Хочу тонуть в тебе

      В тот же день позднее       Сентябрь 1950 г.       — Папа!!!       Я припарковала машину Пенелопы у бордюра перед домом и быстро вылезла, увидев, что Бри спускается по парадной лестнице навстречу подъезжавшему Джейми. Мой муж осторожно зарулил на 49-м «форде» в аллею и вышел из машины. Он пошёл назад, чтобы встретить меня, но, слыша крики дочери, обернулся и присел на корточки на газоне, чтобы успокоить её.       Но новая машина произвела на Бри гораздо большее впечатление. Вместо того чтобы кинуться в объятия Джейми, девочка резко метнулась налево и ударила в переднюю пассажирскую дверцу обеими руками.       Этот звук ей невообразимо понравился, и она продолжала молотить в дверцу, прыгая туда-сюда и визгливо хихикая.       — Нет-нет-нет, дочка, — строго сказал Джейми, дойдя до неё, и, убрав её руки от двери, зажал их.       Бри подпрыгнула от удивления и испугалась его строгого тона. Джейми всегда был столь мягок с ней, что на мгновение мне показалось, что она сейчас расплачется. Джейми тоже понял это и быстро отпустил её ручки, а сам положил свою ладонь на блестящую от краски автомобильную дверцу.       — Ну, Брианночка, ты не должна бить нашу Бонни. Не расстраивай её и не пугай, ладно?       — Бонни? — засмеялась я, не веря своим ушам. — Так называется эта штука? — спросила я, стоя рядом с миссис Бэрд.       — Так её зовут, — с достоинством подтвердил Джейми, хотя я заметила, что уголок его губ приподнялся.       Он подбодрил Бри:       — Скажи Бонни Блю «привет!».       Не медля ни секунды, Бри отошла на шаг назад и помахала машине:       — Пиии-вет, Бобби Блу!       Мы все рассмеялись, и Джейми поцеловал Бри в щёчку.       — Да, правильно, лапонька. Мы все должны относиться к мисс Бонни бережно и ласково, чтобы она долго прожила.       Бри постояла минуту, размышляя, потом вышла вперёд и запечатлела невыразимо нежный поцелуй на водительской дверце.       — Ни-смейтесь на меня! — огрызнулась она, потому что мы все засмеялись.       Она сердито ткнула пальцем в сторону Джейми, потом — в сторону машины.       — Целуй, Па!       Джейми открыл было рот, чтобы отказаться, но снял шляпу и мягко поцеловал ручку.       — Так, лапка? — улыбаясь, спросил он.       — Намально, — ответила она, коротко кивнув, и приподнялась на мысочки, чтобы посмотреться в боковое зеркало.       Джейми рассмеялся:       — Эта малышка когда-нибудь будет держать мужчину в ежовых рукавицах.

***

      За рулём Джейми был похож на бронзовую статую, безупречен и уверен в движениях. Во взгляде — несуетливость и железная концентрация, характерные для битвы. Будучи за рулём, он так смотрел из предосторожности и был внимателен, предпочитая затормозить, чтобы не спровоцировать ДТП. А кроме того, хоть мы и плелись, словно восьмидесятилетний старик пешком, посадка его челюсти придавала ему вид такого…       — Чёрт меня возьми, но ты очень сексуально это делаешь, Джейми.       — О, да? — переспросил он, не отрывая глаз от дороги, но уголки губ опустились в сдерживаемой улыбке.       — В самом деле, да, — подтвердила я как ни в чём не бывало, скатываясь ближе к нему на широком сидении и осторожно вытягивая пальчик, чтобы провести по его руке. — Весьма и весьма распутно.       — Распутнее, чем в других видах деятельности?       — О, с точки зрения сексуальности, в числе пяти твоих лучших занятий, точно, — с насмешливой серьёзностью ответила я.       Он фыркнул.       — Не то чтобы я был нечувствителен к комплиментам, но до меня не доходит, как тебя может возбуждать то, как я кручу руль.       — Нуу…       Я изо всех сил старалась сохранять серьёзное лицо, водя пальцами по жилам его правой руки и чувствуя, с какой силой он вцепился в упомянутый руль.       — Тебе приходилось узнать, что делают дети, когда они «едут покататься»?       — Ты хочешь сказать, они не следуют в нужном им направлении?       — Их направление — везде! — театрально произнесла я, шагая пальцами по его руке к плечу. — Они паркуются в укромном уголке… — я наклонилась к его уху и прошептала, — а затем начина-ают… Ну, не любоваться же пейзажем!       Он вздрогнул от моего прикосновения и чуть крепче вцепился в баранку, но, кажется, нисколько не был шокирован.       — А мне кажется резонным, что сейчас меньше хлевов и кладовок над родником, в которых может укрыться молодёжь.       — О-го! И с кем только юный Джейми Фрейзер прятался в хлевах, можно спросить?       — И я с такой же лёгкостью мог бы спросить, с кем ты «не любовалась пейзажем»… — иронически произнёс он.       — О, действительно! — хлопнула я его, отчего он рассмеялся и игриво шлёпнул меня в ответ. — У подростков не было машин, когда я была в столь легкомысленном возрасте, болван ты этакий! …Кии-но-о! — протянула я, забавляясь его озадаченностью. — Молодёжь всегда забиралась в укромные уголки в задних рядах кинотеатров, чтобы… — Ха-ха, как же это объяснить — на фильмах ужасов испустить предсмертные вопли.       — Боже, Сассенах, — встревоженно произнёс Джейми, на миг оторвав глаза от дороги и глядя на меня с глубоким отвращением. — Публике нравится смотреть на… убийства юных влюблённых пар?       — Да они вовсе не… О, не волнуйся, свожу тебя как-нибудь в кино, но так или иначе мне приходится узнавать о свиданиях в машине больше, чем хотелось бы, потому что я имею удовольствие быть бессменным членом комитета по разбору любовных похождений Деллы О’Мэлли.       — А, наша Деллочка, — деланно вздохнул Джейми, поворачивая направо. — Она сама вскоре выйдет замуж или вконец так запутается, что придётся резать, — засмеялся он. — Так что… Значит, укромный уголок — где-то здесь?       — О, их, несомненно, много. Но Делла предпочитает огромные заросли ивы около широкого ручья, когда съедешь с Плимутской тра…       И у меня на глазах не позже, чем через две секунды, машина весело затарахтела именно по… Плимутской трассе.       — О чём ты говорила, Сассенах?       — Ну, ты мелкий зарвавшийся ублюдок! Откуда ты узнал, чёрт тебя побери?       Мелкий ублюдок с дьявольской улыбкой рискнул оторвать взгляд от дороги.       — Парни в Фернакре так же жаждут похвастаться своими победами, как и мисс О’Мэлли. Я подумал: хорошо бы на первый раз взять нашу Бонни туда.       — Ты говоришь о ней так, будто она наш ребёнок, — усмехнулась я.       — Не слушай её, Бонни, — промурлыкал Джейми, нежно похлопав её («ЕЁ!», тьфу!) по приборной доске. — Ты теперь часть нашей семьи.       Мы аккуратно, медленно заехали в заросли и припарковались между двумя деревьями, стоящими бок о бок. Открыв дверцу, я невольно задохнулась от восторга: вокруг меня колыхались изжелта-зелёные занавеси. Десятка два ив неровным полукругом было разбросано на берегу широкой, красивой бухты; ветви высоких деревьев изящно покачивались от предвечернего ветерка.       Я знала, что Делле нравится уединяться здесь в вечерней темноте. Днём же, когда солнечный свет рябит сквозь листья, это было…       — Дух захватывает…       — Точь-в-точь мои мысли, — раздался у меня за плечом тихий низкий голос, а рука Джейми обняла меня за талию.       — Подлиза, — ухмыльнулась я.       — Нет, — прошептал он, прижимая меня спиной к задней стенке автомобиля, и глаза его потемнели от волнения.       Я растворилась в нём, жадно доставая его губы, а он тянулся к моим. Я чувствовала через ткань юбки горячую от солнца панель, к которой он меня прижимал, чувствовала, как его рот, руки и всё тело хотят меня.       Возбуждение передалось от него мне, и кровь бешено забилась в каждом сосуде, выкрикивая его имя.       «Джейми! Мой Джейми!»       — Я когда-нибудь перестану, — простонала я, — желать тебя?       — Нет, — прошептал он с тихим смехом и снова приник к моим губам. — Никогда.       Спустя долгую горячечную череду мгновений, Джейми убрал руку с моей шеи (хотя другой рукой продолжал гладить меня везде), и через миг я услышала щелчок открывшейся задней двери.       — Залезай, — хрипло прошептал он. — Я должен иметь тебя немедля.       — Т… Я думала, «мы должны бережно относиться к Бонни».       — О, даа, с Бонни я буду ласков… С тобой…       Он захватил губами изгиб моей шеи и мрачно усмехнулся, когда я застонала от потока ощущений.       — А теперь… залезай.       Я в один миг спустила ему брюки до лодыжек, так и оставив.       — Скидывай ботинки, — торопливо прошептала я.       Он попытался, но запутался и должен был нагнуться, чтобы освободиться. Я воспользовалась возможностью расстелить нашу скатерть для пикника на заднем сидении и залезла туда.       Джейми присоединился ко мне через минуту, голозадый, заперев за собой дверцу. Он стоял на коленях передо мной на полу, забираясь руками под подол моего платья. Он улыбался, но я видела, что с шутками покончено.       — На тебе столько лишних одёжек, mo nighean donn, — прошептал он, прижимаясь лицом к моим ляжкам, — слишком много.       Пока я через голову снимала платье и ничего не видела, он устроился между моих ног, испуская стон, который, несомненно, потряс заросли, окружающие нас.       — О… Джейми…       Я услышала — нет, почувствовала, — как он смеётся рядом со мной, нисколько не замедляя скорость. Казалось, едва прошло несколько секунд, как я уже вскрикнула:       — Дже… Джейми… Я сейчас… к…       И я кончила, видя всё в сиреневом цвете, оттого что так сильно плавилась под его прикосновениями.       Он не заставил себя ждать. С замечательной экономией движений он опустил меня, лёг вплотную и извернулся так, что я оседлала его на сиденье. Моя голова почти задевала крышу, но это было не особо важно. Голова моя кружилась, словно я вращалась вокруг Джейми, склоняясь к нему и нуждаясь в большем, когда в висках стучало.       Мы плавно соединились, вздохнув, наверное, в унисон. Я чувствовала, что машина мягко подпрыгивает вместе с нами, когда я жёстко и отчаянно любила его в позе «наездницы».       — Сассенах… — простонал он, сильно прижавшись головой к моему плечу и так крепко ухватив меня за бёдра, что, наверное, у меня будут синяки, и двигал меня жёстче, глубже, быстрее.       Продвинув ниже одну руку, большим пальцем он снова довёл меня до края пропасти, и мы закричали вместе, пульсируя друг против друга, чтобы насладиться ещё одним мгновением, ещё одним всплеском нашего совместного волшебства.       Когда мы оба истощились, он уронил голову назад и я резко упала на него, оборачивая руки вокруг его шеи, и из наших тел получилась потная, дрожащая куча. Солнце светило сквозь заднее окно, благословенным теплом и светом омывая нашу всё ещё соединённую плоть. Я воспользовалась возможностью рассмотреть его, пока он не открыл глаза. Волосы Джейми были коротко острижены и причёсаны, и одежда была другой, но он всё ещё был тем парнем — любимым до боли, внимательным парнем, — который спал по ту сторону моей двери, чтобы защитить от ночных разбойников. Таким чистым и любящим… таким… совершенным… Морщинки на его лице, рельеф щёк и висков, улыбка, играющая на его губах, даже когда он отупел от усталости. Сияющий на солнце, он был так прекрасен, что мне по-настоящему захотелось плакать.       Только я открыла рот, чтобы сообщить ему об этом, как он заговорил сам.       — Вот хорошая девочка.       Я подумала, что он это мне, поэтому сильно удивилась, когда он одобрительно похлопал не мою голую ляжку, а сиденье за нашими спинами.       — Если у нас сейчас получится ребёнок, то мы не забудем тебя, когда придётся выбирать ему имя.       — Ты смешон.       Из-за широкой улыбки у меня еле получилось выговорить это прямо ему в рот.       — Ага, — немного застенчиво засмеялся он, крепко обнимая мои бёдра. — Я постараюсь быть более благородным.       Я остановила его нелепые речи ещё одним поцелуем.