Лисья охота

      — Значит… эти туфли обошлись мне в восемь золотых? — поинтересовался Макс, кивнув на обувь Эвы. Из кожи шафрийского питона, а как же.       — Серьёзно? — усмехнулась она, покачивая в руках бокал с вином. — Тебя сейчас мои туфли интересуют?       Ну а почему нет, собственно? Вот крайне любопытно, как она умудряется в них ходить, да ещё и в такую погоду? О женщинах вообще стоит беспокоиться, особенно если одна конкретная — твоя бывшая жена и мать твоего сына, среди премилых черт которой числятся неуемное любопытство и ещё более неуемная энергия.       Одно только «но»: заговорить зубы в Эрмегаре и за его пределами можно кому угодно, только не Эве Гордон.       — Ма-акс, — протянула она таким тоном, что стало страшно. Сильнее, чем в первое посещение учебного морга при Академии. — Так когда свадебка?       — Не раньше, чем ему исполнится лет сорок, — буркнул Макс, на всякий случай глянув в сторону, куда ушёл Билл. — Пока мне только хочется запереть его в доме. Чтоб ни одна сука даже смотреть на него не вздумала.       — Ох, а я и забыла, какой ты у меня собственник, — рассмеялась Эва, за что в нее тут же захотелось бросить чем-нибудь тяжелым. — Хотя постой, я этого даже не знала! И это за столько лет!       — Ну вот не надо, я всегда был готов тебя защищать. Еще в Академии, когда к тебе клеился этот, как его…       — Люк, — Эва поморщилась. — Сразу ведь сказала придурку — с боевкой не путаюсь, не мой уровень. Так он разве услышал? Пришлось ещё по яйцам врезать пару раз. И почему мужики вечно думают, что женское «нет» означает «возможно»?       — Я не думаю.       — Если бы думал, я бы не пошла за тебя замуж. Ладно, — Эва на всякий случай подцепила бутылку, удостоверилась, что она пуста, и вздохнула тяжело, — так чего звал-то? Неужто ради адресочка Лори?       Макс покачал головой — адрес заклинательского ублюдка он мог узнать и в управлении.       — Хотел попросить об одолжении. О нескольких, точнее, — Эва с любопытством сверкнула глазами (И с предвкушением — наверняка уже примерялась, сколько денег содрать с него). — Защиту на квартире Билли разнесли в хлам. Надо бы обновить до того, как он решит туда вернуться, а лучше тебя никто с этим не справится. И… вразуми его. Чтобы не лез на рожон хотя бы некоторое время.       — Шило у него из жопы мне не вытащить. Ну а с защитой разберемся, — деловито кивнула Эва, откидываясь на стуле и закуривая. — Как раз и узнаю, где этот мелкий пакостник живет. Уж теперь он не отвертится. С ума спятить, Макс! Я его два года выловить не могла, а тебе само в руки упало! — она возмущенно всплеснула руками, едва не выронив сигариллу, и тут же одарила Макса самой гаденькой из своих усмешек. — Бездна, Эгертон, видел бы ты сейчас свою рожу! Как будто беднягу Билли сожрать хочешь. Не вздумай, кстати, он мне живым пригодится.       — На стол, — поправил ее Макс и пояснил в ответ на вопросительный (и до Бездны насмешливый) взгляд: — Билли-шельма упал мне на стол. И нет, вот как раз гастрономического интереса я к нему не испытываю.       — Да поняла я, какой интерес ты к нему испытываешь…       «Умные все какие», — мрачно подумал Макс, поднимаясь.       Только вот эти самые умники напрочь забыли объяснить, каких демонов собственно происходит. И почему он беспокоится о сынульке Фоули настолько, что готов терпеть весь этот блядский цирк в своем доме. И бывшую жену с её подначками, на пару с двумя беспризорниками, одного из них в кошачьей шкуре. Мало ему Бэзила, десять лет назад пришедшего к нему на порог и твердо решившего, что будет жить с ним, — теперь придется приучать к порядку Билла и его Персика. Причём с котом всяко будет проще.       Наспех нацарапав на призванном листе бумаги адрес Билли, он протянул его Эве.       — Вот адрес. Мне пора на работу. И к Лори — надо объяснить этому обмудку, что не стоит обижать чужих детей.       — Ага, детей, — хмыкнула Эва. — Кому ты врёшь, Эгертон?       — Мирозданию, оно мне задолжало за верную службу. Да, сколько я тебе должен?       — За защиту или за воспитание твоей… детки? — Макс на это закатил глаза. — Сочтёмся, у меня тут свой интерес.       Вот и ладненько. Зато не пришлось объяснять природу своего интереса, в котором ещё стоит разобраться досконально — иначе как объяснить внезапную тягу к одной болтливой шельме?       «Резонанс», — решил Макс, вспомнив о старой «болезни» магов, особенно тёмных. Ничего нового и удивительного, при его возникновении самое оно забывать о благоразумии и мечтать о жарких ночках с малолетним пацаном.       Правда, о том, что резонанс случается только во время колдовства, почтенный коммандер старательно не вспоминал.       Всё же ему удалось состроить хорошую мину при плохой игре и в здание управления войти с видом, приличествующим главе некроотдела. То бишь крайне суровым и обещающим профилактические пиздюли каждому, кому вздумается делать работу спустя рукава. Впрочем, у некросов в принципе не заведено особо прохлаждаться — зазеваешься, и вот тебя уже доедает поднятый тобой же мертвец.       Кстати о мертвецах… Надо бы перекинуться парой слов с Анджелиной Доусон перед тем, как он наведается к Лоуренсу. Вершить благие дела нужно аккуратно.       — Ты у себя? — отправил он сообщение, уже сворачивая в крыло краснопузых.       «Буду через пять минут. Доедаю свой первый отряд»       — Приятного.       Когда Макс, успевший заглянуть в допросные, всласть поиздевавшийся над стажерами, решившими, очевидно, что в Синтарийском некроотделе их ждет праздность и ничегонеделение, добрался до кабинета Анджелины, она уже была там. Уставшая, но ослепляющая прямо с порога своей рыжей шевелюрой и алым кителем.       — Веселая ночка, Эндж? — поинтересовался Макс, усаживаясь в кресло напротив нее.       — Не то слово, — она поморщилась, призвала графин с виски и два стакана. — Аукнулся нам подарочек от Зверобоя.       О беспорядках в Нижних районах Синтара Макс был наслышан. Когда Зверобой только начал свою бурную деятельность, на каждом углу принялись шептаться о геноциде оборотней в городе. Разумные люди крутили пальцем у виска — оборотни оборотнями, не все их любят; но кто в здравом уме начнет травить тех, кто способен сломать хребет одним ударом? Неразумные, из тех что потолерантнее, шумиху стали раздувать до невероятных масштабов, не без участия всяких бездарных писак. В итоге дошли до того, что одного маньяка с поехавшей крышей раздули до размеров общеимперского заговора. Одну такую журналисточку, Сару Хоган, пришлось даже вызывать в Управление и всем коммандерским составом во главе с генералом обещать кары небесные, если не прекратит пороть чушь. Помогло только на пару месяцев — до следующего трупа; после чего было решено на писаку махнуть рукой и тайно выпить за здоровье того, кто её придушит. Даже глава менталистов Гриффин согласился, уж на что светлый маг.       И вот теперь всё начиналось по новой. Ухудшало ситуацию и то, что убитая была обычной девчонкой — в отличие от большинства жертв, в чьих досье числились и убийства, и разбой, и якшание с Гильдией Убийц. Их было не жаль даже своим. Принявшись убивать девушек, Зверобой усадил весь город на пороховую бочку, и первые искры уже вспыхивают.       — Если ты хочешь спросить, есть ли у нас что-либо — то нет, ничего, — проговорил Макс, послушно принимая стакан.       — Чем вы там занимаетесь в своем некроотделе? — возмущенно отозвалась Анджелина.       — Работаем, милая. То бишь, перекладываем бумажки с места на место и надеемся, что блохастые вынюхают ублюдка и сожрут со всеми потрохами.       — Мечтай. Не с нашим везением, — она поморщилась и откинулась на спинку кресла. — Ставлю два золотых, со дня на день к нам прискачет сам ёбаный Принц Теней и будет учить нас работать.       — Ну, — пожал плечами Макс, припоминая чванливую фейскую морду Найри, — ему беспорядки на улицах нужны не больше, чем нам. Но я бы поставил на то, что первыми трахать мозги начнут бумагомараки.       — Ты о Хоган? — хмыкнула Анджелина. — Пока молчит. Может, уже сдохла?       — Эта? Не далее как на днях пыталась прорваться в мой отдел. Искренне верю, что она ещё на нашем прахе станцует.       — И то правда. Ладно, — она плеснула виски ещё на два пальца, — ты же со мной не о Зверобое и его поклонницах поболтать пришёл.       Макс покачал головой. О всяких экзальтированных дамочках он сейчас думать не очень хотел. Недосуг газетки обсуждать, хватает бумажек по делу об убийстве Доры и остоебенивших отчетов. И Билла, который в считаные дни внёс в его степенную жизнь столько хаоса.       — Дело есть. Эндж, нужно чтобы сегодня вот по этому адресу, — он протянул Анджелине листок, испещренный почерком Эвы, — твои не совались.       — Это же адрес Лори мать его Макэлроя! — одними губами прочитав адрес, воскликнула Анджелина. — Ты решил по-тихому пристукнуть уёбка? Так давай мои наоборот сунутся, помогут?       — Что, тебя тоже достал? — усмехнулся Макс.       — А ты найди мне того, кого он не достал! Помню, у нас в обезъяннике вся сеть заклинаний слетела, так моим ребятам пришлось двое суток охранять весь арестованный сброд, пока этот козел соизволил принести свой синий зад и починить. Ещё и приосанился, мол, это все твои виноваты, сами сломали, так что вот вам, коммандер Доусон, счетец с двумя нулями. И генералу херни какой-то наплел, что чуть с нашего отдела всю сумму не вычли, — она махом опустошила стакан и с громким стуком бахнула им по столу. — Хорошо, что я с ним сплю, иначе пришлось бы на заклинательских сук полгода работать. Так что, помочь?       Макс только хмыкнул и покачал головой. Нет уж, сожрать потроха Лори он хотел лично.       — Просто всем отделом сделайте вид, что Серебряный бульвар не существует. Буду должен.       — Не путай меня со своей дражайшей супругой, я не настолько меркантильна.       «А генерала трахаю исключительно из любви к искусству», — закончил за неё Макс. Не вслух — Анджелина женщина горячая. И злопамятная.       — Сделаем, Эгертон. Кстати, ты сейчас сильно занят?       Макс задумался — основная работа сделана, новой пока не завалило, а со Зверобоем и его художествами носятся Френсис и Бёрк. Вот и пусть, им полезно.       — Не занят.       — Пошли в кабак. Жрать охота — жуть, а если сейчас засяду за объяснительные и стенограммы допросов, из кабинета до ночи не выползу. Как всё надоело, о боги и богини! Хочу свой домик у моря и на пенсию, пусть молодежь пляшет.       — Тебе всего пятьдесят! — возмутился Макс, поднимаясь и помогая Анджелине надеть пальто.       — Пятьдесят шесть, льстец. С момента назначения коммандером предлагаю год считать за два. А то и за все три, с нашими-то оболтусами!       — Осталось сообщить об этом столичным бюрократам. Они ж спят и видят, как наши должности мы покидаем исключительно вперед ногами. А некроманты — ещё и с отпиской своего хладного трупа на последующие нужды.       — Фу, какая гадость!       — Полностью согласен!              ***              Серебряный бульвар сейчас был как и весь Синтар — невзрачный, серый, мрачный даже. По мостовой разве что реки не текли. Даже дом Лоуренса, кичливый, с премудростями вроде резных наличников и лепнины в фейском стиле, красоты улице не добавлял. Любопытное наблюдение — чем ублюдочнее человек, тем более расфуфыренный у него дом. Аж дверной колокольчик не как у нормальных людей, а с оттиском в виде розы — не всякий бордель позволял себе вешать подобную хрень.       И хотя первым желанием было ввалиться в дом, нагло снося всю защиту потоком некроэнергии, Макс сдержался. Чинно взялся за бронзовый язычок и позвонил, мимолетно подумав, что надо было одеться во фрак. Или что там нынче модно у столичных воображал.       Лори открыл не сразу — то ли жрал, то ли трахался, в целом начхать, — как всегда идеально причесанный и даже не в халате. Отутюженная рубашка, брюки со стрелками, туфли, за которые удавилась бы и его жена, бокал с каким-то пойлом.       — Максимиллиан? — изумился Лоуренс, выразительно приподняв идеально очерченные брови. — Чем обязан я столь сомнительной чести — лицезреть господина коммандера на пороге моего скромного жилища? Мы же это обсуждали: по всем вопросам тебе следует обращаться к моему секретарю.       — Я не любитель групповушки, — протянул Макс в ответ.       А потом, резко выбросив руку вперед, втолкнул Лори внутрь и захлопнул дверь уже ногой.       — Что ты себе позволяешь?! — взвизгнул Макэлрой, едва не подпрыгнув на месте от возмущения.       — Что хочу, то и позволяю, — отрезал Макс, толкая Лори еще раз, на этот раз в сторону гостиной, если он правильно помнил расположение комнат в этом доме. — Зашёл, сел, отложил амулет в сторону и быстренько ответил на мои вопросы. Удовлетворюсь ответами — останешься жить.       — Ещё мне не угрожал какой-то потерявший берега некромантишка, — процедил Лоуренс, однако сделал как велено. Усевшись на краешек кресла (как всегда, с таким видом, будто у него кол в заднице), он надменно поинтересовался: — Могу я узнать, что всё это означает?       — Можешь, — покладисто кивнул Макс. Копировать позу не стал — откинулся в кресле напротив, устроил руки на резных подлокотниках. — Вильгельм Фоули, Кленовая аллея, дом номер семь, между восемью и десятью часами вечера. Припоминаешь свой звёздный визит?        Лоуренс снова задрал брови и неприязненно искривил рот, отчего на пару мгновений его юное тонкое лицо прорезали морщины.       — Мой визит к моему же… подопечному тебя не касается, Эгертон. Это наше с Биллом семейное дело. Нечего тебе совать сюда нос; да и с какой стати вообще?       — Семейное? — делано удивился Макс, хотя прекрасно понял, о чём речь. — А, ты о своём гадюшнике? Насколько я знаю, Билл уже года два как признал себя сиротой, чему бесконечно рад. Что до моего носа — его я сую когда хочу и куда хочу. И в данный момент я очень хочу сунуть его в дело о нападении и причинении тяжких телесных Биллу Фоули.       Лоуренс какое-то время глядел на него подозрительно и с недоверием, а затем усмехнулся и покачал головой.       — Ах, Билли, солнышко, я снова недооценил твою прыть… — пробормотал он себе под нос, прежде чем вернуться к обычному снисходительному тону. — Я бы сказал, что этот мелкий сучонок получил по заслугам; однако же я обошелся с ним чересчур мягко. Что ты хочешь от меня услышать, Максимиллиан? Что я больше так не буду? Если Фоули поступит как велено, тогда не буду, — Лоуренс приторно улыбнулся, однако его глаза остались холодными и полными неприязни. — В противном же случае Билли несдобровать, пусть даже на его вертлявую задницу повёлся целый коммандер. Да хоть генерал, что мне какие-то некроманты?       Зря он это сказал — Макс с самого начала этой душещипательной беседы едва сдерживался, чтобы не превратить Лори в неаппетитный кусок разлагающегося мяса. Бой бы вышел зрелищный, учитывая, что Макэлрой тоже не вчерашний выпускник Академии. Да только ставку стоит сделать на себя. Злить некроманта вообще плохая идея, а Макс был очень, очень зол.       Он поднялся со своего места, чинно одернул китель, проговорил ровно:       — Что ж, я тебя понял, — и сделал два больших шага, оказываясь рядом с Лори. Схватил его за затылок, что есть сил приложил о журнальный столик. Тут же раздался неприятный хруст — нос заклинательской крысы не выдержал встречи с деревянной столешницей.       Макс вывернул ему руку, заламывая назад, прежде чем Лоуренс успел сплести заклинание.       — Ах ты… Я буду!..       — Что ты будешь, сол-ныш-ко? Жаловаться? — протянул Макс, для верности выпуская толику некроэнергии. — Рискни.       Носу пришлось встретиться со столешницей еще раз и на ней же задержаться — Макс держал крепко.       — Слушай меня, уёбок. Тронешь Билли ещё раз, и можешь надевать лучший костюм на свидание с Хладной. — Лори прохрипел что-то — едва слышно, но он понял. — Да, я тебе угрожаю, блядь синежопая. Ещё что разъяснить?       — Пошел ты… к Хладной… — полузадушенно прошипел тот в ответ.       — Я с ней каждый день на брудершафт пью, Макэлрой, — Макс, хоть ему и хотелось свернуть цыплячью шейку Лори, все же отпустил его, демонстративно отряхнул руки, словно от грязи, и принялся вытирать их вынутым из кармана платком. — Билли — мой. Вместе с его вертлявой задницей, головой и прочими частями тела. Подойдешь к нему ближе, чем на милю, — и ты труп, слово некроса. Всё понятно?       Лори харкнул кровью в его сторону, но Макс успел обратить её в прах.       — Будем считать, что понятно.       Он направился в сторону выхода, когда его окликнули.       — Эгертон, одно мое письмо в Иленгард — и твоей карьере конец.       — Ну хоть бы заклятием каким бросил, — разочарованно вздохнул Макс, берясь за дверную ручку. — Как надумаешь писать, сообщи — бумагу с пером тебе пришлю.       Ответа дожидаться не стал — что интересного ему вообще может сообщить эта паскуда? Хотя потряхивало, это да, и нога снова ныла. От адреналина, бурлившего в крови, от невыплеснутой магии и желания всё же кого-нибудь прибить. Жаль, что он уже слишком взрослый. И даже иногда сдержанный. Лори, вон, в живых оставил.       «Эгертон, ты там жив?» — заговорил амулет голосом Анджелины.       — Слегка испачкал туфли.       «Не спеши чистить. У нас твой любимый сорт трупа. Ждем в Низине»       Нога никогда ещё не ныла зря — пора бы уяснить это накрепко.