Хочу тонуть в тебе

      Вместе с выздоровлением Джейми возвращалось и его чёртово фрейзерское упрямство… И даже с удвоенной силой.       – Тебе нужно отдохнуть в собственной постели, Сассенах, – настаивал он, сжимая мою руку и пристально глядя на меня, когда я сидела на краю больничной койки. – Трёх ночей, проведённых на стульчике, скрючившись, не будет достаточно, чтобы ты оставалась сильной и готовой отработать завтрашнюю смену.       – Я в ПРЕКРАСНОМ состоянии, Джейми, – настаивала я. – Я не хочу оставлять тебя одного, пока ты полностью…       – Ты сама сказала, что я выздоравливаю, Клэр, и я сам отлично послежу за своим ночным сном. Кроме того, мисс Делла обещала обеспечить все мои нужды.       Если бы мисс Делла не была моей подружкой, то я, конечно, осталась бы,увидев, как она вздрогнула всем телом на это заявление. Но я точно знала, что она только говорит, но не действует – флиртует, и это неисправимо, но она не будет соблазнять.       Слава Богу, я не могла отрицать, что перспектива полноценного ночного сна (к тому же полностью в горизонтальном положении!) была весьма привлекательной.       Итак, я попрощалась, поцеловав Джейми и прочитав Делле полушутливую лекцию о святости брака, и села на автобус до дома.       – Привет! – позвала я, только ступив за порог.       – МАМАААААА!!!       – ПРИВЕТ, любимая! – закричала я, бросая сумку как раз вовремя, чтобы перехватить рванувшую ко мне оранжевую ракету в пижаме и крепко прижать её к груди. – Ох, это моя Бри, – шептала я с широкой улыбкой.       От неё пахло цветочным мылом и тостами с маслом, и я стояла, покачиваясь, с ней на руках, довольная тем, что чувствую её тёплое тельце в своих объятиях.       Бри пришла в восторг от длительных объятий. Она изогнулась назад и улыбалась мне, пустившись в ошеломительные рассуждения о книгах и печенье и (наверное) о кролике, которого она видела в парке.       – Похоже, ты провела прекрасное время с бабулей Бэрд, пока мамы не было! – сказал я, встречаясь глазами с Пенелопой и надеясь, что мой взгляд выражает глубину благодарности и привязанности.       – Ага! – согласилась Бри, извиваясь, пока я спускала её на пол, чтобы она могла поспешить по какой-то важной надобности.       Я отпустила Пенелопу домой на заслуженный отдых (с такими же трудностями, как Джейми отправил меня), почистила зубы себе и Бри, переоделась в ночную рубашку и понесла Бри в детскую.       – Хммм… Ещё рановато для постели. Поиграем немножко, дорогая?       Когда я нагнулась поставить её на пол, я обнаружила, что руки не желают отпускать её.       Брианна извернулась и надавила всем телом на мои руки, ворча и стремясь к цветным деревянным кубикам неподалёку.       Я поцеловала её в висок и отпустила, тихо говоря: «Мама скучала по тебе, детка», – и сердце заболело даже оттого, что я это произнесла.       Не просто меня не было несколько дней. В первый раз за целую эпоху я была совершенно одна в доме с Брианной.       Будто думая о том же, Бри внезапно подняла голову от батареи кубиков.       – Де-Па?       Я улыбнулась, как всегда удивляясь её скорым успехам в речевых умениях.       – Па всё ещё в больнице, любимая, – сказала я.       Это её тут же удовлетворило. Для Бри «в больнице» значило просто «на работе», и не вызывало тревоги. Я легла на ковёр в детской, свернувшись на боку вокруг неё, так что она прислонилась к моему бедру. Я оперлась на локоть, другой рукой гладя её по волосам, только в горле ощущался неприятный комок .       Я не была ревнива. Бог знает, почему. Видеть её с Джейми, наблюдать, как с каждым днём крепнет их привязанность друг к другу, – величайшее чудо, я не ожидала такого подарка.       …но Бри была моей, только моей со дня своего рождения. Нет… даже дольше: с того дня, когда я решила уйти от Фрэнка. В тот момент, когда было принято это судьбоносное решение, мой мир изменился: эта новая личность принадлежала мне, и только мне. Только я буду должна, говорила я себе, учить её, растить здоровой и сытой, дать ей образование, чтобы она была способна достичь всего, чего пожелает, без ограничений. Как ужасна и одинока оказалась реальность, я сжигала её в собственном бытии, в неизгладимой мантии ответственности, и это связывало меня с Бри глубже, чем простые биологические родственные отношения. Жизнь и существование Брианны полностью зависели от меня… И как могла такая связь не углубляться чувствами любви и близости между двумя людьми? И теперь, когда с нами был Джейми, навсегда, – эту ответственность, эту связь, эту близость, эту любовь он разделил со мной.       Чёрт побери, я не ревновала Джейми ни секунды, но…       – Ты всё ещё моя девочка, да? – спросила я вслух.       Тоска в моём голосе отдавалась по всем углам комнаты.       Конечно, Брианна ещё не выросла, чтобы понимать столь абстрактный вопрос, и весело укладывала кубики и сшибала их, невпопад напевая «Клементину».       Улыбаясь и тряся головой, чтобы привести мысли в порядок, я села и посадила Бри на колени. Она превосходно подходила мне по размеру, и я обняла её за маленький пухлый животик. Я видела у неё за ухом родинку в форме бриллианта, которая была с самого рождения. Я спрашивала себя, заметил ли её Джейми?       «Иисусе, это неважно, Бичем. Прекрати эту чушь».       Я легла щекой на её тёплую головку.       – Я люблю тебя… так… так сильно… детка, Бри.       Она, не медля ни секунды, тут же пропищала: «Лю-буу маму» и подставила личико для поцелуя.       «Да, – подумала я, целуя её губки, щёчки, носик и ещё крепче прижимая её к себе, – по-прежнему будет ещё много всего впервые – только для нас двоих».