Прибрежье: ураган.

– Зря ты согласился, Дин, – в который раз вздохнул Адам. – Пусть бы попотел, выманивая тебя. – Ты же знаешь, что Дуриф просто взял бы другую жертву. А я не хочу, чтобы кто-то еще пострадал. У нас есть план, все будет хорошо. Дин сам был не очень в этом уверен, но ждать и гадать становилось невозможно. Лучше уж поскорее. Брэд Дуриф угадал или специально надавил на опасное место: Дин больше всего боялся, что пострадает ни в чем не повинная Робин, которой и так уже досталось в этой жизни. – Времени достаточно, все хорошо, – сказал Грэм. – Действуем как договорились, если что-то пойдет не так – по обстоятельствам. – Я тоже хочу участвовать, – гудел Бретт обиженно. – Почему это я в резерве? – Потому что нам может понадобиться свободный человек, и потому что ты тоже О'Горман, – устало повторил Дин. – Вдруг ты тоже подходишь в качестве жертвы? – Значит, я занимаюсь Дурифом и жду ударную группу, Уилс, Сара и Грэм – за единорогом, Крэйг, Люк и Эйдан – основная ударная группа, Ричард и Адам занимаются молодыми феями и выводят Робин из опасной зоны, деды – техническая поддержка, наблюдение и контроль за периметром, а Бретт и Бэтмен дома на связи, в полной боеготовности, – зачитал Дин. – Думаю, мы справимся. – Главное чтобы все было так, как мы запланировали, – сказал мистер МакКой. – Ведь мы могли сделать неверные выводы. – Надеюсь, что нет, – Адам вздрогнул. – Иначе и представить себе страшно... – Времени на новый план у нас все равно нет. Давайте действовать, как решили, – Дин отодвинул бумаги и зевнул. – А сейчас спать. Не хочу рухнуть от усталости в самый неподходящий момент. Крэйг, Люк и Грэм заранее отправились к ферме, чтобы вести слежку и получше изучить местность. Они обещали быть благоразумными и не попадаться никому на глаза. Особенно Грэм, конечно. Дин засыпал с мыслями о том, как там Карл, хорошо ли у него получается – поэтому нет ничего удивительного, что тот приснился ему. Море бурлило в скалах, отбрасывая пенные брызги в чернильных и жемчужных разводах. Чьи-то кости громко и сочно хрустели, вываливая на камни костный мозг, кто-то утробно рычал, кто-то выл от боли и бессилия. В воде у берега перемешалась фиолетово-перамутровая каша, плавали волосы, похожие на морскую траву… – Эй, Дин, проснись! – прошептал Эйдан. – Ты плачешь. – Дурной сон, – с трудом выговорил Дин, уткнувшись в подушку лицом. – Нервы, наверное. Он даже на свидания прежде не собирался так тщательно. Камешек, который Робин передала в первый приезд рассыпался, но Адам сделал для Дина новый. Щепотка освященной соли, оставшаяся с весны. Железное распятие, принесенное Крэйгом из какого-то мрачного места, где не любили нечисть настолько, что он едва унес оттуда ноги. Сейчас, когда то, чего все ждали, стало так близко и осязаемо, Дин даже как-то успокоился. Он знал, что не одинок, что друзья и близкие рядом. Они спасут единорога, победят Дурифа, освободят бедняжку Робин. Все получится. Погода портилась. Сильный ветер едва не сдувал с ног, тучи быстро неслись в море, пахло сыростью и электричеством. Дин ехал на ужин на своей машине, один. Он представлял, как смотрится в темноте среди холмов слабо освещенная трасса и ползущая по ней точка его фар, но одиноким себя не чувствовал. Дин знал, что в бархатной тьме наступающей ночи, среди прилизанных ветром неразличимых холмов скрываются волшебные кони, и король-медведь, и даже принц фей в маленькой золотой короне, а в оставшемся позади доме его ждут брат и рыжий смешной щенок. Ворота фермы Дурифа были приветливо распахнуты, над крыльцом дома горел фонарь. Дин заехал на площадку для автомобилей, а Брэд Дуриф уже крутился возле него. Когда только успел выйти? – Добрый, добрый вечер! Я так рад, Дин! Ох, прекрасный праздник получится, самый лучший! – восклицал он, сияя. Они прошли в дом, и Дин честно старался не вглядываться во тьму за забором. Жути нагоняли даже обычные пугала, установленные у ограды: должно быть, фермер готовил их к весне. Холл показался еще темнее, чем прежде. Среди пучков сухой травы появились новые, которых Дин прежде не видел: с яркими даже в сушеном виде цветами, и длинными листьями, закрученными спиралью. Освещался холл только расставленными на полке свечами. Наплывы воска с приличными сталактитами подсказывали, что такое тут происходит регулярно. – Не боитесь пожара? – спросил Дин. – Пожара? – удивился Брэд Дуриф. – Нет, ничего такого. Мы следим за этим. Пахло дымом и ароматными травами. В гостиной вокруг стола грациозно скользила Оливия, расставляя приборы. Света здесь тоже было совсем мало, и его давали камин и свечи. Дин услышал, как позади него тихо щелкнул замок входной двери, и от этого звука ледяные мурашки забегали по загривку. Он был живой приманкой, червячком на крючке, кошельком на проволоке – и ловушка захлопнулась. Теперь он совсем один здесь, и даже Эйдану потребуется время, чтобы помочь. Оливия, безмятежно улыбаясь, поставила перед Дином деревянную тарелку. На ней были два красных яблока, горсть орехов и кусочки сладкой тыквы. – Сперва закуска, мясо будет чуть позже, – радостно пояснил Брэд Дуриф, усаживаясь на свое место. Перед ним стояла такая же тарелка, а всего Дин насчитал их пять. Значит, еще один гость появится. Будет ли это... Как ответ на мысленный вопрос Дина, на лестнице со второго этажа послышались шаги, и через несколько секунд показалась Робин, которую под руки вел Сэм. Увидев Дина, она вздрогнула всем телом и замерла. – О, дорогая, не бойся! – заговорил Брэд Дуриф, поднимаясь с места. – Это Дин, помнишь его? Он ведь так тебе понравился, да? По щекам Робин потекли слезы, она закрыла лицо руками и замотала головой. – Ох, Дин, прошу прощения, она это от избытка чувств. Мне очень неловко... – Все в порядке, мистер Дуриф, я понимаю, – как можно спокойнее ответил Дин. Он думал, как бы незаметно положить под язык оберег от еды фей, и пытался анализировать свои ощущения. В доме было очень тихо, но Дин почти не сомневался, что здесь есть кто-то еще. Кажется, даже стены дрожали от чьей-то магии – логично было предположить, что это единорог, но тогда почему так жутко, что внутри все сжимается? – Один момент, я забыл сделать важную вещь, – сказал Брэд Дуриф, выходя из-за стола. Дин кивнул, с удовольствием отмечая, что Сэм отошел к камину в другом конце комнаты, а Оливия скрылась на кухне. Он быстро закинул камешек в рот. – Зачем, зачем ты пришел? – Робин схватила Дина за руки и зашептала громко. – Я же предупреждала тебя, нельзя здесь появляться! – Все хорошо, Робин, – шепотом ответил Дин. – Мы все продумали, у нас есть план. Мы поможем вам, не бойтесь. Единорогу тоже ничего не грозит. – Единорогу? – Робин расширила глаза. – Ты ничего не понял! Беги немедленно! – А вот и я, – возвестил Брэд Дуриф. В его руках был большой графин с темной жидкостью. Фермер улыбался, но взгляд его метался с Робин на Дина и обратно, словно он боялся их разговоров. – Очень хорошо, – улыбнулся Дин. Слова Робин растревожили его, и сохранять спокойствие стало куда сложнее. Краем глаза Дин заметил, как Оливия, оставаясь в тени коридора позади Брэда Дурифа, выбирается из подпола. Люк она оставила открытым. Дина трясло всякий раз, когда смотрел на узкую черную щель вниз. – Сегодня мы отмечаем самое темное время года, ночь, длиною в вечность, – провозгласил Брэд Дуриф, разливая по бокалам темно-красный напиток. – Сегодня из кромешной тьмы рождается солнце, чтобы вырасти и стать летом! Да принесет это лето богатые урожаи и приплоды, здоровых детей и зеленую траву! – За солнце! – глубоким, совсем не человеческим голосом сказала Оливия, поднимая бокал. – За солнце! – эхом отозвался Сэм. – За солнце! – с чувством воскликнул Брэд Дуриф. Дин поднял бокал, глядя на Робин. Та с трудом сдерживала слезы; ее пальцы скользили по стеклянному краю, и вино колыхалось, отливая разными оттенками красного. – За солнце, – сказал Дин, коснувшись ее бокала кромкой своего. Он улыбнулся, надеясь немного успокоить бедную женщину, поддержать ее, но Робин подняла на него взгляд, полный такой тоски, что улыбка Дина увяла сама собой. Ему показалось, что в черной щели подвала показался и пропал слабый отсвет огня. Вино было густым, кисловато-сладким. Дин еще по запаху понял, что его готовили не люди, а когда во рту зашипел камешек, только укрепился в этой мысли. Брэд Дуриф разрезал свое яблоко на четыре части и начал неторопливо есть. – Оливия, что там с мясом? – спросил он. – Мясо еще совсем жесткое, – ответила девушка, меняя местами яблоки и орехи на своей тарелке. Волна жара бросилась Дину в лицо. Он был уверен, что это часть ритуала, и простые слова значили гораздо больше, чем можно было услышать. Интересно, чем заняты остальные? Все ли у них в порядке? Робин тихо плакала, поглаживая руку Дина. Он чувствовал, что женщина жалеет его, но все еще надеялся на надежный план и друзей. Свет из подвала теперь показывался чаще, но сразу пропадал, едва только Дин пытался присмотреться к нему. – Как мясо, Оливия? – спросил вновь Брэд Дуриф, разделяя кусочки тыквы на части. – Корочка еще недостаточно поджариста, – отозвалась та, кроша в свой бокал щепотку травы. – Осталось недолго, – сказал Сэм. Дин ел совсем немного, а пил и того меньше, но вдруг заметил, что стрелки часов заметно двигаются вперед, словно само время стремительно неслось мимо него. Он постарался сосредоточиться и услышать, как шумит в голове море, но вместо этого смог найти только смутный гул, какой бывает в ракушках. В черной щели подпола все ярче вспыхивало золотое свечение, и уже не пропадало, а лишь мягко мерцало. Было похоже, что нечто растет внутри или приближается к выходу. Часы показывали приближение полуночи. – Оливия, когда будет готово мясо? – спросил Брэд Дуриф, раздавив орехи вилкой и смешав с соком яблок. – Мясо готово, его можно подавать, – сказала Оливия, положив вилку справа от своей тарелки. – Дело за малым, – спокойно произнес Сэм, глядя куда-то в стену. На крыше что-то тяжело ухнуло, Брэд Дуриф поднял голову, но не увидел там ничего кроме потолка и балок, увешанных сушеными травами. Венички немного покачивались. – Кажется, кто-то хочет войти, – сказал он, и тут же улыбнулся. – Но ничего у него не выйдет! – Пожалуйста, отпусти его, Брэд! Он ни в чем не виноват, я прошу тебя! Дорогой мой брат, вспомни, как хорошо нам жилось прежде, зачем тебе все это? – торопливо и сбивчиво зашептала Робин, хватая брата за руки. – Отпусти его, он не должен страдать! У тебя есть я… – Что за глупости ты говоришь, сестра? Никто не будет страдать, – Брэд Дуриф широко улыбался. – У нас все хорошо, а будет еще лучше! Ну, прекрати же, ты пугаешь Дина. – Не особенно, – признался Дин. – Хм, у вас тут… э-э-э… штукатурка сыплется? – О, ничего страшного, это, должно быть, какие-нибудь животные забрались на крышу. Отдельные сухие листочки уже кружились в воздухе, оседая на столе, но Дин смотрел не на них. Его взгляд был прикован к откинутому люку, ведущему в подвал. Свечение сейчас стало ярким и почти равномерным, и Дин был уверен, что вот-вот увидит его источник. Брэд Дуриф тоже повернулся, проследив за взглядом Дина, и, кажется, обрадовался. – Очень хорошо, как раз вовремя! Стрелки часов, до этого бежавшие с сумасшедшей скоростью, вдруг резко встали и затихли. Картинка перед глазами Дина стала напоминать кадры кинопленки, которую очень медленно прокручивают через проектор – он заворожено следил, как из подпола высунулась длинная тощая рука, и принялась ощупывать пол вокруг. При взгляде на нее казалось, что волосы на голове встают дыбом. – Пойдем, дорогая, тебе ведь совсем не здесь нужно быть, – Брэд Дуриф взял сестру за руку и потянул в сторону кухни. Оливия и Сэм не обращали на них внимания, они, как и Дин, глядели на все удлиняющуюся руку. – Я не хочу… не хочу идти, Брэд, – плакала Робин. – Отпусти хотя бы Дина! – Тебя это не должно волновать. Дети, помогите мне с матерью! – Это не имеет значения, – высоким голосом ответила Оливия. – Мы должны быть здесь, – сказал Сэм. – Ох, я так и знал, все придется делать самому, – Брэд Дуриф потянул Робин за собой, так что она поехала по полу на стуле. Ножки страшно заскрипели по полу, Дин заткнул уши. Только теперь он услышал внутри себя – очень тихо, едва различимо, словно с другого конца света – надрывный крик Эйдана. – Отойди к стене! Дин, отойди к стене! Из подпола показалась вторая длинная рука, Дин как раз вовремя распахнул глаза, чтобы увидеть, как ее длинные пальцы переливаются в тусклом свете золотистыми блестками. – Надо же, – негромко сказал он, поднимаясь с места и подходя ближе, одновременно оказываясь у стены, – какие интересные руки. Он надеялся, что голос у него не слишком дрожит. Из провала показалось то, что должно быть головой, но видны были только волосы – длинные, гладкие, будто нарисованные. Это они излучали тот золотой свет, это они были в свертке от Робин. Дин не успел озвучить свои выводы, потому что в эту секунду с грохотом обрушился потолок, и на стол, ломая его, свалился крупный серый конь. В разные стороны полетели сухие травы, красные яблоки и обломки мебели, пыль от штукатурки заволокла все вокруг. – Как это возможно? – завизжал Брэд Дуриф. – На помощь! – Принц фей с Зеленого Холма очень повзрослел, – спокойно сказал тот, кто прежде был Сэмом, появляясь у правого плеча Дина. – Это зачтется тебе, надзорный, – сказала бывшая Оливия. – Но сейчас ты должен смотреть только туда. Она указала на золотое сияние, растущее в клубах пыли впереди. Дин хотел прорваться назад, где слышались грохот, топот и ржание, а в окно лез огромный медведь, но их будто отрезало невидимой стеной. Сэм и Оливия стояли рядом, удерживая его, а впереди, опираясь на слишком тонкие и длинные конечности, медленно поднималась сияющая фигура. В общем гвалте и шуме Дин сперва слабо, а потом все громче разобрал тот особый мелодичный звон, который сопровождал обычно шествия фей. Не было никакого единорога, они ошиблись с самого начала. Волосы, которые Робин передала ему, принадлежали Летнему Королю, который спал зимой в подвале у Брэда Дурифа. Дин застыл, глядя на проступающие черты прекрасного лица Короля. Даже сейчас, во время зимней спячки, он выглядел потрясающе, несмотря на тощие руки и слишком длинные пальцы с лишними суставами. Его лицо могло быть лицом ангела, одетого лишь в золотой плащ из собственных волос. Глаза Короля были плотно закрыты, и Дин видел, как дрожит тень от его длинных ресниц. – Надзорный, – прошептал он. – Надзорный здесь, – отозвалась бывшая Оливия. – Подойди к Королю, – бывший Сэм подтолкнул Дина в спину. Безжизненная рука спящего Летнего Короля слепо тянулась вперед, перебирая пальцами, будто пыталась нащупать его в воздухе. Дин понимал, что их план полностью провалился, потому что даже если он начнет кричать сейчас, его не услышат друзья, спасающие Робин всего в нескольких метрах от него. Звуки их битвы отходили все дальше, все вокруг заполнял звон. Дин слышал свое дыхание, бешеный стук сердца и слабые перекаты моря в голове. «Ты должен быть сильным сейчас, Дин. Ты должен быть смелым, – разбирал он в далеком шорохе волн. – Каждый, кто принимает решение, идет один в кромешной тьме, и до самого конца не знает, ошибается ли он. Ты должен быть стойким в своих словах, пусть времени у тебя осталось меньше, чем на вздох…» Это был голос морской королевы, в этом Дин не сомневался. Он придал ему уверенности и напомнил о том, что терять-то уже практически нечего. Он стоял в коридоре фермы Брэда Дурифа, хотя сейчас ее было не узнать. Только небольшое окно у двери подсказало Дину, где он находится. Снаружи шквальный ветер шатал фонарь над крыльцом; Дин увидел невдалеке свой припаркованный автомобиль. Такие обыденные вещи, окно в реальность… Один из пальцев Летнего Короля зацепил плечо Дина и прошел сквозь него, как нож сквозь масло. Боли сперва не было, стало горячо и мокро. Летний Король зашипел, обнажая множество тонких зубов, и потянулся обеими руками к Дину. – Я надзорный О'Горман, – твердо сказал тот, стараясь не смотреть, как темная кровь заливает его левый бок. – Никто не имеет права причинять мне вред. – Это благо, – прошипел Король, склоняясь к нему и будто глядя в его лицо закрытыми глазами. – Благо для тебя. Он пах солнечным лугом, звенящими шмелями и сияющими стрекозами, листвой, ягодами и птичьим смехом. На какой-то миг Дин подумал, что по-своему тот прав. – Это не мой выбор, – сказал он, собирая все силы и прыгая в окно. – Они здесь! – закричал позади Адам. – Грэм, Люк, Уилс, здесь… Дин не слышал, что было дальше, он бежал против ветра, а за ним скачками неслись те, кто раньше был Сэмом и Оливией. С разорвавшегося неба на него рухнул дождь, и Дин вспомнил, что теплые вещи остались в доме Дурифа. До машины было всего несколько метров, только что это за фигуры впереди? Левая сторона тела не слушалась, пульсируя налившейся болью. Дин с ужасом понял, что путь ему преграждают соломенные пугала, одетые в старую одежду. Времени соображать что-то серьезное просто не было, поэтому пришлось импровизировать. Солью из монастыря Дин щедро сыпанул назад, надеясь попасть в глаза феям, а в ближайшее пугало воткнул железный крест. К его удивлению, это сработало: соломенное туловище начало тлеть в месте удара, а потом и вовсе загорелось. Дин принялся размахивать крестом во все стороны, пока у него были силы, и вскоре все, что он мог видеть, стало летающими вокруг и тлеющими клочьями соломы, которые носил порывистый ветер. Небо с дождем закружились вокруг, золотое сияние далеко позади сплелось с ветвями из огня, за которые дергал ураган, мимо прокатилось одно из праздничных красных яблок, а потом вся картинка рухнула в море, и некоторое время Дин слышал только успокаивающийся плеск волн, но затем затих и он. Наступила полная тишина.