— Я не гей! — Ой, заткнись

      Чимин, если честно, за всю свою жизнь никогда на концертах не был. По телевизору смотрел, да. Но чтоб вживую, в огромной толпе, с оглушающей музыкой и льющимися ручьем голосами — никогда. А если вспомнить, что ты на концерте людей, которых знаешь в реальной жизни. Знаешь все их косяки, заскоки, причуды. А потом просто перевести взгляд и посмотреть на сцену, где эти самые люди перевоплощаются. Раскрываются в абсолютно новых амплуа. Одно дело — смотреть их выступления в записи на телефоне. Другое дело — чувствовать их энергетику, видеть блеск в глазах и неиссякаемую харизму. Стоит ли говорить о любви, которую KMF ежесекундно дарят своим фанатам. Они стараются заглянуть в глаза каждому, стараются донести свой голос даже до самых дальних уголков. И Чимин, который уже был влюблен в каждого из парней своей особенной любовью, даже не представлял, что сможет испытать к ним столь необъятные эмоции. Эмоции, которые будут рваться из груди вместе со слезами, когда парни исполнят свою последнюю песню и скроются за кулисами. — Подождем, пока толпа рассосется? — спросил Тэхён, утирая рукавом очередной толстовки Чонгука уголки глаз. — А-ага, — ответил Пак, все еще находясь в прострации. Скорее всего, Чимин потерял свое сознание ровно в тот момент, когда Юнги подошел совсем близко и несколько секунд зачитывал лирику, смотря прямо ему в глаза. Возможно, нужно было вслушиваться в слова. Возможно, Юнги пытался до него что-то донести. Но Чимин не мог вслушиваться. Чимин мог лишь смотреть на капли пота, которые стекали с волос по щеке и медленно скатывались по острым скулам. Мог лишь смотреть, как двигается чужой кадык при сглатывании. Мог лишь пропитываться чужими эмоциями и чувствами. И, если честно, большего он и желать не мог. — Эй, ты меня слушаешь? Тебе как вообще? Понравилось? Чимин перевел взгляд на друга, который упрямо тряс его за плечо, явно привлекая утраченное внимание. — А-ага. — Ну, привет. Ты алфавит забыл? Только и слышу от тебя «а-ага», — Тэхён рассмеялся с собственной пародии, заражая друга весельем. — О, проснулся. Я вообще-то говорил, что мы одни из последних остались в зале. Может, пойдем? Переоденемся и завалимся к парням. Они звали к себе после концерта. — Думается мне, что звал Чонгук и только тебя, — подмигнул Чимин, медленно шагая рядом с Тэ. — Возможно, я что-то упустил, но вы встречаетесь? Тэхён, который до этого семенил, радостно припрыгивая, застопорился, оборачиваясь на друга. В его глазах промелькнул целый спектр эмоций, в которых Пак смог уловить лишь безграничную нежность. — Нет. Чонгук-и сказал, что нам лучше не начинать отношений, пока он в туре. Зачем клеймить то, что между нами? — Не знаю, но вы оба не просто так оттягиваете этот момент, хотя и выглядите, как давно встречающаяся пара, — пожал плечами Чимин, медленно подталкивая друга к выходу. — Ну, мы решили просто не заморачиваться. Он сказал, что хочет официально спросить меня после окончания тура. Сказал, что за это время мы точно сможем разобраться в наших чувствах. — Но? — Чимин скептически приподнял бровь, не веря, что лучший друг мог так просто согласиться на такое. — Но я знаком с одним очень профессиональным киллером. — И? — И Чонгук знает, что, если изменит мне, его скромные яички окажутся трофеями у меня на шее, — закончил Тэхён, победно растягивая на лице свою знаменитую квадратную улыбку. — Тэхён-и, а мне новых друзей тоже заводить нельзя? — Правильно мыслишь, солнышко. Тебе можно заводить только любовников, например, Мин Юнги. Чимин медленно открыл дверь такси, в которую друг тут же заскочил, и застыл. Он что-то знает? Пак где-то промахнулся? Ким Тэхён раскусил его чувства? — Ты… Эм… — Чимин замялся, выковыривая из манжета рубашки лишнюю ниточку. — Ага. Я ж уже опытом научен. Сколько лет наблюдал за Намджуном и Джином. Так что увидеть твои чувства к Юнги было не сложно. Не пойму только, в какой момент все это началось? — задумчиво сказал Тэ, подпирая голову кулаком и устремляя взгляд на вечерний яркий город. — Я сам не понял, просто… — Цыц, Чимин-а. Это был риторический вопрос. Знать не хочу, когда ты в гея превратился. Хочу только знать, когда твоя сладкая попка окажется в руках злобного карлика, — произнес друг, растягивая губы в приторной улыбке. — Ч-что? В смысле? — А ты как думал? Что вы только и будете обниматься да сообщения друг другу слать. — Но мы даже не встречаемся! Откуда в твоей голове такие мысли, Ким Тэхён? — А ты свои фанфики давно читал? — В смысле? Я вообще их перечитывать не люблю. Не для себя ж пишу. — А ты почитай вот. Для общего развития. Увидишь в поведении Хосок-хёна очень многое от себя. Особенно в постельных сценах. Ох, чую я, что ты себя с Юнги представляешь, когда о нем с Хоби пишешь, — подмигнул Тэ и вновь устремил взгляд на улицу. Чимин лишь сглотнул и тоже отвернулся, наблюдая, как множество людей и зданий проносятся за окном. Пак, конечно, всегда знал, что Тэхён — человек неординарный и непредсказуемый. Но не знал, что тот обладает даром считывать человеческие эмоции и чувства. Да еще так легко и непринужденно, будто в туалет сходил. Тэхёну-то легко, а Чимину теперь думать о том, что он, действительно, представляет себя со злобным карликом. И, что уж врать, завидует вымышленному Хосоку. — Эй, Земля вызывает злобных хомячков. Расслабь свой лоб, друг мой. Иначе морщины появятся раньше времени, — улыбнулся Тэ и, расплатившись с таксистом, вытянул Пака на улицу. — Вдохни поглубже и расслабься. То, что ты хочешь Юнги, вполне естественно. Потому что хотеть человека, который нравится, самая правильная вещь в этом мире. И плевать, что он парень. Поверь мне, секс от этого будет только интереснее и горячее. Уж я-то знаю, — расхохотался Тэхён, намекая на свой гейский опыт в прошлом году, когда пустился во все тяжкие и испробовал все, что только мог. — Фу, даже знать не хочу о твоих похождениях. Смотри, Чонгуку не проговорись, — сморщился Чимин и открыл дверь в номер, тут же направляясь в душ. — Так он знает. Сказал, что его крайне возбуждают знания, полученные мной практическим путем. — Вы оба грязные и мерзкие извращенцы, — крикнул Чимин и демонстративно хлопнул дверью ванной комнаты. — Сказал человек, у которого фанфики грязнее любой камасутры, — хихикнул Тэхён и прошел в комнату, собираясь в очередной раз порыться в чемодане лучшего друга. Чимин принял освежающий прохладный душ, выливая на свое потное тело чуть ли не половину флакончика с любимым персиковым гелем. Но облегчения не почувствовал. Внизу живота невыносимо тянуло, а возбуждение расходилось по венам, так и норовя прорваться наружу. Глупо было говорить, что выступление Юнги и откровенные разговоры с Тэхёном не затронули его. Затронули, да так сильно, что Пак боялся в любой момент возбудиться до точки невозврата. Когда Чимин вышел из ванной, Тэ подменил его, хлопая дверью. А Пак присел на кровать и попытался переключиться, думая, что надеть на «вечеринку». Телефон завибрировал где-то в коридоре, и парень прошлепал босыми ногами по холодному кафелю, ежась от неприятных ощущений. От кого: Мамочка всея общаги Мы ждем вас через час в нашем с Намджуном номере. Сегодня был десятый концерт тура, считаем, что это неплохой повод для празднования, с учетом того, что впереди у нас два дня выходных. Захватите побольше алкоголя и сок для Чонгук-и. Чимин рассмеялся. Джин оставался Джином в любой ситуации, даже в туре не забывал чрезмерно заботиться о младшеньком, который уже давно был совершеннолетним. Телефон повторно завибрировал, оповещая о новом сообщении. От кого: Дабл Чон Если ты втихаря подольешь в мой сок виски, я буду очень тебе благодарен. Иначе сегодня я убью Сокджин-хёна. Пак рассмеялся еще больше, отмечая в воображаемом списке пунктик «позаботиться об алкаше Чонгуке». Уже через час парни стояли в лифте чужого отеля и внимательно изучали свои лица в зеркале напротив. — Думаешь, я переборщил с кожаными штанами? — спросил Чимин, чуть потрясывая ногой. — Думаю, что твоя задница сегодня не останется без внимания, — подмигнул Тэхён, поправляя черную шелковую рубашку друга. — Ты выглядишь, как самая вкусная конфетка из новогоднего подарка. — Спасибо, — Чимин почувствовал, как его щеки покраснели. — Как ни прискорбно это признавать, тебе идут и мои вещи тоже. Пак перевел внимательный взгляд на друга, оглядывая его узкие голубые джинсы и белую удлиненную хлопчатую рубашку, на которой заманчиво поблескивала изумрудная брошка-черепашка. Тэхён всегда умел красиво преподносить себя. Он обладал уникальным вкусом, которым обращал на себя внимание каждого, кто его видел. — А мы вас уже заждались! — обрадовался Хосок, распахивая дверь номера и тут же выхватывая пакеты с алкоголем. — Стоя-я-ять. Отдай сок для Чонгук-и, — прищурился Чимин, выуживая заветную бутылочку и прижимая ее к груди. — Сам отдам. Хосок лишь пожал плечами и умчался к столику, на котором уже стояли многочисленные закуски. — Привет, лучший друг. Это мне? — выделил последнее слово младший Чон, с надеждой оглядывая Пака. — Ага. Самый крепкий сок, найденный мною на прилавках, — подмигнул Чимин, наблюдая, как счастливый Чонгук выхватывает бутылку и бежит к Тэхёну обниматься. — Вы чего тут расшумелись? — раздался за спиной Пака хриплый знакомый голос, заставляя обернуться на хозяина. Красивый ли Мин Юнги в домашней одежде? Красивый, уютный, мягкий. Красивый ли Мин Юнги в сценических костюмах? Красивый, великолепный, страстный. Красивый ли Мин Юнги, выходящий из душа с полотенцем на бедрах? Красивый. Чертовски горячий. Желанный. И Чимин, правда, не управлял своими мозгами в тот момент, когда схватил старшего за руку и потащил в коридор в этом самом единственном полотенце. Не управлял своими мозгами, когда успел заметить во второй руке старшего ключ-карту от соседнего номера. И совсем не управлял своими мозгами, когда втащил старшего в этот самый номер, припечатывая спиной к двери. — Как тебе наше выступление? — спросил Юнги, как ни в чем не бывало. Лишь губы его растягивали улыбку чеширского кота. — Я… Я… Я-я-я, — замялся Пак, вдруг резко приходя в себя. — Ты… Ты… Ты-ты-ты, — передразнил Мин, легко щелкая по кончику носа парня своими тонкими пальцами, — хочешь меня? Чимин расширил глаза, мгновенно отодвигаясь от старшего, но тот лишь плотнее прижал его к себе, обнимая одной рукой за талию. Через секунду они уже поменялись местами, и теперь Пак прижимался разгоряченной спиной к двери, а Мин дышал ему в ухо, опаляя дыханием. — Юнги, может, пойдем к остальным? Они же ждут. — О, нет. Мой пугливый педик. Ты сам виноват, что я проторчал в душе около часа, пытаясь смыть из головы твой образ с концерта. Почему, когда я зачитывал тебе, ты по-блядски облизывал губы и смотрел преданнее любого щенка? Понятия не имею, как после этого смог дожить до конца концерта. Ты свел меня тогда с ума и теперь обязан за это ответить. — Может, не будем? — попытался Чимин еще раз, чувствуя, как шершавый горячий язык медленно вырисовывает узоры на его скуле. — Будем, Чимин-а. Еще как будем. Пак мысленно заскулил от плотоядного взгляда, который бросил на него Юнги, и выкрикнул первое, что пришло ему в голову в столь щекотливой ситуации: — Я не гей! — Ой, заткнись. И на этих словах оба замолчали, соединяясь влажными губами в сладком долгожданном поцелуе. Юнги целовал медленно, исследуя каждый миллиметр чужого рта. Его руки осторожно расстегивали чужую рубашку, позволяя Чимину чувствовать холод его пальцев, аккуратно касающихся разгоряченной кожи. Сказать, что Пак терял голову, — значит ничего не сказать. Он кончался как человек, падал в бездну и сходил с ума. Юнги целовал головокружительно, так, как еще никогда и никого не целовал. Мин хотел Чимина до покалывания на кончиках пальцев. Когда же Чимин издал свой первый протяжный стон, Юнги понял, что пропал. Что музыка для него перестанет существовать, если ежедневно он не будет слышать этот высокий прекрасный стон. — Чимин, — старший на секунду оторвался от желанных губ, едва преодолевая желание припасть к ним вновь, — ты хочешь меня? — Да, — с придыханием. И Юнги хватает чужую руку, тянет на кровать полуголое тело и встает, не в силах пошевелиться. Кожа Чимина идеальна. В лунном свете, который щедро проникает через окно, Пак кажется нереальным. Каким-то мифическим существом. Божеством, в котором нет ни одного изъяна. Тонко очерченные кубики пресса, сильные руки, темные ореолы затвердевших сосков, прикрытые глаза и трепещущие ресницы. Юнги вдруг очень пожалел, что не умеет рисовать. Потому что Пак был искусством. Потому что его нужно было бы выставлять в музеях, но Юнги бы не позволил. Потому что мое. Потому что не отдам. — Так и будешь смотреть на меня? — спрашивает Чимин, распахивая глаза и устремляя на рэпера тяжелый почерневший взгляд. — Ты… Блядь. Ты самый совершенный педик в этом мире, — честно признается Мин, а Пак смеется, потому что вроде мило, а вроде и в манере старшего. — Тогда возьми меня, наконец, и сделай настоящим педиком. — Так ты ни с кем? — Твою мать, Мин Юнги, пока я не встретил тебя, я был по девочкам, — шикнул Чимин, нервно хватаясь за простыни. — Аналогично. Так что все честно и без претензий, — хрипло рассмеялся Юнги. Он медленно наклонился к Паку, вновь припадая к пухлым покрасневшим губам и удобнее устраиваясь между чужих разведенных ног. На этот раз Мин не медлил. Он с остервенением впивался в шею Чимина, оставляя яркие засосы, которыми на утро будет любоваться. Ремень на кожаных штанах мгновенно поддался чужому напору, но сами штаны стягиваться отказались. Юнги несколько раз попытался их сдернуть, но те лишь скрипели, сдвигаясь на сантиметр. — Ты издеваешься? — Мин несколько раз выругался, плотно сжимая тонкие губы. — Моя задница в них отлично смотрится, — пожал плечами Чимин, вылезая из-под чужого тела и вставая на ноги. — Твоя задница будет отлично смотреться на моем члене, так что снимай уже. Чимин, который во время этих слов прыгал на одной ноге, вдруг остановился, гулко сглотнул и повалился на бок. По комнате раздался оглушающий грохот, и Юнги взорвался смехом, помогая встать своему неуклюжему любовнику. — Нельзя меня так смущать! — искренне возмутился Пак, потирая многострадальный ушибленный зад. — Болит? Сейчас подлечим, — подмигнул Мин и мгновенно повалил чужое тело на живот, пристраиваясь сзади. — Ты что делать собрался? Эй! — Заткнись, Чимин-а. Юнги закатил глаза и уткнул парня лицом в подушку, а сам же спустился ниже, оставляя по линии позвоночника мокрые поцелуи. Чимин напрягся всем телом и замер, когда холодные пальцы стянули с него красные боксеры, а горячий язык оставил влажную дорожку на правой ягодице. — Здесь болит? — спросил Мин, мягко покусывая чужой зад. В ответ раздалось лишь гулкое мычание. Юнги удовлетворенно хмыкнул. — И здесь болит? — вновь спросил Мин, оставляя засос на левой ягодице. В ответ Чимин прогнулся в спине, впиваясь зубами в подушку. — А здесь? — в третий раз спросил Мин и медленно провел языком по кольцу плотно сжавшихся мышц. — Да-а-а. Черт возьми, да! — не выдержал Чимин, растягивая гласные в громком испепеляющем стоне. — Хорошо, значит, здесь и полечим. Юнги медленно целовал, облизывал, проникал в чужой зад, наслаждаясь громкими сладкими стонами. Когда сил терпеть больше не было, а член под полотенцем начал упираться в живот, Мин прекратил свою пытку и полез в тумбочку, вылавливая оттуда смазку и презервативы. — Ты, гляжу, собирался развлекаться в туре, — обиженно заметил Чимин, наблюдая, как Юнги раскатывает резинку по своему члену. — Не поверишь, но купил все это только вчера. Как знал, что после концерта ты отдашься мне, как главная фанаточка. — Эй ты! Я не фанатею по злобным карликам, — запротестовал Чимин, продолжая наблюдать, как прозрачная субстанция стекает с красивых тонких пальцев на постельное белье. — Правильно, ты фанатеешь по Мин Юнги, — рассмеялся старший и сладко поцеловал Пака, быстро погружая в него один палец, который… — Да, я растягивался, — приглушенно прохрипел Чимин, насаживаясь до упора. — Да, потому что я фанатею по Мин Юнги. … свободно прошел. — Господи, я так хочу тебя, — прошипел старший, тут же вставляя второй палец. Чимин простонал и требовательно пошевелил задом. Юнги понял его мгновенно и вытащил пальцы, тут же подставляя покрасневшую головку ко входу. — Сейчас мы сделаем из тебя настоящего педика. — Господи! Вставляй ты уже! — простонал Пак, вскрикивая в конце. Потому что Юнги вошел сразу на всю длину. Потому что Юнги мгновенно проехался по простате. Потому что Юнги трахается, как бог. Мин честно старался дышать, но влажный стонущий узкий Чимин лишал воздуха. Пак извивался, насаживался сам, скулил и кусал собственную руку. Юнги входил до конца размашисто, жестко. Втрахивал младшего в матрац, наслаждаясь томными вздохами. Юнги даже не думал, что сам умеет стонать так громко, хрипло, надрывисто. Пошлые шлепки двух тел эхом разбивались о стены. Пот ручьями стекал по спине обоих, но никто не хотел прекращать эту сладкую пытку. Оба лишь распалялись от чужих стонов. — Юнги-я! — вскрикнул Чимин, когда старший в очередной раз проехался по простате. — Называй меня так только в постели, — прошипел старший и дернул чужое тело на себя. Они кончили вместе, как в каких-то дешевых порнофильмах. Чимин распластался по кровати, мелко подрагивая от оглушительного оргазма. Юнги же упал сверху, не в силах пошевелиться. — Это было… Вау, — лишь прошептал Мин, целуя за ухом Пака. — После секса с тобой даже самый опытный гей скажет, что лучшего секса у него в жизни не было. Оба рассмеялись, блаженно прикрывая глаза и проваливаясь в полудрему, как вдруг за стеной раздался восторженный вопль. — Спасибо, Чимин-и. Благодаря твоим стонам, мы все знаем, что твоя сладкая попка оказалась в руках злобного карлика. Блядский ты Ким Тэхён.