Хочу тонуть в тебе

      Сентябрь 1950 года       Наступает воскресное утро,       Одно воскресное утро для кого-то и меня.       Колокола прозвонят старую мелодию,       Специально для кого-то и меня! [песня Фрэнка Синатры]       — Правда, я не понимаю, Клер, — пожаловался Джейми, кивая мне.       — Чего?       — Я не припомню, чтобы ты когда-нибудь любила музыку, в прошлом, но кажется, каждую минуту с тех пор, как я здесь, сейчас, ты просто разражаешься песнями!       — Ну что я отвечу, дорогой, — театрально вздохнула я, хлопая ресницами. — Моё сердце поёт из-за тебя!       Наши взгляды встретились, и мы оба рассмеялись, охваченные болезненно-сладкой нежностью.       Болезненно-сладкой… Но точно, подумала я, на сердце было легко.       Мы повернули на Бэрнхэм-авеню, толкая перед собой коляску с Бри. Было чуть морозно для сентябрьского утра, и в воздухе чувствовалось дыхание зимы: не настолько, чтобы мы не пошли прогуляться перед мессой, как обычно в воскресенье, но достаточно для того, чтобы Джейми обнял меня, пока мы шли, и я счастливо устроилась у его плеча.       — «Ле-летне-утро!» — пела Бри.       — О, это тоже маленькая певичка! — радостно воскликнул Джейми, опустив на неё взгляд. — Значит, я буду окружён мелодиями!       — Я думаю, у меня это от дядюшки Лэмба, — предположила я. — Он всегда мурлыкал про себя, когда копал или писал. Правда, сводил меня этим с ума, — засмеялась я. — Я постараюсь не делать так, обещаю!       — Нет, нет, — торопливо ответил Джейми. — Это очаровательно, Сассенах. Я с радостью бы присоединился к те…       Он внезапно замолчал, уставившись, как и я, на скопление полицейских машин впереди нас, в конце улицы.

***

      — Боже, это… просто ужасно, — сказала я, должно быть, в десятый раз.       Я видела отражение моих трясущихся рук, заканчивая пришпиливать шляпку перед зеркалом.       Приблизившись к хаосу сверкающих огней и сирен, мы с сильно бьющимися сердцами присоединились к небольшой толпе озабоченных соседей, которые слушали историю, рассказываемую тихим шёпотом.       Фамилия этой семьи — Нортоны. Мы никогда не знали её, только случайно встречались в парке или на рынке: муж, жена и трое маленьких детей. Все светлые до белизны блондины, так что Джейми всегда нежно называл их «утятами». Как кто-то сказал, отец работал в банке. Часто можно было увидеть, как мать во дворе ухаживает за цветами. Прекрасные люди. Обычные люди.       Вооружённый человек ночью вломился в их дом, угрожал, избил и связал родителей, прежде чем запереть всех пятерых в тёмной комнате без окон. Затем разбойник взял всё самое ценное и скрылся в ночи. Почти восемь часов прошло, прежде чем мальчик-газетчик случайно услышал детские крики, и семья была спасена. Слава Богу, они не получили никаких серьёзных повреждений, но все пятеро, понятное дело, были жутко напуганы ночным происшествием.       — Ужасно, — опять повторила я, вздрагивая при воспоминании о пяти фигурах, завёрнутых в одеяла, которые жались друг к другу перед входной дверью.       Когда я закончила прикреплять шляпку, Джейми вышел в холл, чтобы присоединиться ко мне в фойе.       Он ничего не говорил, пока мы возвращались домой. Он хранил молчание, пока мы умывались и одевались, я собирала Бри и готовилась к службе.       — Лучше нам уже пойти, наверное, — сказала я без энтузиазма, проверяя время по наручным часам и поднимая Бри с ковра в гостиной. — До мессы осталось всего пятнадцать минут.       — Сегодня я на мессу не иду, — ровным голосом произнёс Джейми.       — Ну, хорошо, — с облегчением ответила я, хотя была немного раздражена тем, что он не сказал этого, пока я одевалась и причёсывалась и одевала и причёсывала Бри. — Я сама не особо в настр… Что?.. Джейми, куда ты уходишь?       Потому что он надел шляпу и пальто, явно собираясь выходить.       Он не смотрел на меня.       — Покупать оружие.       Захваченная врасплох его поспешным ответом, я подумала, что это естественно, учитывая то, что мы только что видели. Первые три года нашего брака он спал с дирком под подушкой, разве нет? Я перехватила Бри в руках, позволяя ей играть с моими волосами.       — Я не уверена, что утром в воскресенье будет открыто много магазинов, где ты сможешь купить подходящий нож. Может, ты подождёшь, пока…       — Не нож, Сассенах. Я куплю пистолет.       — Чёрт возьми, какого дьявола?!       Он уставился на меня, и на один миг совершенно побелел от удивления. Я в ответ глядела прямо, презрительно приподняв бровь. Он поистине потерял дар речи: открыл рот и закрыл его снова. Я подавила вздох, почти смеясь:       — Боже, как мужчины любят свои игрушки!       — Игрушки? — прошипел Джейми, словно не веря своим ушам.       — Игу-игу-игушки! — раздался над моим ухом голосок повеселее.       Я наклонилась поставить Бри на пол и открыла корзину, в которой лежало немного отобранных игрушек и книжек. Она принялась за работу, радостно нашла кролика Джорджа и свои любимые деревянные кубики.       Джейми всё ещё стоял в фойе — краем глаза я его видела, что он терпеливо смотрит на меня, объясняя:       — За пистолетом, чтобы хранить его в доме. Я не собираюсь таскать его с собой.       — Даже так, — ответила я, поднимаясь и смотря на него со скрещёнными руками. — Категорически нет.       Лицо Джейми сделалось неподвижным и покраснело.       — После того, что мы услышали сегодня утром?.. Как ты можешь не желать, чтобы мы были лучше защищены, Клэр?       — Злодей не разрядил оружие, Джейми. Он не стрелял в эту семью. У него просто был пистолет.       — Ты думаешь, что каждая сволочь удовлетворится этим? Нортонам повезло, вот и всё. Мы не можем столкнуться с этим так же безоружными!       — Джейми, милый, — сказала я, слегка сцепив зубы, — это другая эпоха.       Джейми сердито рыкнул, резко жестикулируя.       — Но в мире всё ещё существует зло, не правда ли? Я читаю газеты, Клэр… Я прекрасно знаю, сколько ненормальных ублюдков сейчас, как и в 1743-м, хотя и не всех возможно распознать с первого взгляда. Поэтому не пори чушь, что в 1950-м нет опасности.       — Есть, но здесь и не чёртов Хайленд, — огрызнулась я, хватая пальто и кошелёк и проскользнув мимо него.       Я чувствовала тревожный жар истинного раздора, кипящего между нами в первый раз за последнее время, и мне хотелось зажмуриться и растопить всё до основания.       — А что же? — неожиданно раздался вопрос рядом со мной.       — Продвинутое гражданское общество. В твоём столетии никто не мог бы даже мечтать о подобном, — ворчливо сказала я, открывая дверь в уголок в конце холла. — Существуют права и законы, которые не позволяют твоим «ненормальным ублюдкам» безнаказанно заниматься вымогательством и убивать людей.       — О, да? Поэтому будет всё хорошо и прекрасно, если в Клэр Фрейзер выстрелят и убьют её, потому что злоумышленник в конце концов окажется в тюрьме, так?       — И, — проигнорировала я этот неожиданный выпад: я злилась всё больше, но медлила и суетилась, неготовая повернуться и встретиться с ним лицом к лицу, поэтому предвосхитила события. — ...с другой стороны, это упорядоченное общество таково, даже если Джейми Фрейзер думает, что оно заслуживает, он не может просто пристрелить кого-нибудь в ответ на малейшую провокацию!       — Я не собирался стрелять ни при какой провокации…       Он напряг все силы, чтобы сохранять спокойствие, но мне было чётко слышно, как между его стиснутыми зубами растёт опасность.       — …если только кто-нибудь не вошёл бы в этот дом, чтобы напасть на мою семью.       Развернувшись, я посмотрела на него стальным взглядом.       — Джейми, у меня в доме не будет ружья. Это опасно, и без этого можно обойтись.       — Обойтись?!       Он был почти в двух метрах от меня, но даже на этом безопасном расстоянии он мог бы взглядом разрезать меня пополам. Инстинктивно я отскочила, когда он зарычал:       — Лучше, чтобы застрелили тебя, нашу дочь или следующего ребёнка на наших глазах, чем позволить мне держать дома оружие? Ты это мне хочешь сказать?       Я протянула руки в полнейшем отчаянии и панике.       — Джейми, это, чёрт возьми, неразумно!       — Как? КАК то, что я говорю, может быть неразумно, Клэр? — Его трясло от бешенства. — ЧЁРТ ТЕБЯ ВОЗЬМИ, Клэр, СКАЖИ МНЕ!       — Что если Бри без твоего ведома доберётся до этого чёртова пистолета и подумает, что это игрушка, и нажмёт курок? Она может…       Он вскипел гневом, покраснев до ярко-малинового цвета, словно вот-вот взорвётся.       — Ты думаешь… я бы… таким беспечным… что…       — Несчастные случаи, Джейми! — вставила я, всплеснув руками и скрываясь в спальне, чтобы избежать его взгляда. — Происходят несчастные случаи! Разве ты никогда не читал об этом в газетах? И я не только о Бри беспокоюсь… ТЫ из-за своего кровожадного воинственного инстинкта можешь пристрелить кого-нибудь и будешь вырван из жизни в какой-нибудь тюремной камере, а где ТОГДА окажемся мы, чёрт побери?!       От двери послышался его тихий и мертвенный голос, почти шёпот.       — Все эти годы, когда ты знала меня, во ВСЕХ опасностях, с которыми мы столкнулись… ты когда-нибудь видела, чтобы в критический момент я действовал сгоряча? ХОТЬ КОГДА-НИБУДЬ? — зашипел он. — Я кого-нибудь ранил или убил по неосторожности?       — Джейми, это за… — повернулась я, умоляя, и внезапно он оказался лишь в нескольких дюймах от меня, жарко дыша мне в лицо. — До… Дорогой, послушай, ты должен доверять м…       — НЕТ! — взревел он, наклоняясь так близко ко мне, что я попыталась отступить, но оказалась в ловушке у стены, пойманная этими синими ярко горящими глазами. — Нет, Клэр, Я НЕ ДОЛЖЕН доверяться тебе в этом. Что ты выбираешь надеть, какую профессию избираешь — в этом я доверяю тебе, и неважно, насколько это обеспокоит меня. Но я не ДОВЕРЮ тебя и Бри СЛУЧАЮ в надежде на милость или глупость преступников. Ты меня слышишь?       — Джейми, я…       — Я НЕ желаю жить с мыслью о своём проигрышном положении по отношению к тем, кто попытается причинить вред моей семье. И факт, что ты оставляешь меня под угрозой быть застреленным первым, имея в руке только нож… Эти твои… твои… ПРИНЦИПЫ важнее, чем…       — …Па?       Мы разом повернули головы к двери спальни, где стояла Бри, сжимая Джорджа, её глаза были полны слёз, а на милом личике застыло выражение ужаса.       Джейми всхлипнул… жалко всхлипнул… со стыдом и отчаянием… и, отвернувшись от нас обеих, отступил в пространство между кроватью и стеной.       Я сразу подбежала к Бри и заключила в объятия, гладя и успокаивая.       — Всё в порядке, детка, тише, теперь всё хорошо.       Ничего не было в порядке, но, Боже, он прав.       Однако тут проблема заключалась не в моих «принципах». Хотя я в целом считала опасным позволить лёгкий доступ к огнестрельному оружию, я не потому не хотела держать пистолет в доме. А потому, что я боялась опять бояться.       Я не хотела снова жить в мире, где люди могут напасть, изувечить, изнасиловать и уничтожить меня и тех, кто мне дорог. Знать, что в мире существует зло, — это одно, но мысль, что эти опасности могут угрожать мне и моим любимым людям, пронзала меня ужасом, будто бы вооружение против опасности могло скорее вызвать её. «Это крайне глупо», — тут же поняла я. Английские дезертиры на той давнишней поляне после нашего первого венчания напали на меня не потому, что у меня был «скин-ду» [шотландский нож-кинжал], но оружие попросту позволило мне сделать то, что нужно, чтобы защититься и… защитить Джейми.       Он отвернулся, свесив голову между плеч и прижав ладони к стене, но я видела, как трясутся его плечи, и слышала отчаянные (не совсем успешные) попытки подавить горькие рыдания.       Я медленно приблизилась к нему. Бри шмыгала носом и кашляла на моём плече, а ему не удавалось справиться со слезами. Я осторожно положила руку ему на плечо и твёрдо (надеюсь, не холодно) сказала:       — Если нам так нужно оружие, мы будем держать его в запертом ящике около кровати.       — Благодарю тебя, — тихо сказал он.       Затем после долгой паузы быстро обернулся и крепко обнял.       — Прости… прости, Клэр… Я не хотел… Я знаю, что ты не хочешь этого… но…       Я крепко обняла его в ответ, как только могла это сделать одной свободной рукой.       Нет, я не хотела этого, но он был прав: я никогда не видела, чтобы он ошибся в бою или в поединке. В решениях? В речах? Боже, да, — столько раз, что и не счесть! Но в битве? Когда на кону стоят жизни? Никогда. Ни в кого на свете я не верила больше, чем в него: не только в романтическом плане, в теории, но также в способность его разума и тела действовать решительно и чётко.       Я ненавидела это… Но я решила доверять ему.       — Прости, Сассенах. И ты, дочка, — сказал он Бри. — Па сожалеет, что напугал тебя.       Он тихо заговорил с ней по-гэльски: «Я люблю тебя, солнышко», — и поцеловал в щёчку, снова обнимая нас обеих и тяжело дыша.       — Клэр, я… — насторожённо заговорил он, и я услышала в его словах боль и сожаление. — Я знаю, в этом нет доблести. Во мне кричит страх и заставляет настаивать, вместо того чтобы предположить и верить, что всё будет хорошо. Просто…       У него пересохло во рту, и он должен был сглотнуть.       — У меня нет ничего на свете, кроме вас двоих.       — Ты думаешь, у меня есть? — выдохнула я.       Его страх, казалось, ползал у нас под ногами и змеёй пробрался мне в сердце. Джейми крепко прижался щекой к моей макушке.       — Я молюсь до глубины души, Клэр… чтобы нам никогда не пришлось отпереть этот ящик.       Примечания автора:       Я знаю, что отошла немного от обычного счастливого сценария и что писать так — значит рисковать показать Джейми таким, что многим людям (включая меня) не понравится. Я рассматривала это как возможность бросить вызов себе и оставить Джейми верным своему характеру в ситуации, чреватой риском. Надеюсь, даже если решения Джейми и Клэр вам лично не нравятся, вы сможете понять, почему они действовали именно так.