Хочу тонуть в тебе

      Август 1951 года       За год с лишним отцовства Джейми приобрёл множество новых навыков, маленьких ухищрений, помогающих справляться с ребёнком, с гордостью почерпнув их из бесконечного, неостановимо изменчивого опыта общения с Брианной.       «Но умение успокоить ребёнка, который пока не понимает осмысленную речь, – размышлял он, баюкая визжащего младенца, — явно к ним не относится».       — Тшш, паренёк… — негромко упрашивал он, укачивая сына. — Всё хорошо, Иэн… тшш…       Клэр на этот раз не проснулась, когда закричал Иэн, и, странным образом, Джейми был за это благодарен. Уже трижды она поднималась, заставляя Джейми лечь со словами: «Я уже встала. Не беспокойся, спи». Она была страшно заботливой матерью, и он никогда бы не стал ругать её за это, но его любимая недосыпала всё больше после трёхнедельных круглосуточных мучений с новорождённым. Кроме того, он чувствовал, что его долг — сделать в этот раз свою часть и ещё больше, раз уж его не было рядом, когда младенцем была Брианна. Боже, чего бы он не отдал, чтобы держать на руках крошку Брианну, когда она была мала, как этот ребёнок…       К счастью, Иэн начал кричать всего лишь через час после последнего кормления, поэтому Клэр могла поспать. Джейми вынес малыша в гостиную, чтобы перепеленать, но, судя по запаху, этого было не нужно. Однако через пару минут мальчик, с покрасневшим лицом, завыл на руках у Джейми во всё горло, размахивая руками, как сумасшедший, и разметал пелёнки.       Чувствуя спазмы в животе, Джейми мысленно пробежался по списку страхов — ужасные сценарии из проклятых брошюрок сигналили у него в мозгу, словно сирены, — но на самом деле, вроде бы, с ребёнком не стряслось ничего требующего безотлагательных действий: он не заболел и не поранился. Он должен разбудить Клэр? Подняв Иэна на уровень глаз, Джейми прижался губами к лобику малыша. «Жара нет, — подумал он, — но тёплый, — во всяком случае, теплее обычного.       — Тебе слишком жарко в пижамке, mo chridhe [милый]? — прогудел он, начиная расстёгивать кнопки спереди. — Ты это хочешь мне сказать?       Он просунул руку под распустившиеся складки ткани и обнаружил, что животик Иэна вспотел.       — Не переживай, любимый. Па всё уладит в один миг, хорошо?       Поток прохладного воздуха, казалось, успокоил мальчика: хотя он и продолжал кричать, пока Джейми его раздевал, его ручки-ножки дёргались и вертелись уже не так быстро. Когда Джейми бросил в кучу хлопковый костюм и одеяло, крики затихли, и Иэн лишь негромко поварчивал от недовольства, а кожа стала не такой красной.       — Ага, так гораздо лучше, a bhailaich [мальчик, гэльск.]. — Целуя лобик, Джейми ощутил нежную кожицу под губами. — Бедняжка, — прошептал он, раскачиваясь взад-вперёд. — Наверное, ты расстроился, что твои родители такие тупые и не понимают твоих просьб.       Иэн сморщился, будто печально соглашаясь с отцом (или, скорее, словно укусив лимон), потом вздохнул и с наслаждением вытянул голые ножки.       Вытягивая свои ноги на софе, Джейми изловчился с одной свободной рукой прислониться к подушкам и накинуть одеяло на нижнюю половину тела. Ребенка он положил животом вниз себе на грудь, и тёмно-русая головка оказалась чуть ниже подбородка Джейми.       Иэн, обеспокоенный всеми этими передвижениями и укачиваниями, сердито ворчал, сопротивляясь и фыркая, пока, к изумлению Джейми, мальчонка вдруг не поднял головку и не посмотрел отцу прямо в глаза.       Джейми, онемев, посмотрел в ответ. Он испытывал удивительное чувство, подобно тому как видел в лесу оленя. Редкое воспоминание о мгновении перед тем, как животное убежит, и в это время его золотые дымчатые глаза смотрят на тебя… Миг исключительной неподвижности и красоты.       Он склонил голову, чувствуя, как сжимается сердце.       — И тебе привет… мой малыш…       Иэн моргнул, затем волшебство исчезло, и мальчик опустил голову, утомлённый упражнением.       — Хороший мальчишечка, — одобрил Джейми, проводя пальцем по завиткам на мягкой, точно меховой, голове.       Повинуясь внезапному порыву, внутреннему требованию закрепить эту близость, Джейми вытащил обе руки из рукавов своей ночной рубашки и бережно стащил её через голову, положив Иэна снова на голую грудь, так что теперь они лежали, соприкасаясь кожей. Он вздрогнул с облегчением, ощущая, как его поглощают спокойствие и единение, сходящее на них двоих. Вес небольшого, но крепкого тельца Иэна затронул что-то в душе Джейми.       Он понял, что уже знает, чем его пленил этот маленький любимый мальчик. Да, Иэн не умел говорить, улыбаться, даже толком давать понять, что что-нибудь воспринял, но всё же были моменты — вроде этого, как подумал Джейми, когда обеими руками он держит и баюкает своего крошечного сына, — моменты, когда Джейми мог просто чувствовать и на самом деле знать драгоценную душу малыша, ожидая только, что с годами отыщется её собственный голос. Джейми без слов знал об этом — связь была сильной и ясной для Джейми, как и любая другая любовь, которую он когда-либо лелеял в сердце.       — Я люблю в тебе всё, Иэн, — прошептал Джейми на своём собственном языке. — Всю твою жизнь я буду любить, клянусь.       Иэн снова поднял голову — умный мальчик — и лёг обратно, повернувшись в другую сторону, и его слабенькое дыхание щекотало шею Джейми. В наступившей тишине Джейми чувствовал сердцебиение Иэна, быстрое и чёткое на фоне более жёсткого стука собственного сердца. Два ритма объединились в тёплом, спокойном стуке, и оба отплыли под него в одну и ту же тёплую темноту, крепко обнимая друг друга.       Джейми показалось, будто он почувствовал, что Клэр отвела ему волосы со лба, шепча что-то нежное, целуя его, целуя Иэна, и её руки благословили их обоих. Может быть, это ему приснилось… Но он надеялся, что нет.