Хочу тонуть в тебе

      Примечание автора:       Заявка из Тумблера:       «Хочу тонуть в тебе». Ночное дежурство в конюшнях часто отделено от дневных смен, начинающихся в шесть утра. Всю неделю оно обычно начинается в девять часов вечера, когда уходят работники дневной смены и приходит ночной дежурный, часто в выходные или праздники владелец или управляющий дежурит сам. «Момент ночной смены» с Джейми и Клэр может быть забавным, или даже семья Фрейзеров может выехать вместе с Брианной на маленькую «пижамную вечеринку».

***

      Октябрь 1950 года       — Спасибо, дружище, — произнёс Том, сняв пальто с крючка у двери и одеваясь. — От всей души. Я дам тебе большой отгул. Честно говоря, я бы сам подменил, но у нас с Мэриен особенный вечерний выход, и…       — Не стоит благодарности, Том, — ответил Джейми с успокаивающим жестом. — По правде говоря, я рад помочь.       Том поискал в карманах ключи, всё ещё с сокрушённым видом.       — Клэр злилась на меня, что я тебя вызвал ночью из дома?       — Нет, нет, вовсе нет. Сейчас в телефонном разговоре она велела мне пожелать Нельсону удачи и выздоровления. Гри… — осторожно, приятель… То есть простуда — это гадость, и я об этом знаю не понаслышке.       — Ну, ты просто святой, если в последнюю минуту согласился подменить ночного дежурного, Дж… Искренне, искренне тебе благодарен за это, — ещё раз сказал Том, когда они вышли на парковку.       Приближался закат, и почти всех лошадей уже отвели в конюшню на ночь. Джейми надеялся, что ночь будет хотя и длинной, но спокойной.       Том открыл дверь своего шевроле-пикапа 1946 года (чёрного, с серебристыми вставками и необыкновенно широкой колёсной базой), сел за руль и, заводя мотор, взглянул на Джейми.       — Джерри будет в пять утра, как обычно. Завтра даже не думай оставаться на работу, слышишь?       — Слышу. Приятного вечера, Том. И передай Мэриен мои лучшие пожелания, ладно?       Джейми захлопнул дверцу и помахал Тому на прощанье.       Вечер в целом прошёл спокойно. Джейми видел, как последние дневные работники разошлись по домам, и с наступлением ночи сделал обход, сменил воду, задал корм и накрыл лошадей попонами, обратив особое внимание на нескольких животных, в последнее время нуждавшихся в этом.       Он всегда любил общество лошадей — с самого детства. Их спокойная сила, по его мнению, шла от знания, что они достаточно огромны и сильны, чтобы убить человека, и при этом добры и душевны. Джейми любил говорить с ними по-гэльски. Из-за этого некоторые сотрудники на него, конечно, косились в течение дня, но, кроме Брианны (которая всё же понимала и могла сказать несколько слов), в этой новой жизни лошади были единственными созданиями, с кем он мог разговаривать на языке своего сердца и чувствовать, что его полностью понимают. Конечно, Клэр знала его сердце, невзирая на язык, но, когда Джейми обращал тихие слова к лошадям, ему казалось, что в их большущих круглых глазах просвечивает знание времени и его изменений. Они словно говорили: «Ты из давних времён, старина, и я тоже».       — Или, может быть, ты просто конь, а, Вал? — спросил он, ласково потрепав животное по носу, закрыл денник и направился в вестибюль.       Джейми расстроился, обнаружив, что на часах всего лишь половина одиннадцатого, потому что был и так утомлён долгим рабочим днём. Он потёр глаза, но всё продолжало казаться затуманенным тёмной вуалью. Если бы только у него с собой была книга… Только вчера он принёс из библиотеки том об американском правительстве, и ему не терпелось почитать его и раз и навсегда составить для себя представление об этой стране.       Он попытался занять себя конспектированием за мужчиной, сообщавшим по радио о войне в далекой Корее. Хотя Джейми чувствовал удовлетворение оттого, что понимал большую часть, новости о сражениях бросили его в дрожь, и он не мог заставить себя долго думать об этом.       Прежде чем снова выходить на холод, чтобы ещё раз обойти денники, Джейми стал варить кофе в кофемашине, теперь чувствуя усталость разного рода. Как бы он ни был готов прийти на помощь бедняге Нельсону, он бы отдал всё, чтобы прямо в этот миг упасть вместе с Клэр в мягкую постель.       Когда он добавлял капельку виски из шкафчика над холодильником, за его спиной раздался краткий стук и негромкое мелодичное «Хель-лооо-ООО?»       К его немалому удивлению, там стояла Клэр в голубых джинсах, ботинках и шерстяной куртке: в начале октября стало уже холодно. На руках она держала Брианну в пижаме, тёплом свитере и вязаной шапочке.       — Ну, разве это не приятный сюрприз! — воскликнул он, торопливо поставив бутылку, и подбежал к ним. — Я только что подумал, как хочу увидеть своих любимых!       — Ёшади, мама? — пропищала Бри возле его уха, когда он крепко обнял обеих.       — Боже, но уже поздно, mo nighean donn. Всё в порядке? И как вы попали…?       — Всё прекрасно, мы просто не могли уснуть, взяли такси, — объясняла Клэр еле слышным усталым голосом.       Пошатнувшись, она положила голову на плечо мужу.       — Надеюсь, мы тебя не потревожим, нам просто… нужно было увидеть тебя.       Он крепче прижал к себе их обеих, поцеловал прохладную щёку Клэр и отступил, чувствуя, как потеплело внутри, когда он радостно взял на руки Брианну.       — Я никогда не откажу своим девочкам, в любое время дня и ночи.       — Па, веди меня… — возбуждённо выдохнула Бри. — Па-вди-ме. Мона-видеть-ёшадей, да, па-пуль? Пнятенько?       Он рассмеялся, слегка брызгая слюной, над этой болтовнёй без передышки. Словарный запас Брианны, которой через месяц с небольшим исполнялось два года, стремительно увеличивался, она начала говорить более длинными и сложными предложениями. Несмотря на несомненные успехи Бри в речи, Джейми всегда требовалась дополнительная секунда, чтобы мысленно перевести поток не совсем правильных слогов на человеческий язык, и эта задержка неизменно раздражала оратора, который никак не мог понять, почему собеседник так тормозит.       — Ёшадей, пнятенько? — повторила она.       — Бри одинаково стремилась увидеть Па и лошадей, — сказала Клэр с улыбкой, но по-прежнему усталым голосом. — Раньше она никогда не видала лошадь воочию.       — Ёшадь — ёшади! — снова настаивала Бри, крутясь по сторонам, чтобы увидеть какого-нибудь коня, потом снова села ровно, строго взирая на отца, и взяла его за обе щёки руками. — Видет-ёшадей-пнятно, папуль?       — Хорошо, дочка, — заулыбался он, крепко обнимая её и целуя в носик.       Боже, как он любил свою маленькую упрямую ношу!       — Пойдём посмотрим на лошадей.       — Как ты проводил время? — спросила Клэр, когда они вошли в конюшню В.       — О, пил кофе, слушал радио, думал, беседовал с лошадьми.       — Они хорошие собеседники?       — О, довольно хорошие, — ответил он и поцокал языком, подзывая Корнфлауэ к двери денника.       Бри ахнула, увидев шевелящиеся в деннике огромные серые бока.       — Эт-ёшадь, аххх!       Она пронзительно закричала, когда Корфлауэ повернула голову, и так резко подпрыгнула, что Джейми чуть не уронил её.       — Ох, что ты, девочка, это просто одна из лошадок, которую ты хотела видеть, да?       Он шагнул поближе и повернулся так, чтобы Бри могла смотреть на Корнфлауэ из-за плеча Джейми.       — Нееет! — в ужасе взвизгнула Брианна, съёжившись под папиным подбородком. — Ни-навится!       — Тут нечего бояться, милая. — Он протянул руку и уверенно погладил мягкий нос Корни. — Видишь? Она ласковая, как большая собака.       — Ни-сабака! — внезапно завыла Бри, стараясь находиться как можно дальше от животного, почти рыдая. — Эт-ёшади!       Сколько бы её ни уговаривали и ни подмащивали, Брианна не соглашалась потрогать Корнфлауэ или любую другую лошадь. Издалека она проявляла к ним интерес, но, когда их огромные зубастые морды приближались, она плакала и зарывалась в грудь Джейми.       Они прошлись вдоль стойл, радостно беседуя о том, как прошёл день Джейми в Фернакре, день Клэр в больнице и т.п. Клэр всё ещё казалась более озабоченной, чем обычно. Только Джейми собрался спустить Бри на пол, чтобы крепче обнять Клэр и спросить, что стряслось, Бри внезапно рванулась всем делом к дверце следующего денника и взвизгнула:       — Папуль! Десь-ёшадь спит?       — О, да, — ответил он, обрадованный её заинтересованностью. — Это маленькая Валькирия. И да, она решила вздремнуть. Иди сюда, — прибавил он, открывая дверь и осторожно заходя, — давай поздороваемся с ней?       — Не-еееет! — начала кричать Бри, когда они приблизились к лошади, и стала извиваться у Джейми на руках, стараясь сбежать.       — Тшш, тшш, успокойся, a chuisle [родная], здесь бояться нечего.       Крепко удерживая Брианну (девочке придётся привыкать к лошадям, ничего не поделаешь), он присел на корточки рядом с вороной кобылой и, протянув руку, ласково погладил её шею. Вал, которая, очевидно, всего лишь дремала, фыркнула, узнав Джейми, и Бри даже захихикала, ощутив её дыхание и брызги. Затем застыла и взглянула на Джейми, весьма поражённая собственной восторженной реакцией, и в полной нерешительности, как общаться с этим чудищем.       Бог благослови её сердечко, слёзы чуть не капали из её глаз.       — Посмотри, милая, это хорошая лошадь, — быстро вставила Клэр, видя надвигающуюся катастрофу, и устроилась рядом с ними, держа в руке термос с кофе. — Что говорит лошадь, лапка?       Бри, желая развлечься, поразительно похоже имитировала ржание и благосклонно приняла одобрение родителей.       Джейми внезапно озарило, и он, протянув руку, положил ладонь на вздувшееся лошадиное брюхо.       — Ты знаешь, что ещё, Бри? Это мама-лошадь.       — Мама-ёшадь? — повторила она, пристально глядя на Клэр.       — Да, солнышко. Это значит, что внутри у неё лошадь-детка, жеребёнок.       — Ё-ёшадь-деткаа… — прошептала она, внезапно очарованная.       Она храбро выскользнула из объятий Джейми на пол и, ближе подойдя к огромному лежащему телу, положила обе руки на иссиня-чёрную шкуру там же, где папа. Через мгновение она посмотрела на него в своей обычной деловитой манере.       — Мона посмотеть ёшадь-детку, давай, па?       — Нет, дочка, — засмеялся он. — Мы пока не можем посмотреть жеребёнка. Во-первых, он должен находиться внутри мамы, чтобы вырасти и окрепнуть. Во-вторых, когда наступит время ему родиться, малыш будет…       Вздрогнув от неожиданной догадки, Джейми обернулся к Клэр.       Её месячные должны начаться сегодня… Если она…       Клэр прямо встретила его взгляд… и покачала головой.       — О, девочка… — тихо простонал он.       Его сердце разбилось при виде грусти и разочарования на лице Клэр, он почувствовал печаль в собственном сердце. Он протянул к ней руку и крепко обнял.       — Я знаю, это глупо… — начала она дрожащим голосом, обнимая его за талию и пряча лицо у него на плече. — Это не должно непременно случиться в первый месяц… Но я просто не могу… не ощущать потерю.       — Это не глупо, Клэр, — сказал он, вынужденный освободить одну руку, чтобы перехватить Брианну, которая, испугавшись внезапного движения Вал, отшатнулась, с тревогой цепляясь за него.       Он держал их обеих, но обнял Клэр крепче.       — Не беспокойся, любимая: это только вопрос времени.