Портал

Он не сразу понял, что с ним происходит. Боль была такой, словно разом треснули все рёбра, мешая дышать и видеть. Вокруг прямо-таки пахло опасностью, перед глазами метались всполохи света, он... дрался. Жестокие, до совершенства выверенные удары сыпались градом. И в то же время это был не он. Чья-то неумолимо сильная воля словно отодвинула его, вытеснила из собственного тела, заперев где-то на самом краешке сознания. Впрочем, и тело было совсем не его - так атлетически сложен только... Сефирот. Его снова пронзила вспышка боли и Кадаж почувствовал, как его рука нанесла сокрушительный удар, от которого треснула кость. Он не был способен владеть такой чудовищной силой, но кто-то чужой безжалостно пользовался всеми его ресурсами, неумолимо расходуя не такой уж и большой запас, заставляя рваться связки и мышцы. Сильвер отчаянно забился, панически сопротивляясь и осознавая, что этот неравный бой его убьёт. Он ждал, он хотел совсем не этого! Но Сефирот проигнорировал его, отмахнувшись, а потом Кадажа буквально парализовал поток всеразрушающей, нечеловеческой ненависти. И вместе с ним на него обрушилась неимоверно тяжёлая, гнетущая воля Матери - Она так хочет. Отчаянная мысль прожгла сильвера, когда он вдруг осознал - Лоза и Язу ждёт та же участь. Мать желает, чтобы жил кто-то другой, а они - они ей больше не нужны. И не были нужны никогда. Кадаж почувствовал, как сердце заполнила горькая бездна пустоты и... подчинился. Лишь с ужасом подумал о том, как долго будет умирать. Он уже не различал вспышек боли, все они слились в одну красно-чёрную пульсирующую волну, и вдруг тот, другой, что безжалостно разрушал его тело, ужаснулся, словно поняв, что сотворил. И тогда он снова услышал Сефирота, только этот Сефирот неожиданно воспротивился всепоглощающей силе, управляющей им. Кадаж явственно ощутил его горечь, и - на краткую долю секунды Сефирот смог обуздать ревущий поток, прежде, чем и его сокрушил Её гнев. Впрочем, этого было достаточно, чтобы Кадаж увидел, как застыла его? их? рука, держащая длинный изогнутый клинок. А в следующее мгновение и его, и Сефирота, раз за разом, пронзили шесть мечей светловолосого противника. А потом наваждение исчезло и сильвер упал на обломки крыши. Стоять он уже не мог - в теле, кажется, не осталось ни одной целой кости. Глаза застилали слёзы боли. Дышать, впрочем, тоже почти не получалось, что-то там внутри больше не работало. Кто-то подхватил его на руки и Кадаж взглянул в странно знакомые глаза, чувствуя, как всё тише, с перебоями бьётся его сердце. Хлынул дождь и воздух вокруг наполнился пьянящей свежестью. Кадажу на мгновение показалось, что боль отступила. Он так и не понял, кто был с ним рядом, но инстинктивно потянулся к нему. Может, Мать простила его? - Мама... - это было последнее, что он смог сказать, и, кажется, на это ушли все оставшиеся его силы. А дальше что-то внутри дрогнуло, замирая, и наступила милосердная тьма. Сильвер подскочил на постели, задыхаясь и заходясь в немом крике. Ллеу сидел рядом и массировал ноющий висок. Между его бровями залегла глубокая складка, а из глаз уходил ужас Кадажа. Когда сильвер говорил о смерти, Туата подумал, что это всего лишь выражение, следствие переживаний, беспокойства и умственного напряжения, в общем-то - ничего необычного для впечатлительного и гиперактивного юноши. Но, он никак не думал, что сможет прочувствовать самое болезненное его воспоминание. Вот и последний осколок страшной мозаики. Увидев, как дёрнулся сильвер, Туата обнял его за плечи, прижал к себе, успокаивая, словно ребёнка. Кадаж не сопротивлялся, всё ещё невидяще глядя по сторонам. - Чш-ш-ш-ш... Всё в порядке, Кадаж. Ты здесь. Все живы. Сильвер ошалело взъерошил короткие волосы, понемногу приходя в себя и тяжело дыша. - Не получилось? - спросил он, даже уже не спрашивая, а просто констатируя факт. Ллеу отрицательно качнул головой, отпуская его, но не снимая рук с его плеч. - Поток слишком... ваш, чтобы я мог вклиниться в него легко и безболезненно для тебя... вас. Прости. - он успокаивающе провёл рукой по серебристым волосам, совсем так, как это делал Сефирот. - Если я надавлю, это может оказаться даже хуже, чем то, что тебе снится. Я не хочу подвергать тебя этому риску. Но... - доктор встал, подошёл к письменному столу. Достал небольшую шкатулку, а из неё - деревянную бусину на шнурке. - Если будешь носить вот это - не будешь видеть вообще никаких снов. Пока что. А я пока... - Да всё нормально. - неискренне попытался отшутиться сильвер, криво усмехнувшись бледными губами. - Ещё с десяток отходняков и я, кажется, привыкну. Ллеу молча протянул ему бусину. На душе у него было очень тревожно. В этот момент что-то хлопнуло. Кадаж вздрогнул и повернул голову на звук. В дверях стоял Сефирот. - Сеф... - в голосе сильвера вдруг прозвучали совершенно неожиданные, виноватые нотки. Сефирот, конечно, понимал, что вваливаться в дом подобным образом, по меньшей мере, бесцеремонно, но это был как раз тот случай, когда эмоции опережали разум. И сейчас чувствовал себя крайне глупо. Между тем, глаза, как всегда, подмечали мелочи, анализируя и складывая из них общую картину - усталый и расстроенный вид Ллеу, испарину на висках взъерошенного и явно перевозбуждённого брата и - боль. Отвратительное, режущее чувство, от которого неприятно кружилась голова. Сефирот сморгнул и... продолжал молчать. Туата отреагировал на появление нового гостя очень спокойно: не делая резких движений, даже не пытаясь поставить защиту или призвать своё оружие, хотя вокруг старшего из сильверов сейчас бушевал хаос с трудом сдерживаемой силы, и Ллеу не мог сказать наверняка, контролирует её Сефирот или же нет. Связь братьев между собой напоминала оголённый провод, и любое, едва уловимое его касание могло повлечь за собой угрожающие последствия. Тем не менее, ни один энергетический поток не устремился к нему, хотя Сефирот знал: у этого существа хватило бы и сил, и скорости реакции, чтобы потягаться с ним. Но Ллеу лишь обернулся, приветственно кивнув: - Добрый вечер, Сефирот. Так, будто ждал его в гости. - Вечер. - Сефирот, наконец, вышел из ступора, однако, глаза его остались затуманенными, словно у человека, который ещё не полностью отошёл ото сна. Он неловко шагнул в комнату, пристально оглядел сидящего в кровати Кадажа. - Ты был... всё нормально? - последняя часть вопроса была обращена к обоим. Кадаж уныло кивнул. И посмотрел на Ллеу. Туата сделал приглашающий жест в сторону свободного кресла: - Я попросил Кадажа показать мне сны, которые тревожат... его. - Доктор хотел сказать "вас", но решил пока не торопиться. - Подумал, что мог бы помочь ему победить их или избавиться от этих видений... Но, увы, я не могу. По крайней мере, безболезненно и безопасно. Поэтому я предложил вашему брату артефакт, который блокирует любые сны. Это не панацея, но даст нам время разобраться с проблемой иным путём. Мягкий голос Ллеу звучал негромко, но был хорошо слышен. Он успокаивал, дарил уверенность в том, что доктор не опустит руки. Что-то дрогнуло в лице Сефирота при упоминании о снах. Он заметно смешался, потом болезненным жестом потер виски, поморщившись. "Я ему не нужен". - Мне жаль, что помешал. - выдавил он наконец. Потом помялся еще несколько секунд, словно собираясь что-то сказать, но, в конце концов развернулся с явным намерением уйти. Чёртова их связь, заставляющая эмоции бежать впереди разума. - Ах, ты ж… - выдохнул Кадаж ему вслед. - Он, конечно, придурок, но нельзя его... в таком виде... - и вылетел в коридор. - Сеф, подожди! Ллеу вздохнул и прикрыл глаза. Проблема оказалась намного сложнее, чем он рассчитывал, однако, он не собирался отступать, чувствуя… Ответственность? Заботу? Вину? Или всё вместе? Впрочем, так ли это важно сейчас? Сеидхе чуть повысил голос, чтобы его было слышно и в коридоре. - Вернитесь, прошу вас, оба! Послышалась какая-то возня и тихий разговор вполголоса. Потом оба брата вошли в комнату. Старший и младший. Ллеу оглядел обоих, вздохнул: - Почему мы видим одинаковые сны? - спросил Кадаж. - Пойдёмте-ка вниз, я сделаю чего-нибудь выпить. Разговор может быть долгим. Кадаж накинул куртку и пошёл следом за старшим. Туата заметил, что они сели как можно дальше друг от друга. Бросилось в глаза, что Сефирот выглядел ничуть не лучше своего брата - те же тени под глазами, та же усталость, или, вернее сказать - измождённость. Через пять минут доктор поставил перед каждым по чашке чая, пахнущего чабрецом, немного подумал и сел между братьями. Глубоко вдохнув, заговорил: - Вам снятся одинаковые сны оттого, что вы очень сильно связаны друг с другом. Вы и сами знаете, насколько вы отличаетесь от обычных людей, а ваша семья - от иных семей. Их правила и даже физические законы - не для вас. - Он сделал небольшой глоток из своей чашки. - Когда люди хотят детей, они ищут себе пару, потому что физиологически без пары не могут создать себе подобного. Но ваша мать - иная. Она была создана из Мысли и Мечты, а не из плоти. Если хотите, вы - существа в первую очередь нематериального порядка. У такого положения есть свои плюсы - например, вы не стареете. И вас очень сложно убить, ведь каждый из вас - не только физическая оболочка, но и очень мощное энергетическое тело. При последних словах братья переглянулись и скривились, отвернувшись друг от друга. - Предпочел бы не поднимать последнюю тему, если можно обойтись без нее, - уронил Кадаж, в глазах которого еще плескались отблески недавнего ужаса. - Тем более, при мне. - мрачно поддержал Сефирот. Кадаж зло посмотрел на брата исподлобья, явно перейдя в наступление: - Не беси меня еще больше, чем есть, Сефирот. - прозвучало довольно угрожающе. - Чревато. Туата взял чашку из костяного фарфора в руку, но пить не стал. Вместо этого негромко заметил: - Успокойся, Кадаж, он не виноват. Сильвер сверкнул глазами на Ллеу и уже открыл рот, чтобы с его языка слетело что-то резкое, но вовремя взял себя в руки. Было заметно, что это стоит ему больших усилий. Очень больших. - Хорошо, - с этими словами Кадаж саркастически поднял руки вверх, словно сдаваясь и проговорил с издёвкой. - Никто ни в чем не виноват. Окей. Что дальше? - Кадаж, пожалуйста. - тихо сказал Сефирот. Было видно, что ему тоже сильно не хочется затрагивать поднятую тему. - Я очень сожалею, но не могу ничего исправить. Если бы я мог, я бы это сделал. Младший сильвер не отреагировал. Ллеу невозмутимо продолжил: - Так вот. Есть у вашего положения и минусы. Как и любое существо, тесно завязанное на энергию, вы очень уязвимы для любых её проявлений. Для желаний, идей, снов. Не научившись защищаться от них, вы становитесь как бы резонаторами чужих мыслей. Я очень прошу, - Ллеу поднял одну руку, - сейчас воздержаться от поспешных суждений и обвинений. Ваша мать, с которой вы так сильно связаны, тоже не виновата в том, что происходит с вами. Она делает это неосознанно, потому что, как и вы, не умеет сдерживать свою натуру. Увы, этому я её научить не успел. - Отлично! - сказал младший сильвер ехидно. - Играйтесь дальше. - Кадаж! – повысил голос Сефирот. - Отвали. - Никто никем не играет. Поверь мне, - Туата терпеливо посмотрел в глаза младшего, чувствуя невольное уважение к терпению Сефирота, - И никто из вас не желает другим зла. Но вы не видите, как опутаны невидимой сетью, не замечаете, как завязли в ней. Каждый пытается освободиться, дёргая нити в свою сторону, не подозревая о том, что этим причиняет боль остальным и сам запутывается ещё больше. - Ллеу тяжело вздохнул. - Я не понаслышке знаю, как это сложно. Тот ваш сон, тот случай - это пример того, как ужасно может быть, когда вы не можете закрыться ни от Потока, ни друг от друга. Вы перестаёте быть собой, и ваши решения больше не ваши. Помнишь... Вы оба помните, как я пришёл сюда в ночь Бельтайна. Я тогда тоже был не в себе. И мной управляла не какая-то личность - но Поток. Воля и голос Мира, которые в эту ночь зовут сеидхе пролить на землю кровь. Это был я - но и не я. Это были вы - но и не вы. Постарайтесь понять это. - он оглядел братьев. - Второе. - Туата снова посмотрел на Кадажа. - Я знаю, что Сефирот не хочет и никогда не хотел тебе вреда. И ты отказываешься замечать очевидное - что и ты этого не хочешь. Разве ты не видишь, что твой брат заботится о тебе? Каждый раз, когда тебе было плохо и больно - разве не оказывался он рядом, пытаясь поддержать тебя?.. Поверь, это совсем не чувство вины. Это другое. Кадаж ожёг обоих неожиданно злым взглядом: - Не хотел вреда? – его губы сложились в кривую усмешку. - Интересно, это о котором из вас идёт речь? Глаза Ллеу потемнели, но голос звучал так же мягко и ровно: - О каждом из нас. – мужчина внимательно посмотрел на сильвера, отмечая изменения в его мимике и интонациях. - Вот уж точно - о такой заботе я и мечтать не мог! - Успокойся, Кадаж. – попытался урезонить младшего Сефирот, однако же, это возымело эффект ровно противоположный. - Успокоиться? – вспылил сильвер. - Это ты мне? Да знаешь, где я видел эту твою заботу? Может, тебе напомнить, кто меня убил? Ллеу заметил, что зрачки в глазах старшего сильвера потеряли человеческую форму, вытянувшись в две кошачьих вертикали, но Сефирот, в отличие от младшего брата, себя контролировал. По крайней мере, пока. - Не стоит. - Вот и заткнись! – и с этими словами младший сильвер хлопнул дверью, вылетев на террасу, стремительно исчезая в темноте сада. Сефирот вскочил на ноги, словно первым его порывом было броситься следом, но остановился. Несколько раз судорожно сжал и разжал пальцы, прежде, чем опуститься в кресло. Потом посмотрел на Ллеу: - Прости его. Он напуган и слишком растерян. Туата вздохнул, немного помолчал, словно о чём-то задумавшись – и вдруг уточнил: - Скажи, он часто так себя ведёт? «С тобой», - хотел добавить сеидхе, но не стал. Пока. - Для него это нормально. «Бывает и хуже» - но последнее генерал говорить вслух тоже не стал. Лекарь покачал головой, поднялся из кресла: - Я поговорю с ним. Сефирот лишь молча покачал головой.