Лисья охота

      Билл был рядом. Горячий, нежный и такой непозволительно юный, что Максу снова стало стыдно. Немного, не как в начале их странных отношений, но всё же — между ними ведь полвека разницы, разные взгляды на жизнь, да много всего, если подумать. У Билли вся жизнь впереди, у Макса… ну да, тоже впереди, спасибо магии. Но и тараканов в его коммандерской башке столько, что уже и не вытравить. И проблем, но с ними разобраться как раз таки проще. Даже с гребаным Зверобоем!       Зверобой — один из его ребят. За его спиной… вероятно, Бёрк или Бэйли, второй и третий некроманты Синтара — те, кому он доверял безоговорочно. Те, кому достаточно опыта, квалификации и способностей, чтобы не оставить улик, не дать поводов для ментального допроса. А без него в подозреваемых сам Макс, которому тоже достаёт и квалификации, и опыта — в том числе и в убийстве оборотней. Чем пора бы поделиться с Билли, к сожалению.       Макс поморщился и, прежде чем будить и пускаться в неприятные разговоры, потянулся к его шее, беззащитно открытой, поцеловал за ухом. Погладил твердый живот и так удобно перекинутую через его бедро ногу.       — Доброе утро, — проговорил он, когда Билл лениво приоткрыл один глаз и тут же закрыл, явно не желая просыпаться. — Эй, детка, нам нужно поговорить.       — Тебе нужно, — промямлил Билл, крепче обняв подушку. — Мне в такую ебучую рань нужны только котики и кроватка.       Персик, устроившийся у его головы, согласно зевнул и вытянул у него на лохматой макушке все четыре лапки, навевая аппетитные мысли о куриных ножках. Ну или о кроличьих, тоже ничего так.       Мелькнула крамольная мыслишка оставить весь свой зверинец в покое. (Ещё бы она не мелькнула — устроившийся чуть выше у изголовья Бэзил сам глянул на Макса как на завтрак.) Но увы, поговорить впрямь необходимо.       — Билли… — Макс вздохнул, придвинулся ближе, чтобы коснуться его губ, припухших со сна, ярких и теплых. Красивый, боги, какой же он красивый, сейчас и вообще всегда. И сказал то, что чувствовал, впервые за долгое время заставив себя перестать быть коммандером: — Я скучал по тебе.       — В своей постели? — сонно фыркнул Билл, утыкаясь ему в шею, обхватывая длинными руками.       — В своей жизни, Билл.       Билл молчал довольно долго, и даже мелькнула мысль, что он снова отрубился.       — Я тоже скучал, — наконец выдохнул он, чуть крепче стиснув руки. Явно осторожничал, не обвыкся ещё с новой силой. — Только вот не думал, что ты захочешь меня видеть. Не после… такого.       — Что за глупости? — возмутился было Макс. И осекся, поняв, что соврет, если скажет, что такая мыслишка не посетила его многоумную голову.       Ему было страшно. Не от Билли, он был слишком красив и слишком трогателен в своем новом облике. Как его бояться, когда хотелось погладить, запустить пальцы в рыжую шерсть, усадить на диван рядом с котами и ждать, пока ему станет легче? А вот за него — да. Жутко страшно, настолько, что магия рвалась наружу, грозя выйти из-под давно ставшего железным контроля.       Макс не хотел этого. Всё бы отдал, чтобы двух ночей — этой и той, когда Билл стал свидетелем его срыва, — не было никогда. Из них двоих кто-то должен быть сильным и взрослым. Кто-то один должен заботиться о другом. Макс бы и позаботился, больше всего на свете желая быть рядом, когда Билли снова станет… собой; объяснил бы, что не нужно было сопротивляться, он бы всё равно его принял — в любой форме, с любой, мать её так, шерстью, с зубами и когтями.       Одно «но»: он грёбаный коммандер некроотдела, а на улицах всё ещё разгуливает свободный и наверняка довольный собой Зверобой, убивший очередную девчонку. Похожую на его Билли, с такими же красновато-каштановыми волосами. Милую, безобидную и не заслужившую такой смерти.       — Мне нужно было уйти, — силясь не поморщиться в отвращении, отозвался Макс. Поправил упавшую на лоб рыжеватую челку, коснулся пальцами скулы, невесомо огладив. — Я хотел тебя видеть. Не буду врать, я не в восторге, но ты важнее, Билл, — и добавил, припомнив огромный пушистый хвост: — Из тебя получилась очень красивая лиса.       — Воротник никчёмный из меня получился! — огрызнулся Билл до крайности возмущенно. Но тут же невесело фыркнул, глядя куда-то сквозь него и нервно сжимая кулаки. — Макс, прости, я… зря я ушёл, да? Зря. Просто в голове была такая каша, и тебя тогда не было, ты ушёл, и я подумал… в общем, много всякой фигни подумал. И решил, что лучше мне валить подальше да пугать птичек в зачарованном лесу.       — Так и знал, что ты там, — усмехнулся Макс, без всякого намека провел ладонью по бедру. Билли, правда, всё же выдохнул в ответ на это, на мгновение прикрыл глаза и придвинулся чуть ближе. — Нужно было забрать тебя ещё оттуда. Но не вздумай сбегать снова, хорошо? Тем более пока… — он замялся, не желая сейчас говорить про Зверобоя. Не то место, не то время, и Билли не тот, кому хочется рассказывать о своей работе.       Придётся, учитывая предупреждения призрака о лисе и охоте — нужно быть идиотом, чтобы не понять намека, а Макс идиотом не был.       — Ты о Зверобое? — Билл едва заметно передернул плечами. — Ты думаешь, он придёт за мной?       — Даже думать не хочу. Я знаю, кто это. — На него посмотрели удивленно и, к превеликому ужасу, с нескрываемым интересом. — Точнее, догадываюсь. Вариантов не так много, Билли. И поэтому я очень, очень тебя прошу — будь осторожнее. Не выходи пока из дома и… не вздумай приближаться к некроотделу. Вообще к полиции, всеми богами молю.       Билл, на удивление, послушно кивнул. Прижался губами к шее, то ли чтобы отвлечь, то ли из желания успокоить. Видят боги, сейчас Макс совсем не против. Вообще никогда не против, но прежде такие прикосновения, нежные, домашние, уютные, не были ему настолько нужны.       — Главное, чтобы это был не ты, — проговорил Билл спустя несколько минут, когда Макс всерьёз уверился, что он уснул, и собирался вылезать из постели. — Это ведь не ты?       Вроде бы в шутку и так легко, но трижды траханая Бездна, если Макс не услышал в его голосе страх и надежду.       — Не я, — и продолжил, неохотно, буквально заставляя себя: — Хотя я бы мог. И иногда даже хотел, — он отстранился, а потом и вовсе сел на постели. Обнимать Билла и говорить о том, как убивал его собратьев, казалось чудовищным. — Я не горжусь тем, что сделал тридцать лет назад. Но и не жалею. Не после того, как чуть не сдох сам, не после того, как Эва чуть не потеряла нашего ребенка. Не после того, как я чуть не убил их обоих, потому что не мог справиться с собой…       — Правильно сделал, — пожал плечами Билл, поднимаясь следом и опираясь на его плечи. Обнимая так, что ни на какую работу не хочется. И думать ни о чём другом не хочется. — Они искалечили тебя, ты их. Они заслужили. Это не делает тебя Зверобоем.       Макс горько усмехнулся, покачал головой и прижал его руки крепче к себе.       — В тот момент — делало. Если ты думаешь, будто я просто их убил, ты ошибаешься. Это было жестоко, кроваво и долго. Для них — долго. И уж поверь, с фантазией у меня ничуть не хуже, чем у Зверобоя, — он развернулся в его объятиях, посмотрел внимательно в красивое лицо, сонное, но серьезное и неприятно понимающее. Зря он так. — Так что ещё вопрос, кому из нас должно быть противнее.       — Меня не так давно за тройное убийство загребли, если ты вдруг запамятовал. Нашёл тоже моралиста, — Билл выразительно фыркнул и даже решился обнять покрепче. Оно и правильно — он, может, стал сильнее, но не так, как ему наверняка воображалось. — Пока ты не надумал сделать палантин из меня или котов — так уж и быть, я согласен любить тебя, что бы ты ни сделал. К твоему сведению, Эгертон, вот так эта хрень обычно и работает!       — Найдутся те, кто с тобой не согласятся, — заметил Макс. — Я люблю тебя, детка. И спасибо, что ты со мной.       — Я всегда с тобой, — проворчал Билл. — Вот прямо сейчас уж точно. И раз уж ты разбудил меня в такую рань, будешь отрабатывать, — Макс вопросительно приподнял бровь. — Что? Я, блин, соскучился вообще-то!       Макс тоже соскучился. Настолько, что мигом позабыл о работе, ответственности и что он, на минуточку, взрослый и сдержанный. Какая уж тут сдержанность, когда Билли смотрит так, что внутри все сжимается от любви и нежности? Только и остается, что опрокидывать его обратно на простыни, целовать разгоряченное тело, гладить бесконечные ноги.       И любить, да. Без этого он уже вообще никак.              ***              Неплохое утро вышло, если подумать. Максу понравилось — куда больше, чем собираться на работу, бросать Билла в компании котов, соскучившихся и непривычно ласковых. Они ведь тоже скучали, не по-человечески, как Макс, но всё равно заметно: вспомнить только, с каким возмущенным мяуканьем Бэзил искал Билли по всему дому, пока того не было.       Четыре дня, за которые Макс чего только не успел надумать, — а всё потому, что у кого-то слишком богатая фантазия и подозрения непонятно в чём. Хотя почему «непонятно»? В отвращении его подозревали, в нелюбви и желании избавиться. О чем, между прочим, вообще не думалось.       Да он же скучал, подери Бездна! Так безумно, что ни на какую работу идти не хотелось. И сейчас, и тем клятым утром. Да он бы и не пошёл, не вытолкай его эти драные псины, Торн и Фэрн, сопроводив ремарочками в духе: «Иди и спаси нас всех от Звероеба» и «Без тебя мы все умрем!» Макс только и смог накрыть лицо ладонью. Уж он-то не сомневался, что ни психологически, ни физически у Зверобоя не встанет на двух волчат. Тех не то что похищать надо — впору приплачивать Найри, чтобы держал их подальше от бедных маньяков.       Один из которых достал ну просто до печёнок. И от которого Макс не чаял избавиться — ну сколько можно всяким ублюдкам оставлять свои кровавые подарочки по всему Синтару? К тому же теперь в зоне риска Билл. Его Билл, дери Бездна, которого стоило бы запереть в самой высокой и недоступной башне. И ошейник нацепить, да. Эту мысль Макс, кстати, озвучил всего-то полчаса назад, на что получил возмущенный («Я, может, и блядский воротник, но никак не домашнее животное!») и вместе с тем крайне заинтересованный взгляд.       Ну допустим, Макс бы посмотрел на Билли в столь неоднозначном наряде. Строго на голое тело, ибо зачем ему вообще нужна одежда? Такого одевать — только портить.       Увы, это самое утро пришлось заканчивать. И ладно бы чем более-менее приятным… Но Максу, будучи «тыжкоммандером», пришлось покидать тёплую постель и своего, прости Хладная, парня, да прыгать через портал к Управлению, сейчас еще более мрачному, чем обычно. Ну или ему это так казалось из-за крайне хуевого предчувствия и ноющей ноги.        — Светлого дня, коммандер! — чуть ли не радостно поприветствовал его дежурный. — К вам посетители, ждут в кабинете, велели предупредить.       Грёбаные оптимисты, чтоб им всем повылазило! Учитывая, что никаких гостей он не ждал, настроение дежурного разделять не тянуло.       — Я бы не надеялся, Фокс, — бросил ему Макс. — Представились?       — Так чего представляться, — пожал тот плечами и понизил голос до шепота: — Сам лорд-менталист. Тьфу, то есть лорд Фалько. Я уж и забыл, как от него в дрожь берет…       «Это ты ещё мелкого Лейернхарта не видел», — собирался было возразить Макс, но передумал. Вот ещё, рассказывать всем и каждому, какое впечатление на него, взрослого некроманта, производит малолетний ублюдок покойника Эдриана. Силищи целая прорва, да такая темная, что каждый второй некрос обзавидуется. Ну, кроме Макнейра, пожалуй, того ничем не проберешь. И непонятно — то ли из-за магии, то ли из-за мании величия, с какой только на императорском троне заседать.       Вообще, никого кроме совсем уж малолетних пацанов, Уилл не пугал. Добрый малый, этот Вилмар, хоть и пройдоха тот еще — иначе на своем посту при живом-то Дорихе и прочих высокородных лордах не удержался бы. И честно говоря, Макс даже рад его визиту, хоть и понятно, что просто так Фалько свою жопу из столички бы не притащил. (Некроотдел — не внезапно отысканный сынок Лейернхарта, ради которого можно торчать в зачарованном лесу круглыми сутками). Если кто и в состоянии раскрыть любой заговор и влезть в какие угодно мозги, то только он. Ну или Себастьян, когда повзрослеет и научится не только выпендриваться, но еще и тихо делать дело.        — Уилл! — возвестил Макс, едва переступив порог своего кабинета. — Какими судьбами? Никак соскучился?       Лорд-менталист, самым наглым образом развалившийся в его кресле (и попивающий его же, между прочим, виски), с кислой рожей созерцал лежащую перед ним неаккуратную стопку бумаг. Впрочем, заслышав голос Макса, он тут же вскинул голову и расплылся в гаденькой многообещающей усмешке — засранцу Себастьяну ещё учиться и учиться строить такие морды.       — А как же, Эгертон! Дай-ка, думаю, загляну на чашечку вискаря, погляжу, как тут поживает наша западная столица, — Уилл картинно развел руками и тут же в явном раздражении хлопнул ладонью по бумагам. — Курятник твой будем чистить, а то развели тут, понимаешь, Элрисса знает что! Вот у меня, блядь, дел других нет, кроме как всяких звероёбов ловить!       — А разве есть? — удивленно поинтересовался Макс, усаживаясь в кресло напротив и призывая бокал и бутылку к себе. Раз уж выгнали из родного кресла, не стоит отказывать себе в прочем комфорте. — В ваших гадюшниках помереть со скуки можно. То ли дело некроотдел — то бешеные личи, то маньяки…       — Поверь, Макс, демонское посольство может попить крови почище любого маньяка, — поморщившись, недовольно поведал Фалько. — Значит, ношусь я с этими дикарями — ах, простите, лордами Инферно! — а тут ты со своими охотничками. И писака твоя… Статья, может, херня херней, да только вопрос о твоём отстранении всё равно встал. Мне, естественно, такой расклад не на руку. Здесь и с тобой-то дурдом, а без тебя так вообще всё в Бездну покатится.       Он допил виски и мельком оглядел новый листок бумаги, возникший из ниоткуда и плюхнувшийся поверх стопки.       — Ну и племянничек ещё мозги сожрал, мол, Зверобой там по некроотделу шастает, хочет пустить на воротник моего друга, и я с тобой тогда не играю… Пришлось демонов скинуть на Дориха и малышку Нэйти, и им же хуже, кстати. Демонам то бишь… Короче, мои ребятки шерстят твоих, а я тобой займусь. Потом. Лень пока. Ясен хрен, ты не маньяк, — Фалько пожал плечами, будто извиняясь, и мимоходом сцапал уже ополовиненную бутылку, — но протокол есть протокол, знаешь ли.       — Знаю, — кивнул Макс. — Можешь хоть сейчас проверять и записи по стенам развешивать, мне скрывать нечего. А племянничка своего лиши сладкого — опоздал он с выводами, про Зверобоя я и без его лейернхартовской морды знаю. Только не знаю, кто именно, а в хранилище улик как в головах студентов — пусто и звенит, — он задумался, решая, озвучивать ли свои подозрения. И мотнул головой — Зверобой ему не друг, кем бы ни оказался. — Мои это. Либо Бёрк, либо Бэйли. За спиной моей, прямо как блядский дух завещал.       — Стоит ли верить нежити? Тот же Кай убежден, что ей напакостить важнее, а не правду сказать, — с сомнением протянул Уилл. — Так или иначе, заместителей твоих первым делом проверили. Бэйли чист как снежок, с Бёрком… сложно. В смысле, на лжи вроде не попался, но нервничал сильно. Хотя тоже не факт, может, просто растерялся. Не каждый ж день его в серийных убийствах подозревают… В любом случае, если стандартная процедура ничего не даст, то к завтрашнему вечеру я уже получу разрешение на глубокое сканирование. Перепроверю Бёрка, а заодно и всех, чьи результаты не внушают доверия.       — А что, таких много?       Он провёл пальцем по краю бумажной стопки, листы в которой всё множились.       — С дюжину наберется. И попробуй разбери, кто и впрямь натворил что-то серьезное, а кто просто балуется дурманами и боится, что узнают да с работы попрут. Моя б воля, я бы сразу глубокое сканирование провёл, так поди ж ты — не положено. Мы, видишь ли, либеральное государство!       — Что, Константин снова за своё?       — А то ж! Наш Коста вконец помешался на гуманизме и правах человека; у Дориха там рука от светлого канцлерского чела не отлипает… Славься, с-сука, император. Спровадить бы его на пенсию уже, а? И быстренько короновать принцессу. Астория — чудесная девушка и прекрасно знает, когда нужно отложить пряничек и взяться за кнут.       — Ты, старый хрен, в застенок не загремишь за такие речи? — ухмыльнулся Макс. Хотя, видят боги, было не до веселья.       — Знаешь, Рани это вряд ли понравится, — кротко потупился грозный лорд-менталист. — А когда моей жене что-то не нравится, следует прятаться в уголок и в ужасе дрожать. Если хочешь жить, конечно. И вообще — ну куда они там без меня? Себастьяна ещё учить не переучить. Хотя он и сейчас неплохо справляется, это да. Достойный сын своего папаши, просто живая копия. По дворцу шастает всего дважды в неделю, а канцелярия уже натурально вешается.       Вот уж в чём Макс никогда не сомневался, так это в прыти мелкого лорда Лейернхарта. Ну да не о нём сейчас речь.       А о его подчиненных, чтоб им до смерти пенсии не видать. Впрочем, один точно не увидит: за высокую кухню из оборотничьих потрохов Зверобою светит смертная казнь. При сопротивлении — сразу на месте. И Макс, честно признать, был бы рад эту самую казнь осуществить. Не из особо благородных побуждений — никто не унижал его так, как Зверобой. Хозяйничает в его городе, будто ему тут место, торчит под самым носом. Ещё и угрожает его Билли, если припомнить сказочки того самого духа. Лисья шкура, лисий след… И вроде бы ничего общего, да только как всё складненько, Бездна подери!       Макс даже потянулся было к амулету, отправить сообщение Билли — напомнить, чтобы не связывался с некросами из его отдела, да вообще ни с какими, раз уж на то пошло. И передумал только в последний момент, глянув на ухмыляющегося Фалько.       — Что, по зазнобе своей соскучился? Как там было? «Пятнадцатилетний подросток, совращенный потенциальным маньяком…»       — Ему двадцать шесть. И кто бы выделывался, Уилл! Сколько там Рани было, когда ты вышел за неё замуж?       — Аж на четыре года больше, к твоему сведению! — охотно ответили ему. Тот факт, что в их с Рангрид звёздной паре «вышел замуж» именно Уилл, сомнению не подвергался. — Ладно, Эгертон. Кости начальству перемыли, за родню потрепались, молодыми любовниками померились… галочки в мысленном списке можно поставить. Теперь за работу или ещё по бокальчику?       — Ну если высокое начальство разрешает, так чего ж не выпить, — хмыкнул Макс, ту же принимаясь разливать виски по бокалам. Хорошо иметь собственный кабинет, все-таки, а то как вспомнишь те «счастливые» времена бытности рядовым или даже сержантом. Жуть, а не времечко.       Виски пошел хорошо, согрев внутренности, заставив снова (да сколько же можно?!) припомнить горячего, словно печка, Билла, способного согреть его некромантскую шкуру в любом из смыслов. Хорошо с ним. Так хорошо, как никогда в его жизни и не было.        – Вот теперь можно и поработать. Разумеется, если это не повлияет на твою проверку меня. А то напишешь под градусом всякого, сам побегу Джердису сдаваться и в Круг проситься.       — Эгертон, при всем уважении, твою черепушку я могу расковырять даже во сне. Да что там — даже после пьянки с Альфардом!       — Ты всегда можешь попробовать, — возразил Макс, но все блоки послушно опустил, позволяя Уиллу беспрепятственно проникнуть в его голову. Всё равно там ничего интересного, ну, кроме его развлечений с Билли.       «Прекратить думать о Билли», — велел он себе.       И тут же понял, что как раз это единственное, чего он сделать никак не сможет. Да и похер – ему стесняться нечего и некого.       — Бездна, да лучше б вы все так родину любили! — проворчал Уилл, страдальчески кривясь.       Ну или почти некого. Еще бы до этого было хоть какое-то дело.