Lord of Time

— Министерство Магии, Аврорат, главный зал! — крикнул в огонь Альбус Дамблдор, прежде чем засунуть в него голову, чтобы сделать звонок в Министерство по Каминной Сети. Как всегда, в зале было довольно тихо; люди считали, что жизнь авроров всегда полна впечатлений и что приключения у них идут одно за другим. Но это неправда: они очень много времени проводили в офисе, ожидая вызовов или наводок на разыскиваемых опасных волшебников от людей, отчаянно желающих награды, которая, несомненно, будет выдана с поимкой беглеца. — Эй? — крикнул волшебник, чтобы привлечь к себе внимание. — Могу я вам помочь? — пробубнил усталый аврор, выжидательно глядя на огонь. Обычно те, кто пользовались Каминной Сетью в чём-то нуждались, как правило, в аврорах. — Могу я поговорить с Аароном Грюмом или с Филиппом Пруэттом? — спросил Альбус, улыбнувшись. — Аарон! — крикнул аврор. — Что случилось, Маллард? — прокричал в ответ Грюм откуда-то из самого дальнего конца помещения, где стояли десятки десятков шкафов. — Кто вы? — спросил Маллард, повернувшись к огню. — Меня зовут Альбус Дамблдор, я декан Гриффиндора и преподаватель Трансфигурации в Хогвартсе, а также заместитель директора, — сказал ему старик. Маллард закатил глаза, когда отвернулся, имя Альбуса было хорошо известно и здесь тоже сыграло свою роль: — Это Дамблдор, он хочет поговорить с тобой! Пошевеливайся! Центральный камин был предназначен для тех, кому требовалась помощь, он использовался для различных нужд, если это, конечно, не противоречило правилам: в помещении обязательно должен находиться или глава Аврората, или глава Отдела магического правопорядка, или, в крайних случаях, Министр, что, по общему признанию, происходило крайне редко. Чертыхаясь, Грюм сгрёб все документы и свалил их на стол, а потом подошёл к камину. Он не мог понять, почему заместитель директора обратился так же, как и обычные люди. Он встал на колени туда, где были наложены Амортизирующие чары, чтобы ни у кого не болели ноги. — Могу я вам помочь? — спросил Грюм, и голос его прозвучал как у настоящего профессионала, несмотря на то что раньше ему не приходилось работать со старшими волшебниками. — Да, надеюсь, что так! — любезно сказал Дамблдор. — Мне сообщили, что вы рассматривали случай, произошедший с моим учеником, Адрианом Певереллом. — Именно так, — Аарон был в недоумении: он прекрасно знал, что не имеет права разглашать информацию. — Он что-нибудь говорил о своих родственниках? Я хочу знать, остался у него ещё кто-то из родных — брат или сестра, о которых не упоминалось. До летних каникул он может оставаться в школе, но если родные не будут найдены, его придётся отправить в детский дом, — обеспокоенно сказал Альбус. — Вы что-нибудь узнали? Я понимаю, это должно остаться в тайне, но я беспокоюсь о мальчике, ведь после того, что он пережил, в приюте ему не место, — бессовестная ложь. — Прошло четыре дня, и вы прекрасно знаете, насколько плоха сейчас ситуация на континенте, и в нашем приоритете стоит работа с неопознанными трупами, и я буду крайне удивлен, если аврор Далка свяжется с вами, — мрачно признался Грюм, Далка был утомлен, понять, что с ним явно не все в порядке, можно было даже по сообщению, которое он отправил по Каминной Сети; Аарон хотел, чтобы он смог помочь, но Министерство не имело к этому никакого отношения, настаивая на том, что их собственные люди справятся с этим, а авроры нужны здесь. Люди бежали на континент, пытаясь добраться до тех стран, которые ещё не были затронуты тьмой, но из-за того что маггловская война вышла из-под контроля, ситуация стала еще более опасной. — Как насчет адресов в Великобритании, может, они куда-нибудь приведут? — отчаянно спросил Альбус. Аарон нахмурился: — Извините, но я больше ничего не могу сказать. Я передам новости директору, поскольку это благоразумно, — он уже и так сказал слишком много, хотя был связан законом о Конфиденциальности, Альбус Дамблдор может что угодно говорить об Адриане Певерелле: это ему никак не поможет. — Это ради его же блага, мне бы хотелось знать, будет ли он с родней летом, — сказал Дамблдор, — но я понимаю, что вы не имеете права говорить что-то еще… — Хорошо, как я уже говорил, я свяжусь с директором Диппетом, — сказал он уже более любезно, потому что понимал, что декан хочет, чтобы с его учениками всё было хорошо. — Замечательно, — сказал Альбус. — Хорошего вам дня, — вздохнул он в отчаянье и отступил, озадаченный и взволнованный, от своего камина, закончив разговор по Каминной Сети. Было очень плохо, что Дож не участвовал в этом деле, тогда всё было бы намного проще, но он ничего не знал, а с этими аврорами в достаточно близкой дружбе не состоял. Сближаться с ними сейчас было бы очень подозрительно, ведь все знали, что Дож и Дамблдор — очень хорошие друзья. Дож пробивался в Визенгамот, но до сих пор ему отказывали, но он не был бы собой, если бы не был упрямым. Что-то было в этой ситуации, но Дамблдор не мог понять что, и он не мог не думать, что это было тем, чего добивался Геллерт, возможно, чтобы собрать союзников в Хогвартсе, и самому ничего не делать. С какой стороны ни посмотри, это довольно удобно: сильный мальчик проклятым попадает в Хогсмид. Мысль, что он попал в ловушку и сам привел мальчика в Хогвартс, тоже не давала Дамблдору покоя. Ему было необходимо безустанно следить за ним, и Гораций мог бы в этом помочь. Если бы Дамблдор ошибся, то никакого вреда от его ошибки не было бы. Сидя за своим столом, он пытался понять: «Кто ты для Геллерта?», с нарастающим беспокойством. И никак не помогало то, что мальчику удавалось не встречаться взглядом с профессором, что говорило о том, что Адриан знал о древних искусствах Окклюменции и Легилименции, и о том, что Альбус этими искусствами владеет и может узнать, лжет ли ему мальчик или нет. Письма, лежавшие на его столе вскрытыми, никак не могли помочь решить его вопросы; отчаявшиеся люди просили волшебника о помощи. Взглянув на время, он встал, отбрасывая прочь волнения и страхи, подошел к двери и отпер её, впуская внутрь третьекурсников. Самая ирония в том, что на первый урок к нему в класс вошли и Том Реддл, и Адриан Певерелл — как будто ему и без этого забот было мало. Гриффиндорцы и слизеринцы, профессор терпеливо ждал, пока они все рассядутся и приготовятся к уроку. Гарри уселся в самой дальней части класса, что позволяло ему обезопасить себя от вторжения Дамблдора в его разум, а заодно и наблюдать за всем классом сразу. Том Реддл и Эйвери сидели прямо перед ним, а все гриффиндорцы сидели в противоположной части кабинета — как, впрочем, и всегда. Том Реддл был окружен своим уже завербованным «первым поколением Пожирателей Смерти»; в классе была довольно торжественная обстановка, они постоянно волновались из-за того, что Гарри на них смотрел, хотя он смог увидеть не так уж и много, потому что провел с ними всего несколько уроков. Поттер постоянно напоминал себе, что им всего тринадцать и они просто обычные ученики, несмотря на то что уже успели сделать. Он сидел, барабаня по учебнику Трансфигурации, который вытащил из сумки, пока ждал, когда Дамблдор заговорит. Кажется, у него обнаружился талант драматизировать, а это было неприятно и не к месту. Отчаянно зевнув, Гарри заставил себя сесть ровно, чтобы больше не было соблазна заснуть. Он успешно сварил зелье, которое поможет ему избавиться от этого слабого тела, — ну, со второй попытки сварил. В первый раз он пропустил одну стадию, и котел взорвался. И это было по-настоящему неловко: он никогда не взрывал зелья, даже когда был на первом курсе. По общему признанию, они никогда не были хороши, но, по крайней мере, не взрывались. К счастью, он находился в Выручай-Комнате, о которой вспомнил только в самый последний момент, когда всё уже было готово. Там он провел лишний час, и в гостиную Слизерина ему пришлось прокрадываться уже после комендантского часа. Слизеринцам всё равно, что ты делаешь, до тех пор пока тебя не поймали, и этим очень сильно отличались от Гриффиндора, где бы его ругали, как идиота, за то, что он вышел. Черт, его соседи по комнате разве что только посмотрели на него, прежде чем заняться своим делом. Гарри не знал, что с этим делать. И ему правда было интересно, что будет, если тебя ПОЙМАЮТ, но он не хотел проверять это на себе — он просто подождет, пока кто-нибудь попадется. Он принял зелье четыре раза: по одному каждое утро, помня о том, что делать это нужно, когда поблизости никого нет, так как не хотел, чтобы у кого-то возникали какие-то вопросы на его счёт. Он не мог пить его чаще, чем есть, не только потому что это адски больно, но и причинило бы очень много вреда, если бы он вырос слишком быстро. Мало того, что он бы прочувствовал десятикратный всплеск роста, так ещё и кости бы стали чрезмерно хрупкими и ломкими. Последствия были более чем доступно прописаны в книге, и он не был готов рисковать. Это не значит, что процесс безболезненный: боль появлялась, но в течение дня, а не когда он спал. Он не прошёл свой скачок роста вместе с остальными мальчиками своего возраста из-за постоянного недоедания у Дурслей, поэтому он впервые понял, что это, когда первый раз принял зелье. У него был довольно низкий болевой порог, но не настолько низкий, чтобы утверждать, что это самая сильная боль, которую он испытывал. Даже сейчас испытываемая боль была просто раздражающим фоном. — Сегодня, класс, мы будем изучать Заклятие Умножения, также известное как Удваивающие Чары. Это очень опасный раздел магии, и не следует относиться к нему легкомысленно. Самым важным является цель заклинания: если вы недостаточно сконцентрируетесь, то наложите заклинание, которое будет удваивать выбранный вами предмет, пока чары не выдохнутся. Ничто не сможет их остановить, так что не следует использовать их ради развлечения, — сказал Альбус, глядя на всех сквозь очки-половинки. — Заклинание направлено на создание полной копии целевой сущности, и, конечно, если вы удваиваете какой-нибудь дорогой или редкий предмет, копия не будет ничего стоить. В воздух сразу взлетают руки, в основном со стороны гриффиндорцев. — А, да, мистер Поттер? — спросил Альбус, указывая на одного из своих любимых учеников. Гарри должен был удержать свой порыв, взгляд зелёных глаз устремился туда, куда указал Дамблдор. Поттер? Это, должно быть, его дедушка, он учился вместе с Волан-де-Мортом? Насколько он знал, его отец поздно появился в жизни дедушки и бабушки, хотя не знал, когда они умерли. Как это может быть правдой, если его дедушка сейчас учится в школе? Гарри мысленно прикинул, сколько ему будет лет, когда родится Джеймс, и оказался сбит с толку. Дедушка не должен быть таким уж и старым, но он напомнил себе, что у многих дети появлялись сразу после выпуска, а они с бабушкой, возможно, пытались несколько лет, но слухи, скорее всего, распространились так, что года превратились в десятилетия, а как было на самом деле — неизвестно. — Кто-нибудь может узнать, что это копия? — нетерпеливо спросил гриффиндорец. — Внешне — нет, но любые заклинания обнаружения раскроют подделку, — объяснил Дамблдор, улыбнувшись ему. — А теперь внимательно слушайте заклинание, — строго сказал Альбус. — Джеминио! — указывая на Детектор Тьмы на своем столе, и сразу же после этого рядом возникла точная копия прибора. — Как вы заметили, копия только одна, как я и хотел. Гарри поднял руку. — Да, мистер Певерелл? — сказал Альбус с меньшей теплотой, чем когда отвечал своим драгоценным гриффиндорцам. — Это работает с книгами? — спросил Гарри, заметив отсутствие энтузиазма. По крайней мере, Макгонагалл и не выделяла гриффиндорцев, и не ненавидела слизеринцев, в принципе. С каждым днём, проходящим в компании Дамблдора, он раздражался всё сильнее и сильнее. Кроме Северуса, в Ордене не было ни одного слизеринца, но даже ему никто не доверял ни на йоту. Предрассудки сейчас ещё не были так сильны, но он знал, что всё однозначно станет хуже — возможно, потому, что Волан-де-Морт был выпускником Слизерина. — Нет, — ответил Альбус, в его глазах на мгновение зажёгся огонёк. — Все книги, изданные после тысяча девятьсот двадцатого года, были зачарованы, чтобы предотвратить использование этого заклинания на них, так как все книжные лавки просто разорились бы. Гарри кивнул, но он знал, что на любое заклинание существует контрзаклинание; эти чары можно отменить и сделать копию книги. По крайней мере, он это предполагал, но на это ушло бы много сил, а он не был заинтересован в копировании книг, даже если это окажется не настолько хлопотно. Просто скопировать один из учебников на следующий год, чтобы осталось больше денег на покупку школьной формы. Это зависит от того, что случится, когда он наконец попадёт в Гринготтс, он решил идти в тот день, когда остальные ученики отправятся в Хогсмид. Так меньше шансов оказаться пойманным, хотя это выглядит так, словно он думает, что может пойти, а слизеринцы прикроют его только потому, что он один из них. Новый опыт. Если бы сейчас было так же, как в будущем, поход в Хогсмид случился бы в пределах двух, может быть, трёх недель. В деревню всегда ходили прямо перед Рождеством, чтобы ученики могли купить подарки и что-нибудь ещё, если хотят. Это значит, что время, за которое он должен провести ритуал, ограниченно, и кроме того он должен обойтись без магии. Чёрт возьми, да легче спуститься в Ад и вернуться, Гарри чувствовал себя уязвимым, и ему это не нравилось. Если использовать Беспалочковую магию в Хогвартсе, это останется незамеченным из-за количества сотрудников и студентов. А использовать палочку, чтобы выкинуть что-нибудь… сомнительное — ну, остаётся только выяснить всё об этом. Пока трансгрессия не является чем-то сомнительным — флаг вам в руки. — Мистер Певерелл, на своих уроках я требую обязательного выполнения заданий, причём вовремя, три очка со Слизерина! — сказал Альбус, раздражённый тем, что мальчишка витает в облаках на его уроке. Гарри вздрогнул, медленно начиная осознавать происходящее. Его губы немного округлились, но ему удалось сохранить лицо. Он мельком оглядел кабинет, изогнув бровь, когда увидел, что ещё никто успешно с заданием не справился. Сморщив нос, он наложил заклинание на свое перо и увидел второе, возникшее на том же месте. Сейчас Хогвартс давал более обширные знания: это заклинание проходили на четвертом курсе, когда он учился у Макгонагалл, он запомнил благодаря Турниру Трёх Волшебников. Может быть, ему не следовало делать этого, но иногда его злость была сильнее его самого, и чёрт возьми, заставляла делать вещи, которые делать не нужно. — Как вам это, профессор? — спросил Гарри с саркастичной улыбкой. — Очень хорошо, — сказал Дамблдор неохотно, — десять очков Слизерину. — Спасибо, профессор, — ответил Гарри, стараясь звучать искренне. Краем глаза он увидел слизеринцев, то ли с восторгом, то ли с беспокойством смотревших на него, косясь на Тома Реддла. Хмм, ему нужно быть осторожнее: не хотелось бы собственноручно привести Реддла в ярость. Заломив бровь и ухмыльнувшись, Гарри уставился на Тома, а тот как всегда уставился в ответ, забавляясь. Это довольно раздражающе, он должен признать, когда существует мальчишка, сверлящий его взглядом, как сейчас, каждый раз, когда они оказываются в одном помещении. Возможно, он немного поспешил с тем, что поставил свою историю под сомнение, но в любом случае Том Реддл не оставит это так, он захочет узнать настоящую историю — настоящую историю, не то чтобы он смог её выяснить, но всё же. Оставаясь в одиночестве, Поттер не мог терять бдительность, он не собирался становиться одним из прихвостней Реддла. Не искоренить ли его идеи? Свести Тома Реддла с пути бесчинства и гнева, и уберечь магическую Британию от самых темных времён в её истории? Затем, конечно же, Том немедленно наложил чары, которые сработали, не то чтобы у Гарри были какие-то сомнения. Он заметил, что стал злиться ещё больше на этого старого дурака, который намеренно избегал взгляда на Тома, после того как заметил, что тот успешно справился с заклинанием. Чёрт возьми, Дамблдор не имел ни малейшего понятия, кем вырастет Реддл, и не имел абсолютно никакого права так обращаться с ним. Чёрт, этот грёбаный мерзавец слишком часто пытался его убить, чтобы сосчитать, но он ничего ещё не сделал, так что Дамблдор не имел права играть самодовольного ублюдка. — Он часто так делает? — просто спросил Гарри, поворачиваясь боком: спиной к стене, ногами — к стулу. Когда заканчиваешь с заклинанием урока, в классе больше нечего делать. Они никогда не учили больше одного заклинания, к тому же чаще всего не все ученики справлялись с чистым выполнением чар за один-два урока. Иногда им требовалось больше времени, как, например, Невиллу — бедный парень, если бы у него сразу была действительно его палочка, у него бы не было столько проблем. Эйвери немного повернулся, но предпочел проигнорировать, не то чтобы Гарри беспокоился, так как всё равно разговаривал не с ним. — Кто делает что? — спросил Том, поворачиваясь к Адриану со скучающей маской на лице. Он вертел в руках палочку, не замечая, что Эйвери смотрит на неё, как на ядовитую змею. — Я действительно должен сказать? — сухо сказал Гарри, зная, что Том был слишком внимателен к своему окружению, возможно, из-за того, что воспитывался в приюте. — Да, — признался Том. — Он не доверяет мне, не доверяет с того момента, как встретил меня. Если что-нибудь случается, я первый, кого он подозревает. — А, но насколько часто ты делаешь то, в чём он тебя подозревает? — сказал Гарри, подло ухмыляясь, изо рта вырвался смешок. Эйвери поёрзал, оглянувшись назад, прежде чем снова повернуться лицом вперёд, его шея слегка покраснела. Том не ответил, но его молчание не удивило Гарри. Мягко вздохнув, он посмотрел на Дамблдора, прежде чем достать из сумки учебник по Древним Рунам, они будут только в среду, но он очарован ими. Его уверенность в том, что о Древних Рунах уже нельзя узнать ничего нового, была напрасна: люди и сейчас создавали новые руны в собственных целях. На самом деле, Том Реддл использовал Древние Руны в своем ритуале воскрешения. Не то чтобы он понял это в тот момент: к его появлению всё было уже готово. Глаза Гарри расширились: он думал о мальчике всё больше и больше как о Томе Реддле, а не Волан-де-Морте. Нумерология также сыграла в этом большую роль, когда он нашел ритуал в особняке Реддлов, он был совершенно искренне восхищён замысловатостью обстановки. Он без проблем пробыл в особняке шесть месяцев, ведь никто не ожидал, что Гарри туда когда-либо вообще отправится. К сожалению, в конце концов его обнаружили; все книги и чужие мысли загорелись этим. Книги, подумал Гарри, в его голове возникло ноющее чувство, прежде чем он сел нормально. Ну конечно. Дамблдор не был директором, значит он ещё не избавился от книг в библиотеке, он мог бы просто найти нужную книгу, чтобы избавиться от следа. Если нужная книга и была в Хогвартсе, то она в Запретной секции. У него не было мантии-невидимки, и он не мог пробраться туда, тогда надо взять разрешение… А если как-то призвать мантию? Нет, его дедушка, возможно, скажет Дамблдору, и если они найдут её у него, его обвинят в краже. Тем не менее, мантия принадлежала ему, он чувствовал, что обладает ей; мантия и карта — единственное, что у него было от отца. И это было создано для него, для него, чтобы он мог укрыться от Смерти. Он не мог дождаться окончания этого урока: он должен был увидеть, прав ли он! — Мистер Певерелл, подойдите сюда, пожалуйста, — настаивал Дамблдор, сидя за своим столом, выглядя недовольным, возможно, потому что Гарри читал на его уроке книгу не по Трансфигурации. Гарри встал и подошёл к профессору. — Да, сэр? — ответил он, его взгляд опущен на стол, который — он праздно заметил — был таким же, как у Макгонагалл в его время. Альбус передал большую пачку пергамента. — Это домашнее задание с начала семестра, у тебя есть время до рождественских каникул, чтобы сдать его, — он снова раздражён тем, что мальчик отказывается смотреть на него. — Если тебе нужна помощь, моя дверь всегда открыта, — ещё одна попытка заставить мальчишку посмотреть на него. — Спасибо, сэр, — сказал Гарри, взяв задание в руки, возвращаясь на свое место; в пачке было около десяти заданий. Никто из учителей не требовал этого от него, по крайней мере из тех, на чьих уроках он уже был. На самом деле, они всегда были полезны, настаивая на том, чтобы он просто слушал, и сообщали о вещах, которые он не знал, в том случае если он не понимал рабочий материал. Он действительно не нравился Дамблдору. Все слизеринцы отвернулись, скрывая своё веселье, на что Гарри раздражённо хмыкнул.

***

Гарри поспешно добрался до библиотеки, стол библиотекаря, которым явно была не мадам Пинс, оказался пуст. Библиотекарем сейчас работал волшебник лет тридцати, который своими волосами и голубыми одеждами напомнил ему Гилдероя Локхарта. Он повернулся к нему, удивлённый тем, что увидел здесь студента в учебное время, по крайней мере у третьегодок, в числе которых был сейчас Гарри, не было так много уроков, как у шестых и седьмых курсов. — Чем могу помочь? — сказал волшебник, вопросительно глядя на молодого человека, который просто стоял. — Ищешь какую-то определенную книгу? — Э-э-э… Да, — сказал Гарри, бредя вдоль стола. — Я ищу «Церемонии Ритуалов», Фэт Кроткотт, кажется? — Гарри заставил себя звучать неуверенно. — И что ты собираешься делать с такой книгой сейчас? — удивлённо спросил волшебник. — Она упоминается в одной из книг, что я купил. Я только недавно узнал о волшебном мире и хотел посмотреть, что такое ритуал, но если я слишком маленький, я понимаю… Я прочитаю её, когда стану старше! — гордо провозгласил Гарри. Он знал, что книга не считалась тёмной, так как большинство ритуалов в ней были «светлыми», но Дамблдору было всё равно, он просто хотел избавиться ото всего, что относилось к Тёмным Искусствам. — Ах, — волшебник расслабился, поняв, что это всего лишь невинное любопытство, — которое демонстрировал Гарри — вызванное избытком нового. — Тебе нужно получить разрешение учителя, эта книга в Запретной секции, — он указал налево, объясняя. — О, ну, а сколько мне должно быть лет, чтобы получить разрешение? — Гарри невинно на него посмотрел. Он чертовски хорошо знал это, Гермиона уговорила Локхарта, когда ей было двенадцать, — возрастного ограничения не было. Так что все остаётся так, как он подозревал: либо ему придётся проникнуть самому, либо найти кого-то, кто даст ему разрешение. — Тебе нужно только разрешение, — объяснил он, улыбаясь мальчику. Было приятно видеть студента, серьёзно относящегося к учёбе, точно так же как и Том Реддл, который проводил в библиотеке много времени, в основном просматривая исторические архивы. — Спасибо! — воскликнул Гарри. — Я должен идти, скоро начнётся урок. До свидания! — До встречи! — сказал волшебник, наблюдая, как Гарри выходит быстрым шагом. Покачав головой, он вернулся к работе, взяв тележку, двинулся вдоль стеллажей, расставляя книги по местам. Их было очень много, поскольку библиотекой пользовалось множество учеников, он сказал бы, что одновременно книги брали двести учеников. Нахмурившись, Гарри замедлил шаг, как только вышел из библиотеки; он направился в больничное крыло, где он должен был проходить двойной курс лечения. Этот вариант также был невозможен в его время, так много знаний было утеряно, что точно никто и сказать-то не мог. Если у него есть шанс изменить грядущее, он должен начать с Тома Реддла и Дамблдора, он должен помешать стать ему директором Хогвартса… Но как? Лицемерие Дамблдора начинало действовать ему на нервы.