У тебя сильные крылья

От бессонницы разболелась голова. Игорь привычно выбросил руку в сторону тумбочки, на ощупь нашарил пузырек с таблетками и подтянул к себе. Пластиковая крышка поддалась легко, давно расшатанная, таблетки привычно скользнули сначала на ладонь, затем на язык. Игорь уже не запивал их. Вернул пузырек на место и придавил лицом подушку. Если уж заснуть не получается, то хотелось бы заняться чем-нибудь полезным. Хотя это и чревато — у матери случалась истерика каждый раз, когда, по ее мнению, сыночка излишне перенапрягался. Игорь перевернулся в кровати и принялся разглядывать белый потолок. Ровный, однотонный, взгляду зацепиться не за что. В очередной раз накатило ощущение, что и этот потолок, и кровать, и вся эта комната ему абсолютно чужие. Наверное, он сам был виноват в этом. Да, после выхода из комы все вокруг казалось ему чужим, но прошел год, а он ничего не изменил. Все осталось таким, каким было в тот день, когда он вернулся из больницы — ни книги, ровными рядами стоящие на книжных полках, ни скачанные на компьютер фильмы, ни даже музыка, обнаруженная в зажатом между стеной и кроватью плеере не нашли никакого внутреннего отклика. От всего этого Игорь казался самому себе каким-то пустым, ненастоящим. Но чувство это было слабым, словно скрытым чем-то, спрятанным, как и все остальные чувства. Он пытался говорить об этом с матерью, но она была уверена, что, как только воспоминания вернутся, все наладится. Игорь предпочел ей поверить — пусть эти неинтересные вещи станут, наконец, интересными, и жизнь перестанет быть такой тоскливой. Сам он не чувствовал в себе сил бороться. Игорь встал с кровати, сунул ноги в тапочки и вышел из комнаты. В квартире было тихо, на кухне приглушенным светом горел ночник, дверь в комнату матери была заперта. Спит. Он набрал на кухне воды в пузатую кружку, вернулся в комнату и включил компьютер. Если заказчик ответил на последнее письмо, то можно уже начать работать. Пока грузился комп, Игорь скинул блокировку на экране смартфона и полез в соцсети. В «Телеграме»‎ одноклассники истерили по поводу экзаменов, Катя прислала селфач, Виталик предлагал пройтись по магазинам. Виталик был другом детства, с которым после садика они пошли в один класс, а потом в элитный лицей, куда их обоих пропихнул брат матери. Игорь Виталика не помнил, Виталик ему даже не нравился, он был весь какой-то вылизанный, отглаженный и правильный до зуда в зубах. Но во «ВКонтакте»‎ действительно обнаружилась многолетняя весьма дружелюбная (хотя и несколько формальная, на его взгляд) переписка и общие фотки. Катя тоже была девочкой из детства, первой любовью и будущей невестой. Что тоже подтверждалось перепиской, мамой и всеми друзьями. Катя ему тоже не нравилась. Он бы бросил их обоих, но мама так шумно радовалась, когда они проводили время вместе, что Игорь, скрепя сердце, продолжал общение. Потому что иначе пришлось бы бороться. Потому что нужно сохранить для Гоши его жизнь. Заказчик действительно ответил, и Игорь принялся доделывать начатый еще на прошлых выходных сайт, брошенный из-за неожиданных и не очень адекватных идей всего семейства клиента, которое почему-то активно участвовало в происходящем. Игорь не злился, просто накручивал цену «за нервы». Будильник застал его дремавшим на сложенных руках перед клавиатурой. Игорь потянулся, скривившись от тянущей боли, тыкнул в экран телефона, сбрасывая мерзкую мелодию, и потащился в душ. — Гоша, — заулыбалась мама, выглядывая с кухни. — Как спал? — Отлично. Иногда, разглядывая детские фотки, Игорь чувствовал себя бездушным придурком из-за того, что не испытывает к этой женщине никакой сыновьей любви. За последний год оформилось и окрепло что-то вроде благодарности и уважения, но не более того. А потом альбомы с фотографиями отправлялись в тумбочку, а душевные терзания — в дальний ящик. Ему не в чем было себя винить, он вел себя хорошо, не расстраивал женщину лишний раз, общался с теми, кто ей нравился, и хорошо учился, чтобы ей не на что было жаловаться. Чтобы не сравнивала его с Гошей. Чтобы не смотрела, подозрительно щуря глаза, выискивая несоответствия. С учебой, кстати, получилось как нельзя лучше. Тогда, год назад, когда выяснилось, что не помнит он самого элементарного, Игорь с холодом подумал, что придется убить кучу времени, чтобы восстановить знания. Но все оказалось просто, он остался хорош во всем, в чем и был хорош, и где-то за полгода нагнал одноклассников. Врачи разрешили сдавать ЕГЭ вместе со всеми, так что проблем не было. Проблема была в том, что Игорь не хотел идти на юрфак, куда шел Виталик и куда он тоже мечтал поступить с седьмого класса. — Сегодня поздно будешь? — мама поставила перед ним тарелку с тостами, пододвинула банку с малиновым джемом и снова вернулась к плите. Игорь принялся за завтрак. — После школы с Виталей пойдем по магазинам, ему джинсы нужны новые и еще что-то. — Тебе самому ничего не нужно? Деньги есть? В деньгах нужды не было. Игорь неплохо зарабатывал на заказах, а отец регулярно отстегивал алименты. Как положенные двадцать пять процентов матери, так и лично сыну на карточку, откупаясь от встреч и еще какого-либо участия в его жизни. Игорь был не против, он этого мужчину в глаза не видел и в отличие от матери не испытывал даже уважения. — Может, Кате подарок купишь, — мама заговорщически улыбнулась, и Игорь удержался, чтобы не скривиться. Катя была… хорошей. Вот именно такой, какой хотят видеть твою девушку родители. В меру красивой, доброй, хозяйственной, отличницей и активисткой. Если бы Игорь своими глазами не видел переписку и фотки, мог бы подумать, что Катя — подобранная родителями невеста. Чаще, чем пустой куклой, Игорь чувствовал себя параноиком. Ну и что, что ему не нравится ничего, что нравилось прошлому Игорю — Гоше, это ведь не делает всю его прошлую жизнь ненастоящей. Это Игорь сейчас вот такой ущербный, без памяти и без привязанности, но Гоша же таким не был. Когда Гоша вернется, эта ущербность исчезнет. — Может быть, цепочку, — задумчиво произнес Игорь, словно ему действительно было до этого дело. — Она говорила, что ей родители подарили кулон, а ей не на что его повесить. — Ох, ты такой внимательный у меня, — мама умильно заулыбалась и подложила ему еще тостов. По дороге в лицей его поймал Ромка Смирнов из параллельного и завел разговор о вышедшей недавно игрушке. Игорь ее тоже пощелкал, убил несколько бессонных ночей, так что разговор поддержал. Ромка был лицейским другом, они вместе ходили на дополнительные занятия по информатике, но у Ромки в друзьях ходил весь лицей. Он дружелюбный и болтливый и со всех сторон положительный. Матом не ругается, девочкам двери придерживает, учителя на него не нарадуются. Мама приглашала его на ужин пару раз, и он притаскивал цветы и рассказывал о теткином кулинарном клубе. У входа в лицей Ромку утащила его классуха, а Игоря — Катька. Потащила в раздевалку на минус первом, и они целовались там положенные пять минут до звонка. — Ты подстриглась, — выдохнул он ей в губы между поцелуями. — Тебе хорошо. И Катя пищала от радости, какой он внимательный. В общем, так и было, но Игорь просто подмечал все изменения вокруг, вне зависимости от того, к кому эти изменения относились. Ему нравилось, когда что-то менялось. Это что-то новое принадлежало его миру, а не миру Гоши. Пока русичка распиналась о том, что технические специальности — это еще не все, и им придется сдавать русский и все они его завалят, Игорь проверил почту. Вчерашний заказчик рассыпался в благодарностях, сказал, что скинул его контакты «своим ребятам», у них там тоже «что-то с сайтом связанное нужно сделать, я не вникал». Вообще у Игоря с русским было неважно. Чутья к языку не было, а выучить все правила если и можно было, то очень не хотелось. К тому же, он никогда не планировал строчить огромные тексты, а на простые вещи его соображаловки хватало. Для сдачи ЕГЭ на минималку точно должно хватить. На большой перемене снова целовался с Катькой, чем-то резковато-пряным тянуло от ее волос и что-то бередило в груди. Какое-то неясное чувство… потери? Знакомый запах потревожил, и теперь разболелось оттого, что не может вспомнить. Наверняка что-то общее, что-то важное для нее и Гоши. Должно быть, он сильно любил эту девушку, раз они встречаются чуть ли не с детсада. И смотрит она на него такими глазами и прощает то, что он так на нее не смотрит. Игорь поддался неожиданному сентиментальному порыву и осторожно погладил пальцем по ее скуле. Девушка вспыхнула от этой ласки и залилась краской. — Вит, — позвал Игорь позже, разглядывая цепочки в торговом центре. — А что мне в Кате нравилось? Виталик озадаченно почесал затылок. — Ну, красивая она, — неуверенно сказал он. — Хорошая. — Да это все говорят. Но ведь что-то должно быть, чтоб меня от нее торкало. — Да не знаю, ты говорил, спокойная она. Никогда не лезет, пока сам не позовешь. Удобная. — Удобная? — Игорь удивленно посмотрел на друга. — Я за это ее любил? — Нуу, — Виталик растерялся еще больше. — Слушай, да мы с тобой о ней и не трепались особо. Ты ей с первого дня портфель таскал. Про вас все знали, давно уже неинтересная тема. — Ясно, — Игорь вернулся к созерцанию витрины. «Удобная». Поговорить об отношении к Кате было не с кем. Не с самой же Катькой. А переписка ничего не говорила, Игорь вообще был не большой любитель этих чатов. Когда нужно было, он звонил или ему звонили. А все эти тыканья по сенсорной клавиатуре — то еще извращение. Эх, Гоша, не могу я влиться в твою жизнь, вот никак не могу. Этим вечером Игорь все-таки закинулся снотворным, чтобы наконец вырубиться, и утром проснулся чуть более живым, чем обычно. Даже показалось, будто снилось что-то, хотя вот уже год никаких снов и в помине не было. — У тебя же сегодня экзамен по русскому? — мама выложила на тарелку яичницу с беконом и поставила перед ним. — Угу, — Игорь взялся за вилку. — Переживаешь? — Да не. У школы, в которой сдавали ЕГЭ, отбивала нервную чечетку Верочка, соседка по парте. Верочка Игорю нравилась, она наплевала на замечания учителей и выкрасила волосы в синий цвет, апеллируя тем, что в школьном уставе про цвет волос ни слова. Ее родители на вызов директора отреагировали буддистским спокойствием. Разве девочка нарушает какие-то правила? Нет? Ну так чем бы дитя ни тешилось. — Белый, — расплылась девушка в улыбке, завидев одноклассника. — Подплывай ко мне. — Выглядишь синей, чем твой причесон, — хмыкнул Игорь, позволяя себе не быть пай-мальчиком. — Траванулась вчера бургером, представляешь? — она протянула ему пачку жвачки, и Игорь вытянул пластинку. — Всю ночь с унитазом на ты. — Мое искреннее сочувствие, — Игорь крутанул головой, отыскивая еще кого-нибудь знакомого. — Щас нормально? — Да мой организм ничего не убьет, — фыркнула Верочка. — Если ищешь свою даму сердца, то она внутри обнимается с конспектами. — Да пусть обнимается. А то мне свой нервяк передаст. — Сразу видно, большая любовь у вас с ней. На экзамене оказалось все-таки сложнее, чем хотелось бы. Игорь наугад тыкнул в «походатАйствовать» в задании с ударением и тяжело вздохнул. Может, люби он русский, писал бы друзьям чуть чаще и переписок оказалось бы больше. А то телефонные разговоры к делу не пришьешь. А если бы они и были, то не переслушивать же все. И чего его так дергает от этого «удобная»? Паранойя какая-то, словно все его недовольства и сомнения выросли перед ним в полный рост и принялись бить прямо в мозг. Никаких личных записей на компьютере и в тетрадях, никаких сложностей с родителями или одноклассниками, ничего, будто Гоша не был шестнадцатилетним подростком и родился уже в слюнявчике. И разворачивается в груди тугая пружина раздражения. Снова. Когда он вышел из здания, у крыльца обнаружилась парочка одноклассников. Игорь перекинулся с ними приветствиями, они выяснили, что его вариант с их не совпадает, и отпустили домой. Игорь решил не дожидаться никого, трепаться ни о чем и строить дружелюбность не хотелось. Он все-таки выложился на полную и теперь мечтал только завалиться на диван перед телеком, бездумно щелкать каналы и запихивать в себя что-нибудь вредное. Вряд ли, конечно, дома такое найдется, но маман наверняка оставила в холодильнике что-нибудь вкусное. Он уже подходил к подъезду, когда его окликнул мужской голос. — Эй, Белов, сукина ромашка! Игорь медленно обернулся. Перед ним вырос незнакомый пацан — сразу ткнулся лицом прям перед глазами, бледный, скуластый, с насмешливыми характерно раскосыми глазами. Черные зрачки чуть ли не в душу залезли, перекопали там что-то, и яркие губы растянулись в ухмылке. — Ты ж смотри, сучонок, реально без памяти, — восхищенно выдохнул он все также в лицо. Игорь почувствовал мятное дыхание. — Я то думал, ты мне не пишешь, потому что ублюдок редкостный, а ты меня знать не знаешь. Злость от этой фамильярности ударила по нервам, бросилась прямо в кровь, привычно опьяняя. Но Игорь умел бороться со злостью, пришлось научиться, чтобы мать не таскала его к врачам и не требовала выписать сыночке успокоительные. Он уверенно отодвинул парня от себя и равнодушно спросил: — Ты кто? — Ооо, кто-то злится, — снова обрадовался парень и тряхнул выжженными добела волосами. — Ты только держи себя в руках, еще не хватало подраться сейчас прям под окнами отчего дома. Маманю твою инфаркт хватит. Игорь даже удивился. Обычно люди не замечали, что он злится, ему всегда казалось, что он отлично это дело маскирует. А тут смотрите-ка, на раз вычислили. — Пошли, покормлю тебя, что ли? Ты как поешь, добреешь. Пацан не стал дожидаться ответа, развернулся на пятках и потопал в сторону, насвистывая себе что-то под нос. Игорь раздраженно рыкнул и пошел следом. Этого парня нужно или выслушать, или урыть. Может быть, все вместе.