Лисья охота

      — Скажи, что у тебя что-нибудь есть, — потребовал Макс, едва завидев на пороге подозрительно ухмыляющегося Бэйли. — Дельное, а не как обычно.       — Ну как тебе сказать…       Он и вошел, чтобы тут же усесться в кресло. С таким видом, будто под его задом оказался императорский трон, ни больше ни меньше. Ох уж эти дивнюки с их выпендрежем.       — Как-нибудь, — Макс кивнул на графин с бренди — Эндрю, разумеется, отказываться не стал. — Желательно ртом, хотя на прочие попытки я бы посмотрел. Только погоди, за записывающим кристаллом схожу.       — А вот возьми и сходи, — расплылся в ехидной улыбочке Бэйли. — Я тоже твою рожу запечатлеть хочу. На долгую память.       Пояснять, что не так с его рожей, не стал. А вот газетку, которую Макс наивно счел материалами по делу Зверобоя, на стол кинул.       На первой полосе «Ведьминого вестника» крупными буквами, которые и с другого конца Империи грех не заметить, было выведено: «Коммандер некроотдела совращает несовершеннолетних». А рядом с надписью их с Билли портреты. Его — с прошлогоднего награждения за заслуги перед Империей, а вот Фоули… поди пойми, откуда они вообще эту картиночку раскопали, но на ней ему было в лучшем случае пятнадцать.       Пожалуй, на свою рожу в этот момент Макс и сам бы посмотрел. Потому что иного желания, кроме как накрыть лицо ладонью, он не испытывал. В отношении статеечки за авторством (ну кто бы сомневался!) Сары Хоган не подбиралось ни одного цензурного слова. Ну разве что «бездарная графомань», однако же так Макс величал бульварные романчики, столь любимые Билли, и они были куда выше уровнем, чем вот эта писанина.       Нет, понятно, откуда тут растут ноги — Лори небось так и ждал удобного случая, чтобы нагадить исподтишка. Надо будет проверить, исключительно из любопытства, не приобрела ли себе журналисточка новый домик. Или сразу газетку целиком. Ибо «Ведьмин вестник» хоть и не слыл серьезным изданием, но всё же такую откровенную ерунду выпускал, только когда писать было больше нечего. Как на взгляд Макса, сейчас новостей хоть отбавляй — от свадьбы губернатора до приключений Зверобоя, которые вот уже несколько недель обсасывали все кому не лень.       — Я смотрю, ты впечатлен, — хмыкнул мудак Бэйли. — Ну и каково быть героем желтой прессы?       — Всю жизнь мечтал! Сейчас пойду благодарность Хоган писать, а то не забывает обо мне ни на день.       — О твоих похождениях она не забывает. Кстати, странно, чего это её твои постельные игрища заинтересовали? Прежде наша красотка только о твоей работе думала. Никак влюбилась?       — Упаси Хладная! — скривился Макс. Он даже в пьяном угаре не стал бы воображать себя в компании вездесущей журналисточки.       А вот откуда дул ветер, прекрасно знал. Никому не была интересна его личная жизнь последние лет тридцать, людишкам в том числе — маги живут долго, поди уследи, кто, кого и когда трахает. Поправочка — почти никому, достаточно вспомнить его милый разговор с ублюдком Лори. Вот уж кому его романчик с Билли наверняка не даёт спать спокойно, как и разбитый нос, пусть уже давно залеченный. Лори, мстительный мудак и высокомерный засранец, оббил ноги, пытаясь найти управу на Макса, посмевшего поднять на него руку. Предсказуемо не преуспел — с генералом, которому на стол упала жалоба на недопустимое поведение его подчиненного, они на пару поржали и сожгли бумажку в пепельнице. Макс, может, и не отличался особой дипломатичностью, но отношения с большинством власть имущих имел хорошие — кто в здравом уме захочет ссориться с первым некромантом Синтара? Ну кроме Лори, но относительно его умственных способностей Макс был невысокого мнения.       Финт с газеткой был хорош. Понятное дело, что в растлении малолетних его никто не обвинит — Билли на несовершеннолетнего ну никак не тянет (хотя тут сомнительно — иногда ему словно не больше двенадцати!), но осадок у всех останется. Особенно на фоне так и не закрытого дела Зверобоя, заебавшего вусмерть ещё пару недель назад.        — Хладная не Хладная, а любовничка ты отхватил хорошего. Какая стать, какой характер! — пошло рассмеялся Бэйли, отчего захотелось проехаться кулаком уже по его морде. Макс знал, что тот на Билла ещё поглядывает — и наверняка не с целью пожрать с ним орешков. — Не смотри так, я просто завидую!       — Вот и завидуй молча.       — Да уж куда мне до самого коммандера! Но, — Эндрю мечтательно закатил глаза, — если вдруг Билли совсем обидится на малолетку, так и быть, согласен утешить.       Макс тяжело глянул на веселящегося Бэйли, пожалев, что давно вышел из возраста, когда за особо длинный язык можно было проклясть не задумываясь.       — Я смотрю, кто-то давно инвентаризацию морга не проводил…        — Эй, это нечестно, я же ничего не сделал!       — И не сделаешь, — не сдерживая угрозы в голосе, пообещал Макс. Билли его — и точка. И нечего тут всяким фейкам заглядываться на чужое. — Всё, вали отсюда, Эндрю, мне пора работу работать.        — Знаю я, как ты тут работаешь…        — Бэйли, ты бессмертный?       — Понял, ухожу, — примирительно поднял руки вверх Эндрю и поднялся. Но налить себе напоследок еще бренди не забыл, зараза вредная.       Проследив, как за ним закрылась дверь, Макс неохотно глянул на часы. Пора вставать с насиженного места — встречать долгожданного гостя и заниматься уже тем, за что ему платят.       Ровно в час пополудни из служебного портала вывалился долговязый пацан, словно бы по некоему недоразумению напяливший чёрный мундир некроманта.       Капитану второго ранга Кариму Стальфоде намедни стукнуло тридцать пять, однако выглядел он по-прежнему не старше семнадцати. Всё такой же бестолково-растрёпанный, будто выпавший из гнезда воронёнок, бледнолицый, высоченный и малахольный. Хотя нет — малахольности, пожалуй, прибавилось. А казалось бы, куда ещё больше? Он и так, сколько Макс его помнил, был страннее некуда. «Поцелован Госпожой», так о лупоглазом мальчишке говаривал архимаг Джердис.       — Дня, коммандер, — промолвил Карим в обычной своей вальяжно-неторопливой манере. Он всегда такой был, неспешный и жутко неповоротливый, порой казалось — спит на ходу. — Не очень светлого… чего-то мрачновато у вас на западе. Мне юг больше по душе.       — Слышал, ты только с того юга, — хмыкнул Макс, дружески хлопнув его по плечу, и кивнул на дверь. Выпить и обменяться сплетнями можно потом; после мерзкой статейки Хоган его как-то не тянуло бесцельно прохлаждаться. — Вот загара что-то не вижу.       — Я на четверть демон, — пожал плечами Карим, послушно шагая в нужном направлении. — У них иная структура кожи. Здешнее солнце её не опаляет.       А, ну да. Демоны. От кого же ещё пацан мог унаследовать эту раздражающую манеру — ронять слова со скоростью сонной черепахи.       — Всё уже готово, полагаю?       Макс кивнул.       — Мюррей занимается.       — Френсис? О. Буду рад его увидеть. Но я думал, твои заместители — Бёрк и Бэйли, — проявил он осведомленность, какой Макс не ждал. Только и оставалось, что досадливо передёрнуть плечами.       — Эти уже много чего повидали. В том числе и бестелесных духов. Пора Мюррея уму-разуму поучить.       А тот и рад, собственно. Чуть из штанов не выпрыгнул, заслышав такую распрекрасную новость, да понёсся в морг со скоростью пушечного ядра. И плевать же неслуху, что призыв духа — дело сложное и до Бездны опасное. Ему, видишь ли, та-ак интересно!       Максу вот тоже было интересно — кто та сволочь, которая оборотней режет?       Два дня назад Зверобой порешил молоденького подавальщика, симпатичного рослого парнишку. Лицо почти не тронул, тело не расчленял. Лишь выпотрошил, кое-где снял кожу… и удалил рога. По словам друзей и соседей, Дарси Уэллс был добрейшим… нелюдем, при жизни оборачивался пятнистым оленем и обижал только ягодки да грибочки в Зачарованном лесу.       А в предрассветных сумерках он был похож на Билла. Так кошмарно похож, что у Макса, когда он труп увидел, сбилось дыхание и потемнело перед глазами — на долгие-долгие десять секунд, прежде чем он вспомнил наконец: его Билли никак не мог быть в той кровавой ванне, мёртвым и истерзанным. Нет, нет конечно… Билли спал в его постели, злодейски зацапав всё одеяло и всех котиков, и даже не подозревал, какой пиздец у Макса на душе творился.       На смену испугу пришла такая ярость, какую Макс, должно быть, испытывал лишь пару-тройку раз за всю жизнь.       А ещё смутное чувство вины. Сколько раз он сам твердил своему курятнику: нельзя, нельзя во всю эту херню эмоционально вовлекаться! Однако теперь просто не мог не думать: каково это — круглые сутки испытывать то, что испытал он за каких-то десять секунд? Каково Эноле, потерявшей Дору? А престарелому отцу Айдис Макги? А родителям и двум сёстрам Дарси Уэллса?..       Макс свернул в тёмный узкий коридорчик, ведущий к массивным двустворчатым дверям морга, и раздражённо мотнул головой, отгоняя навязчивые мысли о родне погибших. Он с этой клятой шельмой совсем размяк, нет бы о работе столько думать…       Думать о работе не хотелось. Основная его работа нынче — Зверобоя ловить.       А Зверобой, как очень мудро (нет) заметила в очередной своей графоманской простыне сучка Сара, с большой долей вероятности может оказаться кем-то из его ребят. Макс давно держал эту мысль где-то на задворках сознания, однако лишь теперь позволил ей укорениться в его голове.       И понял, что из всего офицерского состава — из всех своих друзей и знакомых, Бездна! — худо-бедно доверяет лишь еблану Френсису. Тот проводит на виду слишком много времени, чтобы ещё и потрошить меховых симпатяжек в свободное от работы время. И вечно вертится в Зачарованном лесу, рядом с подменышем Мэйром. Кто другой мог не узреть логики, однако Макс здраво рассудил, что ни Неметон, ни мелкий засранец Лейернхарт не подпустили бы кровожадного маньяка к своему ушастому сокровищу.       — Макс, ну у меня уже всё готово! — выпалил Френсис, едва они со Стальфоде переступили порог морга. — А! Карим, друг, сто лет не виделись! Как поживает капитан Фейергольт? Покуда не решила посвятить себя семье и хозяйству?       — Ни за что и никогда, — Карим едва заметно улыбнулся уголками рта. У него мало что могло вызвать хоть какие-то эмоции; его буйная жёнушка, очевидно, входит в этот не особо длинный список. — Она бы за одно такое предположение угостила тебя хорошей затрещиной.       — И правильно бы сделала!..       Осаживать дорвавшихся до общения сопляков Макс не стал. Пусть себе трещат, а он пока поглядит, что тут Френсис наготовил.       При всём своём распиздяйстве, Френсис парень умный и старательный. Макс придирчиво оглядел защитный круг возле секционного стола и остался доволен. Белобрысый трепач без единой ошибки проделал довольно большую и трудоемкую работу; при этом завершать защиту не стал, понимая, что Макс захочет доделать сам.       Этим он и занялся.       Завершив круг, Макс залечил рану на запястье и невольно поморщился — предстояло пролить ещё немало крови, даром что от жертвоприношений их избавит присутствие Стальфоде. Взгляд невольно метнулся к безжизненно-серому лицу покойного Дарси Уэллса, но в холодном освещении морга то пугающее сходство с его шельмой несколько притупилось. И слава Хладной.       Дарси был самым свежим трупом из всех имеющихся. И самым целым — мозг ему, как и Айдис, удалили через ноздри, зато язык остался на месте. Нет, дух — это не зомби, может болтать и без мозгов, и без языка… но так всё же попроще. И за возможность использовать Дарси в воззвании к духу тоже пришлось благодарить Мюррея. Самому Максу родители несчастного парнишки отказали наотрез, особенно когда услышали честное предупреждение — тело сына они после этого не получат. Когда он попытался настоять на своём (и едва не схлопотал по физиономии от папаши Уэллса, явно тронувшегося умом с горя), Френсис просто схватил своего начальника под локоть и вытолкал на крыльцо с напутствием: «Блядь, Макс, ты проветрись давай, я лучше сам!» А двадцать минут спустя вышел из дома уже с письменным отказом от тела.       Ну что поделать, общение с роднёй погибших никогда не было сильной стороной Макса. Тут Френсис уже сейчас был на голову выше.       — Что, Мюррей, ты ещё здесь? — проворчал он, отступив к сержанту и давая Кариму нанести дополнительный внешний круг. В таком деле никакая страховка лишней не будет.       — Шутишь, шеф? — выпалил Френсис, почему-то заговорщицки понизив голос. — Когда я ещё такое увижу? Ну, разве что когда сам коммандером буду!       Макс скептически хмыкнул.       — А ты в себе уверен, я погляжу.       — А как же!       Покончив с возведением защиты, Карим переступил границу внешнего круга и приглашающе кивнул. Деловито бросив Мюррею: «Стой и пиши на кристалл. Сунешься к нам — я тебе башку оторву», Макс тоже миновал первый кровавый рубеж. А затем и второй. Он хотел задать вопросы и получить ответы — значит, его место у стола, рядом с телом.       И он знал, чего это ему будет стоить.       — Дух Дарси Уэллса, Избранник Госпожи требует от тебя ответов, — голос Стальфоде, неожиданно звучный и властный, разнёсся по помещению. — Дарси Уэллс, восстань! Восстань и служи Избраннику!       По крайней мере дюжину раз Карим повторил свои требования. И с каждым разом морг всё больше наполняла его сила — ленивая, тягучая и вроде не злая, но всё равно такая же смертоносная, как и у прочих некросов.       Явление духа Макс ощутил нутром — и уже затем увидел, как лицо трупа легонько подёрнулось тленом, как холмы туманом. Дух не сразу дал о себе знать: первым делом эти твари, очутившись в клетке из чужой крови и мёртвой плоти, лихорадочно ищут лазейки.       Лазеек не было. Дух понимал: мёртвая плоть — лучше, чем совсем никакая. Чтобы задержаться здесь подольше, духу пришлось снизойти до воззвавших к нему.       — Дай мне напиться.       Язык Дарси Уэллсу оказался без надобности — жуткий низкий голос, лишённый малейшего тепла и человечности, будто шёл из опустевшей, залатанной некромантами грудины зомби. Хотя зомби это можно назвать с большой натяжкой. Зомби тупы и послушны; дух своеволен, коварен и ненавидит всё живое — просто потому что оно живое, а он нет.       — Дай напиться.       Макс чуть скривился, однако тут же достал нож, закатал рукав и резанул — глубоко и больно, открывая вену. Кровь полилась в открытый рот, замедлила разложение; ледяные губы жадно присосались к ране, вызывая легкую дрожь отвращения. Наконец, словно вечность спустя, он не выдержал и отнял руку.       — Говори.       — Повелевай.       — Расскажи мне о том, кто убил тебя.       — Охотник. На зверей о двух ногах. Завлекал меня. Истязал меня. Пожирал меня, — зло зашипел дух, всё так же не шевеля мёртвыми губами — хотя тело Уэллса то и дело прошивали судороги. — Охотник. Таков же, как ты. За твоей спиной.       За его спиной были Карим и Френсис, однако Макс понимал — дух не то имеет в виду. Тупые зомби-то любят тумана нагнать, а уж добиться внятного ответа от духа — проще самому сдохнуть.       — Что это значит — таков же, как я?       — Вы избранники. И охотники, — зомби оскалил окровавленные зубы; кожа вокруг бесцветного рта уже начала ссыхаться и трескаться. Пусть труп и усилен кровью некроманта, это не сильно помогало — голодный до плоти и крови дух осушал его шустро и алчно, как пьяница бутылку. — Звери растерзали вас, и вы решили растерзать зверей. Ты остановился после той охоты. Он не может. Он не хочет.       — Я не охочусь на невинных! — рявкнул Макс, выведенный из себя недвусмысленными намеками духа — и это в присутствии двух других некромантов, понятия не имеющих о его расправе над теми зверями.       — Ты идёшь по лисьему следу, — заметил дух; в голосе его прорезалась едва слышная нотка злорадства. Или же Максу просто мерещилось. — Зря. Он тоже захочет лисью шкуру.       Очередная непонятная хрень. Какие, в Бездну, лисы? Ну да ладно, об этом можно потом поразмышлять. Сейчас некогда: труп уже вовсю ссыхается.       — Как мне его остановить?       — Лисья охота. Найди лисицу — найдёшь… охотника. Заплатишь… кровью. Гор-рько пожалееш-шь…       Больше ничего особенного от зомби-духа добиться не удалось. Тот выдал пару относительно толковых фраз, но в основном вещал про лисьи шкуры, безумного охотника и плату кровью, пока не ссохся в уродливую мумию, которую полагалось уничтожить. До Бездны раздражённый и жутко измотанный — всё же зомби выдул из него добрую пинту крови, а основной защитный круг отнял уйму сил, — Макс попросту развеял тело Дарси Уэллса щелчком пальцев.       — Ненавижу блядских духов, — сердито выдохнул он. — Хорошо хоть жертву на него не потратили.       — А мне понравилось, — заявил Френсис, но, очевидно правильно расценив выражение лица как Макса, так и Стальфоде, вроде бы равнодушное, но всё же малость брезгливое, поправился: — В смысле процесс и вот это все… Ай, не берите в голову, я просто никогда не видел, как это делают.        Макс бы вот и дальше не видел. И не участвовал тоже — внутренности сейчас будто ледяной рукой сжимало, чувство было премерзкое. Блядский дух знает, что убийца — один из его ребят, один из тех, кого он отбирал лично, споро выгоняя всяких бездарностей.       Вот же блядь.       Макс нервно потер переносицу, набросил на дверь запирающее покрепче и заглушающее на всякий случай. (Он вообще в них поднаторел в последнее время, правда, по причине куда более приятной, чем расследование дела Зверобоя). Френсис посмотрел на него вопросительно, однако смолчал. Как ни крути, а валять дурака он прекращал тут же, как только дело переходило из разряда «газетная утка» в колонку «полный пиздец».       — Вы двое, — начал Макс, облокачиваясь на металлический стол позади себя — ноги и без больной правой держали его с трудом, — единственные, кому я могу доверять. С тобой, Карим, всё ясно, а ты… В общем, если Зверобоем вдруг окажешься ты, на легкую смерть можешь не надеяться. И если этот разговор выйдет за пределы этих стен — тоже.       — Ничего так доверие, — нервно хмыкнул Френсис, но угрозой впечатлился.       — Уж какое есть. Во-первых, мне нужны все — все, Мюррей! — возможные нюансы относительно ментальных допросов внутри полиции. Убийца — кто-то из наших, и я хочу выяснить, кто это, ибо мне пиздец как надоел Зверобой и его выходки.       — Кому ж он не надоел? — вздохнул Френсис, отбросив со лба длинные волосы. — Сделаю. Но сначала ещё одну штуку проверю до конца — и, может, выйдет сузить круг подозреваемых.       Макс кивнул, решив пока не вникать в подробности. Пацан умный, если что-то задумал — либо сам разберётся, либо попросит помощи. Да и хватало покуда пищи для размышлений.       — Закончишь тут сам?       — Конечно, шеф. Ты иди пожри чего-нибудь, а ещё лучше — спать завались. Не то шельма твоя останется вдовушкой!       Ну конечно: едва воспылаешь к белобрысому поганцу чуть не отцовской любовью, он тут же ляпнет какую-нибудь херню.       — Никаких вариантов? — меланхолично поинтересовался Карим, когда они вышли из морга и направились к лестнице, ведущей прямиком в некроотдел.       — Никаких, — сокрушённо отозвался Макс. — Вернее, подозреваю сразу всех. Сам понимаешь, мы, некросы — все сплошь отморозки, склонные к жестокости и убийствам. Ну, может, кроме тебя.       Карим с лёгкой тенью недоумения на лице оглядел пустующий сейчас холл. И даже зачем-то принюхался.       — Я тоже склонен. Просто… меньше других.       — Чего ты нервный какой-то?       — Смертью пахнет, — выдохнул он, как-то подозрительно щурясь. — Ты не ждал гостей?       Макс помотал головой и продолжил путь. Карим всегда был со странностями — и почти никогда эти странности не объяснял. Да сейчас и не до них: дотащиться бы уже до кабинета и опрокинуть бокальчик-другой, чтобы удержаться на ногах.       — Похититель младенцев! — грозно возвестил Билл, едва Макс переступил порог. Несносный пацан нагло развалился в его кресле, размахивал свёрнутой в трубочку газетенкой, будто жезлом, и явно старался не захохотать в голос. — Я развожусь с тобой!       — Нет, я давно подозревал, что тебе в лучшем случае двенадцать, — лениво заметил Макс, которому вот сейчас было совсем не до статеек. — Но с младенцем уже перебор.       Но Биллу был рад, несмотря ни на что, — от одного его вида на душе сделалось как-то спокойнее. Он ведь здесь, живой и здоровый, а значит, жутковатые воспоминания о так похожем на него убитом мальчишке можно запрятать поглубже.       Он прошел к своему столу, довольно бесцеремонно вытащил Билли из своего кресла, не забыв незаметно скользнуть ладонью по его бедру (по крайней мере, он надеялся, что незаметно), уселся с тяжелым вздохом и тут же закурил, прикрывая глаза.       Как же он устал, о боги и богини.       — Билл — Карим, Карим — Билл. Знакомьтесь, детки, я пока сделаю вид, что ещё жив.       — Боги, Макс, тобой как пол вытерли, — проворчал Билл, не скрывая беспокойства, и повернулся к Кариму. — Эй, приятель, это ты его так?..       Он не договорил: «приятель» вдруг схватил его за ворот пиджака и бесцеремонно подтащил поближе к окну, будто желая рассмотреть на свету. Билл успел метнуть на Макса беспомощно-озадаченный взгляд, прежде чем Карим испуганно выдохнул:       — Ты умираешь.       Сердце словно замерло, а страх, пробежавший по телу, оказался таким сильным, что язык онемел. Его самого будто парализовало.       — Карим… — хрипло позвал Макс, с трудом справившись с собой и с желанием прямо сейчас подтащить Билли к себе, начать осматривать, отправить к лекарям. Сделать всё что угодно, потому как любимчик Джердиса никогда и ничего не говорит просто так. — Объяснись, сделай милость.       Билл, очевидно, от объяснений тоже не отказался бы, хотя и сам испугался немало — он отцепил от себя чужие пальцы, отошел от Карима спешно, безопасным для себя местом сочтя подлокотник Максова кресла, на который опустился. И хорошо — так до него можно было дотронуться и убедиться, что прямо сейчас он точно жив.       — Он умирает, — только и смог выдавить Карим, судорожно трущий виски, — смертью пахнет. Я за двадцать ярдов почуял.       Тут Билл наконец-то отмер.       — Э-э… нет, — выдал он, нервно взъерошив волосы. — Точно нет. Я бы знал. И целитель мой тоже знал бы, он меня латал недавно.       — Целитель? Ты болеешь? Или с тобой что-то произошло?       — Ну… вроде того. Чуть не убился, хм, случайно.       — Случайно? — переспросил Макс с изумленным раздражением. — Ты случайно провесил портал через всю Империю, маленький монстр?       — Ой, всё! Я за пару дней до того уже разок чуть не скончался, потому что ты никак башку не долечишь!       А вот это было подло упоминать. Хоть и чистая правда.       — Так ты недавно чуть не умер. Дважды, — проговорил Стальфоде полуутвердительно. — В таком случае… прошу прощения. Быть может, я ошибся. Хорошо, если я ошибся. Но у целителя лучше провериться снова.       — Да проверюсь я! — уже почти сердито воскликнул Билл. — Всё равно собирался. Чувак, ты пиздец стрёмный, хорош жути нагонять!       Снова извинившись и схватившись за голову, Карим спешно попрощался и едва не бегом вылетел за дверь. Только и оставалось, что проводить его озадаченным взглядом.       — Он у вас всегда такой… хм… — Билл покрутил пальцем у виска, — странный?       — Большую часть времени, — Макс потянулся к кристаллу связи. — Пару секунд, и я твой. Ну, то, что от меня осталось. Френсис, проводи Стальфоде. Наш спирит не в себе.       Мюррей отозвался коротким «сделаю», к спокойствию Макса. Он привык заботиться о своих людях, а Карим всегда вызывал желание именно позаботиться — уж больно малахольный и не от мира сего. Хорошо, что у него есть девица Фейергольт. Макс лично знал Эстер весьма отдаленно, но вот с её матерью и сестрой Элси, бывало, пересекался. Три рыжие бестии о своём некромантском родственничке позаботятся лучше всего Темного Круга.       — Запри дверь, я что-то не в состоянии, — попросил Макс, перетягивая Билли на свои колени. Он сейчас не был способен ни на что, но после откровений Карима испытывал непреодолимое желание почувствовать его рядом. Живым и теплым.       — Эй, коммандер, полегче, я как-то не по некрофилии, — пробормотал Билл, но дверь послушно запер, легко взмахнув длинными пальцами.        Макс на это фыркнул, погладил его по спине и бедру.       — Я тоже. Просто посидим и пойдём домой. Закажешь нам поесть?       — Уже. Вот как чувствовал же! Бесите, блядские некроманты, одни проблемы от вас!       — Ой, не говори…