Лисья охота

      За почти полвека службы в некроотделе Макс навидался всякого. Трупов и их внутренностей без счёта, жертв жутких убийств. Подери Бездна, он застал два «явления» Элриссы Аз-Саадат, которая была той еще выдумщицей — один только Красный бассейн чего стоил. Но даже ее, психопатку-некромантку с тягой то ли к вечной жизни, то ли к мировому господству, он понимал. Ни одна из её жертв не была напрасной, в каждом шаге поехавшей любовницы тупицы Альфарда был расчет, идея и смысл. И это вызывало некоторую долю уважения со стороны всех некромантов. Даже Макнейр восхищался ею, хотя вот уж кто огреб от неё по полной.       Зверобой вызывал только отвращение. Поначалу, когда он потрошил гильдейскую шваль и прочий сброд, его действия можно было списать на желание отомстить за что-то. Было в этом даже нечто благородное, если опустить всякую сомнительную мораль, — всё равно за преступления его предыдущим жертвам светила ровно та же смертная казнь, пусть и менее жестокая. Но ни Дора, ни уж тем более девчонка из Низин, подрабатывающая курьером, подобной смерти не заслуживали.       При виде того, что осталось от двадцатилетней Айдис, Макса не стошнило только благодаря солидному стажу и крепкому желудку. Эта судьба настигла боевиков, обнаруживших труп: одному из них явно потребуется помощь менталиста. Да что там — даже Бэйли, чей отряд снова оказался дежурным, имел зеленоватый оттенок лица.       Окровавленная ванна казалась извращённым подобием витрины в мясной лавке — методично освежеванное и расчлененное тело бедняжки Айдис было аккуратно разложено в мутно-багровой водице; сверху, будто вишенка на блядском кровавом торте, красовалась почти нетронутая голова. Длинные мокрые волосы змеились по голубоватым эмалевым стенкам ванны, липли к мясу, которым стала девушка в руках маньяка, и к лилейно-белым, бескровным щекам с чёткой, будто нарисованной россыпью веснушек. Даже под маской жуткого посмертия легко разглядеть, что Айдис была очень хорошенькой, с правильными чертами лица, роскошными тёмными волосами, фарфоровой кожей и большими голубыми глазами, которые сейчас казались парой мутных стекляшек. И Зверобою, должно быть, тоже понравилось её лицо — иначе с чего бы он отнесся к нему так бережно?       Больной, мать его, ублюдок, чтоб его все демоны Инферно драли.       Однако вместо Зверобоя драть будут их — прямо с утра, когда вместе с бесполезным отчетом о вскрытии и результатами исследования места преступления перед генералом положат свежую газетенку.       Хотелось напиться. Совершенно по-свински, каким-нибудь дешевым пойлом прямо из горла, забыв о всяком воспитании. Выкурить сигариллу с запрещенными травками, улечься на полу перед камином, с котом под боком, и страдать ему в шерсть о собственной бесполезности. А потом выпить ещё — чтобы прекратила уже так невыносимо болеть нога, на этот раз потому, что за последние шесть часов он не присел ни разу.       Карманные часы показывали три ночи, когда Макс добрел до своего дома. В окнах гостиной горел тусклый свет, заставляя отстраненно подумать о том, что неплохо бы настроить время их работы. И только потом, небрежным движением отменив запирающее заклинание на двери, вспомнил о Билле, которого притащил к себе невесть зачем. Ещё и в такое неудачное время. Хочется только расколотить что-нибудь, а придется отвечать на вопросы и хоть как-то реагировать на чужое присутствие.       Как же всё хуево.       Первым, что он узрел, войдя в гостиную, был мелкий Фоули, растянувшийся на ковре во весь свой немалый рост и использующий его кота вместо плюшевого мишки. Вредный и своенравный Бэзил, как ни удивительно, стоически терпел сие блядство — с обычным своим недовольным видом, но тем не менее.       — Отлично, ты сломал моего кота, — вполголоса заметил Макс.       Билл, естественно, не ответил — он знай себе дрых в обнимку с чужим котом. Вокруг него были разложены чертежные инструменты и несколько толстых стопок бумаги, исписанной каллиграфическим почерком и расчерченной какими-то мудреными схемами. (На одной из стопок кверху лапами растянулся Персик, увлеченно охотящийся за своим хвостом.) У Макса в доме всего этого заклинательского добра не водилось, да и Билл уже принарядился в собственную щегольскую одёжку — значит, успел смыться и побывать в своей квартире. И вернулся, пусть до того явно не горел желанием оставаться под чужой крышей.       И правильно сделал, что вернулся. Иначе Макс бы поганца из-под земли достал… разумеется, из принципа, а вовсе даже не из-за какого-то там глупого беспокойства. Это вообще до Бездны странно — беспокоиться о ком-то кроме себя, кота и давно уже выросшего сына, в котором Макс, как и всякий родитель, всегда будет видеть щекастого карапуза. (И плевать, что Калебу скоро стукнет тридцать.)       Билла стоило бы разбудить — нечего дрыхнуть на полу в окружении бумажек и котов, когда в его распоряжении целая комната. Одно только «но»: молчать Билл не умеет, а Макс был отчего-то уверен, что никакой их разговор сейчас добром не кончится. Достаточно вспомнить их милую беседу в его кабинете, которая превратилась в совершенно отвратительную сцену то ли ревности, то ли глупости.       Глянув на него ещё раз, Макс махнул-таки рукой, бросил китель на спинку дивана и, стараясь ступать не слишком громко, направился на кухню. Пить, без всякой закуски, как того хотелось ещё три часа назад. Один из минусов бытия некромантом — нажраться до непотребного состояния, как того хотелось, физически невозможно. Хорошо хоть в доме на такие случаи всегда имелся дешевый виски, который без всяких сожалений и этикета можно пить прямо из горла. Усевшись на стул и вытянув ноющую ногу, Макс призвал бутылку и пепельницу. Закурил, выдыхая струю дыма в освещенное только ночником пространство кухни. Откинулся на спинку стула, на мгновение подумав о том, что стоит приобрести мебель поудобнее, закрыл глаза.       Зверобой определенно некромант. Никто другой не смог бы так профессионально подчищать за собой следы, не оставляя малейшей ниточки. И мозга в головах несчастных жертв. Можно было взять за рабочую версию очередного поехавшего фанатика, вознамерившегося поднять какую-нибудь жуткую нежить — ритуалов по призыву всякой хрени, как и вообще ритуалов с жертвоприношениями, имеется в достатке. Другое дело, что Макс в эту версию не верил ни на гран. Во всех действиях Зверобоя было что-то личное, иначе ничем не объяснить, что до Доры он резал только всяческую шваль. И почему он вообще переключился? Что заставило его так резко сменить поле деятельности? Ублюдки среди оборотней вряд ли закончились — только в услужении Найри таких наберется с добрый десяток, и это из тех, о ком Макс в курсе. У Хельты зубасто-клыкастых наемничков куда больше, есть где разгуляться…       «В Бездну».       Один из главных принципов — не тащить работу домой, никогда и ни при каких условиях. Макс тряхнул головой, не глядя затянулся ещё раз и только потом открыл глаза. Чтобы в тот же миг столкнуться со взглядом Билла, замершего в дверном проеме.       — Ты поздно, — наконец выдал он и тут же смешливо фыркнул. — Сказал человек, ложащийся спать в восемь утра. Ай, ладно, давай пропустим светскую часть, — Билл тряхнул лохматой головой и, пройдя в кухню, уселся прямо на стол — особая страсть у него к ним, что ли? — Всё очень плохо, да?       Макс даже задумался — короткое «пиздец» в сложившейся ситуации было недостаточно ёмким. Настолько, что первым делом он толкнул к Биллу портсигар, отхлебнул виски и протянул бутылку.       — Ты ужинал? — поинтересовался он вместо ответа.       Даже забавно вышло: мир сходит с ума, горит огнем и окрашивается чужой кровью, с утра газеты смешают с грязью все полицейское управление, а всё, о чем ты хочешь думать, — это еда.       — Да, папочка, я ужинал! — Билл выразительно завёл глаза к потолку. — Про тебя, кстати, тоже не забыл. А то не круто, наверное, после работы у жаровни торчать.       Он щелкнул пальцами, явно рисуясь, и на столе из ниоткуда появилась стопка бумажных коробочек с затейливым орнаментом — такие цветочки вроде красуются на забегаловках, которыми владеет Принц Теней.       — Да не гляди так подозрительно. Я знаю толк в жральнях! Как бы я иначе выживал-то все эти годы? Я в кухне нормально могу только чай заварить да фартук на голое тело напялить.       Улыбка на лицо наползла невольно, стоило только представить это зрелище. Даже напиться захотелось чуть меньше, события бешеного дня несколько отошли на задний план.       — Спасибо, — проговорил Макс, осторожно разворачиваясь к столу и берясь за вилку. Есть не то чтобы хотелось, но отказ мог обидеть Билла, внезапно решившего позаботиться о нём; а этого он не хотел. — И да, без фартука будет лучше.       — Мечтайте, ваше некромантство, я в меню не значусь, — протянул Билл противно-чопорным голоском и, соизволив-таки спустить задницу со стола, забрал себе одну из коробок. Глянул под крышку, довольно кивнул. — Ага, это мой ночной дожор. Ну или утренний, хрен разница…       — Так ты же поужинал? — не удержался Макс от мелкой шпильки.       — Ой, отвали! Я же маг, я всегда голодный!       Он был бы рад сказать о себе то же самое. Тем более что Билл для него расстарался — картофель, запеченный с сыром и кусочками бекона, прямо-таки притягивал взгляд, а рядом с горкой овощного салата обнаружился приличных размеров кусок говядины в слоеном тесте, как полагается, обложенный паштетом и грибами… вот только сочное розовое мясо после всего случившегося навевало отнюдь не вкусные ассоциации.        А стоило только поглядеть, как Билл радостно кромсает ножом едва прожаренный, истекающий красноватым соком здоровенный стейк, — аппетит и вовсе сделал ручкой да улетучился в неизвестном направлении. Всё, что он смог, — подцепить кусочек картофелины и прожевать его, не чувствуя никакого вкуса. Определенно, виски был лучше.       Макс снова схватился за отставленную Биллом бутылку, отхлебнул, набросил заклинание стазиса на свою порцию и решительно отодвинул от себя.       — Извини. Не самое лучшее время для романтического ужина, — он замялся, раздумывая о том, стоит ли рассказывать подробности. Достаточно того, что ему приятные сны не светят в обозримом будущем, нечего обрекать на это Билла. И всё же решился: — Зверобой убил девчонку из Низин. Запоминающееся зрелище.       — А, тот, который оборотней режет? — Биллу сие откровение аппетита не отшибло и даже не убавило — как лопал свою сырятину, так и лопает. — Ну и что? То есть фигово, да, но… что он такого умудрился сделать, чего ты раньше не видел?       Если подумать, то действительно ничего. Просто противно — и жутко, что уж там, — раз в две недели находить растерзанные трупы. Не зная при этом, что делать и где искать свихнувшегося маньяка. Разве что среди своих, но об этом Макс предпочитал не думать. Пока.       — Отбивает аппетит, — отговорился он, делая глоток и морщась — виски был так себе, обжигал горло, пьянил быстро, но столь же быстро выветривался из-за сумасшедшего метаболизма. — Говорят, если цивила отправить на скотобойню, он очень долго не сможет есть мясо. Переложи это на некромантскую профдеформацию — и поймешь, какой затейник наш Зверобой.       Билл с поразительным равнодушием пожал плечами и захрустел салатом.       — Я слыхал, он свежует жертв. Значит, снимает кожу, вытаскивает внутренности, а потом режет тушку на куски… В жизни не поверю, будто ты не видал ничего хуже.       — Тушку? — только и смог переспросить Макс, несколько обескураженный такой реакцией.       — Тушку, — он пожал плечами снова, но уминать еду с возмутительным энтузиазмом всё же перестал. — Мясо есть мясо. Это тебе они девочки, а ебанутый маньяк их спокойненько обесчеловечил. Всякий, кто ненавидит оборотней, непременно имеет в арсенале фразочку по типу: «Они же звери, а не люди». Готов поспорить, он их и резал в зверином обличье, чтобы совесть не мучила.       — Я их тоже ненавижу. Видит Хладная, есть за что, — Макс машинально потер ногу. — Но не спешу коллекционировать чужие потроха. К тому же последняя жертва вероятнее всего была человеком, когда он её убивал. Зверобой явно запал на её хорошенькое личико.       Билл одарил его крайне выразительным взглядом. Так обычно смотрел Калеб, прежде чем возмущенно пробасить: «Пап, ну ты как из прошлого века портанулся!»       — «Вероятнее всего»? Макс, ты что, даже не потрудился узнать, в каком обличье их режут? Бездна, за что тебе вообще платят — за то, что ты в чёрном мундирчике горяч как Инферно?       — Серьезно, детка? — изумился Макс, не разозлившись, но скорее изрядно повеселившись от такой незамутненной наглости — доставучий заклинательский пацан учит работать коммандера некроотдела. — Думаешь, справился бы лучше?       Высокомерно хмыкнув, Билл откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.       — Сейчас ты станешь моей сучкой, Эгертон, — заявил он. — Если протокол не изменился, то погибшим насильственной смертью развёрнутый анализ крови не делают. Так? — Макс кивнул, соглашаясь. На кой тратить время и деньги, если причина смерти уже установлена? — Но тут он необходим. Если Зверобой предпочитает зверушек, то в крови жертвы будет лошадиная доза анестетика ниандовой группы — такую херню продают, кажется, в пяти аптекарских лавках Синтара и отпускают строго по рецепту. Но вообще-то резать человека куда проще, чем крупного хищника, и на звериную форму плохо действует магия. Чтобы помешать оборотню перекинуться, надо использовать блокаторы — тогда в крови будут алхимические препараты на основе фудорра или элириса. Отпуск блокаторов у нас не регламентируется, но купить можно всего в двух местах. И нет, из Иленгарда ни то, ни другое втихую не протащишь — ваш Макнейр раньше успел протащить закон об ужесточении досмотра на междугородних портальных магистралях. Вот так-то!       Что ж, надо признать, мозги у Билли-шельмы на месте. Казалось бы, что толкового может ляпнуть пацан двадцати пяти лет от роду, ещё и заклинатель, к некромантским делишкам отношения не имеющий? А оно вон как — за пять минут уделал всю некробратию во главе с коммандером в лице Макса. Им ведь и впрямь не пришло в голову копнуть глубже. И если кому-нибудь вроде Бёрка или Френсиса подобное простительно, то уж Макс должен был додуматься до чего-то пооригинальнее, чем призыв к душам умерших с помощью Карима Стальфоде. Нет, это в любом случае придется сделать, но идея, поданная Биллом, ой как хороша.       — Ладно, предположим, что ты прав, — протянул он, старательно игнорируя скептический взгляд. — Хорошо, ты прав. Адреса тех лавок знаешь?       — Без проблем, — щелчком пальцев Билл призвал к себе чистый лист, карандаш и шустро вывел два адреса. — Это по блокаторам, а по ниандам лучше в Гильдию зельеваров обратись. Только сначала всё равно к алхимику надо, чтобы анализ крови сделал. А то вдруг там всё-таки анестетик? Хотя я бы предположил, что в разных трупах будут разные препараты. Зверобой же такой затейник! Вот я подумал, что с крупными хищниками удобнее использовать блокаторы, зато с мелких можно брать трофеи и прятать на виду.       Что и говорить — у пацана впечатляющие познания как об оборотнях, так и о запрещенных препаратах. Не грех бы самому просветиться, а то как-то даже неловко.       — Что ты имеешь в виду?       — Убитый в зверином облике оборотень станет человеком в течение двух часов. Но если ампутировать конечность или снять шкуру, то они останутся звериными. Так что да, — усмехнулся он, — последняя жертва была человеком, когда ей отсекли голову. Живым или мёртвым — это уже к вашей братии вопрос.       Айдис была ещё жива, когда Зверобой отделил её голову от тела — это Макс уже успел выяснить. Собственно, это противнее всего: он многое успел повидать во время работы, но подобная запредельная жестокость была чем-то из ряда вон выходящим. Даже для него. Про остальных ребят из его отдела и говорить нечего.       — Всё, замолчи. Я понял, ты у нас умный мальчик. Ещё чуть-чуть, и договоришься до должности консультанта полиции.       — Вот уж ни за что!       — Зато мог бы усаживаться на мой стол в любое время, — хмыкнул Макс.       — Хм, дай-ка подумать… — Билл напустил на физиономию побольше растерянности, но тут же самодовольно задрал конопатый нос. — Нет уж, полируй своё перо сам. И вообще — некогда мне тут с тобой, надо оставшиеся матрицы проверить.       — Что у тебя там такое? — Макс кивнул в сторону гостиной, намекая на ворох бумажек, разложенных на ковре.       — Сеть заклинаний. Приходится вручную искать все уязвимости. Если белобрысый сукин сын думает вломиться ко мне снова, то у меня для него плохие новости.       У Макса насчет означенного сукина сына имелись новости получше да поинтереснее, но он решил отложить их до лучших времен. Ему хватало ума понять, что Билл его вмешательству рад не будет, и сейчас он не был готов выслушать поток громогласных возмущений.       — У тебя там столько было наворочено? — вместо этого изумился он, задним числом оценив количество исписанной бумаги. — Штук триста, не меньше, да?       Билл, старательно (и уморительно) выравнивающий стулья вокруг стола, отвлекся от своего занятия и поглядел с этакой ласковой укоризной — мол, ничего-то ты не понимаешь в высокой волшбе, глупенький некромантишка.       — Одна тысяча сто сорок четыре.       Звучало… ну, кошмарно звучало, вообще-то. Может, у некромантов и самая вредная работа, но солидная часть их колдовства неплохо идёт и на сырой силе. Опытный капитан такую прорву плетений и за полгода не навернёт — попросту нет необходимости. Да что там — от одной мысли зубы сводит.       — И сколько нашёл… уязвимостей?       — Пока семь.       Оставалось только кивнуть с умным видом — мол, молодец, старайся и всё такое. Благополучно разъехавшись с Эвой почти тридцать лет тому назад, Макс уже как-то подзабыл, что заклинатели — страшные существа.       — Вы психи и не лечитесь, — всё же заявил он авторитетно. Глянул на россыпь бумажек ещё раз и передёрнул плечами. — Я спать, чего и тебе советую. Проспишь завтрак, будить не стану.       — Да я и обед просплю, — хмыкнул Билл в ответ. — Это ты у нас неправильный тёмный маг.       — Очень даже правильный, — возразил Макс, поднимаясь. Спать и впрямь хотелось, без всяких снов и до самого обеда. Выходной он заслужил, ещё бы кому-то было до этого дело. — Поработай на благо империи с моё, научишься подскакивать в любое время суток.       — Боги и богини, ты и впрямь как мой папочка, — Билл демонстративно зевнул. Или не демонстративно; выглядел он уставшим, если не сказать — болезненным. — Можешь уже переходить к ворчанию про былые деньки: какая травка была зелёная и как славно жилось при досточтимом канцлере Лейернхарте. Но лучше спать иди, тебе это явно пойдет на пользу больше, чем наши стрёмные ролевые игры.       — Мы их даже не начинали, — с усмешкой отозвался Макс. И подери его Бездна, если начать что-то такое не хотелось — оставаться равнодушным, глядя на Билли, было решительно невозможно.       — Да уж поверь, я в курсе!       И он не сдержался, хоть и напоминал себе не раз и не два, что путаться с малолетками опасно для психического здоровья. Приблизился к нему, напрочь игнорируя вопросительный (и заинтересованный, если он правильно разобрал в этом полумраке) взгляд, стиснул пальцы на подбородке, заставляя поднять голову. Коснулся, всего на пару секунд, пухлых губ, тёплых и мягких. Прежде чем отстраниться окончательно, протянул ладонь, оглаживая костяшками острую скулу, и напоследок потрепал по волосам.       — Тёмной ночи, Билл.