Гнилые сердца последних героев

      С момента первого заседания прошел почти месяц. Подсудимых перевели в старый гостиничный номер, находившийся в полуразрушенном здании, тесный и грязный, но это было все же лучше душегубки в участке. Пастор, оставшийся довольным слушанием, махинировал изо всех сил, и второе заседание все откладывалось и откладывалось. По крайней мере, Ханна была уверена, что перерыв — дело его рук: из номера выходить им запрещалось, поэтому новостей из города она не получала и не знала, как разворачиваются события. Пару раз девушка замечала, что под окнами начинала собираться толпа, но приставленная к зданию охрана быстро разгоняла людей. Такие происшествия позволяли преступникам думать, что они имеют кое-какую популярность в народе.       В начале апреля объявился Барри.       Санчез сидела в маленькой гостиной, закинув ноги на пыльный подлокотник скрипучего, населенного черт знает какими феями дивана, и переключала каналы. По телевизору вот уже месяц шла одна сплошная, беспросветная рябь. Серая в черную и синеватую крапинку. Наблюдать за этим было интересно, но уже через полчаса безмолвная свистопляска на экране навевала удушливую тоску и неясное желание выйти на балкон. В дверь настойчиво постучали. Ханна подумала, что ей показалось, и продолжила бессмысленно тыкать на кнопки пульта, но спустя пару секунд постучали еще раз. За дверью оказался Барри, все такой же высокий и крепкий, неизменно излучающий внутренний вызов шлюхе-судьбе. — Бартоломью! Где тебя носило, хрен сахарный? — Боже, ты знаешь мое полное имя. Молился, чтобы этого не случилось. — Надеюсь, не из-за тебя откладывается второе заседание? — проходя вместе с мужчиной в комнату, спросила Санчез, — Ты не явился на слушание! — Я был кое-чем занят с Тинки. Кстати, он тоже пришел, но его не пропустили охранники, — оглядывая номер, проговорил техасец и уселся на диван, — Милый интерьерчик… — А тебя, значит, пропустили? — Те парни — не дураки, с ними всего лишь нужно было договориться. Кстати, сейчас они уже звонят Шумахеру и докладывают, что свидетель нарушает правила — общается с ответчиками, — мужчина скрестил ноги в виде американской четверки, — По правде сказать, я принес не самые приятные новости. — В наше время приятные новости — редкость, — Ханна вспомнила о нормах гостеприимства и, заглянув в кухню, принесла пару банок колы, — Хочешь? Нам ее монашки приносят каждые выходные. — Ты еще спрашиваешь? В последний раз пил ее, когда мне было тринадцать, — Барри с удовольствием покрутил прохладную банку в руках и, подкинув, открыл ее, — В общем, скоро, как и в прошлом году, начнется сезонное нашествие роу, и вы находитесь в районе города, где будет проводиться зачистка. — Что это значит? — Это значит, что когда сюда явятся монстры, вас сожгут вместе с ними. Никто не будет заботиться о паре рецидивистов, у которых, мягко говоря, шарики за ролики. Санчез посмотрела на него, укоризненно вскинув брови. — Знали бы вы, что о вас говорят в городе… — с некой завистью протянул Барри, странно скользнув взглядом по фигуре Ханны, — Ты была бы довольна. После слушания вас не обсуждают только немые. — Я довольна, — бросила девушка, оторвавшись от содовой, — Теперь, когда ты соизволил притащить сюда свою задницу, я довольна. — Ты волновалась обо мне? — глаза Барри полыхнули чем-то сверхъестественным. — О чем ты говоришь? Конечно же, нет. Ты слишком возомнил о себе. — Совсем размякла, подруга. — Ты меня не знаешь, — улыбнулась Ханна и упала на диван рядом с техасцем, миролюбиво попивая колу, — Кстати, с чего ты взял, что мы не сможем просто выйти отсюда? — Ну, первое — это запертая парадная дверь. Второе — решетки на окнах. Третье — отсутствие второго крыла, где находится черный ход и два запасных выхода. Четвертое — единственный запасной выход в этом крыле завален обломками, — перечислил Барри, загибая пальцы и прищуривая один глаз, а потом посмотрел на посерьезневшую девушку и приподнял уголок рта, — Думаешь, вас просто так определили в эту гостиницу? Она, как говорится, и при жизни выглядела невесело, а в прошлом году, после Большого Нашествия, стала настоящей тюрьмой. Тут же повсюду… тараканы! Техасец смял банку в кулаке и швырнул ее в пробегающего мимо черного таракана. Последний остановился, ведя усиками вслед пролетающей мимо покореженной железке, заполз на краешек ковра и двинулся в сторону выхода. — Он же размером с мой большой палец, черт подери. Впервые вижу таких здоровенных тараканов, — озадаченно произнес Барри, следя за насекомым. — Это еще не самый большой. В комнате, где сейчас спит ДжейКью, мы нашли такого же черного, который едва ли уместился бы на твоей ладони, — Ханна прижалась губами к холодной банке и прикрыла глаза, но тут же почти почувствовала на себе озадаченный взгляд мужчины и поспешила его успокоить, — Шучу, конечно, на твоей-то лапище он точно поместился бы. Барри суховато рассмеялся и внимательно посмотрел на стык подушек. — Сколько вам нужно для того, чтобы собраться и выйти к парадной двери? — серьезно спросил он. — Барри, ты что? — глаза Ханны округлились, — Мы — законопослушные граждане, хоть и преступники! Нам потребуется не больше минуты.