black curse

Вот уже неделю, как моя жизнь превратилась в прекрасное путешествие. У меня появилась родственная душа, и я безмерно счастлив. Пак Чанёль — моё личное солнце на этой планете, греющее меня так мягко и нежно. — Скажи, о чем ты мечтаешь? — спрашиваю я, и делаю глоток малинового чая. Мы сидим у меня на кухне и пытаемся согреть свои ладони о чашки с горячим напитком. Сегодня за окном ужасная погода, мы решили прогуляться с Чанёлем после его занятий в школе, но нас неожиданно настиг ливень. Мы даже не успели нигде спрятаться. Точнее Пак предлагал забежать в ближайшее кафе, но в такую погоду там обязательно куча народа, да и как сразу выяснилось, мы те ещё растяпы и оба забыли хоть какую-то наличку дома. Недолго рассуждая, выбор пал на мое пристанище. И вот, мы сидим у меня на кухне и болтаем обо всем подряд. Я никак не могу сдержать улыбку, находясь рядом с парнем. Да и как это сделать, когда он буквально приносит мне счастье на блюдечке с голубой каемочкой. — Мечта? — он делает глоток и смешно корчится, слишком уж горячим оказывается чай. — Если я тебе скажу, ты будешь смеяться, — отнекивается он, и пытается сменить тему. — Так значит ты старше меня на год. Вот же повезло, я уже устал от всех этих уроков в школе. Там ничего интересного, — Чанёль начинает возмущаться и с особенным недовольством принимается говорить об особо нелюбимых предметах. — Нет, ну кто придумал эту математику? Кошмар же какой-то. Какие-то логарифмы и пределы, кому они только нужны? — Давай же, не томи, чего ты хочешь больше всего? — перебиваю я парня, и начинаю от нетерпения ерзать на стуле. — Ладно, скажу, но у меня есть условие, — сдается Пак, и я тут же киваю головой в знак того, что готов выполнить это условие. — Сними очки, — я опешиваю от такой просьбы, и когда парень начинается тянуться к моему лицу, резко подскакиваю с места. — Нет, не могу, — тихо и напряженно говорю я, дотрагиваясь рукой до оправы, и тут же замечаю искорку обиды в глазах Чанёля. — Почему? — интересуется он, не сводя с меня взгляда. — Потому что я всегда в них, — какой просто ответ получается, и почему на деле все намного сложнее? Как объяснить ему, что я уже несколько лет постоянно хожу в очках, что не могу их снять, чтобы не навредить людям. И у меня просто начинается истерика, когда рядом со мной находятся люди, а я не в них. Нельзя взять и снять их, словно ненужный предмет. Они нужны мне, они часть меня. — Неправда, — доносится до меня голос, и я ощущаю рядом с собой дыхание парня. Вот опять я ушел в свои мысли и совсем не замечаю, что творится вокруг. — Ты был без них, в ту ночь, когда мы познакомились. В том-то и проблема, вот к чему привела моя оплошность. Я был без них каких-то нескольких несчастных секунд, и вот как все обернулось. — Между прочим ты согласился выполнить мою просьбу, или тебе больше не интересна моя мечта? — не унимается парень и осторожно тянется к моему лицу. Я больше рефлекторно, нежели по собственному желанию перехватываю его руки около запястий и с силой сжимаю их, останавливая Чанёля. Я понимаю, мой взгляд ему больше не навредит, он может увидеть мои глаза, но за пять лет у меня уже успела выработаться привычка. Никогда, ни при каких обстоятельствах не находится рядом с людьми без солнцезащитных очков. Особенно рядом с дорогими мне людьми. Это как правило, которое нельзя нарушать. Никаких исключений никогда не было, и в принципе не подразумевалось. Но возможно, оно может произойти, если все самое ужасное уже произошло? Я медленно ослабляю хватку, смотря через темную занавесу, которой скоро не станет, прямо в глаза парню. Чанёль терпеливо ждет, ничего не говоря мне, но во взгляде я отчетливо вижу молчаливую поддержку, словно он знает каково это скрывать ото всех сокровенную тайну. Мои руки окончательно расслабляются и безвольно повисают вдоль тела. Кажется, время замирает, я слышу, как громко колотится мое сердце, оно буквально готово вырваться наружу. С каждым мгновением вокруг становиться светлее и я невольно опускаю взгляд, а после вовсе крепко зажмуриваюсь. Я не могу, я боюсь. Делаю глубокий вдох, затем выдох, ощущаю, как к руке прикасаются пальцы Чанёля. Наверное, сейчас я выгляжу полным психом. Эта мысль и его прикосновение отчего-то слегка отвлекают меня, и я неуверенно открываю глаза. А дальше все как в тумане. Я вновь вижу его карие глаза, и понимаю, мне не хватает воздуха, а по щекам льются слезы. У меня начинается паническая атака. Вокруг все вертится волчком, и воздух однозначно не поступает в легкие. Я просто не могу сделать вдох, даже самый маленький. В голове вертится лишь одна мысль. Я убил его. Убил. — Бэкхён! — я задыхаюсь, ничего не могу с собой поделать. Не могу заставить себя вдохнуть. — Бэк, приди в себя! — слышу, как он испуганно кричит, трясет меня, но это не помогает, а после его губы резко накрывают мои. Я столбенею, мозг пытается понять, что собственно происходит, а Чанёль медленно отстраняется, озадаченно на меня смотря. — Я тут читал… то есть слышал… В общем, тебя нужно было отвлечь, чтобы ты пришел в себя. И разве это не чудодейственный способ? — еще какое-то время я в недоумении просто пялюсь на парня, у которого начинают краснеть уши. Чанёль стоит еще пару секунд передо мной, а после ретируется назад за стол, вцепляясь пальцами в чашку с чаем. Я что, должен сказать спасибо? В воздухе так и повисает неловкость, но я ничего не придумываю кроме как вслед за парнем вернуться за стол. — У тебя, кстати, очень красивые глаза, — нарушает молчание Чанёль, — ума не приложу, почему ты их постоянно скрываешь. — При тебе больше не буду, — не успев обдумать свой ответ, выдаю я, и тут же добавляю, — но только дома. На улице не могу. — Обещаешь? — на его лице вновь появляется улыбка. — Обещаю.