У тебя сильные крылья

Утром позвонила мать и присела на уши минут на сорок. Солнце, море, белый песок ее порядком утомили. Она ездила по экскурсиям с женщиной из соседнего номера — отец позволял себе отпуск один раз в год, и его невозможно было вытащить с пляжа — похудела на три килограмма и бесконечно соскучилась по сыночку. Белов рассказал, как с Катей ходили по магазинам, как разболелся почти на четыре дня, но уже выздоровел, как не забывает поливать цветы — при этом ткнул пальцем в ближайший горшок и с удивлением обнаружил, что земля действительно влажная. — Лесная феечка, — крикнул он, сбросив вызов. — Ты, что ли, цветы поливаешь? Лель выглянул из коридора и кивнул. — Вы посмотрите на него, — Белов хмыкнул, протягивая руку. Лель подошел ближе, подавая ладонь, и Белов тут же дернул пацана на себя. — Какие мы хозяйственные. Лель вспыхнул и отвел глаза. У Белова от восхищения дыхание перехватило. Он обнял тонкое тело руками, вжал в себя со всей силы. — Сожрал бы тебя, — честно сообщил в алеющее ухо. Температура хоть и упала до здоровых тридцати шести, сентиментальность никуда не делась. То есть смотреть сопливые фильмы больше не хотелось, а затискать феечку до смерти хотелось даже очень. У Белова мозги крошились от того, как сильно разнилось то, что он хочет, с тем, чего он хочет. Родители вернутся через пару дней. И если приблудного кота Белов худо-бедно смог бы объяснить, то приблудного парня – очень вряд ли. Можно было действительно пока обустроить Леля на даче. Но дача – это далеко. А еще на даче любопытные соседи, у которых замечательные отношения с отцом. Дядь Валера через неделю батеньке позвонит и выспросит опять-таки про приблудного пацана. Еще, конечно, было место, куда можно было заявиться в любое время без предупреждения. Костян всегда выделит койку и бутеров и даже вопросов задавать не станет, но у Костяна не спрячешься. У Костяна вечно лишние любопытные глаза и чужие загребущие руки, и Белов скорее удавит кого-то, чем позволит Леля тронуть. А еще у Костяна Лелю быстро расскажут, кто есть Белов. Ну уж нет. Лель деликатно похлопал его по спине, и Белов запоздало понял, что вжимает его в себя все сильнее. — Извини, — даже как-то смутился. — Задумался. Лель глянул вопросительно. — Чай будешь? Белов залил воду в чайник и ткнул кнопку включения. — На выходных родители вернутся, — без обиняков начал он. — Тебя нужно куда-то деть. Пытаюсь придумать варианты. Лель как-то нервно закусил губу. Сел на ближайшую табуретку, постучал пальцем по столешнице. — Я пока понятия не имею, что придумать. То есть, пара вариантов есть, но они максимально сомнительные. Лель вздохнул. В привычном жесте протянул руку за телефоном. Белов сел рядом, сразу заглядывая под руку. «У меня есть вариант». — Хороший? Лель задумался. «У меня есть квартира. Досталась по наследству от деда». Белов глянул Лелю в лицо. — Ты не хочешь туда? Лель нервно улыбнулся — не шла ему такая улыбка — и кивнул. Значит, у феечки своя квартира. А он тут, значит, по часу в ванной плескается, счетчики им мотает. Тревога мерзким комком свернулась под грудиной. Будет ли правильно вернуть Леля туда, куда он не хочет возвращаться? Конечно, неправильно. Если Белов не сможет контролировать его там двадцать четыре на семь, то кто помешает феечке выйти в окно? Хотя теперь Белов нигде не сможет его контролировать — и это злило, мотало нервы, от этого хотелось влезть в драку, сбросить, наконец, нервное напряжение, прочистить мозги. Будь Белов совершеннолетним, имей свои деньги, он бы снял квартиру, запер там Леля и заперся там вместе с ним… Запер там Леля и заперся вместе с ним? Белов замер. Запер и заперся… Нет, ну нет же, они знакомы две недели, он не может просто взять и принять такое решение. Белов встал, действуя одной лишь мышечной памятью, взял кружки, навел чаю – Лелю слаще, чем себе, – поставил кружки на стол. Нет. Нет. Нет. Он не может расхерачить всю свою распланированную жизнь из-за двух паршивых недель. Он же не ребенок. Лель нервно шуршал обертками конфет. Шоколад размазался в уголке его губ. Белов потянулся к нему и лизнул. — Значит, придумаем что-то еще. Лель снова улыбнулся — благодарно и грустно — и помотал головой. — Поедем? Лель кивнул.

***

Это была типовая окруженная деревьями пятиэтажка с небольшим внутренним двориком, сплошь заставленным автомобилями. На крыльце в желтых пятнах солнца развалились две кошки — рыжая и черепаховая. Лель тут же опустился на корточки и наглаживал их минут пять. Кошки были непугливые, с удовольствием ластились, а Белов смотрел на тонкие музыкальные пальцы, перебирающие мех, и чувствовал что-то тяжелое — не только внизу живота. Еще где-то под сердцем. Лифта в доме не было. Поднимались на пятый этаж долго – Лель медленно переступал через ступени, словно каждый шаг причинял ему боль. Может быть, и правда причинял. — Феечка, — позвал Белов в тонкую спину. Лель не обернулся, но протянул руку назад, и Белов тут же перехватил его ладонь — мягко огладил кожу большим пальцем. Квартира не видела ремонта, наверное, никогда и уборки, может быть, год. В комнате стоял сухой спертый воздух, и Белов сразу же открыл все окна, впуская свет и кислород. Огляделся. — Не хоромы, — тут же сообщил он Лелю, замершему в дверях. — Но уют наведем. Застряли они до вечера. Белов сразу вынес на помойку целую гору пустых банок с наполовину сдернутыми этикетками. Туда же отправилось сомнительного вида покрывало и старые побитые сыростью книги. Пришлось идти в магазин за моющими средствами, тряпками, губками. Потом выдраивать каждый угол, заливать ванную комнату средством от плесени, перестирывать залежавшееся постельное белье. В конце дня в квартире стоял химозный запах порошка и заваренной лапши быстрого приготовления. — У меня руки отваливаются, — страдальчески простонал Белов, наматывая лапшу на вилку. — Я за всю жизнь столько не убирался, как сегодня. Признавайся, ты все это затеял, чтобы найти бесплатную рабсилу? Лель улыбнулся. — Признавайся-признавайся. Я даже злиться не буду. У меня просто нет на это сил. Лель смотрел на него своими невозможными глазами, и в них плескалась искреннее веселье. И благодарность. И влюбленность. Белов знал этот взгляд. Но он не знал, что так может отзываться в ответ. Жаль, что ты не смеешься, феечка. Я бы хотел услышать твой смех. Твой голос. То, как ты зовешь меня по имени. То, как стонешь подо мной. — Боюсь, сегодня я не в силах сделать и шагу. Не против, если мы останемся на ночь здесь? Лель поджал губы, огляделся, потом снова посмотрел на Белова. — Я же буду с тобой. Лель кивнул.