острых клычков. Сакамаки было фактически невозможно напугать, вот и сейчас он не боялся. Шу видел, как последние несколько дней сирена буквально высыхает на глазах, а море — единственное её лекарство. Но если ей нужны человеческие души, то она получит их. Мощный, гибкий хвост обвился вокруг тела вампира, точно змея, а пухлые, соблазнительные, но холодные губы прижались к губам вампира. И этот холод обжигал.

***

— Наплавалась? — спросил он её, когда они вместе лежали на песке, ожидая, когда у сирены высохнет хвост, и вновь появятся ноги. Аманет счастливо прикрыла глаза и вновь открыла их, выражая свое согласие. Впрочем, Сакамаки большего и не требовалось. Колье с опалом тихо заискрилось в ночной тиши, отражая в себе весь небосклон. Шу был уверен, что этой ночь они с сиреной будут спать спокойно, не страдая от ночных кошмаров. Ведь у каждого из них есть то, от чего готов просыпаться в холодном поту.