Дневник Рейвенкловки

      До моста Дона Луиша мы-таки добрались через пару дней. И это событие осталось в моей памяти навсегда.       Во-первых, Растус не отходил на меня ни на шаг. С утра этот надоеда завалился ко мне в комнату, волнуясь и спрашивая, как я себя чувствую. Он повторял как заведённый, интересуясь у Джулии: «а пойдёт ли Лайни с нами?». Я всё это время стояла перед ним, мысленно представляя, как оглушу его волшебным Петрификусом. Короче, он вновь раздражал тем, что смотрит на меня, что не смотрит, что заигрывает со мной, что не заигрывает, что заигрывает, но не со мной. Он раздражал меня каждым своим действием! Дементорову дочь! Он раздражал меня существованием!       Во-вторых, мы в очередной раз умудрились играючи поссориться с Джулией, чуть ли не подравшись прямо на маггловской штуке, выполненную в форме лестницы, которая неустанно тянула нас вверх. «Эскалатор», кажется, называется.       Братья Зигмунды вертелись рядом с нами, и Томас даже откомментировал:       — О, девчонки, драка, драка! Может, в купальники переоденетесь?       — А, может, тебе ещё в грязи поваляться? — нашлась я.       — Было бы неплохо, — мечтательно заметил Томас.       Дэниэл тихо смеялся, наблюдая за нами со стороны.       Чем больше мы гуляли, чем больше проводили время в этой компании, тем больше братья Зигмунды держались к нам поближе. И не разберешь, то ли Дэну понравилась Джулия, а Томас просто держался ближе к брату, то ли мы, рейвенкловки, понравились обоим гриффиндорцам. В том, что Дэну нравится Джулия, я ни капли не сомневалась. Конечно, я не пыталась докапываться до истины, так и не составив характеристику Томаса. Я, по-прежнему, могла говорить только фактами, а также добавить: «ну… эээ, хороший парень». Меня немного раздражало, что Томас оставался для меня закрытой книгой. Было ли мне интересно её прочитать? Я не знаю. Я так и не нашла ответа ни на один вопрос, что касалось младшего Зигмунда.       На мосту было классно, но это единственное, что я могу сказать о той прогулке. Мы оказались очень высоко, река Дору предстала перед нами во всей красе, но особых запоминающихся воспоминаний я не получила. Единственное, что запомнилось это то, как Джулия боялась смотреть вниз. Ещё в моём подсознании отпечаталась фраза, брошенная Томасом:       — Разойдитесь, сейчас Лайни будет фотографироваться! — в тот раз он впервые назвал меня «уменьшительно-ласкательным» прозвищем нашей сформировавшейся компании, но сказал это не привычным для всех дразнящим тоном, а каким-то более ласковым. Мне почему-то показалось, что я крупно влипла.       Правда, не поняла, куда, как и зачем.       Вечером я вновь плохо себя почувствовала. Я выпила зелье, которое мне дали вчера в лазарете, и поняла, что очень хочу спать, поэтому легла пораньше. Я уже засыпала, когда Джулия, резко соскочив, сообщила:       — Кэр, ты заразная. Плохо себя чувствую — пойду, прогуляюсь. Где-то через час вернусь. Не ходи со мной.       На часах было одиннадцать вечера. Я кивнула, и быстро уснула.       Мой внутренний будильник сработал через час — часы пробили полночь. Ни одной из девочек не было на месте. Насчет Ралфины и Изабеллы я не беспокоилась — они точно сидели у мальчишек.       Я взяла в руки звонилку, пытаясь найти Джулию, но вскоре обнаружила, что она оставила свою в номере.       ЯИТе — книга тоже валялась неподалёку.       Постепенно меня начала охватывать паника. Лучшая подруга сказала, что ушла прогуляться, что плохо себя чувствует, и пропала. Ну, вот что я должна подумать? Одевшись, я решила сходить в соседний номер, тайно надеясь, что Джулия у них, играет в пожирателя или поёт под гитару.       — Алохомора, — без особого энтузиазма сказала я, помахав палочкой и выйдя из своего номера.       Мои мысли меня не слушались. В голове представлялись ужаснейшие картины случившегося.       В коридоре я столкнулась с Изабеллой и Ралфиной — они как раз возвращались в комнату.       — Ты куда? — спросила последняя.       — А Джулия не с вами? — я не стала отвечать на вопрос сестёр. Мне было важно и интересно другое. Я могла думать только о своей маленькой рейвенкловке.       — Нет, мы думали, что она с тобой, — ответила Ралфина, удивленно глядя на меня своими кристально-чистыми карими глазами. Я давно удивлялась, как они у неё могут так волшебно сиять.       Я ещё плотнее сжала волшебную палочку, выскочила из номера и побежала вперёд, и вскоре столкнулась с Тиреллом. Парень чуть не сшиб меня с ног.       — Джулия не у вас? — зная ответ, я всё же с надеждой спросила у него, не извиняясь за своё поведение.       — Нет, — ответил он, а затем, коварно улыбаясь, добавил: — но и Дэниэла нет. Лайни, не волнуйся ты так — твоя подруга в надёжных руках. Джулия говорила, что пошла гулять одна! Ни о каких Дэнах там не сообщалось! А я верю подруге! Мне захотелось наорать на него, но он продолжил:       — Да не волнуйся ты так! Лучше угости конфеткой. Тирелла захотелось проклясть каким-либо заклинанием. У      вы, ни мысли, ни проклятия я не произнесла вслух.       Наверное, за полчаса я оббегала всю Мантикору, вернувшись к нашему корпусу, чуть ли не в слезах.       Страх сковал меня. Наверное, после этой ночи у меня изменится боггарт.       В итоге меня нашли сёстры Кэмбелл. Изабелла встряхнула меня, пытаясь привести в чувство:       — Я дозвонилась Дэну — они вдвоём, успокойся.       Ралфина меня обняла, сказав, что понимает, каково терять близких, и понимает мой страх за них.       В итоге до меня дошло, что с подругой (для меня она как сестра) всё хорошо. Она просто соврала мне, сказав, что ушла гулять одна, а сама ушла с парнем.       Зачем?       Разве я давала поводы, чтобы мне не доверять?       Я сжала губы от обиды, позволив сестрам Кэмбелл увести меня в номер.       Было час ночи, я лежала в кровати, чувствуя, что сёстры уже спят. Я же уснуть не могла. Бесконечные мысли пожирали меня изнутри, как флоббер черви. Фу. Согласна, неудачное сравнение. Но, по крайней мере, моё внутреннее состояние сравнение полностью описывает.       Наконец, Джулия, как нашкодивший котёнок, вернулась в два часа ночи. Она светила Люмосом и пыталась передвигаться бесшумно. Я притворилась спящей, и она поверила.       Было очень мерзко на душе.       Наутро я вела себя так, словно ничего не произошло.       Вернее, вела себя, словно Джулии не существует.       На завтрак я ушла одна, потому что сёстры Кэмбелл всегда вставали раньше нас, и уходили на несколько минут раньше, чтобы не мешаться, пока мы умывались. В итоге, я молча встала (обычно встаю последней), умылась и ушла.       Если честно, в такой тишине я начала скучать по своим родным, и по своей кошке Рыжей Чернушке. В общем, я скучала по Англии, по её дождливой погоде и по своей кошке. Отличное начало дня! А главное прекрасное настроение, совершенно мне несвойственное!       В коридоре мне встретился Дэниэл, и он с улыбкой поприветствовал меня:       — Доброе утро! Ты… это… Извини за вчерашнее.       — Доброе утро, — кивнула я в ответ, понимая, что на него совершенно не злюсь. — Всё хорошо — ты ни в чём не виноват.       — Как это? — запнулся Дэн, когда в коридор вышел Томас. — Я украл у тебя подругу, и…       — Доброе утро, — Зигмунд младший тоже улыбнулся мне. Здороваясь, мы уже спускались вниз, не дожидаясь остальных жителей обеих комнат.       — Доброе. Всё было бы нормально, если бы она сказала мне, что ушла гулять с тобой. Я бы не переживала, и вообще тихо мирно спала бы себе, — ответила я, ускорив шаг — я понимала, что Джулия идёт сзади.       Несколько секунд назад я слышала её нервное «Коллопортус!».       В итоге до столовой я дошла в компании двух братьев. За столом мы не обмолвились не словом, а у Беллы был такой вид, словно она проглотила какую-то гадость. То ли еда была настолько отвратительной, то ли положение вещей ей не очень-то нравилось.       Обратно я шла с Ралфиной и Изабеллой, слыша, как сзади Дэн общается с Джулс.       — Она с тобой не разговаривает?       — Нет! — нервно и истерически выкрикнула неразговорчивая сегодня мисс Гиббз.       В этой ситуации мне больше всего было жаль парня — он чувствовал себя виноватым больше всех, хотя был абсолютно невиновен.       Я правда не злилась, что она ушла гулять с парнем так поздно.       Я злилась, что она не сказала об этом мне.       Согласитесь, у меня было есть злиться, не так ли?       — Девчонки, пойдёмте на пляж! — громко сказала я, пытаясь отвлечься от своей злости. Обычно мы ходили купаться с Джулс или все вчетвером, а тут я вот так решила нарушить установленные традиции.       Надо же когда-то что-то менять?!       — Я пас — хочу отдохнуть в номере, — ответила Ралфина, но Изабелла согласилась. Между нами с Изи чувствовалась небольшая неприязнь, которая лично у меня, скорее всего, была навеяна лёгкой (или не совсем лёгкой) ревностью к Растусу.       Ну, что я могу поделать, и такое бывает. Мы оказались вдвоём на пляже. Мы окунулись, и теперь сидели молча на песке.       Я пыталась её хоть как-то разговорить.       Слизеринка молчала.       — Ты когда-нибудь влюблялась? — оставив уже всякие попытки наладить хоть какой-то контакт, спросила я.       — Нет. Считаю, что любви не существует. А ты?       Я понимала, что откровение рождает откровение, и вот так просто рассказала свою историю, произошедшую на пятом курсе. Я вывалила всё, без утайки, рассказав об Эдварде, об Эллен и о их резко появившихся чувствах. Мне нечего скрывать, это давным-давно дела минувших дней, далёкого прошлого. Оно не делало мне больно. Просто было. Изабелла терпеливо выслушала, коротко заметив:       — Всё, что не делается, то к лучшему.       Я согласилась.       В этот момент к нам присоединились Ралфина и Джулия, и троица ушла плавать. Мне не хотелось.       Задумавшись о событиях вчерашней ночи, понимая, что близкого человека может не стать молниеносно, я позвонила маме.       Мой порыв не оценили.       Разговор не получился — мама, вместо того, чтобы обрадоваться звонку, закатила истерику, что я давно ей не звонила, не писала, и, в общем, я была не рада, что позвонила. Когда разговор закончился, я быстро побежала в воду, нырнув, чтобы спрятать свои слёзы. Мне не хотелось, чтобы хоть кто-то их видел.       Я сильная.       Я справлюсь.       В общем, это был тот самый момент, когда самый миролюбивый человек, рассорился со всеми своими близкими в радиусе нескольких метров. Может, дело действительно во мне?       Когда я вышла на пляж, к нам присоединились мальчишки, но я была совершенно не в настроении общаться с ними, поэтому, сославшись на плохое самочувствие, быстро собралась и пошла в номер.       Ралфина увязалась со мной.       — Но ты же только что пришла? — удивилась я.       Она лишь пожала плечами, но как только мы отошли, она добавила:       — Я не хотела бы, чтобы хоть кто-то из вас остался один.       Я кивнула.       — Почему ты плакала?       Я удивленно посмотрела на неё. Она заметила и это?!       Но я не стала ей врать, коротко рассказав всё, как есть. Рассказала всё о своей семье, о том, как поступают со мной мои родители. Почему-то сегодня меня пробило на откровения, и я рассказывала подробности своей жизни направо и налево, что мне совершенно не свойственно. Но сёстры Кэмбелл казались хорошими девчонками, и вряд ли могли причинить вред.       — Не ругайся со своими родителями, — начала Ралфина, и я уже хотела начать с ней спорить, ответить ей, что не ей меня учить, но тут она закончила свою мысль: — мои родители погибли в Битве за Хогвартс, и мне очень их не хватает.       А я задумалась над её словами, ведь она, в чём-то была права. Я даже улыбнулась ей, приобняв мою маленькую хаффлпаффку.       До обеда мы просидели в своём номере. Я лежала, дочитывала книгу, а Ралфина просматривала снятые фотографии, которых было, между прочим, уже больше тысячи.       Джулия вернулась, но мы продолжали не разговаривать.       Скажи она хоть слово, и я бы точно простила её.       Но, ввиду гордости обеих, молчали обе.       Может, шляпа ошиблась, и нам нужно было учиться на Слизерине?       Нет, шляпа не ошиблась — она предлагала мне Слизерин, но поступить на Рейвенкло было моим выбором. И я не жалею о нём.       Но гордости было чересчур у обеих.       Хотелось домой, где кошка куда разговорчивее подруги, но об этом я расскажу чуть позже. Кстати, я знаю секрет связи Аргуса Филча и миссис Норрис. Ну, в смысле, почему он быстро оказывается на том месте, где произошло хулиганство и где была сама кошка. Не о том, о чём вы подумали.       В итоге, не спрашивая разрешения, к нам с повинной пришёл Дэниэл, смеясь, пытаясь нас помирить.       Я попыталась сменить тему:       — Как Томас? — после прогулки по мосту парень умудрился простыть, и я действительно переживала за него.       — Ему уже легче. Зато вот Растус свалился.       — Что с ним? — равнодушно спросила я, вернувшись к своей книге. Я уже не знаю, на самом ли деле мне было всё равно или это было показное. Я запуталась.       — Да простыл вчера. В медпункт ходил. Ты заходи к нам, полечи его, — нашёлся Дэн.       Разговор не клеился, и Дэн снова попытался нас помирить. Я пожалела, что не смогла в конце этого года выучить Трансгрессию. Профессор Шарп оказался ужаснейшим преподавателем. Сейчас бы трансгрессировала, если бы не домой, то хотя бы на пляж. Подальше от этого места, где парень, ни в чём не виноватый чувствует больше вины, чем подруга, которая набедокурила.       — Вы так и будете не разговаривать? — наконец спросил Зигмунд.       — Ну, это не я молчу весь день, — вздохнула Гиббз.       — Ну, это не я ухожу поздно ночью, сказав, что ушла одна, плохо себя чувствуя, а потом пропадаю, — и вот тут меня понесло.       — Ты не сказала ей? — Дэн удивился, и подруга покраснела. В итоге мы с Дэном сидим, ругаем Джулию, смеемся, подшучиваем, прикалываемся над ней, а она, человек, который своим языком может заткнуть лучше, чем кто-либо кого-либо заклинанием, сидит, поджав ноги, вся красная.       Мне казалось, что она сейчас выучит трансгрессирующие чары…