***
Слова декана вдохновили Барри и немного облегчили его существование. Каждый раз, когда паника сдавливала горло, и он был готов свалиться в пропасть, заметив то, как холодно Лен смотрит на всех, он закрывал глаза и шептал: — Солнце обязательно взойдёт. Он повторял это до тех пор, пока паника не отступала, а он не мог спокойно выдохнуть. Это превратилось в ритуал, и он был неимоверно благодарен своему декану за это. Друзья заметили перемену в его настроении. Кара чаще улыбалась. Она крепко обнимала его после каждого ритуала, и он нередко замечал слёзы в её глазах, когда она с улыбкой говорила: — Ты молодец, Барбариска. Я горжусь тобой. И солнце воссияет над нами. Остальные поддерживали его, как могли. Хоть они и не знали истинных причин его апатии, они были рядом, готовые помочь в любую секунду. Правда, Барри всё ещё сторонился Циско и Лизы. Рамон считал его монстром, а Лиза была слишком близка к Лену. Он видел его в ней, и от каждого замечания внутренности Барри сковывало льдом. Иногда ему казалось, что всё в порядке. Иногда он улыбался и громко смеялся на весь коридор, так что живот болел, а в глазах появлялись слёзы. Но ночью, когда все звуки стихали, и Барри оставался один, всё менялось. Воспоминания наваливались на него, и он не в силах был сопротивляться. Кем ты хочешь почувствовать себя сегодня? Пекарем из восемнадцатого века? Пиратом викторианской эпохи? Норвежским принцем? А, быть может, всеми сразу? Эти видения, видения его прошлого, сопровождающиеся болью в душе и желчью утраты на языке, не оставляли его. Они скручивали внутренности, проникая глубоко под кожу и поселяя в сердце невероятную тоску и боль. Барри захлёбывался слезами, до побеления костяшек сжимая простыни и до крови закусывая губы, чтобы не закричать. Больше всего на свете Барри ненавидел постоянно всплывающие воспоминания из жизни Бартоломью Луарийского. Видеть Робина, чувствовать его осторожные прикосновения и ощущать тепло его дыхания, пока он целовал его, заставляя бледную кожу принца покрываться мурашками, спину выгибаться, а горло издавать такие стоны, что щеки пунцовели… А затем возвращаться в реальность, где Лен смотрел на него холодно-отчуждённым взглядом, если вообще смотрел. Вот, что было настоящей пыткой. Которую судьба, его тюремщица, поставила на повтор, а теперь смотрела с полуулыбкой, сидя на троне из их костей. Другой стороной медали была темнота. Та самая, в которую он провалился после разрыва с Леном. Она не исчезла, она осталась, затаившись и поджидая его, готовая напасть в любой момент. Она была как чернила, пожирающие уголки фотографий. Ты замечал её не сразу, но когда замечал — становилось уже поздно. Барри она пугала до ужаса. Он чувствовал её тёплые прикосновения и слышал голоса, доносящиеся оттуда. Она будто протягивала ему руки, заманивая к себе и готовая окутать своими объятиями. Из-за неё ему становилось трудно просыпаться. Он всё глубже утопал в её тёплых объятиях, и всё меньше ему хотелось уходить из них. Флэшу приходилось сбрасывать его с кровати, а затем обливать ледяной водой, потому что ничто другое не могло пробудить Барри. «Мне не нравится это, Барри», — сказал дракончик после очередного такого пробуждения. Аллен поднялся с пола, стягивая с себя пижаму, и взмахом палочки высушивая её. — «Есть в этой темноте что-то очень и очень плохое. Ты должен рассказать о ней кому-то. Джею, отцу, МакГонагалл, Лонгботтому… Хоть кому-то, Барри. Здесь что-то не так». Барри на это ничего не отвечал. Он сам чувствовал, что с этой темнотой что-то не так, но в то же время ему казалось, что там кто-то есть. Кто-то звал его из глубины этой темноты, и этот голос был таким родным, что Барри просто не находил в себе силы сопротивляться. Той ночью он проник в сон особенно глубоко. Барри шел по тёмному коридору, и его окружали голоса. Он слышал их так отчётливо, будто они звучали у него прямо над ухом. Но, не смотря на это, он не мог различить ни слова. И он просто шел вперёд, не видя дороги и не понимая, зачем вообще идёт туда. А затем появился голос. Другой, более низкий, он ярко выделялся на фоне остальных. И, наконец, Барри различил слова, которые этот голос произносил. А точнее всего одно слово, от которого всё его тело покрылось мурашками. — Лен? Голос Лена звучал в этом коридоре темноты эхом, но Барри слышал его так отчётливо, что не оставалось никаких сомнений — это он. Тьма медленно отступала, уступая место сероватому свечению и туману, который клубился, поднимаясь от пола вверх. И в этом тумане где-то впереди Барри различил знакомую мужскую фигуру. — Лен! — воскликнул он, и голос его прозвучал эхом. Мужчина обернулся, и Барри увидел его. Лен был бледным, напуганным, а ещё от него исходило странное сияние, цветом напоминавшее лепестки Вереска. Лен заметил его. В ярко-голубых глазах появилось узнавание, а лицо просветлело. — Барри! — воскликнул он, и эхо вновь прошлось сквозь облака тумана. Барри побежал вперёд. Туман сгущался и почему-то царапал его голые ступни, но он упорно бежал вперёд. Он упал прямо в объятия Снарта. Чужие руки были тёплыми и сильными, и то, как Лен держал его, прижимая к себе, заставляло кожу Барри покрыться мурашками. Он чувствовал чужое облегчение и радость, он ощущал запах Вереска, и у него не оставалось сомнений, что это его Лен. — Ленни… — пролепетал он, прижимаясь к Снарту. Лен цеплялся за него, и Барри видел в ярко-голубых глазах слёзы. — Барри, это правда ты? Ты настоящий? — Это я, — кивнул Барри, чувствуя, что плачет. — Я настоящий, Лен. Я так скучаю по тебе. — Почему тебя нет? — просипел Лен, глядя ему в глаза. — Там, в реальности? Я всё пытаюсь найти тебя, но я будто заперт в темноте. Мои воспоминания… они будто есть, но где-то там, за семью замками, и я не могу добраться до них. — Потому что я изменил их. Прости меня, Ленни, — Барри плакал, сжимая чужие ладони. На лице Снарта появилась боль. — Зачем? Зачем ты сделал это? — Потому что ты ненавидишь меня, Лен, — прошептал Барри, и его плечи содрогнулись. — Потому что я совершил ошибку, потому что я — жестокий монстр, и я не хочу причинять тебе боль. — Я не ненавижу тебя. Барри, прошу, вернись. Ты нужен мне. Прошу, мы справимся со всем вместе. Ты только вернись ко мне. — Я не могу, Лен. Он ищет тебя. — Кто «он»? — Эо. Он хочет, чтобы я испытал тоже, что и он. Я не могу потерять тебя, Лен. Он прижался лбом ко лбу Лена, их носы соприкоснулись. Барри чувствовал, как по щекам Снарта текут слёзы, и он поднял голову, утирая их. Ладонь замерла на щеке Лена, и тот накрыл её своей, закрывая глаза. Что-то зашуршало где-то за их спинами, а затем мимо пронеслась тень. Они одновременно вздрогнули и отстранились. Барри огляделся. — Здесь кто-то есть, — вдруг сказал Лен. — Кто-то чужой. Тень снова пробежала мимо, совсем рядом, так что Барри всего на мгновение различил силуэт человека. У него перехватило дыхание, и сжалось сердце. От тени веяло холодом и злостью, Барри стало страшно. Лен крепко сжал его ладонь в своей. Вдруг Барри почувствовал, как воздух наполняется запахом цветов. Туман сменился на свет, что подбирался всё ближе, и он слышал голос Кары, доносящийся оттуда. Свет тянул его назад, и их руки разъединились, а Барри почувствовал, как сердце падает вниз. — Нет! Лен, нет! — кричал он, цепляясь за ладонь Снарта. Он видел, как лицо Лена бледнеет от страха, и как он тянется к нему, а затем Барри утянуло в водоворот света. Он резко сел, глубоко вдохнув воздух. Кара и Флэш сидели по обе стороны от него, и на лицах обоих было одинаково обеспокоенное выражение. Кара уже была одета в школьную форму, и лучи майского солнца, проникающего в окно, игрались в её волосах. Поняв, что он проснулся, девушка облегчённо вздохнула, а затем улыбнулась. — С добрым утром, Барбариска. — Что ты тут делаешь? — сиплым ото сна голоса спросил он. Кара чуть подвинулась, давая ему возможность сесть. Девушка поджала губы и нахмурила брови, что ясно дало понять, что она всё ещё беспокоится. — Меня позвал Флэш. Он не мог тебя разбудить, — Барри нахмурился, а затем вдруг понял, что сидит на полу, облитый водой. — Я что… не просыпался? «Не-а», — хмыкнул дракончик, пытаясь выглядеть беспечным, но Барри слышал нотки беспокойства в его голосе. — «Ты не проснулся даже после того, как я голосил Селестину Уорлок и Селин Дион. Даже такая тяжелая артиллерия, как Бритни Спирс на тебя не подействовала». — Ты был в темноте, Барри, — серьёзно сказала Кара. — И это меня пугает. Флэш сказал, что ты часто проваливаешься в неё. Ты же понимаешь, что это ненормально, да? Я понятия не имею, что это такое, но, чёрт возьми, каждый раз, когда я чувствую это… Она пронизана болью и страданиями, Барри. Я не имею ни малейшего понятия, что это такое, но с этим надо как-то бороться. — Поверь, я понимаю это не хуже тебя, — хмыкнул Барри, поднимаясь с пола. Он стянул с себя мокрую пижаму и отбросил её в сторону, а затем, шлёпая мокрыми ногами по полу, направился к шкафу. За его спиной Кара, хмыкнув, высушила пол взмахом палочки. Барри на это промычал что-то нечленораздельное и уставился на свою одежду. — Какой сегодня день? — спросил он. Кара хмыкнула. — Понедельник. Твоя ЗоТИ начинается через двадцать минут. — Чудно, — саркастично вздохнул Барри. Он достал из шкафа чистую рубашку и брюки. Одевшись, он застегнул ремень, обул и зашнуровал броги и застегнул значок старосты на груди. Кара хмыкнула. — Ты больно нарядный сегодня. Думаю, Снарт оценит твой прикид. — Я не разделяю твоего оптимизма, — вяло ответил Барри. Он вспомнил о слезах Лена во сне. Флэш поперхнулся. «Ты видел его?» — воскликнул дракончик. Барри кивнул, а Кара нахмурилась. — Видел кого? — Лена. Во сне. — О, — на лице девушки появилась гринчевская ухмылка. — Ну и как? Рейтинг поднялся до 18+? — Нет, — холодно ответил Барри, и ухмылка тут же пропала. — Это было… Он замолчал, чувствуя, как в горле появляется ком. На мгновение Барри закрыл глаза, пытаясь вновь почувствовать чужие прикосновения, пронизанные теплом и печалью. Раздался цокот когтей, а затем Флэш осторожно коснулся носом его ладони. Барри вздрогнул и открыл глаза. Во взгляде дракончика он прочитал сожаление и поддержку. «Солнце вновь взойдёт, Барри», — прошептал он. — «И вы с этим идиотом будете счастливы». — Он не идиот, — грустно усмехнулся Барри, утирая выступившие слёзы. — А по-моему он — придурок, — хмыкнула Кара. Она подошла ближе и взъерошила его волосы. — Пойдём, Барбариска. Я до ужаса хочу отведать пончиков на завтрак. Барри кивнул. Взяв рюкзак с учебниками, он закинул его на плечо, и они вдвоём вышли из комнаты. Спускаясь по лестнице, Барри заметил, как Лена в чёрном платье и мантии направляется к выходу. Кара тоже заметила её и рванула вперёд, прыгая через ступеньки. — Привет, любовь моя, — сказала она, накидываясь на девушку с объятиями и смачно целуя её в щёку. Лена поначалу напряглась, но тут же расслабилась, и на губах её появилась улыбка. — Привет, Лютик, — Лютор перехватила рюкзак и обняла свою девушку за талию, чмокая куда-то в висок. Барри на это усмехнулся. — Хэй, это моё прозвище! — наигранно обижено воскликнул он, и Лена улыбнулась. — Прости. Но уж больно оно хорошо подходит. Как ты, Барри? — Хорошо, — грустно улыбнувшись, сказал он. Живот заурчал, издав звук умирающего кита. — Но будет ещё лучше, если я поем и выпью кофе. Душу продам за пончик с кленовым сиропом. Девушки захихикали, а затем, взявшись за руки, вышли из гостиной. Барри последовал за ними. Они добрались до Большого зала за пять минут, и всё это время Лена рассказывала о странном сне, что ей приснился. Барри слушал, порой кивая и усмехаясь в нужных местах, но всё же чувствуя привкус желчи во рту. Под ложечкой сосало, а напряжение комом скапливалось в животе, и, стоит признать, это было не самое приятное ощущение. Когда они зашли в Большой Зал, взгляд его метнулся к учительскому столу. Место Лена пустовало. Барри разочарованно вздохнул, а затем последовал за девушками к когтевранскому столу. Их друзья уже были там. Барри сел между Кейтлин и Леной, стараясь держаться подальше от Лизы и Циско. Он налил себе кофе, положил на тарелку несколько пончиков и яичницу с сосисками, помидорами и сыром, а затем принялся слушать, параллельно поедая завтрак. — У вас все так по экзаменам трясутся, — хмыкнул Циско, откусывая от своего тоста с ореховой пастой. Он продолжил говорить с набитым ртом, звуча немного приглушенно. — В Ильверморни с этим было проще. — Соглашусь, — кивнула Лена, делая глоток кофе. Немного красной помады с губ осталось на чашке. — Экзамены меня никогда не страшили, но в этом году беспокоит Защита. — Ой, да ладно тебе переживать, — хмыкнула Кара. — Ты у меня умница, всё сдашь. — Да, но… Вы заметили, что Леонард в последнее время какой-то… странный? Обычно он саркастичный, а сейчас какой-то холодный. — Ленни изменился, — согласно кивнула Лиза, и на лице её отразилась печаль. Взгляд девушки скользнул в сторону учительского стола, а затем она вздохнула. — Он плохо спит и постоянно ходит грустный. Может быть, вы этого не замечаете, но он ещё никогда не был таким подавленным. Он пытается это скрывать, но я же вижу, что что-то не так. — Ты пыталась с ним поговорить? — поинтересовался Циско. Лиза вздохнула. — Дважды. В первый раз он сказал, что всё в порядке, и он не понимает, о чём я говорю. А во второй раз промолчал. Мне кажется… — Мы опоздаем, — сказал Барри, невольно перебив девушку. Лиза как-то странно посмотрела на него, но у Барри от всех этих разговоров скрутило живот. Они поднялись и всей дружной компанией направились к выходу из Большого зала. У лестницы им пришлось разделиться, и, попрощавшись со всеми, Барри и Лиза с Леной направились в сторону кабинета ЗоТИ. Лена взяла его под локоть, и в её взгляде ясно читалось, что она хочет поговорить. И что-то подсказывало Барри, что речь пойдёт о Лене. Он покачал головой. Не сейчас. Кабинет был открыт, и внутри парты вновь отодвинуты к стенам. Класс сгруппировался в кучки, а Лен стоял рядом со столом, окидывая учеников взглядом. Сердце Барри сжалось, а затем камнем рухнуло вниз, когда он увидел, как бледен был Снарт, и как ярко выделялись на его лице круги под глазами. Но стоило Лену поднять взгляд, как Барри тут же отвёл свой, уставившись в окно. Снарт откашлялся, а затем заговорил: — Всем доброе утро. Сегодня нас ждёт практическое занятие, так что вы можете отложить сумки. Да, так, отлично. Сегодня нас ждут дуэли. Я знаю, что на втором курсе у вас был дуэльный клуб, так что правила вы знать должны, но всё же… Кто может напомнить их? Шестикурсники переглянулись, на губах появились улыбки. О, Лен был прав. Дуэльный клуб у них и правда был. И, кажется, каждый в этой комнате помнил, как они запоминали правила. Рука Лены неуверенно поднялась вверх, но прежде чем Лен успел её спросить, Барри и ещё трое учеников нараспев произнесли: — Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять!* — Это десять заповедей дуэли! — пропели все хором с улыбками на лицах. Лена и Лен выглядели совершенно сбитыми с толку, а Барри и Лиза переглянулись с широкими улыбками. — Это десять заповедей дуэли! — Номер один! — воскликнула Лиза, и Тея подхватила: — Смысл в том, чтобы получить удовлетворение. Если вам принесут извинения, нет необходимости в дальнейших действиях. — Номер два! — Если же нет, — пропела Лиза, подмигнув Барри. — Зовите друга. Это ваш секундант. — Тот, на кого вы оставляете все дела, — подхватила Элайза Хартмон, подхватив Лизу под локоть. — Номер три! — Пора секундантам встретиться тет-а-тет, — пробасил Чарльз Джоранн. — Условиться о мире, — усмехнулся Рой, а затем пропела Лиза: — Или о времени и месте дуэли. — Это обычное дело среди новобранцев, — запела Марлин, а затем продолжили все: — Большинство споров стихает прежде, чем кто-то возьмётся за палочку! Номер четыре! — Если же нет и речи о мире, то не беда. Готовьте палочки, заручитесь врачом, — пропела Тея. — Расплатитесь заранее, обращайтесь с ним вежливо, — подхватил Лоуренс МакКинон. — Пусть он отвернётся, чтобы позже отрицать свою причастность! — пропела Лиза. — Номер пять! — Дуэль должна состояться до восхода солнца, — запел Барри, и Тея присвистнула. А затем все разом пропели: — Выберите место для смерти, где сухо и высоко! Номер шесть! — Оставьте письмо родным, расскажите, как всё случилось, — Барри сделал серьёзное лицо, хоть и едва сдерживал смех, глядя на ошарашенные лица Лена, Лены и Джулиана Альберта, который смотрел на них, как на кучу чудиков. — Помолитесь, чтобы Рай или Ад приняли вашу душу. — Номер семь! – Исповедуйтесь в грехах, — Лиза подошла к нему, и подхватила Аллена под локоть. — Уймите волнение, появляющееся при виде соперника. — Номер восемь! — Последняя возможность искупления! — пропели Тея, Барри, Лиза и Рой. — Отправьте секундантов восстановить справедливость! — Номер девять! — Смотрите сопернику в глаза, цельтесь не выше, — завершал Барри. — Призовите всю свою храбрость. И… отсчёт! — Раз, два, три, четыре, пять… — Номер… — Шесть, семь, восемь, девять, десять! Десять шагов! — Стреляйте! — воскликнули все разом, а затем залились смехом. Лена с улыбкой захлопала. — Мерлин, нас весь замок слышал, я уверен, — с трудом произнёс Рой. Барри кивнул. — Где-то там на трансфигурации у Кары дёрнулся глаз. — Это был великолепный номер! — крикнула Марлин, и Барри усмехнулся. Лен закашлял, привлекая внимание. Обернувшись, Барри увидел, что на губах его была ухмылка. — Это было… очень необычно. По десять очков каждому факультету за креативность. — И пять очков Барри за оригинальный текст, — подмигнула брату Лиза, и он закатил глаза. Барри старательно отвёл взгляд, когда Лен посмотрел на него. — Я разбил вас на пары. Но, прежде чем я оглашу их, стоит сказать, что дуэль будет невербальная. — Что?! — воскликнули все студенты разом, и Лен усмехнулся. — Вы целый год изучаете невербальную магию, многие из вас ею уже прекрасно владеют. Каждая пара будет сражаться до тех пор, пока один из противников не будет побеждён. Стоит одному из оппонентов произнести заклинание вслух, дуэль тут же останавливается. Запрещены заклятия, намеренно приносящие боль. Та пара, которая продержится дольше всех, получит по пять очков за каждые десять минут. Победитель же получит автоматический зачет по практической части экзамена, — по аудитории пронеслись ахи. Барри нахмурился. Сказать, что награда за победу была велика, означало не сказать ничего. Это было самое щедрое вознаграждение, которое когда-либо выдавалось на уроках. — Итак, если никто не возражает, — заговорил Лен, убедившись, что все в предвкушении, — я озвучиваю пары. Аллен и Альберт! Их секунданты — Снарт и Лютор. Дальше Барри перестал слушать. Он нашел в толпе Джулиана Альберта — студента по обмену, который поступил на Слизерин. Барри с ним особо не общался, лишь замечал, что Джулиан учится на отлично и преуспевает в зельеварении и трансфигурации. А вот Лена явно выглядела заинтересованной. — О, Барри, это будет интересно. — Да ну, — хмыкнул Барри, сжимая в руках палочку. — Знаешь что-нибудь о нём? — Джулиан — чистокровка, наполовину американец, наполовину норвежец. «Батюшки, и здесь Норвегия!» — Мы пересекались пару раз на званых вечерах. Он закрытый, но учится на отлично. В дуэльном клубе, и да, у нас он тоже был, Джулиан считался лучшим дуэлянтом. — Какая прелесть, — хмыкнул Барри. Лиза прыснула. — Ты его сделаешь, солнце. Я видела, как ты обращаешься со шпагой. Какая-то магия для тебя ни по чём. — Вы долго болтать будете, дамы? — окликнул их Джулиан. Подняв голову, Барри увидел, что он был готов — рукава рубашки закатаны, а палочка из белого дерева крепко держалась в руках. — Обсуждаем возможность перемирия, — цокнула Лиза, закатив глаза. — Тебе оно не светит. — Какая жалость, — съязвил Джулиан, и Барри закатил глаза. Они встали друг напротив друга. Лена хлопнула его по плечу, а затем, поднявшись на носочки, прошептала в ухо. — Надери ему задницу, Барбариска. Барри хмыкнул, а затем пошел вперёд. Джулиан повторил его действия, и в результате они замерли друг напротив друга. Другие пары только подготавливались, так что у Барри была возможность рассмотреть Джулиана. Альберт был бледным, с убранными на бок светлыми волосами. На нём были стильные брюки, идеально белая рубашка и идеально выглаженный галстук. Но то, что зацепило Барри больше всего — его ярко-голубые глаза. Они были так похожи на глаза Лена, что Барри даже оцепенел на секунду, а Флэш присвистнул. «Барри, а он ведь твой типаж! И если он не такой мудак, каким кажется, то из вас выйдет отличная пара. Если, конечно, закрыть глаза на твоего возлюбленного с шестисотлетним стажем, который, кажется, уже пожалел, что поставил вас в пару. Хотя, может, ты нарушишь традицию?» — Палочки! — воскликнул Лен. Барри вздрогнул, а затем чуть запоздало поднял палочку к лицу. На губах слизеринца появилась усмешка. — Боишься, Аллен? — Мечтай, — хмыкнул Барри. Они поклонились друг другу, а затем резко развернулись и сделали десять шагов вперёд. Барри не волновался, но в животе скопился клубок беспокойства. Флэш был прав, и Джулиан действительно был его типажом… Но вызвано ли оцепенение тем, что его глаза похожи на глаза Лена, или же… «Итак, дорогие телезрители, мы в эфире. Я — ваш бессменный ведущий, и сегодня нам вновь предстоит окунуться в драму жизни Барри Аллена! Сейчас ему предстоит дуэль с человеком, глаза которого, подумать только!.. похожи на глаза человека, который разбил ему сердце, а теперь ведёт себя как последняя сволочь. Чем закончится этот поединок? Десятка на то, что Барри надерёт этому слизню задницу, и ещё двадцатка на то, что после дуэли Снарт позеленеет от ревности! Кто предложит больше? Ну же, ставки принимаются». Барри усмехнулся, а затем развернулся, встав в боевую позицию. Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул, чувствуя покалывание на кончиках пальцев. — Огонь! — воскликнул Лен, и начались дуэли. Джулиан атаковал первым, и Барри мгновенно отразил удар. «Альберт делает выпад! Подумать только — Летучемышиный сглаз! Запусти-ка ты в него Левикорпусом! Вот, правильно, Барри!» «Если не заткнёшься», — мысленно произнёс Барри, параллельно отражая очередной выпад Джулиана и направляя в него разоружающее заклятье. — «Я неделю буду распевать Фрэнка Синатру». Угроза на Флэша подействовала, и он замолк, лишь изредка вставляя комментарии. И это позволило Барри сосредоточиться на дуэли. Они дрались в полной тишине, лишь изредка издавая какие-то непроизвольные звуки, вроде пыхтения и рычания. Флэш сообщал Барри, когда пары прекращали борьбу, и уже через полчаса остались только они. Дуэлянт из Альберта и правда был отличный. Хоть дуэль была шуточная, Барри охватил азарт. Кровь стучала в ушах, по спине тёк пот, а на губах появилась улыбка. Он отражал, парировал, делал выпады. Они с Джулианом перемещались по классу, так что в какой-то момент оба оказались на партах, не прекращая дуэли. И, судя по улыбке Альберта, точь-в-точь отражающей его собственную, он определённо был этим доволен. — Не думал, что игроки в квиддич умеют хоть что-то за пределами поля, — усмехнулся Джулиан, запуская в него сумкой. Барри пригнулся, а затем выпустил в Альберта стайку птиц. — Буду считать это за комплимент. «Какая прелесть. Плюс одно очко Джулиану за то, что заставил Снарта позеленеть». — Они флиртуют? — удивился Рой где-то справа. Тея хмыкнула. Джулиан вскинул палочку, и из неё вырвалась вспышка огня. Барри закрыл лицо рукой, и в следующую секунду ладонь опалило. Барри невольно вскрикнул, а затем спрыгнул вниз, запуская в Джулиана Летучемышиный сглаз. Тот успел увернуться, но всё же передышка в несколько секунд у Барри появилась. Он краем глаза взглянул на правую руку. Кожа на внешней стороне ладони покраснела и пошла пузырями. Пальцы едва держали палочку. — Львы боятся огня, не так ли? — хмыкнул Джулиан, спрыгивая с парты. Барри усмехнулся. — Но огонь не может убить дракона, Альберт. Джулиан усмехнулся и взмахнул палочкой. Барри отчётливо услышал в его мыслях «Экспеллиармус!». Палочка вылетела из раненой ладони, и словно в замедленной съёмке Барри видел, как она летит к Альберту. Всего на секунду его охватило сожаление и горечь поражения, но ей тут же уступил азарт. Ну уж нет! Барри вскинул левую руку, до последнего не уверенный в том, что это сработает, и мысленно произнёс заклинание. «Акцио палочка!» Кончики пальцев стало покалывать, а затем палочка, резко сменив направление, вернулась ему в руку. Раздался коллективный ах, Барри увидел, как вытягивается лицо Джулиана, а затем взмахом руки направил в него Инкарцео. Джулиана мгновенно опутали верёвки, и он упал на колени. А его палочка прилетела в руки Барри. Повисла тишина, которую нарушил Альберт. — Беспалочковая магия? Чёрт возьми, Аллен, ты серьёзно? — В бою все средства хороши, — хмыкнул Барри. Он подошел ближе, и, взмахнув палочкой, избавил Джулиана от верёвок, а затем протянул здоровую руку. Альберт руку принял, и Барри помог ему подняться. Джулиан улыбнулся. — Ты был хорош, Аллен. Я бы даже сказал — лучшим из всех оппонентов, с которыми мне приходилось вступать в схватку. — Подумать только, второй комплимент за утро, — хмыкнул Барри. — Флиртуешь со мной? — Ну, знаешь, ты тут так прыгал, что можно было подумать, что это ты со мной флиртуешь. — Кажется, профессора Снарта можно считать вашей свахой, голубки, — хмыкнула Тея, и Барри немного покраснел. Он отпустил руку Джулиана и вернул ему палочку. Альберт кивнул. — Итак, поздравляю, — сказал Лен, подойдя ближе. Голос его звучал не очень радостно, наоборот — он хмурился, косо посматривая на Джулиана. Где-то вдалеке Барри слышал, как Флэш смеётся. — Вы показали прекрасные навыки дуэлянтов. Если я не ошибаюсь, были использованы заклинания, которые вы ещё даже не изучали. Учитывая, что вы сражались все два урока, каждый из вас получает по пятьдесят очков. Аллен зарабатывает ещё пятнадцать за демонстрацию беспалочковой магии и освобождается от практической части экзамена. Все свободны. Довольные ученики тут же собрались и покинули класс. Все обсуждали дуэли, кто-то хлопал Барри по плечу, говоря, как отлично он сражался. Аллен на это кивал с улыбкой. Они с Леной и Лизой уже были в дверях, когда Джулиан вдруг воскликнул: — Чёрт, Аллен! Барри обернулся, а Джулиан взял его за правую руку, поднимая её вверх. Прикосновение холодных рук успокаивающе подействовало на ожог, но Барри сморщился. Лиза ахнула. — О, Мерлин, Барри! Ленни, ты можешь… — Я всё исправлю, — перебил её Джулиан. Он взмахнул палочкой, направляя её на ожог, и что-то пробормотал себе под нос. Барри почувствовал, как зачесалась кожа, а затем ожог прямо на глазах стал бледнеть. Пузыри исчезли, и ладонь стала идеально чистой. Барри охнул. Он сжал и разжал ладонь, убеждаясь в том, что она была абсолютно здоровой, а затем широко улыбнулся Джулиану. — Это сработало! — Конечно, это сработало, — закатил глаза Джулиан. — Я собираюсь стать фармацевтом, так что знаю парочку заклинаний. Я не хотел тебя ранить, Аллен. — Можно просто Барри, Джулиан, — улыбнулся Барри. — Сядем вместе на Чарах? На лице Джулиана появилось какое-то странное выражение неверия и удивления одновременно. Затем он усмехнулся. — Будешь занимать мою часть парты — чернилами оболью. — Договорились, — рассмеялся Барри. Они, наконец, вышли из кабинета. Закрывая дверь, Барри всего на мгновение поднял глаза. Лен смотрел прямо на него. Их взгляды встретились, и в глазах Снарта Барри впервые не увидел безразличия и отчуждённости. Нет. Там была печаль и какой-то немой вопрос. Снарт выглядел растерянным и печальным, у Барри защемило сердце. Что-то изменилось.***
Остаток дня прошел в каком-то весёлом наваждении. Джулиан оказался невероятно классным собеседником. Он много знал, и его знания были развиты практически во всех областях. Да, во многих вопросах они не сходились, но тогда начиналось самое интересное — они начинали спорить, и споры эти были просто великолепными. Они были пропитаны сарказмом и язвительностью, и в любой момент один из них мог закричать что-то вроде: «В смысле мы дышим ключицами?!», да так яро, что второй заливался смехом настолько сильным, что хватался за живот. Барри жалел, что не познакомился с Джулианом раньше. Впервые за много дней Барри улыбался искренне, ощущая себя обычным подростком, который встретил друга. Когда занятия подошли к концу, Лена потащила его на тренировку. Он нехотя завершил спор с Джулианом и направился следом за девушкой. Подходя к раздевалке, он вновь почувствовал на себе чей-то взгляд и, обернувшись, заметил Лена, который стоял у третьей теплицы. Его взгляд блуждал по полю, где уже были несколько гриффиндорцев, и что-то подсказало Барри, что он выискивал его. Аллен ускорил шаг, пулей влетая в раздевалку. Лена, зашедшая через пару минут после него, вздохнула. — Я не… — Не сейчас, Лена, — отрезал он, расстёгивая рубашку и переодеваясь в форму по квиддичу. — Нам надо торопиться. Лютор на это цокнула и вздохнула. Бросив сумку на скамейку, она начала переодеваться. Эта тренировка была не самой удачной для Барри. Он видел Лена, он чувствовал его взгляд, и, чёрт возьми, его это отвлекало до невозможности. Он едва успел увернуться от бладжера, а квоффл проехался у него по затылку. — Сосредоточься, Барри! — крикнула Тея, подхватывая мяч. — Я пытаюсь, — рявкнул Барри, и устремился вверх за снитчем. Он чувствовал покалывание где-то в груди там, где раньше клубились чужие эмоции, и ощущал едва заметное… замешательство. Будто кто-то другой задавался вопросом, ответ на который не знал. И Барри это напрягало. Зелье должно было работать, но Барри всё ещё смущало это незаконченное: «Хотя мне кажется, что если…», выведенное маминым почерком на страницах блокнота. Что если? Барри зашел в раздевалку последним. Они с Теей немного обсудили тактику и те места, что ещё нужно отработать. До матча оставалось меньше месяца, и они оба всерьёз рассматривали идею утренних тренировок. Они обязаны были победить. Вскоре, когда обсуждения закончились, команда ушла, а в раздевалке остались только они с Леной. Девушка выразительно посмотрела на Аллена, скрестив руки на груди, и Барри вздохнул. — Что? — сказал он, повернув голову. Их взгляды встретились, и Лена поджала губы. — Я не понимаю, что с тобой происходит. Даже нет, не так, — она тряхнула головой, а затем взмахнула руками. — Какого чёрта происходит, Барри Аллен?! — Всё нормально. — Всё нормально? Тогда почему ты флиртуешь с Джулианом? — Я не… — Как это тогда называется? Заигрывания? Брачный зов? — с губ Барри сорвался смешок, но Лена выглядела серьёзной. — Барри, ты же любишь Леонарда. Я видела, как ты смотрел на него, когда он не видел. И как он смотрел на тебя, когда ты смеялся. Я видела, как вы обменивались улыбками, и как вы едва заметно касались друг друга. Я знаю, что ты ходил к нему ночью, когда тебе снились кошмары, и возвращался утром с довольной улыбкой. — Прекрати, — взмолился Барри, слыша, как завывает сердце. В горле появился ком, а глаза защипало от слёз. — Вы были счастливы, Барри! Вы любили друг друга, и посмотри, где вы сейчас?! Ты флиртуешь с каким-то левым парнем, а Снарт ведёт себя так, будто у него сердце изо льда. — Он бросил меня! — крикнул Барри, и этот крик, сорвавшийся с губ, был пронизан болью и слезами. Лена замерла на полуслове, и глаза её в ужасе расширились. — Что? — Он ненавидит меня! Он сказал, что с «нами» надо повременить, он разочарован и зол на меня. «Нас» больше не существует, и никогда не существовало. — Барри… — ахнула Лена. Он зарычал, подняв на неё полные слёз глаза. — Теперь ты довольна? Я пытаюсь сделать так, как он просил — повременить с нами, отдалиться, и только у меня начало это получаться, как ты тут же накидываешься на меня за то, что, видите ли, твоё ОТП разрушено. — Я никогда не говорила такого, — холодно отчеканила Лена. Барри вздрогнул, и девушка смягчилась. — Я просто беспокоюсь за тебя, потому что вижу, что с тобой что-то не так. Ты важен для меня, и я хочу тебе помочь. — Здесь ничем не поможешь, Лена, — сказал Барри, шмыгнув носом. — Я люблю его. Всем своим разбитым сердцем. Но, быть может, так будет лучше для нас обоих. — Не будет, — покачала головой девушка. Она преодолела разделяющее их расстояние, и крепко обняла его за шею, поднявшись на носочки. — Мерлин, какие же вы идиоты. Барри обнял её за талию, уткнувшись лицом в плечо. Он плакал, вдыхая в себя запах духов Лены, георгинный аромат которых не выветрился даже после тренировки. Достоинство. Барри подумал о нём и красных георгинах, что росли в его теплице. Увидел ли их Лен сегодня? Заметил ли он Вереск, на горшке которого было выведено его имя? Напомнило ли это ему о чём-нибудь? — Ты хочешь побыть один? — спросила Лена чуть слышно. Барри кивнул. Девушка отстранилась, и он увидел сожаление на красивом лице. Она погладила его по щеке. — Хорошо. До ужина осталось полчаса. Надеюсь, увидимся там. — Спасибо, — прошептал он. Лена с улыбкой кивнула, а затем опустила руку, и, развернувшись, вышла из раздевалки. Барри шумно вздохнул, а затем плюхнулся на скамейку. Закрыв глаза, он прислонился затылком к холодной стене. В голове возникло одно из его самых любимых воспоминаний — они с Леном в его кабинете. Патронус Барри вылетает из палочки, он чувствует тепло чужого тела, а дыхание Снарта обжигает ему ухо. Барри вздохнул. Хотел бы он взять патронус Лена. Снежный барс ему бы не помешал. Где-то снаружи раздались быстрые шаги, и Барри услышал чьё-то сбитое дыхание. Он открыл глаза и выпрямился. Дверь в раздевалку распахнулась, и в следующую секунду в помещение вбежал… — Аксель? Трикстер вздрогнул от обращения, а Барри поднялся с лавочки, всё ещё не веря своим глазам. Аксель стоял посреди раздевалки с диковатым видом. Его волосы были растрёпаны, на нём джинсы клёш с высокой талией, огромный свитер, и такая же огромная куртка тёмно-зелёного цвета. В ладони, одетой в митенку, он сжимал палочку, а карие глаза бегали по комнате. Наткнувшись взглядом на него, он радостно вскрикнул. — Барри! Хвала Мерлину, ты здесь! — Что ты здесь делаешь, Акс? — обеспокоенно спросил Барри. Он подошел ближе и сжимал плечо трикстера. — В «Театре» всё хорошо? Ты в порядке? Все живы? — Да-да, всё отлично! — снова воскликнул Аксель, и Барри заметил, как он взвинчен. — Барри, нам надо лететь, и срочно. Прямо сейчас. — Лететь? — непонимающе нахмурился Аллен. — Куда? — В Норвегию! Нам нужно на озеро Норн прямо сейчас! — Откуда ты… — начал было Барри, но тут его голову пронзила мысль. — У тебя было видение! — Да! — завопил Аксель, подпрыгивая на месте. — Тебе нужно слетать туда, Барри. Это очень и очень важно. Норны… Они помогут. Они знают. — Хорошо, ладно. Хей, Аксель, успокойся, — он взял трикстера за плечи и осторожно усадил на лавочку. — Дыши, Акс. Всё хорошо. «Барри, что происходит?» — обеспокоенно спросил Флэш, влетая в раздевалку. Аксель вскрикнул, но потом успокоился, замечая дракона. Он вскочил с места. — «Аксель?!» — Третий сын Спидфорса! «Что он здесь делает?» — Он хочет, чтобы мы полетели к озеру Норн. — Прямо сейчас, — поддакнул трикстер. — Это очень и очень важно. В видении… «Так, ясно, понятно. Барри, ты хочешь этого?» — Да, — кивнул Аллен. — Луарийский обращался к ним, и они поведали ему будущее. Быть может, у них будет ответ на то, как мне разрушить кристаллы. «Отлично. Тогда вылетаем прямо сейчас. Аксель, надеюсь, высоты ты не боишься». И дракон на глазах увеличился до нужных размеров. Барри забрался на него, а затем помог забраться Акселю. Тот вцепился в него с неимоверной силой, и он что-то постоянно бурчал себе под нос, что явно свидетельствовало о беспокойстве. Барри хотел было подбодрить трикстера, но затем Флэш сорвался с места и на суперскорости рванул вперёд. Они добрались до Норвегии в неимоверно короткие сроки. В облаках было холодно, так что Барри пришлось накладывать согревающие чары, потому что он всё ещё был в форме для квиддича. Пещеру первым заметил Аксель. Он завизжал, вытянув руку вперёд и пальцем указав вправо. У Барри внутри всё сжалось от вида знакомой площадки. Он сжал челюсть, приказывая себе успокоиться и сосредоточиться, но воспоминания прошлого назойливо лезли в голову. Флэш уменьшился и приземлился на разбитую площадку. Они с Акселем соскочили с него практически одновременно и тут же направились в сторону пещеры. Воздух в районе выхода всё ещё блестел. — Здесь защитный купол, — сказал Барри, сходя с ума от чувства дежавю. «И что для нас это значит?» — спросил Флэш. — «Типа, нам придётся его разрушить или что?» Барри огляделся, пытаясь глазами найти статую горгульи. Но на её месте была лишь куча камней. Барри вспомнил её слова. — Нет, — покачал головой он. — В пещеры Норн может зайти любой, кто сердцем чист, чья душа легка и не знает сомнений и страха правды. Чтобы предстать перед ними, нельзя иметь секретов и бояться той правды, которая откроется. — О, то есть, надо рассказать свои секреты? — понял Аксель. Барри кивнул. — Тогда стоит сказать, что ты мне нравишься, Барри. — Ох. — Ты очень красивый. И миленький. И я рад, что ты нашел меня тогда в цирке. — Аксель, я… — Барри был растерян и смущён. Ещё никогда ему не признавались в чувствах вот так открыто. Но он взял себя в руки. — Мне очень приятно это, но… — Ты любишь Леонарда, — закончил за него фразу трикстер. На губах его появилась грустная улыбка. — Я знаю. Голос в голове рассказал мне об этом. Ваша судьба размыта, и я не вижу, что вас ждёт. Не знаю, хорошо это или плохо, — Аксель усмехнулся, а у Барри что-то сжалось в животе. — Но в любом случае мне стоило сказать это. Пойдём? — Да, пойдём, — кивнул он. Они с Акселем обменялись понимающими улыбками, а затем пошли вперёд. Барьер с лёгкостью пропустил их, и Барри вновь ощутил то чувство. Чистая энергия прикоснулась к каждой клеточке, и он вдруг почувствовал себя… Чистым. Это было необычно. Они прошли несколько шагов вперёд, когда он заметил, что Флэша с ними нет. Он обернулся. Дракончик стоял в метре от барьера, не подходя ближе. Барри нахмурился. — Малыш? — окликнул он дракона. Тот вздрогнул и поднял голову. — Ты идёшь? «Да, конечно», — кивнул Флэш, но голос его звучал немного натянуто. Он шумно вздохнул и сделал несколько шагов вперёд. Стоило ему коснуться барьера, как заискрилась молния, обращая дракона в человекоподобный вид, а затем он шарахнулся назад. Барри нахмурился, а затем, развернувшись, подошел к барьеру. Одно из перьев лежало у барьера, и от него шел дым. Аллен перевёл взгляд на дракона. Что-то было не так, раз барьер не пускал его. Но прежде, чем он смог задуматься, что конкретно «не так», мозг пронзила другая мысль. Флэш был в человекоподобной форме прямо сейчас. А так как Барри не был в состоянии Всадника, он рискнул предположить, что это было реально. Но как? Словно прочитав его мысли, а, вероятней всего, так оно и было, Флэш сказал: «Спидстеры могут менять размер, Барри. Но это», — он указал на своё человеческое тело. — «Это наша истинная форма. В неё могут обращаться лишь сильнейшие из нас, остальные же принимают эту форму только мысленно, вроде того случая, когда отец пришел к тебе во сне. Эту форму дракон может принимать только в присутствие либо Всадника, либо другого спидстера». — Понятно, — кивнул Аллен. — Он что-то скрывает, — высказал догадку Аксель. — У него тайна, связанная с его партнёром. — Партнёром? — удивился Барри. Он перевёл взгляд с трикстера на Флэша, на лице которого была написана вина. Сквозь их связь Барри чувствовал сомнение и страх, которые окутывали дракона. — Флэш… — осторожно начал он, но затем дракона охватило волнение, и в следующее мгновение он выпалил: «Это Зум», — глаза Барри расширились от удивления, а здравый смысл где-то на задворках сознания завизжал птеродактилем. — «Зум — мой партнёр. Я знаю, что он совершил много всего плохого, но наши сердца связаны, и я люблю его. Я пойму, если ты будешь злиться на меня и не захочешь меня видеть…» — Я не… Погоди! Зум же… — здравый смысл визжал на ультразвуке, в то время как недостающие кусочки пазла в картине со щелчком вставали на место. — О Мерлин! Если он твой партнёр, то его дочь… Ты не дядя, потому что… «Потому что я — отец», — сказал дракон с некой гордостью в голосе. — «Она и моя дочь тоже, Барри». — О, господи боже! — завизжал Барри. Он широко улыбнулся, а затем бросился сквозь барьер к дракону. Барри обнял его за шею, крепко прижимая к себе. Флэш пах озоном и какими-то пряностями, и запах этот был невероятно приятен. Дракон был напряжен, словно камень, но затем потихоньку стал оттаивать. Барри чувствовал его надежду и облегчение. «Ты не злишься?» — Конечно, злюсь! — воскликнул Барри, отстраняясь. Он шутливо стукнул дракона кулаком в плечо. — За то, что не сказал мне раньше! «Я боялся, что ты не поймешь и будешь злиться». — Мерлин, Флэш, — вздохнул Барри. Он сжал плечо «парня», медленно поглаживая большим пальцем шипы. — Я бы никогда не отверг тебя, малыш. Ты — моя семья, и, чёрт возьми, я так счастлив. У тебя дочь! А-а-а! У Спидфорса внучка! Ну ты и засранец, а! Я-то думал ты ещё совсем ребёнок, а ты, оказывается, молодой папа! Боже, я так счастлив за вас с Зумом. «Спасибо!» — воскликнул Флэш, стискивая его в объятиях. Барри видел, как в золотых глазах появляются слёзы. — «Жду не дождусь, когда ты увидишь её! И Зум! Они оба такие невероятные. Я так их люблю, ты не представляешь». — Представляю, парень, поверь, — хмыкнул Барри, отстраняясь. Он потрепал дракона по мягким волосам. — Чёрт, я теперь тоже хочу её увидеть. Мы избавимся от проклятья, и, обещаю, вы совьёте гнездо себе в «Театре» и будете жить долго и счастливо. «Но сейчас нам нужно выяснить будущее». — Ты прав. Пойдём. Дракон взял его за руку. Вдвоём они прошли сквозь барьер и нагнали сгорающего от нетерпения Акселя. Они шли вперёд, но Барри практически не обращал внимания на окружающий пейзаж. Подумать только, Флэш стал отцом! Да не просто отцом! Его партнёром был не кто иной, как Зум, и, чёрт возьми, Барри стоило понять это раньше. Теперь, погружаясь в воспоминания, он понимал, что Флэш со своей влюблённостью был довольно очевиден. То, как он защищал Зума, то, что он был в курсе о его беременности, и те чувства, которые он испытывал… Чёрт, всё было так очевидно! — Мы пришли! — воскликнул Аксель, и голос его эхом отразился от стен. Барри выпал из мыслей и огляделся. Всё было в точности, как и в воспоминаниях Бартоломью Луарийского. Те же высокие потолки, усыпанные кристаллами, отражающими блики воды, те же округлые стены и кристально чистое озеро посередине. Но здесь было так тихо, что становилось жутко. Дриад тоже не было. — Они там! — воскликнул Аксель. — В озере! «Ты хочешь… позвать их?» — нахмурился Флэш. Барри покачал головой, начиная разуваться. — Я спущусь к ним. «Ты уверен, что это хорошая идея?» — Принц так делал. Вероятно, тебе придётся вытащить меня оттуда, хотя я всё же надеюсь, что сам выплыву. Но всё же будь готов, если что. «Это звучит не слишком… обнадеживающе». Барри на это ничего не ответил. Он окончательно разделся, оставшись в одних трусах. По коже прошелся ветер, заставив Барри покрыться мурашками. Он сложил форму аккуратной стопкой, а затем выпрямился. Аксель присвистнул. — Чёрт, Барри, а ты точно… «Абсолютно точно, Аксель», — ответил за него Флэш. — «Боюсь, Барри по самые уши влюблён в Лена». Барри замер. Флэш назвал Лена не Снартом, не придурком, не сволочью голубоглазой, а по имени. Это было странно. Дракон на это хмыкнул. «Ты принимаешь моего придурка, я принимаю твоего. Здесь всё честно. Спорим, они будут спорить, когда мы их познакомим?» — О да, — хмыкнул Барри, и они с дракончиком засмеялись, одновременно представив эту картину. Барри направился к озеру. Он замер у самого края воды, а затем присел и на пробу коснулся её рукой. Она была ледяной, так что Барри быстро отдёрнул руку. Чья-то тёплая ладонь легла ему на плечо, и Барри вздрогнул, а затем выпрямился. Флэш стоял рядом с ним, и от него исходили волны поддержки и благодарности. «Спасибо. Для меня очень важно, что ты принимаешь его, Барри». — Нужно устроить ужин знакомства с родителями, — хмыкнул Аллен, и Флэш прыснул. «О, это будет весело. Мы хотели назвать её как-то по-цветочному. Как-то красиво, но со смыслом». — Красиво и со смыслом, говоришь? — Барри задумался, нахмурив брови. — Что насчёт Флокс? «Флокс? Наши души вместе? Чёрт, Зуму понравится», — Флэш улыбнулся, обнажив белоснежный ряд острых клыков. Барри улыбнулся в ответ. — «Будь осторожен, Барри». — Помни, кто ты такой, — хмыкнул он, делая шаг в ледяную воду. Мурашки табуном побежали вверх по ноге. — И вперёд, без раздумий. Он медленно вошел в воду. Под ногами был песок, и чем дальше он шел, тем грубее тот становился, и тем глубже Барри уходил под воду. Он ощущал чьё-то незримое присутствие рядом. Будто кто-то плавал там, под водой. «Русалки?» — подумал он, а затем две пары скользких рук утащили его под воду.***
Он был в саду. Здесь повсюду были цветы. Барри видел Розмарин*, Хризантемы*, Падуб*… С веток деревьев свисали крупные плоды фруктов. Его ноги утопали в зелёной траве, а с верхушек деревьев доносилось пение птиц. Если и был где-то Райский сад, то Барри определённо был в нём. Впереди он заметил огромный, просто гигантский тополь. Его ствол был настолько велик, что если бы Барри попытался обнять его руками, то вряд ли бы захватил и четверть. У корней деревьев в трёх креслах сидели женщины. Та, что сидела левее, перебирала разноцветную пряжу. Она была старой, скрюченной, а её седые волосы были собраны в пучок. Нити пряжи тянулись к той, что сидела по центру — женщине средних лет, что у себя на коленях вязала что-то. Её волосы были собраны в две косы. А молодая девушка справа, чьи белоснежные волосы волнами лежали на плечах, разглаживала получившуюся материю. Он подошел ближе. Когда Барри уже открыл рот, чтобы заговорить, все три женщины одновременно подняли головы и уставились на него. Глаза у них тоже были белыми, словно затуманенными пеленой. От этого пристального взгляда Барри стало не по себе. — Бартоломью… — одновременно произнесли все трое, и у Барри мурашки пошли от того, как звучали их голоса. Старуха хмыкнула. — Ещё один. — Нет, этот другой, — покачала головой сидевшая по центру женщина. Она принюхалась. — Бартоломью Генри Аллен. Седьмое перерождение. — Уже седьмое? Быстро же он. Зачем ты пришел к нам, Норнам, богиням Судьбы, Бартоломью Аллен? — О, у него есть вопросы, — улыбнулась женщина. — Меня зовут Верданди, милый. Я отвечаю за настоящее и становление. — Меня зовут Скульд, — с улыбкой сказала девушка. — Я отвечаю за будущее и долг. — А я Урд, — прокрякала старуха. — Прошлое и судьба, это по моей части. У тебя необычная судьба, Бартоломью Аллен. Я вижу проклятье, что ты тянешь уже много лет. — Но ты хороший человек, — сказала Верданди. — Ты юн, а твоё сердце полно любви и примирения. Я вижу тёмный след в твоей душе, но в том, что случилось с Льюисом Снартом, нет твоей вины. Мы ответим на твои вопросы. — Благодарю, — сказал он, чуть поклонившись. — Но не больше трёх! — крякнула старуха. — И выбирай вопросы с умом, мальчик. Мысли широко и сердцем пойми, что для тебя важнее всего. Сформулируй их чётко и понятно. Барри кивнул. Он задумался, прикрыв глаза. Три вопроса. Ему нужно было три вопроса. Как ему остановить Эо? Нет, не подходило. Остановить от чего? Эо ничего не готовил. Как ему защитить Лена? Но Лен не был в опасности, пока что. Как ему прервать перерождения? Вот этот вопрос ему подходил. Темнота, что поджидает его во снах. Что она такое? Это тоже подходило. Ну и третий. Будут ли они с Леном счастливы? Сердце Барри сжалось. «А если нет?» — подумал он, нахмурившись. Ох, он определённо не был готов к ответу на этот вопрос. — Темнота, что поджидает меня во снах, — наконец произнёс он, набравшись храбрости. — Что она такое? — Боль. Коварство. Злость. Ненависть, — ответила Вердандит. — Накопилось такого в душе твоей не мало, да только сдерживали тьму свет и любовь, доверие и защита. Теперь не сдерживают. Затягивает тебя тьма, сопротивляйся, мальчик. Без света не видать тебе счастливого конца. Барри кивнул, хотя эта женщина, до ужаса напоминавшая Йоду, его напугала. Ответ на вопрос был странный, но прямой. В принципе, он ожидал чего-то в этом духе. — Как мне прервать перерождения? — О, отличный вопрос, — хмыкнула Урд. — Братья совершили непростительную ошибку. Но их наказание подходит к концу. — Седьмая жизнь должна стать последней, — согласно кивнула Вердандит. Она посмотрела на Барри. — Ответ прост, Бартоломью Аллен. То, что было разделено, вновь единым стать должно. — Твоё будущее определится в июне, — сказала Скульд, и голос её будто утроился. Урд и Вердандит исчезли, исчез сад, и они оказались в темноте. Барри чувствовал, как в лёгких начинает заканчиваться воздух. Скульд стояла напротив него. Она наклонила голову, её глаза почернели, а на лице появилась печаль. — Ты будешь стоять на поле боя лицом к лицу с представителем своей же расы. Тебе придётся сделать выбор между настоящей семьёй и теми, кто лишь притворяется ею. Этот выбор станет точкой отсчёта. История повторится, и двое падут. Помни важнейшую из истин: зло нельзя победить, причинив ещё большее зло. Вера в то, что ты не одинок, может победить страх, а любовь и прощение могут стать сильнейшим оружием. Увидимся на поле боя, Бартоломью Генри Аллен.