***
– Независимо от того, куда вы направитесь, – сказал преподобный, прощаясь с ним на ступеньках, по которым прихожане поднимались к утренней службе, – ищите церковь. Там всегда найдутся отзывчивые люди, готовые помочь вам в трудную минуту. Так он и сделал, как только поезд прибыл в Оксфорд. Удача привела его в церковный приют, где мужчинам, попавшим в трудную ситуацию, предлагали стол и кров. В простом помещении было оборудовано несколько коек, небольшая кухня и комната, где можно помыться, но люди, которые там работали, были очень добры, и Джейми был бесконечно благодарен, что спит не на улицах, так как у него не было пледа, и не на мягком вереске. Джейми заметил, что большинство посетителей появлялось в гораздо худшем состоянии, чем он: большинство из них боролось с разрушительным пьянством и прочими ужасами. Каждый день он бросал монету в ящик для милостыни, чтобы после него какой-нибудь несчастный мог найти здесь передышку и получить такое же гостеприимство, оказываемое всем и каждому. Здесь не только поддержали его основные потребности, но также помогли лучше приспособиться к реалиям 1950 года. В большинстве случаев он умудрялся как-то объяснить своё «странное» поведение. К примеру, разевая рот и глаза при виде всяких потрясающих штучек и излишеств, доступных любому в эту эпоху, говорил, что вырос на отдалённом шотландском острове, далеко от городов, теле-видения, вэнов и т.п. Он мрачно, хотя и не без ехидства, отметил, что британцы с готовностью принимали его шотландское происхождение (неважно, с острова или нет), как совершенно разумное объяснение его ничтожных знаний о современном мире. Одна из рядовых работниц, кругленькая женщина со щеками, как яблочки, которая помогала подавать завтрак, утверждала, неистово краснея, благослови Бог её милое сердце, что он не должен звать её «мистрис», ни кланяться женщинам при каждой встрече. – Как бы ни было это лестно, мистер Малкольм, женщины чувствуют себя несколько неудобно от чрезмерного проявления галантности… Словно вы ищете более чем дружеского внимания от них, понимаете? В другой раз, ободрённая искренней благодарностью Джейми за совет, она посоветовала ему принимать ванну в конце дня. «Каждого дня!» – твердила она. Джейми считал это абсолютно бесполезным, но горячая вода и мыло были, очевидно, в нескончаемом избытке, и он не мог отрицать удовольствия от регулярного мытья. «Неудивительно, что Клэр всегда говорила об этих ваннах», – не раз подумал он с внезапной болью, пробегая пальцами по мягкому шёлку своих волос. Эти самые волосы были вынуждены очень хорошо приспособиться к 1950 году. В тот же день добровольный парикмахер, – слово со временем очевидно поменяло значение, теперь обозначая человека, который занимается причёсками людей, – охотно подстриг волосы до «респектабельной» длины, показав Джейми, как расчёской разделить их на пробор и прилизать назад с помадой. Джейми вначале отказывался от последнего, но смиренно подставил голову под ножницы. «Мои локоны не доходят до ушей – думал он, – я выгляжу прямо как новорождённый ребенок». Этот эффект, слишком сильно на его взгляд, закрепило липкое вещество, намазанное ему на макушку. «Да, – подтвердил он, видя итог в зеркале, – детёныш павлина, ещё мокрый от яйца». Однако он не мог не согласиться, что этот стиль делает его больше похожим на джентльменов, проходящих по улицам в костюмах и шляпах. Джейми пока не осмеливался потратиться на такую одежду для себя, но в своих мечтах о новой встрече с Клэр он всегда срывал с головы подобную тёмную шляпу, чтобы как подобает поцеловать любимую. Хотела бы она увидеть его таким, одетым по обычаю её времени? Он всегда сразу отметал такие мысли. «Ты здесь, парень, только чтобы снова увидеть её, узнать о её благополучии – её и ребёнка». Однако… сны приходили сами по себе, независимо от его более благородных намерений. Каждый день, казалось, приносил новые трудности, к которым он должен был адаптироваться, совершая новые неверные шаги, о которых он не догадывался. Он совершенно по-другому оценил успешную ассимиляцию Клэр в его собственном времени. Он размышлял, что труднее: человеку восемнадцатого столетия адаптироваться в двадцатом или наоборот? Он не мог сказать наверняка. В любом случае, общество 1950 года было менее регламентировано. Молодые женщины в общественных местах ходили без головных уборов с молодыми людьми (пили напитки вместе за столом в ресторанах); юбки были, конечно, короче, и контраст между слоями общества казался совсем не таким резким. Но в других вопросах этот век был гораздо сложнее и требовательнее, по крайней мере по сравнению с простыми горскими способами. Ожидания здесь касались подходящего платья, например, было, по-видимому, очень важно, в чём ходить в приличном обществе. Шокирующее изобилие продовольственных магазинов, постоянно меняющаяся мода на одежду (казалось, с каждым сезоном покупается новая); правила относительно того, что можно и что нельзя носить после шести часов вечера; сам принцип ношения часов на руке, чтобы в любой момент посмотреть, который час. В этом 1950 год иногда напоминал Джейми Версальский двор, управляемый подробным кодексом, знание которого было одновременно священным и потрясающе трудно достижимым, системой, предназначенной, чтобы отделить зёрна от плевел. В целом, однако, это его не волновало. Он с нетерпением узнавал о новых приспособлениях, которые могли бы помочь ему (большие фургоны, называемые авто-бусы, были особенно полезны, чтобы добраться до места), и просто игнорировал бесполезные. Если прохожие странно смотрели на него, он ничего не мог с этим поделать. Если он время от времени выглядел невежественным дураком, ну что ж! Он работал, ел, спал. И ждал. Ничто, кроме того, что могло помочь ему найти Клэр, просто не имело значения.***
Джейми поравнялся со своим начальником и лихо заломил свою фуражку: «От меня что-нибудь понадобится, мистер Пирс?» Мистер Пирс на целую голову был ниже Джейми, плотный, он привык к жизни на воздухе, что вызвало уважение Джейми, но было очень редким в этом времени. Пирс-то и обнаружил Джейми несколько недель назад на университетском дворе. Джейми увидел мужчину, ворочающего тяжёлый ящик, и поспешил на помощь. В ответ тот, чрезвычайно благодарный, предложил ему временную работу, пока его помощник садовник находился в продолжительном отпуске («Нервы», – по секрету сообщил Пирс). Благодаря рекомендательному письму преподобного и замолвленному Пирсом словечку, Джейми удалось получить место, после заполнения анкеты, фото-графирования (было удивительно видеть своё изображение, столь точно переданное) и получения комплекта формы, которую можно было принять за форму охранника. Джейми наслаждался работой – обрезкой изгородей, перевозкой, посадкой, заботой о растениях и т.п. во многих колледжах Оксфорда, снова наслаждаясь ощущением быть полезным и сильным. Больше, чем он когда-либо мог себе представить, ему нравилась возможность купить еду в маленьких магазинчиках на собственную заработную плату – немаленький подвиг в этом новом мире, полностью лишённом как игрушечного, так и настоящего оружия. В конце дня Пирс держал поддон с цветами и глядел на Джейми, прищурившись от солнца. – Мне неловко просить вас об этом так близко к концу вашей смены, Малькольм, но будьте любезны, оставьте это напротив кабинета профессора Дорниш. Она позвонила и сказала, что направляется домой, но хочет немного свежих цветов себе на окна и первым делом с утра будет их сажать. Джейми почувствовал небольшой прилив гордости, обнаружив, что понимает каждое слово без переспрашивания. Смена – время, в которое человек должен работать. Позвонила – послала сообщение, используя теле-фон. Его знания греческого и латыни здорово помогали ему расшифровывать современные слова. Теле – далеко, фон – звук. Звук издалека – достаточно легко. «Если бы не их проклятая привычка сокращать слова, – не в первый раз отметил он, – я мог бы быстрее войти в курс дела». Джейми взял у мистера Пирса поднос с анютиными глазками. – С удовольствием, сэр. В каком здании я найду профессора Дорниш? – Атчисон-холл, третий этаж. Атчисон. Он покраснел? Или побледнел? Неужели Пирс увидел ожесточение, вспыхнувшее в Джейми при этом слове? Конечно, нет: мужчина уже уходил в противоположном направлении, жизнерадостно бросив через плечо: «Сердечно благодарю вас, Малкольм, несомненно, вы мне очень помогли!» «Атчисон-холл, – повторял мысленно Джейми, механически шагая. – Исторический факультет». Хотя Джейми убедился на следующий же день в Оксфорде, кем был на самом деле Фрэнк Рэндалл, в настоящее время работающий в университете, он всё ещё боялся спросить, где найти этого мужчину. За это, по правде говоря, Джейми стыдился самого себя. Это было не похоже на него – отлынивать от своей задачи, но как бы осторожен он ни был, втайне боялся того, что узнает насчёт Рэндалла, – хорошее или плохое. «Завтра, – твердил он себе, – я начну спрашивать, чтобы узнать, каков он по натуре, как поживают миссис Рэндалл и какие-то их дети». Потом, когда пришёл новый день, снова – «завтра». Теперь обстоятельства подталкивали его к действиям, и, чем дольше он медлил, – всё к более решительным. Он не мечтал войти в сферу мужчины. «Смелее!» – упрекал он себя, поднимаясь по лестнице Атчисон-холла: в такой поздний час мужчина явно должен был закончить работу и уйти. Джейми читал на закрытых дверях таблички с именами, ища профессора Дорниш. В первом крыле не нашёл. Он попытал счастья во втором. «Лиллиуайт… Холмс… Райланд… Доктор Фрэнк У. Рэндалл. Боже!» Джейми шагнул поближе, будто желая отыскать более глубокий смысл в выгравированных буквах. Он провёл по ним пальцем. «Значит, он здесь; тот засранец, который…» Вдруг латунная пластина прилетела в него вместе с остальной частью чрезвычайно тяжелой деревянной двери, стукнув в лоб и отбросив на пол. Он застонал и схватился за голову. Болезненный возглас раздался по другую сторону двери, и Джейми увидел мужскую ногу. – Господи, я дико извиняюсь, сэр! – отрывисто прозвучал голос с академическим акцентом. Судя по тону, извинения были искренними. Мужчина склонился над Джейми. – Как неловко с моей стороны. Я понятия не имел… Джейми вскочил и должен был закусить губу, чтобы не закричать при виде Чёрного Джека Рэндалла, в тёмном костюме и со шляпой в руке, который злобно смотрел ему в лицо. «Нет, вовсе не злобно, – поправил себя Джейми, когда прошёл первоначальный шок, и глубоко подышал, чтобы успокоиться. – Просто опустил глаза, озабоченно и по-доброму. И не Джек Рэндалл». – Вы в порядке, сэр? – спрашивал мужчина, протягивая руку, чтобы помочь Джейми подняться. – Вы ушиблись? Джейми резко отшатнулся от протянутой руки: он поклялся, что даже в аду не позволил бы Рэндаллу снова дотрагиваться до него, однако поднялся на ноги, пытаясь сделать вид, что держит себя в руках. – О, нет… не ушибся, просто и-испугался, вот и всё. Спасибо вам большое, – выдавил он. Рэндалл просветлел. – О, шотландец? Одна из моих тем – Шотландия! Можно узнать, из какой вы части страны? – О, о… а… – замялся Джейми на минуту, отвлёкшись при виде золотого обручального кольца на руке мужчины, чёрт возьми его, проклятого! – С крошечного островка у побережья северной части нагорья. Не думаю, что вы знаете его, – ответил он. Желая отвлечься от мысленного образа этого человека в постели с собственной женой, Джейми нагнулся, отряхивая потёртые штаны. Рэндалл улыбнулся: – Вы удивитесь: я сделал карьеру, изучая эту местность. В любом случае, – сказал он, указывая на кабинет, – вы не зайдёте, чтобы присоединиться ко мне за стаканчиком? Небольшое возмещение за удар по голове. В брюхе у Джейми от беспокойства начало бурлить ещё сильнее. Холодный пот стекал у него по лбу. – О, я не могу… Мне нужно отнести это в кабинет профессора Дорниш, и… – О, какая удача, это следующая дверь! Здесь. Он решительно взял поднос из рук Джейми и поставил его у соседней двери. – Готово. Теперь как насчёт выпивки? – Это… это очень любезно с вашей стороны… – забормотал Джейми, пятясь к лестнице, – к-конечно, но… – Я настаиваю, – сказал тот с жаром, глядя в лицо Джейми. – Пожалуйста, присоединитесь ко мне, мистер…? «Этого ты и хотел. Найти его, чтобы отыскать их. Это твой шанс. Давай, чёрт тебя побери!» – М-малькольм, – сказал Джейми, автоматически отставляя ногу и запинаясь. – Александр Малкольм, к-к вашим услугам, сэр. Рэндалл негромко хохотнул, приветливо отвечая: «Фрэнк Рэндалл», – слегка эксцентрично, но нисколько не насмехаясь, кивнул в свою очередь. – Рад услужить вам и вашей семье, конечно. «Я искренне надеюсь, что случай представится, дружище». Джейми позволил завести себя в кабинет. Это было небольшое, но хорошо обставленное помещение, с документами в рамочках на стенах и с ярусами полок. Джейми быстро обвёл его глазами, пока Рэндалл закрывал дверь и вешал пальто и шляпу. Джейми раньше бывал в других кабинетах Оксфорда и заметил, что люди любят хранить семейные фото-графии на рабочем месте. Ни одного фото Клэр он не увидел, хотя на письменном столе было несколько рамочек. Боже… вдруг на одной – ребёнок? – Довольно странная форма приветствия, – произнёс Рэндалл, отрывая глаза от пристального взгляда Джейми и наливая в два стакана из хрустального графина. – В Хайленде до сих пор используются такие архаические фразы? Это, несомненно, очаровательно, – добавил он, тепло улыбаясь и приглашая Джейми к паре кресел с коричневой кожей у окна. – О… т-только в некоторых местах, – рассеянно промямлил Джейми. Усевшись, он не мог перестать коситься на мужчину. Нет, он не так похож на Чёрного Джека, как показалось на первый взгляд… Но сходство было чётким. Те же самые тонкие черты. Тот же цвет глаз и уровень лба. Да, замечательное сходство. Достаточное для того, чтобы, подумав, что он смеет этими руками касаться ребёнка, ощутить жестокий спазм в животе, как бы ни был гнев несправедлив. Клэр любила этого мужчину… может, нынче любит опять. – Итак, что привело хайлендера в Оксфордшир, мистер Малкольм? – спросил Рэндалл, протягивая Джейми стакан и усаживаясь в другое кресло. – Просто… проезжал мимо… Временно остановился у садовника, пока… выбираю следующий шаг. Джейми взял стакан и изучающе понюхал. Виски. Хороший виски. Он в один присест проглотил половину, его руки сильно тряслись. «Боже, дай мне силы». – А, да, Пирс. Хороший парень. Ну, сейчас подходящее время, чтобы возиться в саду, – сказал мужчина. Он смотрел как добрый друг, а сам потягивал из стакана. – Я всегда любил Оксфорд весной. Прекрасно видеть, как гуляет народ. Семьи иногда приходят с детьми покормить уток. Семьи. Сердце Джейми словно сжала ледяная рука. Что если у них ребёнок? Ещё один ребёнок? Мысль прошибла его как свинец. Она никогда не будет… «В конце-то концов, Фрейзер, ты здесь не для этого. Держи себя в руках и найди способ начать. Тебе нужно только узнать, хорошо она живёт или нет». – А вы неподалёку живёте, мистер Рэндалл? – спросил он чуть громче, чем следовало, и тут же добавил, поясняя. – Я… сам сейчас во временных общежитиях и хотел бы узнать о ближайших окрестностях… Вдруг я захочу устроиться на постоянное жительство. Слабый, но всё же старт. – О, да, довольно близко, – охотно ответил Рэндалл. – Небольшая квартирка возле студенческого кампуса. Но, если у вас семья, я бы рекомендовал Гросвенор. Более новый, зелёный и тихий район. Я бы и сам хотел там иметь дом, но не могу позволить себе такие расходы на одного себя. «"На одного себя"?!» – Но вы, несомненно, женаты, мистер Рэндалл? – ляпнул Джейми, не сдержавшись. Мужчина бросил резкий взгляд, и Джейми почувствовал, как свело от беспокойства брюхо. – Я… всего лишь увидел ваше кольцо и… и решил, что… Он замолчал, запнувшись, но чувствовал, как быстро бьётся сердце. Конечно, мужчина оговорился… – О… Рэндалл кинул туповатый взгляд на руку. – Просто я… Он замолчал. Когда он заговорил, тон его был жёстковат, а подбородок закаменел. – Я был женат… Но теперь нет. Я хочу… Но нет, она… Её нет. Я просто не могу снять это дурацкое кольцо, честно говоря. Джейми почувствовал, как земля уходит у него из-под ног, поле зрения сузилось до единственной точки, поглощаемой раздувающейся чернотой. Его дитя растит другой мужчина. Его жену, возлюбленную, – трахает другой мужчина… Он будто воочию видел эти сцены. Как бы ни были они отвратительны, он приготовился к ним. Но… стёртая камнями… или умершая в родах… Этого он никогда не позволял себе мысленно представлять – ни на мгновение! Само понятие, что мать, дитя или оба не выжили, было… «Но нет, она… её нет», – сказал Рэндалл. Печаль в голосе мужчины заставила его потерять дар речи. Джейми сжал в кармане чётки. «Молю, Боже, дай мне силы на это. Вынести это». Он заставил себя дышать, и голос его звучал как чужой. – Я не назвал вам своего полного имени, мистер Рэндалл. Моего настоящего имени. Рэндалл моргнул, удивлённый такой нелогичностью. – О? А, ну, я вовсе не… – Меня зовут Джеймс Александр Малкольм Маккензи Фрейзер. Лицо Рэндалла изменилось от неясного смущения до узнавания, сменившегося несомненным ужасом. Живот Джейми сжало от беспокойства и надежды. – Вы… вы, значит, знаете, кто я? Рэндалл встревоженно заговорил, широко раскрыв недоверчивые глаза. – Это имя, да… мне известно. Джейми выдохнул с облегчением, вцепившись в ручки кресла. Клэр рассказала Рэндаллу о нём… Она прошла через камни живой. У него словно камень с души свалился. «Благодарю тебя, Господи». Однако это только одна забота. – Но вы… Рэндалл изучал его, выпрямившись, словно аршин проглотил. – Она сказала… что вы… умерли. Джейми сглотнул. – У неё была веская причина так думать… Но я, однако, выжил. Бог свидетель, я не хотел, но… – Понятно. Рэндалл посмотрел на стакан в руке, поднял его к губам и осушил. Они сидели молча чуть ли не минуту. Джейми считал тиканье часов. Рэндалл встал, медленно подошёл к столу, осторожно наполнил стакан дрожащими руками. Джейми вцепился в свои колени, стараясь ухватиться за что-то основательное, чтобы не упасть в обморок. Когда в его памяти прорезались последние крики Клэр в Булонском лесу, он больше не смог терпеливо молчать. – Клэр выжила? – вытолкнул он из себя. Рэндалл посмотрел на Джейми, тщательно изучая его лицо, сел на жёсткий деревянный стул в противоположном от Джейми углу кабинета, против книжного шкафа. – Да, – наконец очень тихо произнёс он. – Она жива. Он ещё раз облегчённо выдохнул. Клэр жива. Он уронил локти на колени – облегчение охватило его так резко, что он больше не мог сдерживаться. Накопившиеся слёзы облегчения полились из его глаз, хотя он старался сдержать их, боясь, что если он им позволит течь, то они никогда не прекратятся. Он ещё не мог радоваться, поскольку на душе оставался последний груз, может быть, тяжелейший, самый ужасный. – А… а ребёнок? – спросил он надтреснутым и дрожащим голосом, умоляюще глядя в лицо мужчины. Рэндалл сжал стакан. Он открыл рот, словно собираясь говорить, но снова закрыл его, сжал зубы и с трудом сглотнул. – Умоляю, – просил Джейми, сдавленным до шёпота голосом. – Мой… этот ребёнок… Он… Он видел только каменное лицо Клэр в Фонтенбло, когда она описывала мертворождённое дитя, которое держала в руках. «Молю, Господи… Молю». – Родился здоровым, – последовал бесстрастный ответ. – 23 ноября 1948 года, девочка. Джейми согнулся, зарыв лицо в ладони, и позволил себе расслабиться, хотя чувствовал, что сердце колотится как барабан. Они живы. Они обе живы. Здоровенький ребёнок… и любимая. Боже, только подумать! Когда она топала по полям Лаллиброха за Клэр, подскакивали рыжеватые кудри и покачивались юбочки. Его дочь. «О, ты молодец, mo ghraidh [любовь моя]», – беззвучно прошептал он Клэр. Его сердце наполнялось любовью, гордостью и облегчением. – Значит, это правда? Джейми сел прямо, глядя на Рэндалла широко открытыми глазами. – Что «правда»? Мужчина посмотрел на него, приподняв брови. – Она… действительно путешествовала… в прошлое? Джейми нахмурился, чувствуя приступ отвращения, хотя старался не показывать его в голосе. – Вы думаете, она вам лгала? – Я хотел ей поверить, – защищаясь, огрызнулся мужчина, наклоняясь на стуле вперёд, чтобы передать своё настоятельное желание, – но… ради Бога, как может человек поверить в это? Путешествие сквозь камень в прошедшее столетие? Чёрт, для обычного наблюдателя это нелепо, не так ли? Это идёт вразрез с малейшей разумной мыслью! Он помолчал, негромко засмеялся, отклонился назад и слегка кивнул головой на книжные полки, поднимая стакан в ироническом приветствии. – Я так понимаю, вы ей поверили сразу, да? Джейми не слышал вопроса, тем более не обдумывал ответа, слишком обеспокоенный паникой, вызванной воспоминаниями о фрагментах их предыдущего разговора. – Что вы имели в виду, говоря «её нет»? Рэндалл, казалось, не удивился. Он поднял стакан к губам, не глядя Джейми в глаза, и прошептал, перед тем как глотнуть: – Мы… развелись. – Развелись? Слово словно нож прорезало кишки Джейми. – УБЛЮДОК! – зарычал он, вскакивая на ноги и бешено тряся мужчину. – Ты не остался с ней? С ними? «Какой бесчестный, ничтожный ГОВНЮК оставляет женщину с ребёнком…» – Я остался с ней! – сердито заметил Рэндалл, столь же резко поднимаясь на ноги, отчего Джейми сразу же замолк. Будучи на пять дюймов ниже, мужчина не уступал шотландцу в ярости, оба были хороши. – Чёрт тебя возьми! Я умолял её позволить мне растить ребёнка как своего собственного! Умолял позволить мне заботиться о них обоих, и она сперва согласилась. Рэндалл моргнул и вздрогнул. – Мы жили вместе… У нас был дом… я думал, мы будем… Но несколько месяцев спустя она… Она покинула меня. Джейми отступил на шаг. – Покинула?!.. Рэндалл уронил руки по бокам, хотя кулаки оставались сжатыми. Он тихо сказал: – Даже ещё до рождения ребёнка. Сказала, что «не может этого выносить», и не может просить меня выносить это. Поэтому она ушла. Его голос болезненно сорвался. Сочувствие не помешало Джейми резко спросить: – И ты ей позволил? Глаза Рэндалла потемнели и стали угрожающими. – Вы думаете, у меня был выбор? Что бы я ни сказал ей, к чёрту, как-то бы изменило её решение? Он поднял палец, дико жестикулируя. – Недели и недели споров – гневные встречи с адвокатами – я на коленях умолял её – этого было мало, чтобы повлиять на неё. Джейми насмешливо фыркнул, и Рэндалл вспыхнул ещё ярче. – А ВЫ когда-нибудь переубедили её насчёт того, что она вбила себе в долбаную голову? – Да! Я ПЕРЕУБЕДИЛ! – заревел Джейми, желая разорвать мужчину на куски прямо на месте. – Она хотела… умоляла меня… остаться и умереть со мной, но я заставил её уйти. Я ЗАСТАВИЛ её пообещать вернуться к ВАМ, и она сделала это, разве нет? Рэндалл вскочил. Он тупо глядел один миг, засмеялся, и негромкий пустой звук в ушах Джейми отрезвил его от их взаимного бешенства. – Я предполагаю, чтобы переубедить Клэр, достаточно любви, тогда как её отсутствие… Он издал глубокий горловой звук и отвернулся от Джейми, царапая лицо ладонью и опершись другой рукой на полку. Выдохнув, Джейми отошёл за один из кожаных стульев, обуздывая свои эмоции и призывая сочувствие, чтобы умерить своё бешенство. «Не могу винить человека за то, что обидел». Он расцепил руки и, глубоко дыша, сделал попытку расслабить лицо. «Рэндалл пытался заботиться о них, хотел защитить их. Он расскажет тебе всё, что тебе нужно знать, в конце концов. Просто будь мягок, ладно?» – Клэр живёт здесь, в Оксфордшире, мистер Рэндалл? – очень мягко спросил он, едва контролируя как своё невыносимое нетерпение, так и невыразимую радость. «Где бы она ни была, Клэр больше не связана с Рэндаллом… Она свободна…» Джейми мог пойти к ней, не боясь… Как её муж. Это было больше, чем он даже смел надеяться. Рэндалл поднял голову и с враждебным потрясением обернулся на Джейми через плечо. – И что же заставляет вас думать, что я должен, чёрт побери, помогать вам? Это застало Джейми врасплох. – Потому что… она моя жена, – сказал он, поражённый эти простым фактом. – Ваша жена? Ваша жена? Рэндол полностью развернулся к Джейми. – Как вы смеете? – прошипел он. – Я вам ничего не должен… Фактически вы у меня в огромном долгу за то, что украли мою жену на три долбаных года. «Мягче. Будь мягче». – Вы сами сказали, что она вам больше не жена. И она мать моего ребёнка, мистер Рэндалл, – сказал Джейми, смиряя бешенство. – Этого вы не можете отрицать, независимо от того, что ещё остаётся уладить между вами и мной, а? – Ох, да, – невнятно пробормотал Рэндол, сильно гримасничая, поднял стакан и сделал большой глоток. Джейми удержался от грубых шуток. – Клянусь, я пришёл сюда не для того, чтобы отобрать её у вас, – раздражённо сказал он, слыша в голосе Рэндалла насмешку. – Я пришёл только посмотреть… добрый ли вы человек… И заботитесь ли вы о них – о Клэр и о ребёнке. – И всё, что ли? – насмешливо переспросил Рэндалл. – И вы бы сразу развернулись и вышли за дверь навсегда? – Да, я бы развернулся, потому что не стал бы просить её бросить ради меня счастливую жизнь. Джейми в волнении дёрнул плечами, стиснул зубы, сдерживаясь изо всех сил, хотя его голос несомненно становился громче и настойчивее. – Но если вы думаете, что я, узнав, что Клэр и моего ребёнка здесь нет, где бы они ни были, одинокие, без защиты, я выйду из этой комнаты, не выяснив, где их можно найти… – Вы знаете, на что это похоже? – выпалил Рэндалл, и в его глазах загорелась ненависть, и он становился всё больше похож на Чёрного Джека. – На что это, к чёртовой бабушке, похоже: быть менее желанным, — заметьте, дважды, – чем призрак, которому двести лет? «Он чуть не плачет», – подумал Джейми, услышав его тон. Он безнадёжно развёл руками, выплеснув виски на ковёр. – До…тянуться до неё, попытаться утешить её, тщетно пытаться достучаться до неё и… чувствовать, как её передёргивает и как она отшатывается? Упрекать её временем, когда она была счастлива с вами, и видеть её мёртвый взгляд? Восстановить её после раз… разлуки с вами… и потом… Снова оторвать её от себя, потому что ты не… не проклятый Джейми, долбаный Христос Всемогущий, Фрейзер? Рэндалл выругался и изо всех сил метнул стакан в закрытую дверь. – Нет, я не знаю, на что это похоже, – процедил Джейми в ответ сквозь сжатые зубы, крепко вцепившись в спинку кресла, разрываемый искренней жалостью к мужчине и таким же желанием разбить ему морду. – Но я знаю, что значит быть неспособным стереть другого мужа из её памяти. Видеть кольцо другого и не возражать против того, чтобы она его носила, потому что не может забыть ублюдка, который был у неё раньше. И я знаю, что её неспособность забыть дорогого стоит… Практически неоплатная цена… На последних словах горло болезненно сжалось. Рэндалл, услышав его тон, посмотрел со скептическим изумлением. – Цена? Для вас? – Да, и для Клэр. Она не рассказывала вам о Париже? Лицо мужчины дёрнулось, будто вопрос причинил ему боль, но он лишь покачал головой. – Она выбрала меня, да, – я не могу этого отрицать. – Джейми медленно опустился обратно в кресло. – Клэр выбрала меня… Но она никогда не забывала вас. Память о вас руководила её решениями. – Руководила? Как это? В голосе мужчины послышалось оживление, хотя он продолжал держаться неподвижно, словно сдерживая выпад. – Она говорила вам о встрече с Ч… – с вашим предком, да? На кивок Рэндалла Джейми продолжил, не обращая внимания на волну паники, охватившей его. – Ей нельзя было рисковать – её поступки не должны были повлиять на возможность того, что Фрэнк У. Рэндалл никогда не родится. Повторяла, что вашей вины ни в чём этом нет и что вы не заслуживаете того, чтобы ваша жизнь была уничтожена. Джейми поглядел Рэндаллу в глаза. – Я был за то, чтобы послать вас к чёрту, но Клэр не была бы счастлива. Следовательно, был сделан определённый выбор за то, чтобы не вредить вам, и… – Джейми глубоко вздохнул, закрывая глаза. – …и в результате… мы потеряли нашего первого ребёнка. Ещё одну маленькую девочку. Его голос болезненно сорвался, и он должен был остановиться, чтобы сглотнуть и взять себя в руки. Рэндалл изучал Джейми долгую минуту, затем ошеломлённо опустил глаза. – Я… – медленно начал он. – Я очень… очень опечален этой новостью. Он действительно был опечален. «Боже, он вправду любил её», – подумал Джейми, видя выражение глубокой боли на лице мужчины при мысли о страданиях Клэр, если не Джейми. Сердце Джейми забилось сильнее, и из сострадания он добавил: – Как бы мне ни было это неприятно… Любовь Клэр к вам не умерла, дружище… Никогда… Даже тогда… –… Спасибо вам. Это было сказано так тихо, что Джейми едва расслышал. Решив закрепить своё преимущество, Джейми осторожно встал. – Простите, что причинил вам боль, мистер Рэндалл. Правда, простите, и за ту, что она вам причинила. Глаза Рэндалла говорили об этой боли, и даже больше. – Если это послужит каким-то утешением… Я верю, что вы добрый человек. Единственная причина, почему я отослал её, – потому что я знал… я верил… что несмотря на всё это, у вас достанет благородства заботиться о них. И вы были таким человеком. Вы хотели сделать для них правильно, и я всегда буду вам благодарен за это. Рэндалл ничего не сказал. Джейми отставил всю гордость и встал перед ним на дрожащие колени. Таким же дрожащим голосом он произнёс: – Но пожалуйста… Я умоляю вас… Скажите, где мне найти мою жену и дочь. Молю… молю, Фрэнк. Рэндалл стоял, смотря на него. Джейми показалось, что его взгляд изменился – он принял решение. Мужчина внезапно застыл. – Покажи мне шрамы, – приказал он. – Что? – разинул рот Джейми. Он чего угодно ожидал от мужчины, только не этого. Рэндалл негромко хмыкнул от нетерпения. – Отметины от кнута на вашей спине, – сказал он, явно сдерживая раздражение. – Покажите мне. Не дожидаясь ответа, Рэндалл зашёл ему за спину и начал выдёргивать рубашку. И всё нарушилось. Вмиг Джейми бросил мужчину на пол. Его горло бешено дёргалось под пальцами Джейми: мужчина хотел что-то сказать, но Джейми не слышал ни слова. Перед ним снова были стены Вентвортской тюрьмы и лицо Рэндалла, прикосновения рук чудовища к его спине, бёдрам, его… Джейми жестоко избивал Рэндалла, заталкивая обратно слова, которые силились вырваться из уст мужчины, пока всё не почернело вслед за вспышкой и всплеском боли.***
Он очнулся в тёмной, безмолвной клетке, лунный свет отбрасывал тени железных решёток крошечного окошка. Никто не ответил на его громкий зов. Отчаяние захлестнуло его, как саван, в ночи. Клэр в розовом платье, мальчонка на качелях… Они были по ту сторону решёток, и он должен был оставить их там. «Ты теперь потерял её. Ты».Примечание автора
Как хотелось бы сказать, я следовала некоторым призывам Дианы Гэблдон исследовать, какие именно здания и профессора исторического факультета существовали в Оксфорде в 1950 г. или, что было бы желательно, районы вокруг университета. Упомянутые здесь – полностью вымышлены. #лень