black curse

День заканчивается, начинается новый. Затем вновь. И вновь. Проходит неделя, еще одна. И вот очередные семь дней пробегают мимо нас. Они не останавливаются, наоборот, мне кажется, время, словно зная, как мне его не хватает, устремляется вперед, еще быстрее. Оно словно хочет пройти как можно скорее, сбежать от меня. А я так рьяно цепляюсь за каждую минуту, но мне все мало. Я лежу на кровати в объятиях Чанёля, почти засыпаю, но рьяно борюсь со сном. Не хочу тратить время на такие бесполезные вещи, но слыша мирное сопение парня в ухо, в какое-то мгновение проваливаюсь в сон. — У тебя ничего не получится Бэкхён, — звучит до боли знакомый голос. Тот самый, который звучал в моей голове несколько лет назад. — Не лучше ли наконец-то сдаться? — вопрошает он. Я не сразу понимаю, о чем идет речь, но каждая частичка моего тела противится, словно пытается сказать, нет, закричать в ответ, не сдамся, я никогда не отступлю. Я подскакиваю на кровати, от столь безумных сновидений, и вижу рядом Чанёля, который все также мирно спит рядом. Кажется, ему снятся чудесные сны, в отличие от меня. На его лице такая безмятежная улыбка. Как бы я хотел знать, что он сейчас видит. Ложусь назад рядом с парнем, но долго не могу сомкнуть глаз. Как жаль, что нам осталось так мало времени вместе. Может есть способ его спасти? Хоть какой-нибудь? Он же должен быть, правда? Просто я еще его не нашел. Я начинаю ворочаться, из-за чего бужу парня, который сонно потягивается и крепче прижимает меня к себе. — Мне снился такой чудесный сон, — проговаривает он. Вот уже неделю, мы, можно сказать, живем вместе. Да, мы встречаемся, хотя нет… В общем-то мы не обсуждали данный вопрос вслух. Просто однажды Чанёль пришел ко мне мрачнее тучи. Я все пытался разузнать в чем дело, пока тот не вскрикнул от боли, пытаясь от меня отстраниться. В тот вечер на его ребрах я обнаружил огромные синяки фиолетового цвета. А после долгих расспрашиваний узнал причину. Знаете, в школе всегда есть тот, кому не повезет. Кто-то, но станет предметом насмешек и издевок. В школе Чанёля не повезло ему. На первый взгляд нескладный, с торчащими ушами, уж слишком открытый для всех, мечтающий петь, но совершенно не умеющий это делать, и вдобавок гей. Уж как узнали о последнем пункте, для меня загадка. Да и для Пака тоже, ведь он не заявлял об этом во всеуслышание. Уже который год он тот, над кем все подшучивают и издеваются, порой доходит до рукоприкладства, но все до прошлого понедельника держалось хоть в каких-то рамках, потом же вышло из-под контроля. Последний год, точнее последние недели учебы. Все выскочки, богатенькие отпрыски своих родителей решили показать, кто же в школе главный. Неудивительно, что под раздачу попали простые смертные, проще говоря, изгои школы. В том числе Пак Чанёль. И все бы ничего, поддержи его родители, хотя бы просто словом. Вот только они этого не сделали. Узнав, наконец, причину побоев, они решили отвести сына к врачу, ведь это ненормально любить парней. В тот вечер Чанёль пришел ко мне. Он еле сдерживался, чтобы не зарыдать от несправедливости, от жестокости этой жизни. Родители, которые всегда его поддерживали, который каждый раз выбирали его сторону, на этот раз отвернулись, даже не удосужившись его понять. Сказать, что парень был раздавлен, ничего не сказать. Тогда я предложил переночевать ему у себя. На следующий день все повторилось. Он не знал, как ему все исправить, как вновь наладить отношения с родителями, а я просто не мог его оставить, бросить на произвол судьбы. Вот так мы неожиданно друг для друга стали соседями. Синяки, расцветающие на его теле, стали толчком для дальнейшего шага в наших отношениях. Как бы мне хотелось обойтись без них. — Что тебе снилось? — интересуюсь я, а Пак лишь притягивает меня к себе, ероша рукой мои волосы, и мечтательно произносит, — ты. Смеюсь, называя его врунишкой, но он противится, продолжая настаивать, что снился именно я. Улыбаюсь, и соглашаюсь, словно неожиданно нахожу подтверждение его словам, а после встаю, направляясь на кухню, чтобы сделать наш любимый малиновый чай. Я стою на кухне, а в голове прокручиваются все прошедшие дни. Как же мало осталось у нас времени. — Чанёль, — привлекаю его внимание я, — можешь мне кое-что пообещать? — Пак выходит из комнаты, и не задумываясь кивает мне в ответ. — Нет, не просто кивни, а пообещай, что когда я попрошу, ты останешься со мной, хорошо? — серьезно спрашиваю я. Может, если не позволять ему ничего делать в тот роковой день, тогда ничего не случится? Быть может нужно просто пережить этот час икс, и тогда проклятие не сработает? Ведь всегда же бывают исключения. И сейчас должно. — Хорошо, я останусь с тобой, — отвечает мне Пак, обнимая со спины. — Когда ты попросишь, я останусь с тобой, Бэк.