У тебя сильные крылья

— А ты точно не пидр? Гера аж поперхнулся колой, которую с упоением сосал через трубочку. Откашлялся и с возмущением уставился на Белова. Зло так сверкал глазами из-под своей пидорской челки. — Мы же это уже выяснили. Белов пожал плечами. Гера вздохнул. — Ты даже с бывшей моей знакомился. На скромный взгляд Белова, бывшая Геры была скорее аргументом за, чем не против. Да, у нее была вагина, но в остальном — пацан пацаном, ни разу не смазливее самого Геры. — А че это ты заинтересовался? — блядски проницательный пацан тут же сощурил глазки, тряхнув челкой, и пытливо уставился ему в лицо. Белов уставился в ответ совершенно невинно. Гаденыш, конечно, не поверит, но хрен он чего выпытает. Гера вздохнул. Это он с утреца прислал сообщение: «Го пошатаемся пару часов». Белов отказать не мог. Папаша дрючил Геру по бесконечным репетиторам, и виделись они в последнее время нечасто. — Эх, — Гера с умилением поразглядывал рожу кирпичом и вздохнул. — Че с Катькой у вас? С Катькой было сложно. Она уже заподозрила какой-то подвох и принялась настойчиво написывать. Белов и сам понимал, что перегибает. Надо бы вытащить девушку на официальное свидание, с цветами — подарками — походами в культурное место, а то скоро к решению проблемы подключится маман. А в том, что Катя маман пожалуется, если ничего не делать, Белов не сомневался. — Заебала. — Так брось. — А, — Белов издал задушенный вздох. — Какой бросить. Я, может, на ней еще женюсь. Вариант был вполне жизнеспособный. Катюха была удобной во всех отношениях. Много не требовала, если совсем не забивать на нее хуй, проблем почти не доставляла, нравилась маме и окружающим и выглядела хорошо. Не первая красавица на районе, но и не простушка какая-нибудь. Пообщаться с ней было о чем, подержаться есть за что, а еще, если совсем откровенно не палиться с другими бабами, смотрела на это сквозь пальцы. Белов бы и не стал палиться. Это ж какое неуважение — а так она успешно делала вид, что ни о чем не подозревает. Конечно, был вариант, что и не подозревает, но Белов его всерьез не рассматривал. — Пригласишь на свадьбу? — Чтоб ты мне весь мозг проел? Ну нет. Шатались они по ТЦ — Гера сказал, что хочет прикупить пару футболок и какую-нибудь ювелирку для новой пассии. С пассиями Гера его почти никогда не знакомил, говорил, не твоего они круга, Беленький, за что, конечно, огребал, но в шутку. Белову было вообще не интересно, с кем там друг спит. Ну, кроме того, что пришлось разочек убедиться, что это девки, а не мужики. Но это, знаете ли, дело святое, кому захочется, знаете ли… Мне. Мне, блять, захочется. Подорвался он с утра, когда Лель еще не проснулся. И думал вот о чем: если вчера он был пьян и по трезвому он бы целоваться не полез, то Лель как раз был трезвым. И либо он перепугался, что, не получив желаемое, Белов его выгонит, либо… либо Белов ему нравился. Если это первый вариант, то Белов ему подзатыльников-то надает. Вот так спасаешь всяких рыжих феечек, а они думают про тебя всякое… А вот что делать со вторым вариантом, было непонятно. — Выглядишь, как таракан пришибленный, — радостно сообщил ему Гера, поглощая двойной «Биг Тейсти». Второй по счету. Куда только в него помещается? — А ты — как гомик. — Эдак тебя накрыло, — хмыкнул друг, продолжая жевать. — Что, подрочил на гейскую порнушку? — Ага, увидел знакомое лицо… — Если ты намекаешь на меня, то это противно. Ну, то, что у тебя на меня встает. — Согласен. Хватит разговаривать с набитым ртом. Гера перестал жевать. — Беленький, ну реально, что случилось-то? Белов окунул картошку в сырный соус, секунду на нее смотрел и не стал есть. — Кое-что в моей жизни идет по пизде. Но я пока не уверен. — Ну не хочешь говорить — не надо. Я точно не могу помочь? — Точно. Когда он вернулся, Лель, конечно, уже не спал. Сидел на диване в гостиной, прижав колени к груди, и смотрел телевизор. По телевизору крутили какой-то незнакомый Белову мультик. — Лель, — позвал он. Лель вздрогнул и обернулся. Выглядел он сейчас таким испуганным и беззащитным, что выть хотелось. И обнимать. — Я тебе нравлюсь? Он не это хотел спросить. Он вообще не готов был об этом говорить, какого хрена? Лель быстро облизал губы. Юркий розовый язычок раз — и скрылся за зубами. Белова аж в жар бросило. Надо с этим что-то делать, а то совсем крыша едет. А потом Лель кивнул. — Ясно. Белов прошел в комнату. Сел рядом, не касаясь боком чужого бока. — Я пока ничего не могу тебе ответить, — сказал честно. — То есть… я хочу тебе помочь. Извини за то, что ночью было. Я не должен был. Но позволь мне тебе помочь, ладно? Он повернул голову и встретил мягкий благодарный взгляд. И улыбнулся, чувствуя облегчение. А потом Лель его поцеловал. Прижался к губам сильно и отчаянно, и Белова повело сразу, в тот же миг. У Белова не было ни единого шанса. Перед глазами чуть ли не плыло все. Зато вот ощущений — касаний — было столько, что хоть сдохнуть. Мягкие кудри под пальцами, нежные губы под губами, тощее тело под ним самим. Белов вел рукой ниже, по футболке, а потом под футболкой, по гладкой теплой коже. Выше пальцами— по ключицам, по горлу, губами на ухо — «Лееель», зубами за нежную мочку. Лель крупно вздрагивал, изгибался под его руками, шумно дышал. Белов, наверное, никогда его еще таким шумным не видел. От этих судорожных тяжелых вдохов у него что-то мутило в голове, закладывало уши, и он совсем не думал. Невозможно было думать, когда Лель отзывался: прижимался ближе, откидывал голову назад, открывая доступ к шее, дергал собачку на молнии. Потому что сам Белов уже оттянул резинку домашних штанов, запустил руку, погладил, почувствовал, едва не взвыл. А потом застонал, когда Лель коснулся его. Это было быстро. Неловко, жадно, почти больно. И неприятно, когда в джинсах стало липко и мокро. И охуенно. Под пальцами тоже было мокро. Он вытащил руку, лениво вытер ее об одеяло, чуть отстранился, разглядывая раскрасневшуюся мордаху перед собой. Лель поймал его взгляд, и расслабленная послеоргазменная нега тут же исчезла из его глаз. Он напрягся, весь как-то сжался, пытаясь отстраниться. Некстати вспомнилась Соня. Как она деловито поправила сарафан и ушла, не сказав ни слова. Вспомнились остальные. С Лелем так не прокатит. Нельзя чмокнуть его в лоб и сказать: «Было круто. До следующего раза». С Лелем так не получится… — Тшшш, — Белов мягко улыбнулся, подтянул феечку к себе, прижал. — Все хорошо. Лель ткнулся носом ему в шею. А Белов гладил его по острым лопаткам, чувствуя, как пацан все-таки расслабляется в его объятьях, горько улыбался и думал. С Лелем так не получится…

***

Какая-то блядина жала на звонок, не отрывая свой блядский палец минуты три, — мерзкая трель звонка разливалась по квартире с настойчивостью и со всей дури херачила по башке, и Белов был решительно настроен этот палец кому-то сломать, чей бы он ни был. И за дверью, естественно, оказалась эта белобрысая зараза. — Какого хуя? — мрачно поинтересовался Белов. Так, чисто риторически поинтересовался, потому что ясно-понятно, друг просек, что что-то не так, и, зная, что Белова на душещипательные разговоры не разведешь, приперся лично проверять. Решил выбить почву из-под ног эффектом неожиданности. Только вот Белов сегодня на эффект неожиданности не попадется. Хватит с него, с минуту лихорадочно сдирал с себя джинсы с засохшей спермой, переодевался и молил всех богов, которых не знал, чтобы Лель от этой долбанной трели не проснулся. Хотя от такого только мертвый бы не проснулся. Гера скептически оглядел взъерошенного Белова и деловито поинтересовался: — Жрать есть? Гера был голодный всегда. Вот в любую минуту спроси его, не хочет ли тот пожрать, а тот уже хомячит какую-нибудь булку. — Ты меня разбудил. — Опиздеть просто, как мне жаль, — Гера просочился в квартиру, отхватив между делом болезненный, Белов надеялся, подзатыльник, стянул на ходу кеды, разбрасывая их по коридору, и попер на кухню. — Че у тебя холодильник пустой, а? «Не до еды было». Белов громко — надеясь, что друг услышит — захлопнул дверь и тоже двинул к кухне. — «‎Доширак» есть. Мать на крайний случай оставила. Тебе заварить? — Будь так любезен. Белов, игнорируя пытливый взгляд, залил в чайник воды из-под крана и щелкнул кнопкой. — Слушай, ну я реально пока не готов обсуждать, что у меня происходит, — он повернулся к Гере, встал, оперевшись задницей о столешницу, и скрестил руки на груди. — Не, — Гера подхватил из миски засохшую печеньку и вгрызся зубами. — Ты, когда не хочешь говорить, просто не говоришь. А когда забрасываешь тему, то хочешь, но ссышься. — Напомни, почему я тебя терплю? — Че, попиздиться хочешь? Гера был мелкий и говнистый, но огрести от него можно было неслабо. Нет, Белова он в драке не побеждал, но рожу разукрашивал будь здоров. Плавали, знаем. — Только дай повод. Гера хмыкнул. Трынькнул чайник за спиной. Белов поставил перед другом пластиковое ведро и залил кипятком лапшу. — Премного благодарен. Белов лихорадочно думал. Думать не хотелось. Хотелось вернуться в зал, рухнуть на диван, подгрести к себе феечку и отложить принятие решения на неопределенное никогда. А феечке, видимо, захотелось прогуляться. Появился он в коридоре в Беловской футболке и, слава богу, джинсах — своих, висевших в зале на сушилке. Выглядел сонным, тер глаза и, увидев Геру за столом, сделал попытку свалить. Вот только хрен кто свалит, если Гера успеет поймать тебя взглядом. Он, как долбанный паук, гипнотизирует мушек, чтобы те летели ему в сети. В общем, Гера смотрел на Леля. Лель смотрел в ответ. Этим своим прямым взглядом. Белов видел, как губы Геры очень медленно, как в каком-нибудь сраном аниме, расползаются в ухмылке. — Да лааадно… Это был пиздец. Помимо джинсов и футболки на Леле красовалась россыпь темных засосов по всей шее. — Сууука, — обреченно выдохнул Белов, пряча лицо в ладонях. — Какая лялечка, — умильно брякнул Гера, отодвигая лапшу в сторону. — Привет. Лель ожидаемо не ответил. — Беленький, ну же, будь мужиком. Белов оторвал ладони от лица, протянул руку в сторону Леля — тот продолжал стоять на месте. — Разбудили? Лель неуверенно двинулся в сторону руки, позволил привычно схватить себя за запястье и — еще не привычно — прижать к себе. В блядских глазах Геры плескалось блядское восхищение. — Это Гера, мой друг. Гера, это Лель, он не разговаривает. Не доставай его. — Я тебя умоляю, ты так в него вцепился, что это скорее ты его достанешь, — Гера довольно оскалился и притянул к себе «Доширак». — Лель, я могу слить тебе про него любую инфу. Ты только намекни. Белов благодарно улыбнулся. Во-первых, Гера был, конечно, тем еще паяцем, но ничего он никому не сольет. А во-вторых, подъебы, кажется, откладывались. — Ты чего встал? Проголодался? — Лель посмотрел на него и чуть мотнул головой. — В душ? Иди тогда, я сейчас этого выпровожу, не переживай. Гера проводил феечку задумчивым взглядом, потом перевел его на Белова и сказал на этот раз серьезно: — Рассказывай. Белов оторвался от столешницы и сел на табуретку напротив Геры. Вздохнул. — Он пытался сигануть под поезд. Гера нахмурил брови, но промолчал. Белов быстро пересказал события предыдущих дней, в том числе — как неебически тянет к незнакомому, по сути, мальчишке. Гера выслушал внимательно. — Насчет ориентации загоняешься? — Загоняюсь. — Еще бы. Не шебурши так сильно. Ты мальчик взрослый, про шкалу Кинси мы с тобой уже говорили. Лекцию повторить? — Я помню. — Хорошо. — Гера взял в руки вилку и постучал ей по краю ведерка. — Повторные попытки были? — Нет. Говорит, что ничего себе не сделает. Но… не знаю, стремаюсь все равно. — Еще бы. Вам надо об этом поговорить, — Гера все-таки запустил вилку в бульон. — Но он не говорит… Попроси написать. — Что? — Белов хмыкнул. — Там нужно все выспрашивать, что за херня с родителями, с дедом, с… суицидальными наклонностями. Мы с ним знакомы всего ничего, с чего бы ему мне душу открывать. — Ну да, душа — это вам не ширинка, — Гера выдал это с такой серьезной рожей, что даже разозлиться на него не получалось. — Но если не выспросишь ты, это сделаю я. Нужна хоть какая-то уверенность, что, пока ты дрыхнешь, он тихонько не выйдет из окна. У тебя после этого вообще крышняк поедет. Спорить было бессмысленно. — И что дальше делать думаешь? Родители когда возвращаются? На следующей неделе? — Да, в воскресенье. Я не думал еще, если честно. — Могу понять. Ну, пока лето, на дачу можно. Но как похолодает, нужно будет квартиру снимать. Деньги какие-то у твоего парня есть? — Он не… Июнь только начался, я вообще… — Хочешь разобраться со всем до сентября? — понимающе спросил Гера. — Тоже вариант. — Ты в это не веришь. — Беленький, мы оба знаем, почему ты никогда не берешь на себя ответственность. Но ты уже взялся. Сможешь так все бросить? Белов задумчиво смотрел, как Гера поглощает остывшую лапшу. — Не смогу. — Все будет хорошо, Беленький. Не торопи себя. Все придет. — Ага, — Белов оперся локтями о стол и запустил пальцы себе в волосы. — Спасибо, Гер.