Аманет - невеста из моря.

– И что нам делать, Шу? – прошептала сирена, не поднимая головы и с силой сжимая в руках тонкий плед, укутавший её плечи. – Шу?.. – Я… Я не знаю, – так же тихо отозвался вампир, глядя в окно. – Одно знаю точно: я тебя ни за что не отдам ему. Аманет слабо улыбнулась, но это всё, что она могла сейчас сделать. Сил не было даже на то, чтобы подумать как следует. Ренар и Аято уже два дня не выходили из комнаты человеческой девочки, но иногда оттуда доносился столь душераздирающий вопль, что сирена невольно закрывала уши ладонями. В воздухе смешалось так много разных запахов, что она теперь не знала, какой кому принадлежит. Ладан всё ещё витал в закрытом пространстве, но и он нехотя отступал. — Что будешь делать? Девочку заберет Шон, а я… Шу, ты ведь и сам понимаешь, что долго мне не протянуть, – она говорила без жалости или грусти, просто констатировала факт. Сильный удар кулаком по подоконнику, грохот разбившегося цветочного горшка. Аманет вздрогнула всем телом, глядя на взбешенного вампира. Хоть лицо его оставалось невозмутимо спокойным, она точно сейчас знала, какие эмоции бушуют в нём. – Замолчи. Ещё ничего не решено. Девушка с силой прикусила губу, но хотелось высказать столько всего… Она больше не могла подпитываться кровью, не могла есть сырое мясо. Сейчас она держалась на том единственном кусочке сердца, что отдал ей вампир, вырвав из собственного сердца. – Шу… – Я вроде велел тебе замолчать, – тихо и от того ещё более угрожающе, прошипел вампир. – Да послушай же ты меня хоть раз! – взвилась сирена, оскалив внезапно заострившиеся зубы. Выглядело жутко на фоне её красивого лица. Глаза девушки зло засветились в полумраке, но это было отнюдь не завораживающая красота. – Я уже начинаю терять дар речи! Я не могу контролировать превращения! Дай мне уйти в море! – на последней фразе сирена всё-таки не выдержала и сорвалась на крик. Стекла мелко задрожали, но выдержали ультразвуковое эхо. Шу на секунду прикрыл глаза, стараясь справиться с тихим бешенством и вернуть глазам нормальный цвет. Мысленно досчитав до десяти, вампир открыл глаза, радужка которых вновь налилась синим. Аманет раздраженно тряхнула головой, когда Сакамаки в миг преодолел, разделяющее их, расстояние и, крепко, что затрещали кости, схватив её за плечи, с силой тряхнул. Возмущенная девушка гневно засопела, но освободиться из цепких пальцев не пыталась, понимая, что это бессмысленно. Да и потом, он ослабил своей давление и кости больше не ломал. Нежно, но с нажимом проведя по её обнаженной коже, Шу прижал девушку в себе. С шумом втянув её сладко-солоноватый запах, вампир аккуратно вонзил клыки в её плечо. Сирена сдавленно зашипела, стиснув зубы, и откинула голову назад, обхватывая холодную шею вампира руками. Пить кровь он не стал. Оторвавшись от её плечика, с чувством прошелся языком по ранкам, слизывая остатки крови и заживляя. – Так, прекращай отвлекать меня! – Аманет не без труда оттолкнула вампира, глядя на него исподлобья. – Что такое? Разве тебе не нравится? – ни капли искренности в голосе и новая попытка соблазнения. Попытка бы непременно увенчалась успехом, если бы не короткий стук в дверь. Шу с тихим, утробным рычанием уткнулся лбом в плечо девушки. – Может, нас тут нет? Аманет улыбнулась и, погладив его по светловолосой макушке, тихонько прошептала: – Не выйдет. Они нас чуют. Сакамаки вздохнул и с натужным: «Я его убью», пошел открывать запертую дверь. Последние несколько дней Аманет ночевала в его комнате, так как в её собственной царила самая настоящая разруха. Усевшись на кровать, девушка с любопытством покосилась на дверь. Рейджи, зашедший, судя по всему, не в гости к старшему брату, что-то тихо сообщил ему. Шу оставалось лишь страдальчески закатить глаза, благо, что головой о косяк не побился. Не утерпев, сирена подскочила со своего места и на носочках подбежала к двери. – В чём дело? – оглядев мрачные лица вампиров, девушка нахмурилась. – Что случилось? Что-то с Юи? – Она очнулась, – просто сказал второй Сакамаки, но почему-то не глядя сирене в глаза. Аманет недоуменно захлопала глазами. – Ну так ведь это хорошо. Разве нет? – настороженно спросила она, внимательно следя за малейшими изменениями на лицах вампиров. – Не пудрите мне мозги! Они у меня ещё не вытекли! Что с девчонкой? Эксперимент не удался? Что-что? Шу тяжело вздохнул и, потерев переносицу, недовольно произнес: – Всё с ней хорошо. Просто Комори нужно время, чтобы свыкнуться с изменениями своего тела. Сирена фыркнула и, скрестив руки на груди, вопросительно приподняла бровь, мол, стоило так раскретничать. Отойдя от братьев, девушка подошла к окну, откуда было видно море. Красивое, синее и невероятно спокойное… Море больше не знало её, но Аманет подсознательно тянулась к нему, хоть и знала, что оно никогда не сможет принять её. С тех пор, как она осознала себя, с глаз спала пелена, а разум очистился от посторонних, нашептываемых мыслей. Не удивительно, что, когда она прибыла сюда, вампиры не сразу опознали в ней морскую диву, потому что… их не существовало. Нет, возможно, всё-таки существовали, но то были не сирены, а русалки, которые никогда не выходили на сушу, предпочитая жить на глубине и создавать штормы. Иногда во время бурь Аманет слышала голоса своих сестер, но это было не то… Сирены… На своем плачевном опыте девушка знала о себе странные вещи. Она боялась огня, а солнечный свет был для неё губителен, поэтому она, как и вампиры предпочитала оставаться в тени. Чистые металлы причиняли боль и обжигали нежную кожу. В хвостатую она могла превращаться только от контакта с соленой, морской водой, а пресная вода хоть немного, но восстанавливала силы. Она без труда поглощала человеческие души и пожирала их плоть. Это было жутко, страшно и отвратительно, но она жила так на протяжении веков. Загипнотизированная и очарованная Карлом, до этого момента она отчаянно верила в то, что любит и желает его. Ага, желает… вот только сожрать, чтобы костей не осталось. Ей хотелось забрать Хайнца с собой в могилу, но умом понимала, что это не возможно. Вампир уже давно сообразил, что контроль над ней ослаб, а вернувшиеся воспоминания оказались сильней, чем его поддельные. Девушка с силой прикусила губу и сильней обхватила себя за хрупкие плечи, словно желая защититься ото всех. Древний вампир разрушил всю её жизнь… Из-за него её предал собственный жених, из-за него она умерла, из-за его дурацких экспериментов она стала сиреной и убийцей, из-за него… Ох, да перечислять можно сколько угодно! Да и бывшего женишка это никак не оправдывало, поэтому всё, что испытывала к нему Аманет, лишь неприязнь, да и жалость к самой себе, что встретила такого гниющего человека. Впрочем, уже всё давно забыто. Эдвард мертв, и слава Посейдону. Девушка также понимала, зачем древний вампир выстроил такую сложную схему. Всё просто – ему нужна была свежая, сильная кровь, для продолжения своего рода. Забавно, за какие только ухищрения не шел Карл, чтобы сделать свой клан ещё сильней и могущественней. Первые два сына – чистокровные вампиры, ещё трое – полукровки – мать их была дочерью короля демонов. Ну и самый младший – плод греховного слияния брата и сестры. Аманет вздрогнула, от неприятного чувства, что Карл «создал и вырастил» её как сосуд для вынашивания его ребенка. Инкубатор ещё бы себе завел! Прислонившись лбом к прохладному стеклу, девушка принялась самозабвенно выводить пальцем замысловатые узоры, смысл которых знала лишь она одна. Какая ирония: первая любовь её убила, вторая запутала, а третья… Аманет искоса посмотрела на вампира. Шу, почувствовав её взгляд, ответил не менее красноречивым взглядом. Девушка слегка улыбнулась, не в силах на него налюбоваться. А третьего она любила сама, и желала ему только счастья. Без неё. – Ты ведь знаешь, что я слышу каждое твоё слово, – не скрывая раздражения, произнес вампир, выпроваживая брата и подходя к ней. Девушка лишь безразлично пожала плечами. А то она сама не знает! Ну думать ведь ей никто не запрещает. – Кстати, – повернувшись к Сакамаки, сирена вперилась в него подозрительным взглядом, – всё спросить хотела… Когда я впервые появилась в этом доме, ты знал, что я та самая? – Конечно, хоть у меня позже и возникли сомнения, но затем они развеялись. – Из-за зова? – шепотом спросила она, глядя куда-то мимо него. Шу кивнул. – И из-за него тоже. Аманет не стала больше ничего спрашивать, не желая расстраиваться ещё больше. Времени становилось всё меньше и меньше, а ответов по-прежнему было меньше, чем вопросов. Одно сирена знала точно: Шу не отпустит её, чтобы ни случилось. Но ведь и Карл не дремлет… Аманет не верила в то, что он просто ждал четыреста лет, ничего не делая. Не-е-ет, во всём в этом был очень хорошо продуманный план. Новая капля крови? Вполне возможно. Личная заинтересованность? Тоже вероятно, учитывая, что Жозетта и при жизни была весьма красива и вполне могла заинтересовать даже вампира. Верилось с большим трудом, что отец и сын не поделили женщину. Всё проклятье сирены заключалось в любящем сердце. Но что прикажете делать, если ты не выполняешь волю данного проклятья? Что ж… будь готов умереть самому. И Шу знал об этом! Ну, по крайней мере, догадывался… Ума ему было не занимать, но что сильнее действовало: холодный рассудок или проклятье? Аманет изо всех сил надеялась, что первое. Что вампиру хватит ума не сказать тех слов, которые больше всего жаждет услышать кровожадная сирена. Девушка стала понимать, почему море вытолкнуло её на берег: оно просто поняло, что превращенная сирена не его дочь, а значит вполне может жить на суше. И умереть так же. Аманет была уверена в своем выборе: умереть страшной и мучительной смертью ради того, кого она любила всей душой и сердцем. Но что-то подсказывало ей, что Шу подобный расклад не устаивал. Схватив её за волосы, вампир буквально заставил прогрызть кожу и начать пить кровь. Единственная кровь, которая утоляла голод. Сирена едва не мурчала от удовольствия, присасываясь к бледной руке Сакамаки, точно пиявка, почувствовавшая свежую рану. – Знаешь, что меня бесит больше всего? – прошептал он, жестко проводя большим пальцем по мраморной коже сирены, убирая кровавые разводы. Затуманенный взгляд девушки выдавил удивление. – Бесит, что не только я прикасался к тебе, – холодные губы буквально опалили шею, заставив тихо ахнуть и прикусить от предвкушения губу. – Раздражает, что хочется подчинить тебя, но вместо это теряю голову сам, – мягкий язык провел влажный рисунок от подбородка до ключицы, остановившись у ложбинке на груди. Подняв на Аманет кроваво-красные глаза, вампир прищурился. Казалось, он ведет борьбу с самим с собой, и никак не может решить, какая из сторон должна выиграть. – В жизни я никогда не позволяла себя подчинять, – прошептала она, облизывая внезапно пересохшие губы. – Леди было не положено уступать себя жениху до свадьбы. Пусть твой отец и пытался сделать нечто подобное, но ты ведь всегда был рядом, разве нет? Холодный язык обжег приоткрытые губы, углубив поцелуй. – Учти, – сурово произнес молодой вампир, прикрывая глаза и касаясь её лба, – если я стал слабее, то это не значит, что ты стала сильнее меня… Ответить девушка уже не смогла. Легкое касание губ прохладных губ вампира, и она начала сходить с ума. От легкого, почти невинного поцелуя, кровь закипела в жилах, а голова пошла кругом, точно после бутылки крепкого хорошего вина. Не разрывая поцелуй, молодой человек приподнял девушку, прижимая к себе. Аманет крепко обхватила его шею руками, требовательно притягивая к себе. Ноги её обвили бедра молодого вампира, сделав расположение между ними более комфортным. Когда поцелуи переключились на его скулы, Шу легко подхватил сирену на руки, совершенно не чувствуя её веса, и, не разрывая поцелуя, переместился с ней на заправленную кровать. Немного небрежно кинув девушку на темное атласное белье, вампир навис сверху, опершись руками по обе стороны от сирены и внимательно глядя в её циановые глаза, пытался совладать с собственным дыханием. Вообще-то все вампиры дышали по инерции, не особо задумываясь об этом. Но глядя на высоко вздымающуюся грудь подводной демоницы, что глядела на него до того томным взглядом из-под полуопущенных длинных ресниц… Шу чувствовал, что она завладела его разумом, всеми мыслями и душой, плотно сжимая в своих тонких пальцах его сердце. Проклятье овладело ими обоими. Аманет суждено было жить вечно, питаясь любовью. Ему же было суждено отдать своё сердце и душу, чтобы жила она. И это полностью выводило из себя! В ответ на его дальнейшее бездействие сирена сквозь улыбку одной рукой притянула вампира за затылок к себе, не давая возможности сбежать, а второй начала небрежно расстегивать пуговицы белоснежной, наполовину распахнутой рубашки. Уловив инициативу со стороны девушки, он вновь впился в её губы. Это был поцелуй полный жадной, одурманивающей страсти, голодный и злой. Запустив руку под подол длинного белоснежного платья, молодой вампир провел рукой вдоль ноги до бедер, касаясь тонкого кружевного белья. Когда, наконец, пуговицы рубашки поддались тонким пальчикам девушки, Шу судорожно, поспешно стянул её со своих плеч, обнажив белую кожу плеч, под которой перекатывались каменные мышцы. Его ощутимо трясло, а глаза судорожно меняли цвет с синего на алый и обратно. Руки сирены начали исследовать плечи и спину Сакамаки через тонкую материю рубашки. Медленно, играючи водя коготками вдоль позвоночника, девушка и не заметила, как парень начал учащенно дышать. Вампирам не нужен кислород, но его сердце отбивало бешеный ритм, так и норовя разорвать на части грудную клетку. Сирена невольно улыбнулась и облизнулась. Когда её пальчики спустись в район копчика, Шу сдавлено что-то прорычал, по его телу пробежал электрический разряд, сопровождаемый холодком. Руки грубо сжали ягодицы девушки. Не теряя времени даром, её пальцы вновь начали блуждать по обнаженной груди, широким плечам и спине, дожидаясь когда его дыхание окончательно собьется и станет более ощутимым, почти что обжигающим. Сакамаки моментально переключился на бледную шею сирены, покрывая ее грубыми, жадными поцелуями, по которым он тут же проходился языком, слизывая ядовитую кровь с появившихся ранок. Вскоре он отстранился от её шеи, из-за чего Аманет издала глухой, недовольный стон. Быстрыми, порывистыми движениями молодой человек стянул вниз лиф платья, обнажая плечи и, затянутую в кружевное белье грудь, принялся за ключицы. Закусив нижнюю губы, чтобы не застонать вслух, когда Шу укусил её чуть повыше груди, оставляя, пока что, багрово-красный засос. Когда она принялась за ремень брюк, вампир оставил её ключицы в покое и одарил внимательным, чуть вопросительным взглядом. Улыбнувшись, девушка положила ладонь на его щеку. И он снова поцеловал, но на этот раз мягче. Кончиками пальцев проведя от виска вдоль щеки до подбородка, вызвав у Аманет табун мурашек. Вскоре остатки одежды, уже валялись где-то у подножья кровати, давая доступ к прохладе бледной кожи. Аманет всем телом прижалась к его груди, ощущала его каждой клеточкой тела, что уже было по-прежнему холодно. Но этот холод обжигал. Помутневший от внезапного наслаждения рассудок немного прояснился, когда она почувствовала, как Шу коленом плавно, но решительно раздвинул её ноги. Вцепилась пальцами в его плечи, сирена ощутила его ледяную руку, коснувшуюся внутренней стороны бедра, и, зажмурившись, девушка поддаваясь ласкам, охватившись её тело. Спустя мгновение, она ощутила учащенное дыхание вампира у своего уха. Её ладошка уверенно скользнула парню в расстегнутые брюки. В наступившей гробовой тишине, какое-то время, было слышно лишь Шу, изнывающего и обезумевшего от ласк девушки. Пальчики легко и непринужденно скользили по возбужденной плоти, иногда царапая, заставляя молодого вампира содрогаться всем телом и желать её ещё больше. Всё новые и новые муки приносила ему сирена, почти что лишая воли и разума. Но вместе с тем это были и сильные волны одурманивающего наслаждения. А спустя мгновение комнату наполнили, уже нескрываемые и несдерживаемые, стоны. Его язык вырисовывал незатейливые узоры на возбужденной груди девушки, а острые клыки прикусывали розовые бусинки сосков, от чего Аманет с придушенным стоном впивалась ногтями в его плечи и спину, оставляя длинные кровоточащие полосы. А пальцы Сакамаки то ласково, то грубо ласкали её изнутри, заставляя выгибаться и поддаваться ему. Потом… А потом с размеренными толчками светловолосого вампира, тело обволакивали новые и новые волны наслаждения, что разливались по всему организму, доставая до самых закоулков отключившегося разума. Тела были настолько близко, насколько это было физически возможно. Руки Аманет судорожно бродили по шее, плечам, спине парня, между тем как он сам жадно целовал её веки, щеки, виски, губы, грудь… Всё – где была хоть одна клеточка её разгоряченного тела. Его толчки откликались звонкими, мелодичными, а порой и пошлыми стонами, каждый из которых он жадно ловил. Они оба уже потеряли счет времени. Да и какая была сейчас разница? Осталось лишь одно: дикое и необузданное желание мужчины к женщине, лишь инстинкты хищников. Напряжение росло с каждой секундой, приближая к чему-то большему, чем волна: к её выплеску. Последние рывки сопроводило, почти что, животное рычание вампира, что будоражило и одновременно ласкало слух морской демоницы. С его последним рывком тело сирены окутал мощный разряд тока, выудив с губ громкий, жадный стон. Аманет до хруста в спине выгнулась дугой, хватая ртом воздух и разрывая когтями прохладный атлас. Несколько минут ей понадобилось на то, чтобы утихомирить собственное тело, содрогающееся после оргазма. Взгляд был затуманенным, тело требовало ещё больше любви, но при этом хотелось забиться куда-нибудь в угол. Шу же тяжело дышал прямо у её уха. Хрипотца в его голосе выдавала изнеможение. Спустя какое-то время он с небольшим усилием перевернулся и лег на спину рядом с Аманет. Сирена тут же уютно устроилась на его, часто вздымающейся, груди. Им обоим потребовалось довольно много времени для того, чтобы отдышаться и привести сбившееся дыхание в порядок. – Женщина, поющая в экстазе, звучит столь же прекрасно, как любое рондо Стравинского, – прошептал вампир, перебирая пальцами бирюзовые пряди волос сирены и, кажется, засыпая. Аманет лишь слабо улыбнулась, прижимая его голову к своей груди и гладя светловолосого вампира по голове. Как странно… А она и не замечала того, как вьются его пряди. С него можно портреты ангелов рисовать, только нимба и крыльев не хватает. – Поверь, мой голос способен довести до экстаза не только твоего Стравинского, но и тебя. Сакамаки кивнул, крепче сжимая девушку в своих объятиях. – Неужели хочешь спать? – удивилась сирена, даже на секунду оставляя его волосы в покое. – Да, пожалуй, – тихо прошептал он, прикрывая глаза. – Не останавливайся… Не помню, когда последний раз спал больше получаса… Наверное в детстве. Сирене даже стало совестно. Она сама, оказывается, спала несколько лет, прежде чем в очередной раз выйти на охоту. Проведя кончиками пальцем по окровавленному плечу вампира, Аманет нахмурилась, заметив несколько белых шрамов, плавно сходящих на грудь. «Раны, которые не зажили даже благодаря хваленой регенерации вампиров?», – удивленно округлив глаза, она вновь перевела взгляд на безмятежное лицо юноши. – Я был тогда слишком юн, чтобы залечит такие раны, – не открывая глаз, тихо пояснил Шу. – Это как-то связано с твоей ссылкой? Вампир вздрогнул и напряженно уточнил: – А тебе откуда об этом известно? – Несколько раз чувствовала от тебя сильный запах льдов и снега, – нехотя признала она, накрывая ладонью израненное плечо. – Медведь? – судя по скривившемуся лицу, сирена попала в яблочко. – Что ты такого натворил, что тебя сослали на Северный Полюс? Вздохнув, Шу нехотя пояснил: – Это было наказание за проваленные экзамены в академии. Как видишь, отец остался не очень доволен результатами. Я почти ничего толком вспомнить не могу об этих днях… Помню только, что это была настоящая борьба за выживание. Пару раз неосторожности едва не стоили мне жизни, – парень передернул плечом. – Приходилось выбирать между медведями и ледяной водой. А теперь… – Поняла-поняла, спи, – хмыкнула девушка, вновь принимаясь гладить его по голове. – В этот раз я буду охранять твой сон… Мой голос будет рядом, Где всегда горят огни большого города. За рассветом и закатом Он спасет от одиночества и холода. Я с тобою, слышишь? Я буду петь пока дышу,я буду петь пока ты дышишь, Но летит выше облаков тебе в ночи мой голос...