Маленькая зелёная книжечка

      С неба валит снег, а меня валит с ног желание стучаться в квартиры к людям и предлагать им напоить меня чаем. Меня, в белых от снега шапке и шарфе, в промокших сапогах, запотевших очках и со шмыгающим носом. Проситься на чай не из-за того, что холодно, а из-за того, что хочется узнать больше, чем положено, больше людей, чем встречено, больше квартир, чем увидено пусть даже мельком.       Хочется найти границу, хочется после множества удивленных и с подозрением «нет» услышать: «Проходите. Внезапно, конечно, но чайник только вскипел». И хочется сидеть в чужой незнакомой квартире, смотреть на незнакомого человека, безумного и сумасшедшего — кто в своём уме пустит такого же незнакомого человека в свой дом? Однако такие люди не могут быть чужими. Мы абсолютно точно виделись раньше в психиатрическом отделении: кто в своём уме стучится в чужие квартиры и просит чашечку чая? Мы одинаковые. Одинаковые с тем гипотетическим человеком, который пустит незнакомца в дом. А ведь если пустит, наверняка станет таким же, как я, по зиме, по первым метелям, застилающим белой пеленой глаза, вдруг захочет кружечку чужого и незнакомого чая в чужих и незнакомых квартирах. И, может, однажды в этих зимних путешествиях и в мою дверь постучатся, начисто игнорируя звонок, и спросят, улыбаясь неловко и смущённо: «Не нальёте незнакомцу горячего чая?»       Это бы, как и автостоп, как случайные фразы, вырванные из диалога, цепляло. Объединяло людей, отгоняло страх перед теми, кто знает эти слова, кто немножечко сошёл с ума, раз первый предлагает свою сохранность другому человеку. Их было бы много, этих бесстрашных людей, и зимних снежных вечеров, когда из-за метели не видно ничего, тоже было бы много, и было бы много открывающихся дверей, свистящих чайников и разговоров.