Хочу тонуть в тебе

      22 июля 1951 года       — МАМОЧКА!!!       Несмотря на продолжающееся туманное и проклятое болезненное состояние после недавних родов, в моём сердце возникла самая чистая и ясная радость, когда я протянула руки, чтобы взять дочь у Джейми.       — О, милая… — сказала я, прижимая Бри к своей груди, и зарылась лицом в её волосы. — Я так рада, что ты здесь… Я так по тебе скучала.       — Я бойше… — раздался приглушённый ответ.       — О, я не знала, мурзилка, — пробормотала я, приглаживая её волосики и глубоко вздыхая от радостного облегчения и счастья, что она рядом со мной и я знаю, что с ней всё нормально и она моя.       Я обнаружила, что отличаю её запах от запаха Иэна, и это знание успокаивало, будучи чем-то жизненно важным, поскольку оно поселилось в моих чувствах. Мой сын. Моя дочь.       Она снова прижалась к моим плечам, довольно далеко, чтобы подарить слюнявый поцелуй.       — Чувствуешь себя ючче?       Растроганная, я улыбнулась.       — Гораздо луч…       — Де-он?       — Что, разве ты не только из-за мамочки проделала весь этот путь?       — Г-гд-де? — настаивала она, вся горя от волнения.       — Здесь, дочка.       Джейми, как всегда, на три шага впереди, взял ребёнка из любящих объятий Пенелопы и уже был рядом со мной.       Не завёрнутый в пелёнки из-за дневной жары, Иэн казался ещё более крошечным и хрупким. Моё сердце пронзила дикая, душераздирающая тревога, когда я увидела его ручки и ножки, такие невероятно тонкие и уязвимые в хлопчатобумажной одёжке.       Всё же я перевела дух, ощутив тёплую тяжесть головы Иэна, безопасно лежащего на моём локте, и тут я почувствовала, что Джейми успокаивающе положил свою руку на мою.       — Бри! Это твой младший брат.       Брианна, сидя у меня на коленях и прислонившись ко мне боком, посмотрела в лицо Иэна и тоненько и нечленораздельно завизжала.       — Ты можешь поздороваться? — напомнила я, пристально глядя на дочь и по-идиотски улыбаясь.       Она просияла, посмотрев на меня, потом на Джейми и, наконец, снова в лицо спящего Иэна, и не проронила ни слова.       — Теперь у нас их двое, милая, — прошептал Джейми мне в висок, и в этот момент щёлкнул фотоаппарат Пенелопы с другой стороны комнаты, обещая, что этот момент будет запечатлён навеки.       — Двое, — прошептала я в ответ.       Моё сердце было невыразимо наполнено чувствами, а у нас на руках были наши дети.       Джейми протянул руку и коснулся щеки Брианны.       — И что ты думаешь о маленьком Иэне, лапка?       — Малекиине?       Бри, выходя из своей задумчивой сосредоточенности, посмотрела на Иэна, потом одарила меня взглядом, в котором смешались ужас и восхищение, будто всё случилось внезапно.       — Эт-пьявда, что он вылез у тебя из животика?       Мне почти удалось сдержать хохот, хотя это было, чёрт побери, довольно трудно. Джейми же трясся вплотную ко мне, словно моё персональное землетрясение.       — Это правда, он так и сделал.       — Ого! — прошептала она, снова глядя на Иэна. — Маядец, мамочка!       Бри подобралась ближе, чуть не навалившись на младенца: ей нужно было видеть его в упор.       — Он и впьявду… весь…       Тоненький пронзительный вздох означал, наверное, «миленький».       — Он красивый, не правда ли? — прошептала я, смотря по очереди на обоих своих детей. — И он совсем новенький. Весь наш.       — Мона мне его подейжать?       Немного поколебавшись, мы наконец посадили Бри между нами на кровать и положили подушку на её вытянутые ноги. Я бережно положила Иэна на импровизированное ложе, так что его крошечные ножки в чулочках согнулись у неё на животе.       — Держи ему голову, — проинструктировал Джейми дочку, страхуя рукой на всякий случай на уровне уха Иэна. — Ты должна быть аккуратна с головой младенца.       Бри смерила отца взглядом надменного презрения, которому бы позавидовал любой профессиональный актёр.       — Я буду с ним всем аккуятна, папуль.       Абсолютно игнорируя смех всех взрослых в комнате, она с безмятежной улыбкой снова обратила внимание на свою новую обязанность.       — Он весь такой мягкий… — Бри очень осторожно провела пальцем по щеке, по розовым губам Иэна, нахмурившегося во сне. — …как одеяло.       — Действительно, очень мягкий, — прошептал Джейми, слегка смещая руку вверх, чтобы погладить растрёпанные пушистые волосики.       — Почему он спит?       Я поцеловала Брианну в макушку, вспоминая то время, когда её голова тоже легко могла поместиться в мою ладонь.       — Чтобы вырасти таким же большим и сильным, как ты.       — О… ядно.       Она, улыбаясь, взяла одну из ручек брата.       — Пивет, Малекиин, — промурлыкала она. — Яда тебе яди… хм… яда, что ты ядился!       Когда Джейми наблюдал за двумя своими детьми, его глаза стали такими ярко-синими, каких я у него никогда не видала, такими блестящими и тёплыми в полуденном свете комнаты… И потом он улыбнулся мне.       — Мы будем многа игать… Ты сможешь поигать с Джоджем, сколько хочешь, ядно?       В ответ на щедрое предложение поиграть с любимым игрушечным кроликом Бри Иэн высунул язычок, сонно ища молочко.       — И… — продолжала Бри переговоры с безошибочно фрейзерской торжественностью, — и… не позволю змеям кусать тебя! Потому что люблю, ядно?       «Змеям?» — спросила я Джейми одними губами над её головой.       «Расскажу тебе позже», — ответил он также беззвучно, широко улыбнувшись, и мы оба чуть с ума не сошли, когда Бри ахнула.       — Вот это да…       — Чт…       — Он поснулся! — закричала она шёпотом.       И, конечно же, Иэн Фрейзер заморгал, глядя на свою сестру с выражением, которое можно было описать только как «недоумение»: брови нахмурились и рот сконцентрировался в идеальной букве О.       Мы все втроём восторженно наблюдали, как Иэн медленно поднял руки к своему лицу. Крошечные пальцы растопырились веером, когда он потянулся и зевнул, заставляя всех нас вместе задыхаться от восторга и любви.       — Он… он как малекий чеовечек! — заявила Бри, и по её интонации было непонятно, плачет она или смеётся над этим открытием; хотя, по всей вероятности, она засмеялась, судя по тому, как счастливо задрожал голосок.       Замечательным человеком была эта маленькая девочка. Моя милая, любимая дочка.       — Он наблюдает за тобой, Бри, — прошептала я ей на ухо, слегка поперхнувшись.       Иэн сосредоточил взгляд на сестре; действительно, его слезящиеся глаза следовали за малейшим её движением.       — Я тоже за ним наблюдаю, — пообещала она.       Бри поцеловала брата в лобик. Рука Джейми обвилась вокруг неё, чтобы обнять меня за талию. Я прижалась головой к его волосам, поглаживая сына. Мы все, даже Иэн, выдохнули в унисон.       Щёлкнул фотоаппарат, и сцена запечатлелась, словно в камне. Мы четверо. Навеки.