Гнилые сердца последних героев

Трапеза закончилась, и все мужчины ушли. В квартире остались только Вера, Натали и пара знакомых усопшей для уборки и мытья посуды. Ханна и Дидье вышли из подъезда и, остановившись у двери, синхронно подняли глаза к мутному небу, в которое упирались плоские крыши многоэтажек. — Ну вот, сейчас подъедет такси, и я рвану на все четыре стороны, — сказала девушка, болтая сумкой, — Когда мы с тобой теперь сможем увидеться снова… — Все встает на свои места, — Дидье легко улыбнулся, — В детстве было как-то проще. Не нужно было искать предлогов, чтобы вместе прогуляться, а теперь всему требуется причина. Всему требуется цель. Как будто желание встретиться — это еще не цель. В это время дверь подъезда распахнулась, и на крыльцо вышел Винсент с сигаретой в зубах. Он отошел вбок и, повернувшись к Ханне и Дидье спиной, принялся колдовать над слабым огоньком зажигалки. Мерзкий ветерок все не давал ему прикурить. «Черт», прошипел он, складывая ладони то так, то эдак. Санчез какое-то время смотрела на Винсента, а потом подошла к нему и, уперев толстую подошву ботинка в брюки мужчины, с силой толкнула. Это оказалось легко, как спихнуть со стола пустую пивную банку, и Винс, не успев понять, что происходит, упал в грязный сугроб. За столом он выпил всего лишь три или четыре стопки, но на ногах держался неважно, хоть и вскочил довольно быстро. — Ты что творишь, дура? — завопил он, тут же бросив сигарету и даже не пытаясь отряхиваться, — Какого черта? — У меня к тебе тот же вопрос, — Ханна поставила сумку возле двери, там было посуше. — А-а-а, я понял, — Винсент забрался обратно на крыльцо и зло сощурил глаза, — Эта овца все вам разболтала. Так я и знал, что нельзя ей доверять: все вы женщины — тупые суки. Только и ждете, чтобы воткнуть нож в спину, и нихрена не чувствуете, кроме тяги к своим сраным побрякушкам. Сколько ее не долби, она нихрена не понимает. Подлая дрянь… — Вот ты сам все нам и рассказал, — удовлетворенно произнесла Ханна, взглядом смерив покрасневшего от гнева Дидье, — Не буду сильно бить тебя: судя по всему, ты настолько опустился, что и на побои от женщины в полицию донесешь. — Ты? Побьешь меня? — Винс готов был расхохотаться, но в этот момент сзади к нему подскочил Дидье и, завернув обе его руки назад, сомкнул хватку, — Э! Какого хрена? Ханна подобрала зажигалку, которую он выронил, и, покрепче сжав ее в кулаке, ударила Винсента в челюсть и в живот, а когда он, обмякнув, сполз вниз, еще несколько раз приложила ногой в лицо. Дидье активно обрабатывал его со спины, вонзая носки ботинок в ребра мужчины. — Мусор… Чертов кусок дерьма… — пыхтел Дидье, пока Винсент пытался закрыть голову руками. — Я хочу слышать его крик. Слышишь, Винс, ты прочь покричать для меня? Ханна еще раз ударила его ногой в живот и, когда рука мужчины бессильно легла на бетонную плиту, вдавила каблук в его мокрые от снега пальцы. Винсент зарычал сквозь зубы, брызгая на крыльцо кровавой слюной. — Другое дело, мешок с костями, у тебя отлично получается. Жаль только, что у меня нет с собой перочинного ножика, я бы… — Ханна, — Дидье посмотрел на кузину не с укором, скорее с испугом, — С него достаточно. — У тебя что, совесть на место встала? — Санчез засмеялась, — А, Винс, ты только глянь. Он только что лупил тебя ногами, а теперь говорит «достаточно». О нет, братишка, во всем нужно идти до конца. Она присела на корточки, заглядывая в разбитое, искаженное болью лицо мужчины, и улыбнулась одними губами. Оглядела содранную кожу на костяшках пальцев, поцокала языком. — Как ощущения? — ее ладонь скользнула между вскинутых локтей Винсента, и в ту же секунду он почувствовал, как короткие ногти впиваются в его шею под самым подбородком, — Думаю, теперь ты понимаешь. Понимаешь, что если я узнаю еще хоть что-то, что мне не понравится, я сделаю из тебя гребаного евнуха. Сначала я заберу последнее, что делает тебя мужчиной, а потом, если ты ничего поймешь своей тупой башкой, я отрежу тебе все пальцы, вспорю брюхо и брошу умирать возле трассы. Представь: ты ползешь по снегу, а следом тянутся твои кишки, как фата невесты, блин. Ты веришь мне? Винсент невнятно застонал. — Ты веришь, что я это сделаю, урод? — Ханна сильнее сжала пальцы и, дождавшись, когда мужчина кивнет, отбросила его, — Бесполезная херня. Мне стыдно, что ты связан с моей семьей. Ты не достоин ни Натали, ни дома, в котором живешь, ни людей, с которыми общаешься. Позорное дерьмо. Ей в голову пришло плюнуть на него сверху, но это было уже перебором. Дидье с ужасом смотрел на нее. — Эй, ты чего, братишка? — Все нормально, просто… я почему-то ожидал от тебя чего-то такого, — кузен прерывисто вздохнул и потер затылок, — Кажется, такси подъехало. Санчез обернулась. Действительно, авто с «шашечками» уже ждало ее на дороге. — Слушай, когда мы с тобой теперь сможем еще увидеться… — Дидье замялся и достал что-то из кармана пиджака. Он выглядел больше испуганным, чем взволнованным или растерянным. Кажется, его шокировало то, в чем он только что принял участие, — Я это говорил уже сегодня, да. В общем, я знаю, что ты любишь такие вещи и… просто… мы с тобой так дружили в детстве. Короче говоря, это тебе, чтобы ты меня не забывала там, куда ты уедешь. Вдруг мы больше никогда не увидимся. Ханна взяла из его рук небольшое серебряное кольцо и тут же надела его на указательный палец. На коже, по которой стекали кровь и грязь, оно смотрелось превосходно, частичкой надежного старого мира, который будет сопровождать ее в новой жизни. В странной новой жизни. — Спасибо, брат. Братик, — на секунду Ханне показалось, что она вот-вот растрогается, — Ты сказал «больше никогда» или я ослышалась? — Да. Наверное, это я и сказал, — Дидье направился в подъезд, — Не забудь сумку. Сестренка.