black curse

Никогда бы не подумал, что так прекрасно ходить без очков. Я держу свое обещание, данное Чанёлю, а ему, видимо настолько нравится видеть моё лицо, что каждый раз мы, в конечном счёте, приходим ко мне домой то на чашку чая, то позависать в какой-нибудь компьютерной игре или посмотреть фильм. В один из таких дней, Пак останавливается около входной двери, тормозя меня за руку, а я с недоумением оборачиваюсь к нему, безмолвно интересуясь, что произошло. — Мне нужно кое-что сказать, — проговаривает парень, и тут же отвечает на возникший в моей голове вопрос, — до того, как мы зайдем в квартиру. — Хорошо, я слушаю, — слегка напрягаюсь, вытаскивая ключи из двери. В моей голове рой мыслей, но я не осмеливаюсь озвучить их, уж лучше пусть парень скажет все, что хотел, чем я буду строить догадки. Он мучительно долго молчит, а потом, набрав больше воздуха в легкие, выпаливает громко и четко, чтобы я точно услышал, — я гей, — он замирает и выжидающе на меня смотрит, а я молча жду продолжения, но его не следует. — И? — вопросительно смотрю я на Чанёля. — И если ты меня не хочешь знать из-за этого, скажи сейчас сразу и я уйду. В эту секунду мне так захотелось дать подзатыльника Паку, жаль он слишком высокий. — Пак Чанёль, ты иногда такой идиот, — я открываю дверь и прохожу внутрь, — как ты только мог подумать, что твоя ориентация как-то может повлиять на нас? — изумленно спрашиваю я, хотя сейчас открытое признание заставляет мое сердце бешено стучать в груди. Ведь это значит, я тоже могу ему нравиться, как и он мне? — Пошли пить чай, — как ни в чем не бывало, я отправляюсь на кухню, а в голове так и скачут мысли. — Кстати, совсем забыл! — вдруг озаряет меня, — твоя мечта, ты мне так и не сказал. А я, между прочим, держу свое слово, — указываю взглядом на стол, где аккуратно лежат очки, — так о чем ты мечтаешь? — Я хочу встретиться с одним человеком, — с энтузиазмом отвечает Чанёль. Он так и светится от счастья, и теперь я никак не могу понять, то ли потому что я настолько спокойно принял его признание, то ли о того, что он думает о том незнакомце из его мечты. Что это? Неужели я начинаю ревновать? — Этот парень, он певец, — продолжает Пак, а я теперь и не уверен, хочу ли действительно знать его мечту. — Точнее не совсем певец. Он просто восхитительно поет. Записывает различные каверы, но никто толком не знает, что это за человек. Он вроде даже ни в одном из агентств не состоит. Знаешь, если бы я был представителем, то всеми бы усилиями постарался его заполучить. А еще я хочу уметь петь также как он, но у меня совершенно нет слуха и голоса, — глаза Чанёля так и светятся от счастья, он с таким энтузиазмом рассказывает, что мне становится чуточку обидно, и я отворачиваюсь к окну. А я ведь тоже умею петь, хоть и не говорил об этом. — Я дам тебе послушать, ты точно влюбишься в этого парня, — в этот момент мне хочется одернуть Чанёля, сказать что я ничего не хочу и уже давно влюблен, причем в него, но молчу. Не стоит мне все усложнять. Все итак безмерно сложно. А тем временем Пак уже включает песню на своем телефоне, и с первых нот я понимаю о ком тот с такой страстью только что рассказывал. Это был я. Я слышу свой голос, и сердце делает кульбиты, а на моем лице появляется такая счастливая улыбка. Пак Чанёлю нравится, как я пою. Это не сон? — Красивая песня, — произношу я и подхожу к парню, сидящему на стуле. Он кивает головой в знак согласия и пытается подпевать, но выходит чертовски плохо. — Хотел бы я услышать, как он поет вживую, — мечтательно произносит Чанёль, а я наклоняюсь прямо к его уху и начинаю петь. Пак замирает и, развернувшись ко мне лицом, останавливает песню, словно хочет удостовериться, что это действительно пою я. — Думаю, тебе стоит придумать новую мечту, — произношу я, закончив петь, и не удержавшись легонько целую парня в чуть приоткрытые губы. — Ты уже исполнил три мои мечты, — первый раз за все время, я слышу шёпот Чанёля, от которого у меня мурашки по всему телу. — Правда? — улыбаясь, спрашиваю я, — тогда придумай еще одну, а лучше две.