Драконий цветок

      Каникулы проходили для Барри, словно в тумане. Он витал в облаках и был настолько смущён, что едва мог говорить, а каждый его взгляд на Лена сопровождался выбросами душицы и пылающими щеками…              Но его смущение было понятно. Потому что, чёрт возьми, он, видимо, нравился Лену. Этому великолепному и умному мужчине с невероятными глазами, в которых Барри просто тонул. И, видимо, он нравился Лену сильно, потому что они продолжали целоваться. И целовались много. И каждый раз Лен мягко улыбался ему, нашептывая, какой Барри прекрасный, заставляя гриффиндорца смущаться ещё больше.              Им приходилось скрываться. Нельзя было показывать, что между ними что-то изменилось. Поэтому они не могли позволить себе прилюдные нежности… Но те всё же были. Всё чаще Лен как бы невзначай прикасался к нему, проводил пальцами по его шее или бедру, заставляя кожу покрываться мурашками. Барри же смущённо улыбался и иногда позволял себе смотреть в глаза Снарту дольше обычного. И в такие моменты воздух между ними был пронизан теплом и нежностью, от которой сердце его билось быстрее.              Поцелуи были просто великолепные. Лен целовал его часто — они могли просто готовить обед, когда он прямо посередине разговора наклонялся и накрывал губы Аллена своими, утягивая в нежный поцелуй. В такие моменты Барри смущался сильнее обычного, но потом расслаблялся и отвечал — неловко и робко, потому что, чёрт возьми, его целовал мужчина его мечты. И Аллен ничего не мог с собой поделать. Он был так счастлив, что душица, обозначающая смущение и радость, стала его постоянным спутником.              За эти каникулы Барри во всей глубине осознал значение выражения «родственные души». Ему ни с кем не было так хорошо, как с Леном. Они могли говорить часами на пролёт — темы разговора выплывали одна из другой, Барри не мог налюбоваться Леном. Его негромкий смех и нежная улыбка, заставляли взрываться в груди тысячи пузырьков.              Иногда ночью Лен пробирался к нему в комнату. Он накладывал заглушающие чары, и они садились на пол. Они были осторожны, стараясь не заходить слишком далеко, хотя Барри безумно хотелось не отпускать Лена из своих объятий как минимум вечность.               — Мы слишком мало знаем друг о друге, — прошептал однажды Барри. Они сидели на полу в его комнате, на коленях у него была книга, которую минутой ранее он негромко читал Лену. Мужчина сидел, прислонившись спиной к тумбочке, и молча смотрел на него с усталой улыбкой на лице.               — Ну и что же ты хочешь обо мне узнать?               — Всё, — незадумываясь выпалил Аллен, но тут же покраснел. Лен лишь мягко усмехнулся.               — А поконкретней?               — Ну… — парень задумался. — Какой твой любимый цвет?               — М-м-м, — Лен нахмурился. — Вообще, у меня нет каких-то особых предпочтений. В детстве я всегда отвечал: «Синий и все его оттенки», так что отвечу и в этот раз так же. Что насчёт тебя?               — Алый.               — Scarlet*, — Лен произнёс это растянуто, делая акцент на «r», и это звучало настолько прекрасно, что у Барри пошли мурашки. — Мне нравится, как это звучит. Пожалуй, я буду звать тебя так.               — О, ты дал мне прозвище, как мило, — Аллен шутливо положил руку на сердце. Снарт взял его за локоть и притянул к себе, так что Барри практически упал в его объятия. — Но мне нравится звать тебя Лен.               — Мне тоже нравится, когда ты зовёшь меня так.               — Я знаю, — промурлыкал парень, глядя на мужчину сверху вниз.              Лен закатил глаза, продолжая улыбаться, а Барри притянул его для нового поцелуя.              Их отношения складывались прекрасно. Единственное сомнение, которое и было ложкой дёгтя в их бочке мёда — Барри понятия не имел, чувствовал ли Лен то же самое к нему. Почему-то связь, которую так нахваливал Флэш, не укрепилась после первого поцелуя, а попросту исчезла. И эмоции Лена Барри больше не чувствовал, поэтому не мог с уверенностью сказать, что Снарт так же безнадёжно влюблён, как и он.              Аллену постоянно казалось, что всё это понарошку. Что вот-вот Лен фирменно ухмыльнётся и скажет: «Отлично потусили. А теперь — катись отсюда». Боязнь отказа была настолько велика, что Барри попросту не мог говорить о своих чувствах, хотя его буквально распирало от счастья и невероятной любви к Лену.              Он даже думать боялся, что будет потом, когда они вернуться в замок. Когда всё встанет на свои места, и они снова превратятся в учителя и ученика, а не в двух влюблённых (или одного). Мысли о том, что все эти прекрасные моменты исчезнут, и что больше не будет никаких поцелуев, объятий и чтений вслух, заставляли Барри трястись так, будто он был на сорокаградусном морозе где-то в Сибири. Он был счастлив и несчастен одновременно.              «Потом состоит из множества сейчас, Барри!» — процитировав какую-то книгу, кричал на него Флэш. — «Святой Мерлин, сколько ещё раз мне нужно повторять? Ты. Нравишься. Лену. Нра-вишь-ся. И, вероятно, он даже влюблён в тебя, Барри Аллен! Ты можешь хоть на секунду расслабиться и просто насладиться моментом?!»               — Нет, не могу! — шипел на него Аллен. — Потому что каждую грёбанную минуту я думаю о том, что всё это — просто издевательство надо мной, что он проспорил пари или что-то такое…              «Да господи боже! Почему бы тебе просто не подойти к нему и прямо спросить: Ты издеваешься надо мной или у нас всё по-серьёзному?! Сделай то, что делают все нормальные люди! Вместо того чтобы изводить себя, просто поговори с ним! Мерлин, за что мне всё это? Я честный человек…»               — Ты не человек.              «…дракон. Я не нарушаю конституцию. Я плачу налоги».               — Ты не платишь налоги, Флэш!              «Да к чёрту!» — дракончик схватил зубами подушку и швырнул её в Барри. — «Просто поговори с ним, придурок!»              Барри подумал, что, может быть, Флэш и прав («Конечно, я прав, самопожертвенный гриффиндорец!»), и ему действительно стоит спросить Лена об этом прямо. Но у него всё никак не хватало мужества задать вопрос. Барри было настолько страшно разрушить всё это волшебство, которое царило между ними, что он просто решил не думать об этом. Флэш на это лишь вымученно вздыхал и бурчал что-то про влюблённого идиота.              Но возвращение в Хогвартс было неизбежно. Каникулы подходили к концу, и Барри понимал, что поговорить действительно стоит. В предпоследний день (чтобы, в случае отказа, прийти в себя и не дать Каре прибить Лена), он, наскребя прославленной гриффиндорской храбрости и получив пинок от Флэша, которого порядком достало его нытьё, всё же решился.              Лен нашелся на кухне. Он стоял, прислонившись к столешнице, и читал книгу, порой прерываясь, чтобы сделать глоток чего-то горячего из кружки. На носу у него были очки и, боже мой, как они ему шли. Барри даже остолбенел на какое-то время, вытаращившись на мужчину. Щёки его стремительно краснели, но вместо душицы появились Карпобротус*, Льнянка*, Персик* и Бургундская роза*. Они с легким шелестом упали у ног Барри, и тогда Лен поднял голову. Их глаза встретились, Снарт улыбнулся ему, и Барри почувствовал, как у него перехватывает дыхание.              Где-то вдалеке раздался судорожный вздох, очевидно, принадлежавший Флэшу.               — Scarlet? — усмехнулся Лен, вздёрнув бровь. — Всё нормально?               — Я… Ты… — начал говорить Барри, но слова всё никак не хотели связываться в предложение.              Снарта это, кажется, позабавило. Или умилило. Аллен не знал точно. Из его груди вырвался негромкий смешок, и это вернуло парня на землю.               — Я не знал, что ты носишь очки, — наконец сказал он, щелчком пальцев заставляя цветы исчезнуть. Лен пожал плечами.               — На нервной почве сосуды моей шеи пережались и зрение упало. Так что да, у меня есть очки.               — Ты великолепен в них, — шепотом выпалил Барри, подходя ближе. Лен провёл ладонью по его бедру вверх.               — Спасибо, — сказал он и, наклонившись, чмокнул Аллена в щёку. Барри запылал ещё больше, краска перешла уже на шею. Лен тихо рассмеялся.               — Что-то случилось?               — Вообще-то… я хотел поговорить.              Лен кивнул, закрывая книгу и тем самым давая Барри понять, что слушает. Парень набрал в грудь воздуха и уже открыл рот, чтобы выдать свою тираду, как вдруг из гостиной донёсся громкий крик Сары.               — Народ, все сюда!              Аллен разочарованно вздохнул и закатил глаза. Ну конечно, кто же ещё мог испортить этот момент! Лен на его недовольство лишь усмехнулся, а затем поцеловал Барри в кончик носа.              Они вышли из кухни. В гостиную потихоньку стекались все обитатели дома. Заметив, что они выходят из кухни вдвоём, Лютор довольно улыбнулась, на что Барри лишь закатил глаза. Он отдалился от Лена, подходя ближе к подруге.               — Что случилось? — поинтересовался Рей. Сара и Рип, стоя так же близко друг к другу, как минуту назад стояли Барри и Лен, переглянулись и довольно улыбнулись.               — Сегодня в Лондоне финальный день ярмарки. Мы подумали, что на это стоит взглянуть.               — Отличная идея, — сказала Лена. — Мы с Барри проходили мимо неё, и даже тогда она показалась мне великолепной.               — Я люблю ярмарки, — кивнул Барри.               — Это должно быть весело! — воскликнул Циско. Лиза согласно закивала.               — Я пас, — ответил Мик.               — Я тоже, — вздохнул Рей. — Мне нужно закончить кое-что к началу занятий.               — Уже придумываете, как заставить наши мозги кипеть? — усмехнулся Циско. — Мне прошлого эссе выше крыши хватило.               — Радуйся, что твои мозги всё ещё способны на кипение, Цисси, — подколола его Кейт.               — Нарываетесь, Снежка. У самой-то что по прошлой контрольной, а?               — «Превосходно».               — Это потому что ты с Барри сидела!               — Если ты думаешь, что у него возможно списать, ты сильно ошибаешься, — усмехнулась Сноу. Лена согласно закивала и приобняла Барри за плечи. Для этого ей потребовалось встать на носочки, но это её не остановило.               — Да, Цисси, Кейт права. Ответы из этой светлой головушки может вытащить только моя невероятная девушка. Остальным не дано понять, что творится в его сознании высшего разума, обитающего в этом чересчур высоком теле. Уверена, там есть чертоги разума, — Барри закатил глаза, а Лена потрепала его по волосам.               — Ага. Они похожи на коттедж. Всё вокруг горит, горшки с цветами то и дело взрываются, отовсюду доносятся визги Кары, и мои внутренние «Я» в панике носятся по кругу.              — Да, думаю, там всё именно так, — кивнула Лена, и все рассмеялись.               — Так, ладно, хватит разглагольствовать, — Сара хлопнула руками, обрывая общий смех. — Чтоб через семь минут все были на улице. ЖИВО!              Видимо, что-то на лице Сары действительно напугало их, так что через пять минут, все как штыки стояли во дворе. Солнце уже почти село, и наступали сумерки. Этой ночью был снегопад, но сейчас все дорожки были девственно чисты.              Так как их было восемь человек, из которых лишь трое способны трансгрессировать, им пришлось разбиться на те же группы, что и в прошлый раз. И так же как в Рождество Барри спихнули на Лена. Впрочем, оба они не возражали.              Они трансгрессировали последними. Лен протянул ему руку, и Барри с нежной улыбкой принял её, переплетая их пальцы. Снарт прижал его чуточку ближе обычного, и затем они переместились. Живот привычно сжало, но рука Лена с силой обнимала его, так что Барри был спокоен.              Они оказались где-то в тёмном переулке, неподалёку от Центрального парка. С той стороны доносилась радостная музыка, а ещё невероятный запах карамели, сахарной ваты и попкорна.              Барри неохотно отстранился от Лена и присоединился к группе друзей. Лютор, усмехнувшись, взяла его под локоть, и они поспешно двинулись в сторону парка.              Впереди них шли Рип и Сара. Девушка держала историка под локоть, и их ладони были переплетены. Лэнс о чём-то рассказывала, бурно жестикулируя при этом. Щёки её раскраснелись от холода, а на губах была широкая улыбка.              Рип заботливо поправил её шапку, и у Барри защемило сердце. Это жест, казалось бы, незначительный, был наполнен такой любовью, что он буквально мог почувствовать это. Они любили друг друга. Они не говорили об этом, не произносили вслух, но эта любовь была в каждом их движении, каждом взгляде, обращённом друг на друга. Барри невольно задумался, смотрят ли они с Леном друг на друга так.              «Смотрите-смотрите», — проворчал Флэш. — «Не сомневайся, Scarlett».              Барри закатил глаза, а Лена усмехнулась.               — О чём задумался? — спросила она. Аллен вдохнул.               — В основном — о любви. Я не понимаю, как мы не замечали этого раньше. Ну, в смысле, это же очевидно, что они любят друг друга.               — Я это ещё в сентябре заметила, — пожала плечами Лютор. — Мне было одиноко, и я много гуляла одна. Заметила их как-то. Потом увидела кольца. Сложила два и два.               — Почему мне не сказала? — возмутился он.               — Ну, во-первых, ты не спрашивал. А во-вторых, даже, если бы я сказала, что изменилось бы? Ты бы всё равно не послушал, уж больно ты упрямый. Да и потом, — она снизила голос до шепота, — вы с Леном так мило страдали друг по другу, что это было даже весело. Прямо как сериал. Мы с Карой назвали его «Два влюблённых идиота».               — Какое замечательное название, — съязвил Аллен.               — Лютик говорит, что идею подкинул ей друг.              «Кто бы это мог быть…» — мысленно усмехнулся Барри. Флэш ему не ответил, хотя парень отчётливо слышал хмыканье в своей голове.               — Как ты думаешь, — перевёл тему он. — Что такое придумывает Рей?               — Мне кажется, он просто искал повод остаться с Миком, — ответила девушка. — Хотя, кто знает. Но, в любом случае, я их шипперю.               — Мик и Рей? Странное сочетание… Хотя порой мне кажется, что они действительно ведут себя, как женатая парочка.               — Мне кажется, это у них ещё со школьных годов. Сара говорила, что все они учились в одно время, только Рей и она были на курс младше. Почему-то меня не покидает ощущение, что, возможно, между ними что-то было. Случайный поцелуй или секс, — Барри поморщился. — Да ладно тебе! Ты же не монашка какая-нибудь!               — Не хочу об этом думать.               — Ну, в общем, с того момента между ними и есть это… притяжение. И теперь они такие же два влюблённых идиота, как вы со Снартом, только со стажем.               — Ага, почти в десять лет.               — Да. Но не думай, что мы с Карой позволим вам с Леном растянуться так надолго. Не-не-не. Теперь, когда в нашей команде есть Лиза, всё пойдёт быстрее. Скоро подключится ещё и Кейт, и тогда вы у нас запоёте.              Барри рассмеялся.               — Команда свах.               — Что поделать — трудные времена требуют суровых мер.              Они переглянулись и, не выдержав, одновременно рассмеялись. Барри поднял глаза на Снарта и увидел, что тот украдкой смотрит на него. На его губах растянулась довольная улыбка.              Когда они подошли к площади, на которой и расположилась ярмарка, друзья тут же потащили его к аттракционам. Последующие несколько часов Барри то и дело мотало между различными горками, каруселями и другими развлечениями, которые только мог предложить парк. Они поели карамельных яблок, постреляли в тире (Циско выиграл для Лизы плюшевую лисичку, за что та смачно поцеловала его), сыграли в лотерею (Кейтлин выиграла сто двадцать фунтов), поиграли в снежки и даже успели выпустить в небо китайские фонарики.              Когда уже совсем стемнело, в парке зажгли тысячи гирлянд, мигающих разноцветными огоньками. Народ потянулся к главной площади, и они направились туда же.              Началось представление. Люди в ярких блестящих костюмах показывали различные фокусы, акробатические трюки и сольные номера. Через пятнадцать минут Барри уже заскучал. Он мог выступить лучше, Аллен точно это знал. Он мог бы наполнить это место тысячей огней, яркими красками и такой атмосферой, что людям бы не захотелось уходить. Выступление было хорошим, правда, но он бы мог сделать лучше. И от этого на душе становилось тоскливо.              Он шепнул Циско, что пойдёт купить попить, и нырнул в толпу. Лавируя между людьми, он, в конечном итоге, вышел на что-то более пустынное. Барри облегчённо вздохнул. Пить ему не хотелось, но всё же он заозирался, выискивая ларёк со сладостями.              Взгляд его наткнулся на фургончик с сахарной ватой, и маленький сладкоежка, живущий где-то в глубине его души, радостно запищал «хочу-хочу-хочу!». И Барри послушал его, направившись прямиком к фургончику.              Полная темнокожая женщина в пуховике широко улыбнулась ему, обнажая белоснежные зубы.               — Мне маленькую с клубникой, — смущённо улыбнувшись, сказал он, протягивая женщине несколько шиллингов.              Та кивнула и стала поспешно выполнять заказ. Барри начал нетерпеливо покачивать головой, наблюдая за процессом.              Тут его приобняли за талию, а затем из-за его спины возник Лен.               — Привет. Не хочешь сходить на «Чёртово колесо»? — спросил он, продемонстрировав два билета. Барри широко улыбнулся.               — Безумно хочу.               — Ваш заказ, молодой человек, — подала голос женщина.              И в следующее мгновение в руках Барри оказалось розовое облако на палочке. Он с нежностью вздохнул запах и улыбнулся, позволяя сознанию подкинуть ему воспоминания прямиком из детства. Он взял Лена за руку и позволил вести себя.              Снарт привёл его прямо к аттракциону. Народу было немного, так что вскоре они уже поднимались наверх. Кабинка была открытой, так что вся ярмарка с её яркими огнями была перед ними как на ладони. Лен обнял его за талию, а Барри прижался к нему спиной, чувствуя тёплое дыхание мужчины в своих волосах.              Сахарная вата была просто невероятно вкусной и переносила Барри в самое детство, когда всё ещё было хорошо. Он не мог перестать улыбаться.              Краем глаза он видел, что Лен как-то странно смотрит на него. Он повернул голову и их глаза встретились.               — Что? — спросил Барри. Лен, улыбнувшись, покачал головой. — Почему ты так смотришь?               — Просто ты очень красивый. Вот я и любуюсь.              Барри смущённо улыбнулся и отвёл взгляд. Их кабинка поднялась на самый верх, и теперь он видел не только ярмарку, но и ночной Лондон, наполненный шумом машин и огнями фонарей, а ещё музыкой, звучавшей откуда-то снизу.               — Здесь красиво, — шепотом сказал он. Снарт кивнул, прижимая его ближе.               — Ты хотел о чём-то поговорить…              Барри закусил губу. Поговорить и правда стоило… Но только не сейчас — в объятиях Лена и со сладкой ватой в руках. Слишком уж был прекрасен момент, чтобы его портить.              Он покачал головой.               — Ничего, — Барри положил голову Лену на плечо и закрыл глаза, чувствуя, как он целует его макушку. Они обязательно поговорят. Но потом.       

***

             В последний день каникул они собирались отправиться на каток. Но утром начался сильнейший снегопад — природа выла и стонала, покрывая землю тонной снега, так что им пришлось остаться дома.              И, пожалуй, это было довольно скучно. К обеду Барри уже не знал, куда себя девать от скуки. Лен, Мик, Лиза, Циско, Лена и Сара играли в карты, а они с Кейтлин читали, сидя на диване в гостиной.               — Что читаешь? — поинтересовался Барри у Сноу, откладывая свою книгу. Сегодня был не день «Автостопом по Галактике», это точно.               — «Питер Пен», — ответила девушка. — Мне сегодня кошмар снился… вот, решила отвлечься.               — О, мне нравится Крюк и его команда в этой книге, — подал голос Циско. — Пираты это, конечно, жутко, но всё же есть в них что-то манящее…               — Меня больше манят настоящие пираты, — пожала плечами Лиза.               — Но Капитан Крюк — историческая личность.               — Но всё же я сильно сомневаюсь, что он противостоял маленькому летающему мальчику и его армии малолеток, — усмехнулась Снарт. — Но вот Джонсы…               — Джонсы? — непонимающе нахмурилась Лена, а Барри невольно напрягся, механически касаясь перстня на большом пальце.               — Да, Джонсы. Барт Джонс и его приёмная дочь Элизабет.              — О, Барт Джонс — это очень интересная личность, — согласно закивал вошедший в гостиную Рип, а Барри чувствовал себя так, словно ещё чуть-чуть и он истерично рассмеётся. — Он является одним из самых знаменитых пиратов «Золотого века пиратства». Он по праву считается легендой — не было ни одного человека, не знавшего его имени. Его считали непобедимым и неуловимым. Он был очень жесток. Поговаривали, что он смог приручить морского змия…              Где-то в комнате Флэш возмущённо закашлялся.               — Но тем не менее… Барт был очень необычным пиратом. Он был образован, у него был идеальный почерк. Он никогда не брал рабов и в команду принимал лишь добровольно. Часть награбленных денег отдавал сиротам. Элизабет была его приёмной дочерью — её родители были богатыми людьми, но они сгорели в пожаре, когда ей было десять. И Барт, которому на тот момент было семнадцать, взял её к себе. Он обучил её всему, что знал, и после его исчезновения она продолжила дело отца и даже превзошла его.               — В каком смысле «после его исчезновения»? — непонимающе спросила Кейтлин. Лиза улыбнулась.               — Никто до конца не знает, что произошло с Бартом. Когда ему было двадцать четыре, он бесследно исчез, попрощавшись лишь с Элизабет и передав ей бразды правления. Кто-то пишет, что он просто ушел на покой, кто-то, что он погиб в одном из сражений и его тут же сбросили в море.               — Но лично мне кажется, — подал голос Рип, — что смерть Барта как-то связана с взрывом на Драконьем острове. Потому что потом после взрыва там нашли туши двух драконов, один из которых, вероятно, и принадлежал Барту.              Повисла тишина, а Барри казалось, что его вот-вот вырвет. Ему хотелось истерично закричать и убежать, куда глаза глядят. Слишком много напоминаний о прошлой жизни за десять минут. Слишком много.               — Кстати! — вдруг воскликнул Рип. — У меня тут есть кое-что, связанное с пиратами. Пойдёмте.              Друзья переглянулись. Лиза и Кейт поспешно встали и направились за Рипом, а Барри, немного подумав, пошел следом, вместе с Циско и Леной. Взрослые продолжили играть в карты.              Хантер провёл их через узкий коридор, ведущий внутрь дома, а затем резко свернул вправо.              Они казались в светлой комнате… полной оружия. Тут были сотни мечей, кортиков, пик и кинжалов. Некоторые из них были сделаны из благородных металлов и украшены драгоценными камнями, а некоторые проржавели и были перепачканны чем-то.               — Вау! — ахнул Циско.               — А это законно иметь столько оружия в одном доме? — поинтересовалась Лютор. Рип усмехнулся.               — Это реликвия, Лена. Не многими из них возможно сражаться. Здесь есть экземпляры, которыми сражались пираты. Вот, например, этот кортик, — Рип указал на небольшой клинок с золотой рукояткой и сияющим лезвием.              Он рассказывал о чём-то ещё, но Барри не особо вслушивался. Его внимание привлекла сабля в ножнах, висевшая на стене. Ножны были самыми обычными, но Алена зацепил небольшой рисунок и надпись, вырезанные на них. Он подошел ближе, и сердце его забилось чаще.              Это был тот самый цветок, названия которого Барри так и не узнал. Он был вырезан с особой изящностью, но вот надпись, написанная ниже, очевидно, была написана впопыхах. Или Барри только так казалось.              Он осторожно провёл пальцем по резьбе, и по телу его пошли мурашки. В голове возник образ, словно взятый с плёнки чёрно-белого кино, — он сидит в своём кабинете на стуле, закинув ногу на ногу, и держит в руках кортик. На коленях его лежат ножны, и он осторожно вырезает на них эти слова, негромко чертыхаясь про себя.               — Принц. Чёрт возьми, я был принцем! Горгона, как мне удалось так вляпаться-то, а?              Барри открыл глаза, толком не помня, когда он успел их закрыть. Он с недоверием уставился на ножны. Неужели это и правда те самые?              Он провёл ладонью вверх, поднимаясь к рукоятке. Она была сделана из золота, и на конце расположился небольшой рубин идеальной формы.               — Жаль, никто из Легенд фехтовать не умеет, — грустно вздохнул Рип. — Я бы с удовольствием сразился с кем-нибудь…               — Я умею, — вдруг сказал Барри. Он повернул голову и наткнулся на удивленный взгляд Рипа.               — Правда?               — Правда. Я давно не практиковался…              «Лет так сто пятьдесят, но это так, мелочи...»               — …Но я могу попробовать.               — Даешь дуэль! — воскликнул Циско.               — Но вы же можете поранить друг друга! — подала голос Кейт.               — Я наложу специальные чары на клинки, — сказал Рип. В глазах его Барри заметил искорки азарта. — Но тебе придётся выбрать другое оружие. Эту саблю невозможно вытащить из ножен.              Барри приподнял бровь. Он схватился за рукоятку и почувствовал лёгкое тепло и вибрацию, которая порой исходила от его палочки. Парень потянул саблю вверх, и та плавно вышла из ножен. Аллен хмыкнул, глядя, как вытягивается лицо Хантера.              Клинок сабли был изготовлен из странного металла глубокого красного цвета, оттенком напоминающего красное вино… или плащ из драконьей кожи, который Барри нашел в пещере.              «А Барт был натурой сентиментальной», — хмыкнул Флэш. — «Ты это, смотри, не убей несчастного Хантера. Он ещё и не знает, с чем связался, так что полегче».              Барри хмыкнул. Сабля идеально легла ему в руку. Он встал напротив Хантера и убрал левую руку за спину. Рип взмахнул палочкой, и клинки окружило какое-то желтое свечение. Затем он встал напротив. Друзья отошли к стене, освобождая им пространство.              Никто не произнёс ни слова. Барри слышал, как безумно стучит сердце в груди. Он не был уверен, что это была хорошая затея, но отступать было поздно.              Рип атаковал первым, и Барри с ужасом начал отбиваться. Об атаке и думать было нечего — Хантер был профессионалом. Он ловко наносил удары и делал выпады, так что Барри оставалось лишь защищаться.              Когда Рип ткнул его в бок, Аллен не выдержал и зарычал. Всё оказалось намного труднее, чем он ожидал. Учитель истории усмехнулся.               — Не стыдно сдаться, мистер Аллен.              «Ещё чего», — вдруг раздался басистый голос в голове Барри, и тот в ужасе округлил глаза, осознав, кому он принадлежал. — «Морской волк, сейчас мы покажем этому бриташке, как нужно сражаться!»              Тело Барри наполнило странное ощущение силы. Он нахмурился и плотно сжал губы. Его мозг будто по щелчку пальцев перестроился и стал лихорадочно придумывать тактику.              Он атаковал. Резкий выпад, взмах рукой и кончик сабли провёл дугу в районе живота учителя. Хантер от такой неожиданности оторопел. Ухмылка сползла с его губ, а в глазах мелькнуло удивление, а затем и сосредоточенность.              Барри никогда не чувствовал себя свободнее, чем в этот момент. Клинки звенели, а он был словно торнадо — рубил, колол, прыгал, вертелся и наносил удары туда, откуда не ждали. Его тело помнило, каково это — сражаться. И он был в этом чертовски хорош.               — Какого чёрта здесь творится? — воскликнула Сара, но на неё тут же зашипели. Барри скосил взгляд и увидел, что в комнате собрались абсолютно все. Взглядом он нашел Лена, который смотрел на происходящее с нескрываемым удивлением.              «Не отвлекаться!» — закричали в голове Аллена, и он нахмурился, сосредотачиваясь на поединке.              Рип, не ожидавший подобного напора от Барри, перешел из нападения в защиту. Аллен видел, как по его лицу градом стекает пот, а азарт уступил место сосредоточенности, а где-то даже страху. От этого зрелища на его губах невольно появилась довольная улыбка.              Рип предпринял попытку атаковать, замахнувшись саблей, но Барри на это лишь усмехнулся. Он сделал выпад вперёд и резко схватил Хантера свободной рукой за запястье, приставляя кончик сабли к горлу Рипа.              Повисла тишина, и все замерли. Барри шумно дышал, наблюдая, как на мокрой от пота шее преподавателя выступает кровь.              «Ого, кажется, ты разрушил его чары!»               — Барри победил! — воскликнула Лена. Барри на это улыбнулся.              Он убрал саблю и отпустил руку историка, отступая. Хантер шумно вздохнул и отшатнулся. Он смахнул пот с лица.               — Где… — рвано дыша, заговорил он. — Где тебя научили так сражаться?              Барри загадочно усмехнулся.               — У меня свои секреты, профессор.              Хантер выглядел абсолютно неудовлетворённым его ответом, но тут из гостиной донеслось громкое «Апчхи!».              Все присутствующие напряглись, а Барри поднял взгляд на Лена. В глазах Снарта мелькнуло беспокойство.              Затем раздался ещё один чих, подтвердивший, что в гостиной всё же кто-то был. А так как все обитатели дома на данный момент были в этой комнате, этот «кто-то» был чужим.              Лен достал палочку и двинулся в гостиную. Барри, продолжая держать саблю в руках, отправился за ним. Ему не хотелось оставлять Снарта одного.              Его обогнула Сара и Рей, держащие палочки наготове. Они переглянулись и разом выскочили из коридора.               — Здрасте, — негромко сказал кто-то, и Барри с удивлением узнал голос Кары.              Он выглянул из-за плеча Снарта. Кара стояла на ковре возле камина. Выглядела она странно — сохранялось твёрдое ощущение, что одевалась она впопыхах. Шапка была надета набекрень, соломенные волосы растрёпаны, а под не застёгнутым пуховиком был лёгкий сарафан и босоножки на тонких ремешках.               — Может быть, опустите палочки? — предложила она.               — Откуда нам знать, что ты — Кара Дэнверс? — спросил Рей. Кара вздохнула и взглядом нашла Барри. Она ухмыльнулась.               — Послушай совета своего лучшего друга почти-гея…               — Это она, — вздохнул Барри, закатывая глаза. — Определённо она.               — Я тоже очень рада тебя видеть, Барбариска, — улыбнулась Кара. К ней протиснулась Лена, и девушки поцеловались. — Привет, детка.              — Какого чёрта ты тут делаешь? — воскликнул Барри — Твои каникулы должны закончиться послезавтра.              — О, мои каникулы были слишком хороши, — ответила она, снимая шапку. — Так что я решила прервать их. Вы же не против?               — Конечно нет, — ответила Сара с улыбкой.              Барри напрягся. Что-то в движениях Кары ему совершенно не нравилось. Уж больно дёрганными они были.               — Что он сделал? — строго спросил он, наблюдая за тем, как девушка снимает пуховик. Она усмехнулась.               — О, он много чего сделал. Нет, сначала всё было прекрасно, и его девушка, Лоис, очень милая… Но потом в меня по уши влюбился спасатель на пляже. И он оказался одним из тех типов, что не принимают отказов. В конце концов, он начал домогаться до меня. Я надеялась, что Кларк что-нибудь сделает, но он сказал, что, цитирую: «Кара, тебе должно быть приятно, что на тебя обращают внимание. Тем более, что тебе уже давно пора завести парня».               — Боже, это отвратительно, — сказала Кейт. Кара кивнула, а Барри нахмурился.               — Что ты сделала?               — Ну, когда он снова попытался поцеловать меня, я ударила его, как и учила меня Шона. Кулаком в нос и коленкой между ног. Когда он согнулся в три погибели, я взяла его за ухо и сказала что-то вроде: «Знаешь, я лесбиянка, и моя девушка в сотни раз горячее тебя», — она бросила нежный взгляд на Лену. — Потом я собрала вещи и сбежала, поняв, что всё это — полное дерьмо. Думаю, оно того стоило.              Она как-то странно вздохнула, и всего на мгновение на её лице мелькнула грусть, заставившая сердце Барри болезненно сжаться.               — Кстати, почему у тебя сабля в руках? — поинтересовалась она с беспечной улыбкой.               — О, Барри только что бился на дуэли с Рипом, — ухмыляясь, сказал Циско. Кара присвистнула.               — Аааа. Профессор Хантер, вы живой?              Друзья рассмеялись, и Барри осознал, как сильно он скучал по Дэнверс.              Оставшийся день прошел в более спокойной обстановке. Кара поселилась в комнате напротив Барри и попросила Лену показать ей, где душ.               — Никакого секса в нашей душевой! — крикнула им Сара. Девушки на это закатили глаза.              Перед сном они посмотрели несколько старых фильмов: «Шоколад» и «Грязные танцы». В половину двенадцатого все были отправлены по постелям, потому что Сара не хотела орать на них с утра пораньше, а они не хотели ходить сонными амёбами.              Получив от Лена поцелуй и пожелание спокойной ночи, Барри отправился к себе. Он переоделся в пижаму и лёг в постель. Но сон никак не шел. Парень всё ещё беспокоился за названную сестру. Она чего-то не договорила, Барри это чувствовал. Она бы ни за что не сбежала из отеля в таком виде и с такими глазами.              Наконец, Барри не выдержал. Он вскочил с кровати и, надев тапочки, вышел из комнаты, отправившись в комнату напротив. Он постучал один раз — это было их фирменным ударом, и зашел внутрь.              Кара сидела на кровати, поджав ноги к груди. Волосы её были мокрые, а глаза — красные и опухшие. Она грустно улыбнулась ему.               — Знала, что ты придёшь, — прошептала она сорванным голосом, от которого у Барри сжалось сердце.              Он преодолел разделявшее их расстояние и забрался на кровать к Каре. Он сжал её руку и закусил губу, не зная, как начать.               — Ты ведь сбежала не из-за парня, да? — девушка шумно вздохнула и кивнула.               — Кларк, он… он слышал, что я сказала тому парню. И, как оказалось, мой брат тот ещё гомофоб.              Барри рвано выдохнул.               — Всё было ужасно?               — Хуже некуда. Я вернулась в номер, и он пошел за мной и… господи, как мы орали друг на друга. Он обвинял меня во всех смертных грехах. Говорил, что это неправильно, что это не любовь. А когда он узнал, что я встречаюсь с Леной… У него просто сорвало крышу. Ты в курсе, что именно он засадил Лекса Лютора? — Барри кивнул. — Когда он начал поливать Лену всяким дерьмом, я не выдержала. Вылила ему в лицо суп, который принесли мне в номер, а затем запустила в него персик.              Девушка усмехнулась, а затем вдруг разрыдалась. Барри вздохнул и обнял её, а Кара уткнулась ему в плечо. Он впервые видел, чтобы она плакала так сильно. Лютик на её запястье был почти чёрным, плечи тряслись, и девушка негромко завывала.               — Он… Он сказал… — хрипела она. — Сказал, что родители ненавидели таких, как я. И что им бы было противно, что у них такая дочь.              Кулаки Барри невольно сжались. Ненависть к Кларку Кенту поднималась с глубин его души и стремительно закипала. Ему хотелось лично набить лицо этому самодовольному павлину. Мысленно он материл его так, как не оскорблял никого.              Но Барри сумел взять себя в руки, потому что сейчас была важна лишь Кара. С её придурком братом он разберётся потом.               — Я… Кара, мне очень жаль.               — Теперь я фактически сирота. Окончательно.               — Семья не заканчивается кровью, Лютик, — прошептал Барри, прижимая её к себе. — Я всегда буду твоей семьёй. И Лена. И циркачи. И пока хоть один из нас жив — ты никогда не будешь сиротой. Никогда, — Кара не ответила, лишь тихонько всхлипнула. — Хочешь, я расскажу тебе секрет? Моя мама была Лютиком. Она была доброй, нежной, но при этом — яркой и солнечной. У меня не было никого дороже неё. И когда она ушла… Я был разбит, потерян и уничтожен. Моя жизнь потеряла смысл. А потом появилась ты. С растрёпанными волосами, веснушками на носу и невероятной способностью заставить меня чувствовать себя лучше даже в самый хреновый день. Ты вернула меня к жизни. И я ни секунды не думал над твоим цветком. Иногда мне кажется, что тебя послала мне мама, чтобы присматривать за мной.               — Ты без меня из пакета выбраться не можешь, — усмехнулась Кара. Барри, заметив, что она прекратила плакать, улыбнулся. Он состроил обиженную рожицу.               — Хей, я не такой беспомощный!               — Это потому что Флэш постоянно рядом, Барбариска. Без него бы ты давно угодил в канаву.              «Лютик дело говорит», — подал голос Флэш, и девушка рассмеялась, а Барри закатил глаза.               — Ты можешь остаться? — спросила она, глядя Барри в глаза. Тот улыбнулся.               — Конечно.              Она оторвалась от него и упала назад. Пока Кара закутывалась в одеяло, Барри сбросил тапочки и лёг рядом.              Она прижалась к нему, и он обнял её за талию. Он вспомнил, как они лежали так в детстве, когда одному из них снились кошмары. И он улыбнулся.              — Спеть тебе «Twinkle Little Star»? — шепотом спросил он, но она не ответила. Кара негромко посапывала, уткнувшись носом ему в грудь. Барри вздохнул и с нежностью поцеловал её в макушку.               — Спи спокойно, сестрёнка, — прошептал он и закрыл глаза, медленно проваливаясь в Царство Морфея.              Барри проснулся от того, что девушка зарядила ему кулаком в глаз. Он ойкнул и отшатнулся, упав с кровати. Он больно ушибся и выругался. Кара широко зевнула.               — Какого чёрта происходит? — сиплым от сна голосом спросила она. Барри хмыкнул.               — И тебе доброго утречка, сис.              Он взглянул на настенные часы. Было без двенадцати десять. Из коридора доносились громкие голоса и шаги.              Кара села на кровати и потянулась. Тут дверь распахнулась, и в комнату заглянул Лен. Он посмотрел на сонную Кару, а затем — на заспанного Барри, сидевшего на полу. Аллен широко улыбнулся ему и помахал рукой.               — Сара говорит, что мы выходим через двадцать минут.               — Отлично, — кивнул Барри. — Тогда я пойду собираться.               — Хорошая идея. Нужна помощь?               — Нет, всё нормально.              Лен кивнул и ушел. Барри медленно поднялся и, потирая ушибленное место, поковылял к себе в комнату. Кара за его спиной громко и выразительно хмыкнула.              На то, чтобы собраться, у него ушло минут пятнадцать. Потом ещё пять минут на переодевания. Когда он закончил и, взяв рюкзак, вышел из комнаты, со стороны лестницы донесся громкий крик Сары:               — Барри Аллен и Кара Дэнверс! У вас есть минута, иначе вы схлопотаете себе отработку на целый месяц!               — По сравнению с угрозами Марка, — крикнула в ответ Кара, выпрыгивая из своей комнаты. — Ваша — детский лепет!              Они рванули вниз наперегонки. Под конец лестницы девушка с наглой усмешкой толкнула его. Её проблема была в том, что в самый последний момент Барри успел схватить её за запястье, так что оба они кубарем покатились вниз. В результате приземлились они прямо у ног Сары, громко хохоча и чертыхаясь.              Лэнс закатила глаза.               — Я и забыла, в кого вы превращаетесь, когда вы вдвоём.               — В кого же, позвольте поинтересоваться? — спросила Кара, поднимаясь.               — В циркачей! — одновременно выпалили Циско и Рип, и все засмеялись. Сара на это закатила глаза.               — Хватит ржать. Нужно отправляться в Хогвартс.               — Как на этот раз? — поинтересовалась Лена.               — Камином, — ответила Лэнс. — Через одного. Чур, я первая.               — Хотите быстрее отправиться на другую сторону? — усмехнулся Циско. Барри и Кара прыснули. — Я обожаю этот номер, чуваки!               — Я не спал двое суток, но оно того стоило, — улыбнулся Барри.               — Да, и в такие моменты эффекты получаются совершенно радикальными, — кивнула Дэнверс. — Это либо будет шедевр, как эта постановка, либо такая прекрасная идея, как в марте прошлого года…               — Ой, иди-ка ты в камин!               — Только после тебя, Барбариска.               — Отлично! — воскликнула Сара, хлопнув. — Я первая, за мной Барри, потом Рип, а следом за ним и Кара. Дальше вы сами разберётесь. Всё, всем чао-какао!              Она взяла горстку зелёного порошка и шагнула в камин. Затем, бросила его себе в ноги, громко воскликнув:               — Хогвартс, Кабинет ЗоТИ!              Её охватило зелёное пламя, и она исчезла. Барри, подождав минутку, последовал за ней.              Прежде чем исчезнуть, он поднял глаза на Лена. Тот улыбнулся ему, а затем Аллена охватило пламя. Живот скрутило, земля ушла из-под ног, и Барри крепко зажмурился и плотно сжал губы, мысленно молясь, чтобы он не выпал где-нибудь в Гималаях.              В Гималаях он не выпал, к счастью. Вместо этого Барри кубарем выпал из камина, окончательно отбив себе печень. Сара хмыкнула и помогла ему подняться.              Когда следом за ним из камина вышел Рип, она поцеловала его и, махнув рукой, вышла из кабинета.              Барри дождался своих друзей. Последним из камина вышел Лен. Он выглядел каким-то серьёзным и постоянно отводил взгляд. У Барри сжало живот.              «Отлично. Наш курортный роман подошел к концу», — подумал Барри. — «Пора возвращаться с небес на Землю».              Друзья попрощались с профессорами и шумной компанией вышли из кабинета. У лестниц они разделились — Циско отправился провожать Лизу в подземелья, где и находилась гостиная Слизерина. А Кара, Кейтлин и Барри с Леной, двинулись в сторону гриффиндорской гостиной. У кухни они остановились, и Лена с Карой отделились от них. Барри решил проводить Кейтлин до башни Когтеврана.               — Какие у тебя планы на будущее? — поинтересовалась Кейтлин.               — В глобальном смысле?               — Нет. Ну, скажем, на ближайший месяц?               — Скоро матч Гриффиндор-Когтевран, так что строить хоть какие-то планы бесполезно. Тея загоняет нас с тренировками.               — Думаешь, это помешает нашим с Ронни свиданиям?               — Зная Тею — скорее всего.               — Ох, а у нас были такие планы на День Святого Валентина! — вздохнула Кейтлин. Барри похлопал её по плечу.               — Барри! Кейтлин! — окликнул их кто-то.              Они обернулись. Профессор Лонгботтом вышел из своего кабинета. Лицо его было бледным, а под глазами залегли круги. Он выглядел таким вымученным, что у Барри сжалось сердце.               — Всё хорошо, профессор? — поинтересовался он. — Вы выглядите… не очень отдохнувшим.               — Мне так жаль… — пролепетал он. На глаза мужчины навернулись слёзы, а на его лицо упала тень. У парня сжалось сердце. Что-то случилось, чувствовал он. Что-то плохое.               — Что случилось, профессор Лонгботтом? — негромко спросила Кейт. Барри слышал, что голос её дрожит.              Декан Гриффиндора шумно вздохнул, а потом, словно собравшись с духом, сказал:               — Рональд Реймонд разбился на машине вчера ночью. Мне очень-очень жаль.