У тебя сильные крылья

Игорь ожидал чего-то… другого. Площадка для репетиций выглядела как школьный кабинет в их лицее, если вытащить из него все парты. Те же бежевые стены, белые жалюзи на окнах, даже висела белая доска с разводами от фломастеров. А еще здесь стояли рояль в одном углу, ударная установка в другом и синтезатор прямо под окном. — Миленько, — сказал Игорь, когда Чаки ногой пнула дверь вовнутрь. Из комнаты донеслось пиликанье скрипки, источник звука обнаружился тут же: высокий тощий пацан с выбритыми висками и одухотворенным лицом водил смычком по струнам, прикрыв глаза. У него в ногах сидела крепкая девчонка в широкой футболке и с собранными на макушке дредами. Она держала на коленях какую-то книгу и задумчиво перелистывала страницу, как раз когда Чаки громко заявила о своем приходе: — Смотрите, кого я привела! Парень со скрипкой кивнул, не открывая глаз. Девчонка же оторвалась от чтения, оглядела Чаки, радостно улыбнулась Лелю и удивленно остановилась на Игоре. — Это парень Ляли, любить, жаловать, руками не трогать. Игорь устало вздохнул. — Я Саня, — представилась девчонка и понимающе хмыкнула. — А это Арно. Парень наконец опустил скрипку и посмотрел на вошедших. Смерил Игоря долгим взглядом, таким же одарил остальных и кивнул. — Очень приятно, — сказал он. — Вы опоздали. — Мальчики были не в форме, — Чаки прошла и плюхнулась на небольшой диванчик. — Пришлось привести их в порядок. Арно снова посмотрел на Игоря и проницательно спросил: — Экзамены? — Сдал вчера последний. — Поздравляю. — А у меня сессия еще в самом разгаре, — сообщила Саня. Она закрыла книгу и протянула ее Лелю, который уже подошел к ней и уселся рядом. Игорь смерил их всех оценивающим взглядом — какое-то общество фриков, ей богу. — А где остальные? — Трахаются в туалете? — Арно пожал плечами. — Игорь, ты садись, двинь нашу красавицу, а то она расселась, как барыня. Чаки с готовностью сместилась в сторону, освобождая место на диванчике. — У Ильи девушка есть, — сказала она, хлопая ладонью рядом с собой. Игорь обогнул рассевшуюся на полу парочку и плюхнулся рядом с девушкой. Арно многозначительно закатил глаза. В этот момент дверь снова распахнулась и в комнату буквально влетело еще два парня. Судя по всему, они скандалили, потому что один, с разрисованным лицом, заорал: — Видеть не могу тебя, ублюдок! Почему ты не можешь просто съебаться с глаз моих? — Для этого мне придется выколоть тебе глаза, — ровно отозвался второй, аккуратно прикрыл за собой дверь и окинул всех взглядом. — Всем привет. — Чаки! — разрисованный драматично вкинул руки, кинулся к девушке и рухнул ей на колени. — Все хорошо, милый, — Чаки принялась гладить его по голове. — Юль, ну что ты с ним опять сделал? — Ничего, — парень снял с плеча гитару в чехле, обменялся рукопожатием с Арно и Саней, потрепал по волосам Леля — Игорь почувствовал острое желание оторвать ему руку — и снисходительно улыбнулся. — Иль, прекращай, я извиняюсь. Но и ты мог бы предупредить, что притащишь девку домой. У нас все-таки одна на двоих комната. — Ты не должен был дома ночевать, — засопели с колен Чаки. Игорь скосил взгляд вбок. Разрисованное зелёными узорами лицо было очень похоже на другое лицо. Такое же скуластое и темноглазое. — Уж извините, что не счел нужным предупредить, что заскочу перед репетицией переодеться, — неразрисованное лицо скривилось. С колен Чаки засопели громче. — Я Юлиан, — перед Игорем взметнулась протянутая рука. — Родители признались, что неплохо курнули, когда с именами решали. Хотя братцу моему повезло. — Илья, — буркнули сбоку. — Игорь. Они обменялись рукопожатиями. — Ты чей будешь? — спросил Илья, сползая с чужих коленей. Подошел к синтезатору и нежно провел по клавишам, извлекая пару приятных звуков. — Он Лялин, — сказала Чаки. — Сосед. Лель тем временем уткнулся в книгу и на происходящее не реагировал. — Не знал, что у Леля есть друзья, кроме нас. «Я вообще не знал, что у него есть друзья». Несмотря на то, что Юлиан выглядел как обычный человек — с нормальным цветом волос и без дырок в местах, где дырок природой не предусмотрено, вся эта компания продолжала быть компанией фриков. Илья компенсировал собой всю нормальность братца — в разрисованном лице дырок хватало, бычье кольцо в носу и два колечка в губе блестели в свете энергосберегающих лампочек. В тоннели Сани можно было засунуть, наверное, весь кулак. Может, не Игорин, но кулак Чаки точно. По выбритым вискам Арно вязью вилась черная татуировка. Внешность Игоря не смущала, какое ему дело до внешности. Но по глазам абсолютно всех здесь было ясно — психи. Игорь встретился с очень пристальным взглядом Леля. Вот тоже псих, разве нормальные люди так смотрят? Пялится себе, ничуть не смущаясь того, что Игорь его заметил. Бледнющий, щеки какие-то впалые, опять не спал? Покормить его надо после репетиции. Мясом, определенно мясом. Чаки внезапно рассмеялась и ткнула ему в лицо телефон. Игорь увидел знакомый мем на экране, хмыкнул и почувствовал себя вполне комфортно. У этой компании было очень важное качество, которое он в последнее время очень ценил в людях, — они были настоящими. — Ладно, начинаем, — девушка вскочила с места, перетащила в центр комнаты стойку с микрофоном, пинками согнав с пола Леля с Саней. Саня отошла к ударной стойке, Лель подошел к Игорю и положил на диван книгу — маленький томик, на котором значилось «Арчет. Детям за 20». Как-то неловко улыбнулся Игорю, словно извиняясь. — Лель, — Юлиан протянул ему большой футляр. — Вот твоя детка, спасибо, что одолжил. Лицо Леля расцвело, стало таким радостно-восхищенным, что у Игоря ёкнуло где-то под сердцем. Лель так много и быстро менялся сегодня, что это вызывало какую-то непонятную радость и такую же непонятную грусть. Лель открыл футляр и достал оттуда флейту. Анархия развеялась в мгновение ока: все вдруг стали действовать быстро и четко, расставили инструменты, сыграли что-то, примеряясь друг другу, настраивая инструменты, и заиграли уже серьезно. — Я рисую жёлтых ящериц, розовых змей, безумные облака, в них поющих сирен. У Игоря внезапно перехватило горло. — Эти горы, эти реки, покрытые льдом, я их назвала в твою честь… Наверное, Игорь мог бы понять всех тех девчонок, которые, по словам Чаки могли быть влюблены в Леля. Он был нереальный, когда играл. Он всегда был нереальным, эдакой чертовой феечкой, но музыка словно рисовала крылья за его спиной. Игорь вдруг отчетливо понял, что Лель всей душой влюблен в музыку, что он живет ей, живет в ней. Он не растворялся с мелодией, он был с ней единым целым. Он был музыкой, а музыка была им. Это было странное чувство, Игорь и сам не знал, откуда в нем это понимание, он ведь никогда не понимал ни музыку, ни Леля, но чувство поселилось в нем, свернулось клубком где-то под ребрами. Похожее на нежность, похожее на… — Я нуждаюсь в твоём тепле, я хочу быть смыслом твоим. Не на любовь. Конечно, нет, но может быть… совсем немного… на влюбленность. — Пожалуйста, будь моим смыслом. Мы одни на целой земле, в самом сердце моих картин. Игорь резко встал, неловко улыбнулся и вышел из комнаты, отрезая себя от музыки. А ведь Лель даже не пел, он был не один там, не только его мелодия окружала Игоря, но ему казалось, что только его. Невыносимо. Сердце стучало в самом горле. Страшно. Почему так страшно? Он не хотел всего этого. Этой нежности, этого… восхищения? Он не умеет всего этого, не умеет, и Гоша не умел. Игорь вспомнил огромные, полные слез Катины глаза. То, как в этих глазах тонким льдом ломалась надежда. Она любила его, а он разбил ей сердце. Разбивал его столько раз, разве он сможет сохранить сердце Леля? Разве Лель отдаст ему его? Почему так страшно? Потому что боится полюбить? Потому что боится, что его не полюбят? Ему это не нужно. Все это — не нужно. Он сдал экзамены. Все. Нужно всего лишь найти другую квартиру. Как и хотел изначально. «Ты никогда не был отягощён моральными принципами», — ответил Гера, когда он спросил, правда ли изменял Кате. «С кем?» — спросил он. «Ты никогда не был отягощён моральными принципами». Со всеми. Игорь прислонился затылком к стене и шумно выдохнул. Закрыл глаза. Рыжие кудри и пятнышки веснушек на носу, хрупкие запястья и бордовые шрамы на них, тонкое горло в растянутом вороте свитера, грусть и настороженность в прямом взгляде. «Я тебя нынешнего тоже не знаю, да тебя нынешнего-то и нет». Звон колокольчика прямо над ухом. «Я тебя не выгоняю, помнишь?» Горячий чай, печенье в жестяной банке, клацанье клавиатуры, чайка Джонатан. Тихая музыка, белое лицо, подсвеченное экраном компьютера, несмелые улыбки. Дом. — Он бы мог просто встать, развернуться, уйти, может, это и есть настоящее счастье, то, которое ты полжизни искала… Игорь по стеночке дошел до дивана, сел и поднял глаза, и встретил настороженно-вопросительный взгляд. «Все в порядке? — спрашивали эти невозможные. — Ты в порядке?» — Не оставляй меня в темноте, не оставляй меня в темноте, не оставляй меня одного в темноте. «Все хорошо».

***

— Значит, вы делаете каверы на чужие песни? — спросил Игорь Чаки, глядя, как Юлиан утаскивает Леля к окну, усаживает на подоконник и втискивает в руки стопку исписанных листов. — В основном, — Чаки кивнула. Они с Игорем сбегали в кафетерий внизу и притащили в четыре руки семь стаканчиков кофе. — У нас и свои песни есть. Юля пишет потрясные стихи, но делится не всеми. Музыку они вместе с Лялей пишут. Ну, мы все тут понемногу черкаем. Но Лялина музыка — это нечто. Юля говорит, он и пел просто шикарно. Учителя едва ли не пищали от восторга. — Она поймала пораженный взгляд Игоря. — Ты не знал? Ляля не от рождения немой. — Не знал. — Если честно, я и сама не знаю подробностей, — Чаки как-то погрустнела. — Что-то случилось, когда Ляле было лет тринадцать. Мы тогда и не общались еще. Никто из нас его не знал, Юля только немного. Но Юля на пару классов старше учился. — А давно вы общаетесь? — С год где-то? — Чаки задумалась. — Чуть больше? Его Юлька притащил. Лель на разных флейтах играет, на металлофоне, на гуслях немного бренчит. Начал гитару осваивать. Незаменимый просто. — Ты как будто его рекламишь, — буркнул Илья, проходя мимо. Он подцепил последний стаканчик кофе из рук девушки и тоже отошел к окну. — А вот и рекламлю, — Чаки схватила Игоря за руку и потащила на выход. — Пойдем еще еды принесем. Там пирожки были, я видела. Игорь послушно двинул следом. Только лопатками, кажется, почувствовал чей-то взгляд. — Я так-то знаю, что у вас с Лялей ничего нет, — сказала Чаки, чуть притормаживая в коридоре. — Но он тебе нравится, да? — Ты как-то слишком озабочена его личной жизнью. Чаки пожала плечами. — Да. У меня есть на это причины. — Может он тебе самой нравится? — Игорь и сам не понял, то ли в его голосе прозвучала насмешка, то ли угроза. — Пфф, я замужем, детка, — Игорю под нос ткнули кольцо на безымянном пальце. — А Лель — моя деточка. Я его… впрочем, не важно. Ты же просто сосед.