У тебя сильные крылья

Это было невыносимо. Оставлять Леля там одного. Уже на пороге Лель ободряюще улыбался, держал за руку, а Белов никак не мог уйти. Все смотрел в огромные прозрачные глаза, думал о пустой квартире, в которой пришибленный горем ребенок лежит в ночи и вслушивается в тишину – и так боится эту тишину нарушить, прослушать чужое дыхание, что перестает говорить сам. А еще думал об электричке — станция совсем рядом — высокой платформе, скоростном поезде, ножах на кухне. Лель как-то смешно, по-кошачьи фыркнул, щелкнул его по носу, глянул с укоризной. — Я помню, что ты обещал, помню, — Белов вздохнул. — Пиши мне. Телефон Леля они зарядили. Там хватало сообщений от кого-то, подписанного как «Юлиан», и от матери. Та писала, что отправила на карту денег «на первое время» и чтобы обратился к отцу, тот тоже поможет. Белов на это облегченно выдохнул. Лель кивнул. Белов отпускал его руки, словно с мясом от себя отрывал. Лель оказался феечкой зубастой. Он и правда писал регулярно. Скидывал «Вконтакте» какие-то странные, но красивые песни с пронзительными женскими голосами, дурные мемы, а еще присылал селфи по утрам с подписью «Смотри, все еще живой». Или «Не умер». Или «Ты только глянь, снова не убился». Белова от этих подписей нервно подбрасывало, а еще улыбало. Хотелось тут же прижать к себе тонкое тело и защекотать по ребрам, чтобы беззвучно задыхался в ухо. А еще от этих сообщений его отпускало. Уходила вечная тревога, расслабляло зажатые мышцы, еда не вставала комом в горле. Лель же замечательный, чудесный, умный, талантливый мальчик. Он обещал, что ничего с собой не сделает, и у Белова нет причин ему не верить. Лель ведь так улыбается ему. Белов так скучал по его улыбке. После отпуска отец дома почти не появлялся — «дела накопились». «Дела» звались Кристиной – молоденькая студентка юридического, на котором отец когда-то читал факультативные лекции по приглашению. Самый продолжительный отцовский роман, на его памяти. На вернувшегося в ночи отца мама смотрела таким взглядом, что Белов понимал — про Кристину она тоже знает. А отец знает? Катя тоже так на него будет смотреть? Катя сидела рядом за столом, переплетала свои пальцы с его, улыбалась его маме открытой улыбкой. Белов гладил большим пальцем ее ладонь. — Ох, Катенька, — мама улыбалась в ответ. От Кати пахло тяжелыми сладкими духами, загорелая кожа лица сияла какой-то косметикой, черный локон волос завивался вдоль шеи. Белов был знаком с ее родителями, знал, что она похожа на отца – та же темная масть и темные глаза, а характер мягкий, терпящий, как у матери. Ее отец ее матери изменяет? Почему он вообще об это думает? — Ох, дети, — мама глянула на часы. — Вам-то пора, наверное. Опаздываете. — Да там все опаздывают, — Катя махнула рукой, но выпутала свои пальцы из его. — Гош, гитару возьми. Лиза обожает, когда ты играешь. — А ты еще играешь? — искренне удивилась мама. — Редко, — Белов встал из-за стола. — Две минуты. — Я пока такси вызову. — Ты вообще поздно будешь? — мама пошла следом. Встала в дверном проеме, недовольным взглядом прошлась по заставленным фигурками полкам, — одновременно «детский сад и какая пошлость». Белов подхватил гитару из угла комнаты – чехол уже чуть запылился. — Завтра буду, — сказал он, не добавляя в голос вопросительных ноток. Мама нахмурилась. — Это как? Ты пить собрался? — А какие подростки не пьют? — Гоша… — Мама, не начинай даже. — Гоша, я скажу отцу. — Мы оба знаем, что ему похуй. Мама обиженно поджала губы. Белов устало вздохнул. Этот цирк под названием «я-то думала, у меня хороший сын» его порядком утомил. Мама не была глупой, но это ее решение закрывать глаза на все и представлять взамен что-то другое — послушного сына, любящего мужа, крепкую семью — вызывало у Белова какое-то усталое глухое раздражение. — Не начинай, — он подошел ближе и чмокнул ее в щеку. — Все нормально будет. — Присматривай за Катей. — Конечно. Квартира Лизиных родителей встретила их душной какофонией пьяного веселья. Белов знал большинство присутствующих — в четырехкомнатную квартиру набилась вся параллель и несколько ребят постарше. У входа его почти сразу поймал Виталик, предъявил за то, что пропал на все лето и не объявлялся, и сунул в руки стакан. Белов опрокинул его, не глядя. — Да чёт, — сказал он, пожимая плечами. Виталик улыбнулся. Был он мутным типом на самом деле, за что Белов его и ценил. Они с первого класса сидели за одной партой, в лицей потом тоже вместе поступили и продолжили общаться. Виталик носил глаженые рубашечки, учился на одни пятерки, ни разу не влезал в драки. Душный и правильный до зубовного скрежета, он, тем не менее, был замечен Беловым в разного рода подозрительных компаниях. Собственно, на правах друга детства Виталик и сам знал некоторые его грешки. Они это никогда не обсуждали. И «дружили», умудряясь при этом не дружить вообще. Маме Виталик нравился, сам Белов нравился его родителям тоже. Лучший «лучший» друг, которого только можно было себе представить. — О, Белый, — из толпы ему в руки выпала Вера с выкрашенными в малиновый волосами. — Гитару притащил, какая умничка. Привет, Кать. Катя смерила девушку холодным взглядом. — Снежная королева, — шепнула Вера ему на ухо и разжала объятья. Белов усмехнулся. — Вы не голодные? Пицца где-то через полчаса будет. — Гош, пойдем Лизу найдем, — Катя потянула его в сторону. Белов послал Вере улыбку, та демонстративно закатила глаза. Виталик отсалютовал стаканом. Лиза обнаружилась на кухне, остервенело тыкала в телефон и тянула из трубочки какой-то коктейль. — Вы поздно, — обвинительно сообщила она, когда Катя ее окликнула. — Заболтались с родителями, — Катя обняла подругу и вручила подарок. Лиза без интереса отложила перевязанную ленточкой коробку и снова вернулась к телефону. — Что-то случилось? — Дима сказал, что не придет. — Почему? — Мудак. Белов был с ней полностью согласен. Дима задорно качал Лизу на эмоциональных качелях вот уже полгода, и то, что он решит бросить ее прямо в день рождения, не угадал бы только ленивый. Ну или влюбленная Лиза. Да и вообще много кто. Белов про эмоциональные качели узнал от того же Геры. Одна из его бывших тоже такое устраивала на будь здоров. Мама говорила, что для подростков это нормально. — Сыграть тебе? — Белов подошел ближе и положил руку девушке на плечо. — Да, давай. Хочу «Мой рок-н-ролл». Лиза любила старые песни — «Белые обои», «Беспечный ангел», «Серебро». Успешно вытягивала их стеклянным голосом, жалась к боку, держала перед глазами телефон с аккордами. Катя сидела с другой стороны, подпевала тише, предлагала Белову выпить — он отказывался. В зале кто-то миксовал Элджея с Максим, ребята курсировали туда-сюда, танцевали медляки в обжимку прямо у раковины. Пришла Вера с коробкой пиццы. — Всё съедят сейчас, — она забрала его гитару и сунула коробку в руки. — Ешьте. Белов наконец взял из рук Кати стакан с разведенной водкой апельсиновым соком. Глотнул. Пицца восхитительно оседала на языке целой горой сыра. — Вкусно, — сказал он, девчонки согласно закивали. — Танцевать пойдем? — Лиза облизала пальцы. Она больше не выглядела так, будто вот-вот заплачет. — Конечно, — Катя встала, потянула за собой подругу, в обнимку они вышли из кухни. — Дима? — спросила Вера, кивнув им в спины. — Ага. — Мудак. Белов почувствовал вибрацию в кармане, достал телефон — в сообщениях на него смотрел, улыбаясь, Лель. «Съездил познакомиться с группой. Попробую играть с ними». Теплом свернулось под ребрами. «Горжусь тобой», — отбил Белов, убрал телефон и наткнулся на заинтересованный взгляд Веры. — Чего? — Ничего. — Пошли танцевать. — Приглашаешь на медленный танец? — Вера хмыкнула, встала и вернула Белову гитару. — Убери в спальню к Лизкиным родителям, на всякий случай. — Ага, — Белов убрал гитару в чехол, вышел из кухни следом за Верой. Их тут же закружила пьяная толпа – все-таки их слишком много набилось. Белов еле протиснулся сквозь тела. В родительской спальне никого не было, он пристроил гитару у стены и вернулся к людям. — Что-то ты мало пьешь, — Катя шально улыбнулась, протянула ему пустой стакан. Белов пробрался к столам, навел ей очередной коктейль – крепче, чем она пила обычно. Вернулся, притянул девушку к себе, глубоко жарко поцеловал перед тем, как отдать стакан. — Кто-то же должен присматривать за тобой. Он потанцевал с ней медляк, и с Лизой потанцевал – она сильно прижималась всем телом и запускала пальцы ему в волосы. Потом просто сидел на диване с Ромой, обсуждали новую игрушку – Белов купил, но еще не успел поиграть, так что говорил в основном Ромка. Вера сидела рядом, уткнувшись в телефон носом. — Скучно тебе с нами? — спросил Рома, прерывая разговор. — Да перепили все, — Вера кивнула в сторону комнаты. На журнальном столике танцевала девочка с параллели, Белов не помнил, как ее зовут, и стягивала с себя майку. Толпа улюлюкала. Белов нашел взглядом Катю. Та поглядывала на танцовщицу так, словно собиралась к ней присоединиться. — Так, — он скользнул с дивана, подошел к девушке, заглянул в глаза. — Ты нормально? — Перебрала. — Пошли на балкон выйдем. На балконе курили, дышать там было нечем, но все-таки лучше, чем в душном помещении. — Какой ты хороший, — Катя прильнула к груди, оплела руками шею и так повисла. — Я люблю тебя. — И я тебя, — привычно ответил Белов. — Может, тебе домой? — С тобой хочу, — она капризно надула губы и подставила их под поцелуй. Белов едва чмокнул их. — Давай я тебе такси вызову. А на неделе в кино сходим. — Правда? — Да. — Обещаешь? — Обещаю. Катя счастливо улыбнулась. Лиза схватила его за руку едва он вернулся в квартиру после того, как посадил Катю в такси. Уверенно потащила в родительскую спальню. — Ты чего, Лиз? — Я его бросила, — Лиза хлопнула дверью, потом толкнула Белова на кровать. — Уебище. — Чего так? — Сказал, что бывшая из Питера приехала, — Лиза забралась сверху, оседлала бедра. — Им, видите ли, надо поговорить. В мой день рождения. — Мудак. — Мудак, — она наклонилась и поцеловала его. Целовалась она, конечно, горячо. Катя при всем желании не могла быть такой темпераментной. Белову всегда это в Лизе нравилось. Он ответил, приподнялся, запустил руки Лизе под майку, сжал пальцами бока. Гитара стояла у стены. Мягко отстранил. — Извини. — Что? — Лиза опешила. — Почему? Катька же уехала. — Уехала. И мне пора. — Белый, ты охуел, — Лиза толкнула его на постель, попыталась поцеловать снова. Белов представил, как отвечает ей, как скользит языком в рот, облизывает кожу на шее, кусает внутреннюю сторону бедра. Лиза в постели шумная, громкая, стонет, почти кричит, царапает ногтями спину, выгибается, отдается полностью, не думая о том, как выглядит со стороны. Секс с ней всегда жаркий и быстрый. Громкий. Белов обхватил девушку ногами, перевернулся, оказываясь сверху. — Мне пора. — Бля, Белый, вы все сговорились, что ли, мне днюху испортить? — Мне очень жаль, — Белов встал, одернул задравшуюся футболку. — Это из-за Катьки, что ли? — Лиза поднялась на кровати. — Ты сегодня прям заботливый такой. Неужели чудо свершилось, и ты в нее наконец-то влюбился? Девочка дождалась? — Злая ты, Лиз. — Белов хмыкнул. — Так я тебе за это и нравлюсь. — Да, — Белов подхватил гитару и бросил на выходе. — Еще раз с праздником, красотка. — Нахуй пошел, мудила. На улице достал телефон, набрал в чате: «Спишь?» «Нет» пришло почти сразу. «Я приеду?» «Жду». И снова потеплело под грудиной.