1940
Гарри медленно приходил в сознание. Над головой простирался очень знакомый потолок больничного крыла, что только больше дезориентировало и озадачивало Гарри. Прошло немало времени с тех пор, как он был в Хогвартсе последний раз. Школа больше не была его домом. Кряхтя от боли, Гарри оперся руками о матрас, чтобы сесть, и, тихо шипя от напряжения, схватился за протестующие ребра. Наверное, ему всё-таки следовало лежать. Гарри мельком осмотрел больничное крыло, — а это было именно оно — однако его облик не был прежним: вместо двенадцати кроватей у каждой стены, шкафа с зельями, вещей рядом с ним и, конечно же, занавесок, которые их скрывали, было больше двадцати коек со старомодными табличками, на которых указывались имена больных. Они были похожи на те, что он видел в старых фильмах, которые он посматривал во время уборки, пока тётя смотрела телевизор. Койки стояли не вдоль стен, а в один сплошной ряд. Почему их так много? Гарри взмахнул рукой, мысленно произнёс: «Темпус», и перед ним материализовались часы, показывая ему время и дату. Необходимо было выяснить, как долго он находился без сознания. Увиденная дата заставила его напряженно сглотнуть, в его памяти всплыл разговор, который он вёл со Смертью, заставив мальчика задохнуться от изумления. Чёрт возьми, так это действительно правда. Он вернулся в сороковой год. Волан-де-Морту тут четырнадцать, и он учится на третьем курсе Хогвартса! Дамблдор приложил все усилия, чтобы «убедиться, что у него есть все средства для уничтожения Волан-де-Морта». А значит просматривал его воспоминания. Альбус был отвратительным лживым лицемером. Дыхание потяжелело от охватившей ярости, а ведь Гарри только подумал о нём. Он заставил себя успокоиться. С его ментальными щитами это было очень легко, и, сосредоточившись, он полностью расслабился. В магическом мире была какая-нибудь эпидемия в сороковых? «Нет, ничего подобного. Просто так нравится нынешней медсестре». «Как ты смогла пробиться сквозь мои щиты?» — проворчал Гарри. «Мне нужно напомнить, что я Смерть и могу пробиться через что угодно?» Гарри покачал головой, она казалась слишком самодовольной. «Теперь ты всё время будешь в моем сознании?» — ему определенно это не нравилось: слишком отвлекало. Он едва мог сконцентрироваться на реальной жизни, и это заставляло его очень сильно нервничать. Гарри слишком долго был настороже, поэтому отпустить свою защиту было очень тяжело. «Нет, я слишком занята, — война с Грин-де-Вальдом этому виной. — Я пришла только потому, что ты нуждался во мне, ты лежал без сознания месяц: так много времени понадобилось, чтобы стереть остатки проклятий, которые были на тебе». «Спасибо», — подумал Гарри, он определенно чувствовал себя дерьмово. Ему действительно было интересно, почему проклятия так долго снимали, может быть, некоторые из заклинаний ещё не были созданы, и это противоречило тому, с чем они имели дело ранее? Это создало хаос во всем временном пространстве. Опять же, разве Смерть не говорила, что он может делать всё, что пожелает? Означало ли это, что он может делать всë, что считал необходимым? Что может изменить будущее и сделать его лучше? Ведь у него даже есть сила, чтобы увидеть, как это случится? Однако сейчас он был просто уставшим человеком, чувствовавшим, что на данный момент никаких перемен в волшебном мире нет. «Да, тебе достаточно только пожелать. Ты само время и можешь приспособить его так, как тебе нужно, и ничто тебя не коснётся, — добавила Смерть. Она не хотела вмешиваться в выбор Гарри, так как до этого сказала, что все действия будут его собственными. Она знала, но не говорила — Гарри очень упрям… как и Игнотус. — Запомни своё новое имя: Адриан Певерелл. Директор скоро будет здесь». Присутствие исчезло, он действительно почувствовал, что Смерть ушла, стало намного легче, и это значило, что он мог бы почувствовать, что она вторгается в его разум? Возможно, этого не произошло, потому что он спал и не был защищён, оставшись полностью уязвимым. Хрипло выдохнув, как только вспомнил предупреждение, Гарри сразу полностью укрепил все барьеры. Он не хотел позволять Дамблдору хотя бы поверхностно прочитать свои мысли. Подросток думал, что старик попытается проникнуть в его сознание, в его разум! Эта мысль заставила его зябко поёжиться. Он немного подвигался, потому что ему стало неудобно сидеть в одном положении в течение нескольких минут, но все ещё чувствовал боль. Только когда он обратил внимание на своё тело, своё слишком молодое тело, его охватил ужас, и мальчик негодующе взвизгнул от шока, забывая, что он как бы при смерти. Он потратил годы, чтобы избавиться от этой отвратительной худощавости, и это было так несправедливо, он чувствовал себя неоспоримо обманутым. Он решил, что найдёт способ высказать Смерти своё отношение к случившемуся. Он это так не оставит, отыщет способ вернуться к… к тому, что было. Голова резко дёрнулась в сторону, когда Гарри услышал шаги, похоже, пришло время надеть маску. Поттеру хотелось знать, на какой возраст выглядело его тело. Он явно не был похож на выпускника, и да, внешность правда беспокоила. Ему нужно было думать об этом раньше, но парень не ожидал, что станет моложе. Если так вообще можно сказать! Было похоже, что у него вообще нет возраста. На невозмутимое лицо была надета нейтральная маска. По крайней мере, ему точно не придётся иметь дело с Дамблдором, так как тот не был директором. Из дневника Гарри знал, что он просто всем заправлял, но при этом директором был Диппет. К сожалению, тут ему не повезло: он сразу же узнал Дамблдора, хотя тот был на десятки лет моложе. Также Поттер знал, что стоящий рядом старый волшебник - Диппет: его портрет, как и портреты других глав школы, висел в кабинете директора. Армандо никогда много не говорил, даже когда защищал Альбуса от нападок Финеаса Блэка. А это означало, что директор уже был марионеткой Дамблдора. Диппет в жизни был таким же хрупким, как и на портрете, но Гарри знал, что не стоит судить человека по его внешности. Если они оба уже были здесь, то, очевидно, было наложено заклинание, чтобы узнать, когда мальчик очнётся. Поттера удивило и насторожило, что медсестры в помещении не было. — Здравствуйте, молодой человек, — сказал Диппет, проходя вперёд, останавливаясь у изножья кровати Гарри и глядя на него с сочувствием и беспокойством. — Как вы себя чувствуете? В то же время голос подал Дамблдор: — Кто ты? Как тебя зовут? Поттер сглотнул, молодой человек? Что ж, он не любил, когда с ним обращались, как с ребёнком, но ему бы пришлось смириться с этим. Это означало, что он больше не мог разговаривать как обычно, а это уже провал, из-за его манеры речи ему могли не позволить остаться в Хогвартсе - такого здесь не терпели. — У меня всё болит, — Гарри смутился, он мог бы сам с этим справиться, однако им об этом знать было не обязательно. Он полностью проигнорировал вопрос Дамблдора, это можно было бы посчитать грубым, но перебивать кого-то было ещё грубее. Даже Поттер, предположительно четырнадцатилетний, знал об этом. Как его зовут? Хороший вопрос. Гарри Певерелл не имел кольца, подтверждающего чистоту крови, но он не хотел, чтобы про него думали, что он магглорождëнный, а оказаться таким было бы ещё хуже, чем в его время, если такое возможно. Нет, он, конечно, был защищён статусом Мальчика, Который Выжил, но сейчас-то у него этого статуса не было. — Адриан Певерелл, — пробормотал Гарри, приняв решение использовать предложение Смерти. — Ирен? — позвал Диппет, задаваясь вопросом, куда она могла пропасть. Когда немедленного ответа не последовало, он прошёл к двери, ведущей в её кабинет. Постучавшись, директор подождал несколько секунд. Не получив ответа и на этот раз, он вошёл, оглядываясь. Это не было похоже на неё, она никогда не пренебрегает своими обязанностями; но здесь находился больной ребёнок, и медсестре следовало предупредить их обоих, что юный Адриан пришёл в себя. Пройдя через кабинет к личным помещениям, Диппет громко постучал. Он никогда не входил туда, таким образом не вторгаясь в личную жизнь своего сотрудника. Помещения были очень хорошо защищены, поэтому, чтобы попасть в них, потребовалось бы очень много времени — чего-чего, а этого у него не было. Как только он собрался сдаться и отправить домового эльфа, чтобы узнать о местонахождении женщины, дверь открылась, предавая взору смущённую медсестру. — Директор? Всё в порядке? — Наш юный гость только что проснулся, — объяснил Диппет, — ему всё ещё плохо, и мальчик нуждается в обезболивающем зелье. — Что?! — Чанг громко вскрикнула, — Но я использовала заклинание Здоровья и должна была немедленно об этом узнать, — сердито возразила она. Как так получилось, что заклинание было снято? Кем? И зачем? Это не имело смысла. Осознав, что ребёнку плохо, она остановила поток своих мыслей и промчалась мимо директора, создавая воздушный коридор между шкафом с зельями и своим рабочим столом.***
— Откуда ты? — спросил Альбус, глядя на Адриана, всё ещё любопытствуя на его счёт. Сила мальчика успокоилась, декан больше её не чувствовал, что означало, что тот её очень хорошо контролировал — Дамблдор не был уверен, утешает это его или нет. Он напомнил ему мальчика примерно того же возраста: у Тома тоже был невероятный контроль над своей силой — даже в одиннадцать лет. Гарри не ответил, он просто схватился за живот: ему не хотелось даже симулировать вежливость, но он знал, что это плохо скажется в дальнейшем — Дамблдор мог легко превратить его жизнь в настоящий ад — по крайней мере, пока Поттер являлся несовершеннолетним и в силу возраста не мог воздействовать на него правовыми методами. Он должен был знать, что жизнь Тома Реддла была адом, но декан снова и снова возвращал его в приют. Гарри уже не хватало преимуществ своего прежнего возраста. Если бы ему был двадцать один год, то всё складывалось бы просто идеально. А так было сложнее, чем говорила Смерть. Альбус в нетерпении прочистил горло: — Адриан, мальчик мой? Откуда ты родом? Глаза Гарри потемнели от ярости, он едва сдерживал свою силу, пытаясь остановиться. Он больше не «его мальчик», ни сейчас, ни когда-либо после. Поттер тяжело дышал, ненавидя тот факт, что он проявил перед Дамблдором слабость, но до того, как тот мог стать настойчивее, их прервала пожилая женщина, впорхнувшая очень быстро — особенно для её возраста. Она была старше бабушки Невилла, которую он видел всего один раз, — во время битвы за Хогвартс — и точно знала, как поддержать себя в тонусе, она была удивительной, Гарри признался себе, так что все… ну, пока они не… Ему пришлось прервать поток мыслей, когда с ним внезапно заговорили. — Молодой человек, у вас есть аллергия на какие-нибудь зелья? — спросила Чанг, она не знала, имеет ли дело с волшебником или нет: его одежда была маггловской. — Его зовут Адриан, Ирен, — объяснил Диппет, ожидая ответа мальчика. — Эм, — Гарри был сбит с толку вопросом. — Я не знаю. — Вы уже принимали болеутоляющие средства? — спросила она, озадаченная замешательством ребёнка, который вёл себя так, словно раньше никогда не слышал этого слова. — Несколько раз, — признался Гарри, — когда упал и сломал руку… вы знаете, бывают такие случаи, — не сказал ни слова лжи, он упал с метлы и просто забыл упомянуть об этом, и, ну, он не просто сломал руку, он лишился всех костей. Сказать ей, что тот случай отнял у него буквально целую ночь? Использовали ли четырнадцатилетние подростки такие слова? Мог ли он? Гарри слишком глубоко увяз в этом и не мог изменить свою манеру общения по щелчку пальцев. — Это понятно, — сказала Чанг с улыбкой на лице, которая моментально растворилась, когда женщина вспомнила, что произошло с ребёнком. — Вот, выпейте. Класс три — высокая дозировка. Но, учитывая ваше состояние, это то, что нужно. Гарри хотелось просто вырвать лекарство из рук и выпить одним махом, но он воздержался от этого и принял зелье с благодарной улыбкой, когда женщина открыла пузырек. Вздох сорвался с его губ, когда он выпил зелье, которое начало действовать незамедлительно. Ему было интересно, готовил ли Слизнорт зелья для больничного крыла, как Снейп в будущем. Пока Гораций не вернулся на прежнюю должность, Северус варил их из того, что собирал сам, но у Слизнорта не было времени готовить сборы, чтобы постоянно хвастаться. — Спасибо, сработало очень быстро, — поблагодарил Гарри, хотя действие было очевидно для троих взрослых, находившихся в помещении. — Вам совершенно не за что благодарить, — отмахнулась Чанг, — мы бы никогда не заставили ребёнка испытывать лишнюю боль. Гарри пришлось прикусить язык, чтобы не съязвить. Никогда не заставят ребёнка испытывать боль? Он знал кое-кого, кто так сделает, — в будущем. Нет, не нужно так это оставлять. Он мог бы сделать так, чтобы Дамблдор не имел такой поддержки в обществе. Черт, он ведь был всего лишь ребёнком в волшебном мире, Поттер даже успел забыть об этом. Он так долго не ощущал этого, и теперь придётся заново привыкать. Диппет наколдовал стул — небрежно, как заметил Гарри — и сел на него; хорошо, парень был официально впечатлён. Не то чтобы кто-то понял это, так как он смотрел на его пальцы, пытаясь найти способ выйти из воды сухим. Он не должен был быть впечатлён, потому что Диппет явно не стал бы директором магической школы-интерната будучи сквибом. — Не хотите поговорить об этом? — спросил он, глядя с таким беспокойством, что это заставило сердце подростка сжаться. Часть его интересовалось, было ли это просто шоу — слишком много новых игроков, и, честно говоря, у него не было времени подумать о них, чтобы понять, насколько это все искренне. Если честно, Гарри не имел ни малейшего понятия, что говорить: он был здесь, и что? Придётся создавать целую историю на пустом месте? А у него не было никаких доказательств. Но сейчас война… И, возможно, это было его спасение. — На меня напали… на мою семью напали, мои тётя и дядя, я… Они были единственными моими близкими, и я их оставил, — прохрипел Гарри, внутренне впечатлённый своим актёрским талантом, поскольку увидел, как все побледнели, хотя, конечно, не были удивлены. — Они были убиты, я не мог им помочь, я сражался изо всех сил, но они были слишком хороши, а я слишком много уворачивался, повсюду мелькали странные лучи света… Я просто пытался хоть где-то спастись… это всё, что я помню, честно! — как будто он думал, что ему не поверили. — Я вызову авроров, их необходимо проинформировать, — решил Диппет, — а пока, думаю, тебе нужно поесть, верно? — Какую школу магии вы посещаете, Дурмстранг? — Дамблдор снова вмешался, проводив взглядом медсестру, когда она вышла, видимо, за едой. Он не собирался уходить отсюда до тех пор, пока не разберётся со всем этим, он не хотел упускать мальчика из вида. Столько всего, и он выжил? Нет, картинка не складывалась, но он не мог допросить его. — Школа? Я никогда не ходил в школу магии, — сообщил Гарри, глядя на них, как на сумасшедших. — Ты не получил письма, когда тебе было одиннадцать? — спросил сидевший перед ним Диппет, глядя прямо на мальчика. У Армандо были голубые глаза, но более глубокого оттенка синего, чем у Дамблдора, а ещё в них не было этого раздражающего блеска. Он был очень обеспокоен, Гарри понял, что это не игра, прочитав наиболее яркие обрывки мыслей, уйти глубже он не смел: такой могущественный волшебник почувствовал бы чужое вмешательство. — Нет, я не помню ничего подобного, хотя тётя с дядей поступили очень странно… Они были напуганы и скрытны, — его глаза загорелись, словно он наконец понял, что беспокоило его в течение многих лет. — Они били тебя? — спросила Чанг, призывая Гарри посмотреть на неё в притворном удивлении. — Иногда, — признался Поттер, — в основном они просто не давали мне есть, говоря, что так побеждают и искореняют «уродство». Я не понимал почему, я не могу… — Ты сказал, что раньше уже принимал зелья, — сказал Дамблдор, не веря, что мальчишка ни на что не способен. — Не говорил, — яростно прошептал Гарри, — я раньше принимал обезболивающее… не это ли имели в виду? — его уязвимый взгляд нашёл медсестру. Он не мог утверждать, что имел дело с волшебной общиной. Если он скажет, что знает только магглов и свою, так называемую, семью, им будет гораздо труднее опровергнуть его ложь. — Боюсь, я имела в виду именно зелья, но я понимаю, почему ты запутался, — сказала Чанг, поставив поднос на колени. — Ешь, ты выглядишь голодным. — Юный волшебник без обучения! Никогда не слышал ни о чем подобном! — Диппет внезапно рассердился, Гарри внимательно осмотрел его, и для такого старика он обладал, несомненно, колоссальной силой, которая была больше похожа на огонь, оставив обыкновенное волшебство. — Я позабочусь о том, чтобы Министерство позволило тебе посещать Хогвартс и без опекуна. — Магия? — ахнул он. — Но у меня нет денег, сэр, — солгал Гарри, прекрасно зная, что это не так, но не мог же он сказать им об этом. — Не волнуйся, для таких ситуаций у нас есть довольствие, но это будет трудно, — сказал ему Армандо. — Тебе придётся много работать. — Обещаю! — сказал Гарри с нетерпением. — Армандо, ты уверен, что это разумно? — предупредил Дамблдор. — Альбус, я ни за что не оставлю волшебника без образования, — сказал ему Диппет. — И слышать ничего не желаю! — Адриан выглядел таким счастливым, он наконец, понял, что другой, понял, почему его дядя и тётя поступали именно так. Он был рад, что у Адриана была возможность учиться, мысль о том, что бы могло случиться, если бы он не получил образования, заставила ужаснуться. Гарри смотрел на Диппета с благоговением, не делая никаких попыток скрыть это. — Ешь, Адриан, — сказала Чанг, — и, если ты поправишься, я дам тебе книгу, которая расскажет тебе немного о нашем мире. Я знаю, что сначала это будет несколько ошеломляюще, но чувствую, что все будет хорошо. — Ты знаешь, кто твои родители? — спросил Альбус, снова перебивая медсестру. — Это было бы прекрасно, — сказал Гарри, улыбаясь женщине, прежде чем снова помрачнеть, сталкиваясь взглядом с Дамблдором. — Нет, на мои вопросы никогда не отвечали, — честно сказал Поттер. Это была правда. — Если я начинал о них расспрашивать, тема сразу же менялась, а как только мне исполнилось одиннадцать, стало ещё хуже… так что я просто перестал спрашивать, — было невероятно легко смешивать правду и ложь. Он надеялся, что это поможет не раскрыться перед ними. — Певереллы — старинный волшебный род… возможно ли, что он из этой семьи? — размышляла Ирен. — Возможно, — сказал Диппет, — а теперь я вызову авроров… Это наши полицейские, они сделают протокол по твоим показаниям. Тебе не нужно бояться. — Вы останетесь здесь? — застенчиво спросил Гарри, надеясь, что присутствие директора защитит его от некоторых неустанных допрашивающих. К счастью, заклинание правды на него не действовало, а Веритасерум ещё не существовал. — Конечно, если ты так хочешь, — сказал Диппет. Волнение было естественным для Адриана: он был в незнакомом мире. Хорошо, что он не видел, как директор вызывал это кресло, иначе им, возможно, пришлось бы иметь дело с истерикой. Не то чтобы он обвинял его, конечно, только не после того, через что он прошёл. — Если ты не против… Когда у тебя день рождения, Адриан? Гарри быстро соображал, но слова вырвались словно сами собой: «Двадцатого сентября», — подождите, если бы он оказался на курс ниже? Черт возьми, Грейнджер было двенадцать большую часть первого курса, что он наделал? Он был в ужасе: почему он так быстро выпалил двадцатое сентября? Он даже не собирался говорить этого, но, похоже, был вынужден. — Итак, третий курс, — сообщил ему Диппет. — Прости нас, мы оставим тебя в покое. Если станет плохо, мадам Чанг поможет. — Да, сэр, — сказал Гарри, энергично кивая. — Хорошо, — сказал директор. — Идём, Альбус, дадим ему отдохнуть. Он не сдвинулся с места, пока не убедился, что Дамблдор начал движение. У него было ощущение, что его бы там уже не было, если бы он не пришёл в компании Альбуса, когда Адриан очнулся. Гарри смотрел на них, мысленно ухмыляясь. Он не думал, что когда-нибудь увидит тот день, когда Дамблдор будет сбит с толку, и парнишке действительно был приятен Диппет. Он мог бы, конечно, притвориться «маггловским гением», но не собирался так поступать: это было слишком опасно. Поттер планировал как можно скорее отправиться в Гринготтс, чтобы убедить всех в том, что связываться с ним лучше не стоит.