Lord of Time

— Это то, в чём ты пойдёшь на Святочный Бал? — спросила Лукреция другую девушку из рода Блэк со своей стороны, выглядящую так же великолепно. На них были надеты платья из лучших материалов, которые только можно было купить за деньги, а их шеи и запястья украшали драгоценности, вероятно, хранившиеся в сейфах Блэков для особых случаев. Чрезвычайно старомодные украшения, которые, возможно, передавались из поколения в поколение Блэков — но может быть и так, что они были новыми и купленными совсем недавно. Адриан не был уверен, что в данный период времени было в моде — он совершенно этим не интересовался. — Вы все выглядите просто потрясающе, — сказал Адриан, пытаясь отвлечь от себя внимание. Все девушки начали прихорашиваться, услышав комплимент, на некоторое время отходя от темы. — Итак, где ваши партнёры? — добавил он, чтобы никто не начал говорить о его наряде. — Только не говорите мне, что у них на одевание уходит больше времени, — поддразнил он, лукаво усмехаясь. — Мальчишки! — вздохнула Дорея, качая головой. — Они всегда спохватываются в последний момент, — проворчала она. — Это потому, что им не нужна вечность, чтобы собраться, — ответил Адриан с сардонической усмешкой. С его губ сорвался вздох облегчения, когда он услышал топот ног по лестнице, ведущей в комнаты мальчиков: они близко, а значит он спасён. Он был совершенно не заинтересован в покупке парадных мантий на свои деньги, чтобы надеть их один раз. Это было бессмысленно, особенно учитывая, что к следующему году он станет выше и плотнее. Не то чтобы он собирался пойти — да ни за что. — Готова? — спросил Винсент Крэбб, протянув руку, готовый сопровождать Лукрецию на Святочном Балу. Адриан покачал головой. Он уже плохо начал и был готов остаться один к концу ночи: девушки любили, чтобы им делали комплименты, особенно когда собирались произвести впечатление на своих партнёров. Большинство учеников с первого по третий курсы были в противоположной стороне гостиной. Некоторые были разочарованы тем, что им ещё приходилось ждать, чтобы тоже пойти на бал; некоторые дулись, что их не пригласили, а другие завидовали великолепным нарядам. Единственным из сидящих в той части гостиной старше тринадцати был Эйвери, который забился в угол, пытаясь слиться со стеной или стать невидимым. Ему подошёл бы любой вариант. Мальчишка прятался от него с прошлой ночи, что служило Адриану своего рода развлечением. Певерелл ожидал, что будет винить себя за содеянное, но вины он так и не почувствовал. Его довели до края, и он отмстил, надеясь, что мальчишка усвоил урок и никогда не попытается повторить подобное. Возможно. — Адриан? — позвали остальные, когда поняли, что его не было с ними. Адриан вздохнул и заворчал, но всё-таки неохотно поднялся на ноги, практически тащась за ними. Игнорируя их недоверчивые взгляды. Они не желали понять, почему он не хотел идти, почему не хотел прилагать для этого никаких усилий. — Прекращай выглядеть так, словно кто-то только что убил твою собаку, — Таддеус. — Будет весело! — Конечно, — сухо пробормотал Адриан. — Очень весело, — он слегка подпрыгнул, когда почувствовал, как в его руку скользнула другая, сжав её. Ему не нужно было смотреть — он знал, что это Том. Адриан уставился на их соединённые руки, потеряв дар речи[1]. Он не мог привыкнуть к этому, потому что это противоречило всему, что — как он думал — он знал о Томе. — Что ж, по крайней мере, еда будет приличной. — Приличной? Она будет лучшей! — возразила одна из девушек, имя которой в данный момент Адриан назвать не мог, поскольку они были все вместе и хихикали так, словно завтра никогда не настанет. — Ну, учитывая, что у меня бывало и хуже, возможно, ты права, — пожал плечами Адриан. Его совершенно не волновала вся эта суета. Одного раза ему было вполне достаточно. Слизеринцы в его прошлой жизни всегда были очень спокойными, отстранёнными и сосредоточенными, даже на балу, и было очень странно думать, что они находились в точно таком же нетерпении, как и все остальные, но просто прятали это за маской, как делали каждый день. Так же делал и он сам, выходя за пределы общей гостиной. Сейчас он был слизеринцем — всегда должен был быть. На лице Адриана появилась хитрая ухмылка при мысли о том, какой бы была реакция остальных, если бы они на секунду узнали, что когда-то он был гриффиндорцем. Даже Том не знал этого лакомого кусочка информации. И, возможно, никогда не узнает. — Ты раньше уже был на Святочном Балу, по крайней мере, однажды, но, возможно, и больше, — прокомментировал Том уверенным тоном. Он замедлился так, чтобы остальные ушли дальше вперёд. Он не хотел, чтобы кто-то знал то, что знал он сам. Том испытывал невероятное самодовольство по поводу того, что знал об Адриане, и он позаботится о том, чтобы этого никто и никогда не узнал. Том будет оберегать Адриана от любых угроз. Адриан повернулся к нему лицом, пока они медленно шли. — Да, — осторожно признался он и задумчиво добавил: — Однажды. — Что произошло? — требовательно спросил Том, испытывая ревность от того, что свой первый опыт похода на бал Адриан пережил не с ним. Единственной вещью, которая сдерживала его ревность, был факт того, что Адриан, кажется, не хотел идти — очевидно, что-то произошло. Что-то плохое, вызвавшее у него неприязнь ко всем балам. — Мы… м-м-м… должны были назначить свидание. На один раз по особому случаю, потому что в школе кое-что происходило, — тихо признался Адриан. — Я не был настроен кого-то приглашать, но мне сказали, что я должен, так что, в конце концов, я неохотно выбрал себе пару, разделил с ней один танец, что привело к тому, что я наступил ей на ноги больше раз, чем могу вспомнить. Она была вся красная и не могла дождаться, чтобы сбежать от меня, — Адриан весело рассмеялся, качая головой. — А почему ты выбрал в пару девушку? — спросил Том, озадаченный настолько искренне, что у него на лбу появилась морщинка. Было необычно, когда двое мужчин вместе выходили в свет, но это не презиралось. Единственное, что вызывало некоторое пренебрежение, — невозможность иметь наследников, однако были женщины, которые предпочитали не выходить замуж и могли выносить для них ребёнка — суррогатные матери. — Потому что тогда я этого ещё не понял, — честно ответил Адриан. Поэтому и потому, что вся его жизнь была похожа на спектакль. Все его действия разбирали настолько подробно, словно исследовали под микроскопом. А даже если бы он и понял, то у него и мысли не возникло бы пригласить парня. Его жизнь и так была похожа на ад. По правде говоря, он был слишком озабочен выживанием, чтобы придавать значение, появится ли, чёрт возьми, кто-то в его жизни или нет. — По-настоящему меня когда-либо привлекал только один человек. — Кто? — Том пытался сдержать гнев. Он сотрёт этого человека с лица Земли, и Адриан будет смотреть только на него. — Ты, — фыркнул Адриан, закатив глаза. Тома было всё ещё легко разозлить и заставить ревновать. Когда это перестало пугать и стало смешным? Даже если бы ему кто-то и нравился, то он никогда бы не раскрыл этого. Кто знает, что сделал бы Том. О, ладно, Адриан знал. Он уничтожил бы всех предков этого человека, так что — кто бы это ни был — он просто не родился бы. Из Тома никогда не получится хорошего парня, но Адриан надеялся, что сможет искоренить, по крайней мере, некоторые самые радикальные идеи чистокровных. — Отлично, — прошипел Том ему на ухо и прижал ближе к себе, касаясь губами следа от укуса, испытывая самодовольное удовлетворение. Теперь все — ну, ученики Слизерина — знали, кому принадлежит Адриан, но к концу ночи Том убедится, чтобы это безошибочно понимали абсолютно все. Адриан сжал губы, пытаясь не реагировать, но, чёрт возьми, он был в теле подростка и реагировал, как и любой другой подросток. Он ничего не мог с этим сделать. Это было так чертовски горячо. Он не должен удивляться, что Том был продвинут в сексуальном плане. Реддл был продвинутым во всём, чем занимался, — и в этом он был тоже хорош. По телу Адриана прошлась дрожь, когда он вспомнил прошлую ночь. Мерлин, если бы он не был так изнурён, то с удовольствием бы продолжил. — Полагаю, я не смогу убедить тебя вернуться в нашу спальню? — горячо прошептал Адриан Тому в лицо, чувствуя, какое оказывает на него влияние. — Не искушай меня, — ответил Том, прилагая видимые усилия, чтобы заставить себя идти вперёд, вместо того чтобы поступить так, как хотела каждая его часть — сбежать обратно в спальню и утвердить Адриана как свою собственность. Адриан остановился и застонал, когда услышал хихиканье. Он ненавидел девчонок и их потребность в сплетнях. Ему не нужно было смотреть, он и так знал, кто это. — Миртл, — проворчал Адриан, отчего Миртл рассмеялась, приподняв брови. — Давно пора, — всё, что она сказала, когда прошла мимо и направилась прямо в Большой Зал. Её парень шёл за ней, пытаясь сдержать своё веселье. Адриан застонал. — Итак, теперь все узнают. — У тебя есть какие-то проблемы с тем, что все будут знать, что ты мой? — когда она ушла, Том совсем не смутился, всё ещё обвивая Адриана руками, не отпуская его ни на секунду. — А у тебя нет? — находясь в полном недоумении, спросил в ответ Адриан, повернув голову, чтобы через плечо посмотреть прямо на Тома. Он думал, что уже утратил способность удивляться. До сих пор он оказывался прав в таком большом количестве вопросов, что его жизнь становилась предсказуемой, но это было замечательно, и он был этим доволен, даже если иногда становилось немного скучно — именно поэтому он возобновил свои тренировки. Так не должен ли он быть рад тому, что ещё остались вещи, которые могли его удивить? — Я хочу, чтобы все знали, что ты мой и что им нужно держать руки при себе, — собственнически заявил Том. Адриан рассмеялся. — Похоже на правду, — сказал он, широко улыбаясь. Это определённо был Том, которого он знал. «Ревнивый ублюдок[2], коим он и является», — с нежностью подумал Адриан. — Ты всегда будешь моим, — серьёзно сказал Том. Он никогда его не отпустит. Зелёные глаза Адриана хитро замерцали. — Только до тех пор, пока ты помнишь, что тоже мой, — «Равенство», — подумал он и по каким-то причинам даже не вспомнил о пророчестве. Оно больше не было поводом для беспокойства, он никогда этого не допустит и позаботится, чтобы Том никогда не пошёл по этой действительно тёмной дорожке. Реддл всё ещё мог быть властным лидером, всё ещё мог вносить желаемые изменения, но Адриан не будет просто стоять и смотреть, как его поглощает тьма. Он не хотел менять его, не полностью, лишь уберечь его от создания крестражей… от совершения ошибок, которых он не будет осознавать, разрывая душу на части. Адриан понимал, что происходит, когда душу извлекают из крестража — об этом даже думать страшно. Том недолго помолчал, а потом лишь раз кивнул. Он мог с этим смириться. Адриан заявлял ему, что они оба сильны, равны между собой. Мерлин, даже мысли о том, что произошло прошлой ночью, мягко говоря, чрезвычайно его волновали. И в неподходящее время тоже. Ему пришлось буквально заставить себя думать о Дамблдоре, на котором не было ничего, кроме Распределяющей шляпы, чтобы избавиться от своей проблемы. Его мантия всё скрывала, пока возбуждение не утихло. Том понял, что Адриан для него единственный и что он никогда его не отпустит в ту секунду, когда Певерелл применил то заклинание. Именно поэтому, он сделал это более чем ясным для остальных. Адриан был его. Том всегда хотел руководить всем в одиночестве, всегда думал, что эмоции делают слабым, пока в его жизни не появился Адриан, принеся с собой хаос и эмоции. Адриан заставил его чувствовать себя живее, чем когда-либо в жизни. — Идём, нужно соблюсти приличия, — заявил Том, прежде чем ввести их в Большой Зал. — Чёрт возьми, — выругался Адриан. Он так надеялся избежать этого. Том лишь тихо фыркнул, веселясь, прежде чем надеть маску, глядя на своего… партнёра? Он повернулся к нему лицом, пристально смотря на него. — Что? — Просто восхищаюсь, — дразнил Адриан, немного ухмыляясь. — Ты очень хорош в этом, — к лицу приклеилась фальшивая улыбка и добродушный вид. Его всегда приводило в восторг то, насколько хорош он в этом стал с тех пор, как попал сюда. — Конечно, — надменно заявил Том и с этими словами коснулся дверей, и они открылись, позволяя Тому и Адриану войти. Том повёл их прямо к слизеринскому столу, наблюдая за реакцией Адриана и тщательно всё обдумывая. Первое впечатление Адриана оставляло желать лучшего. Всё было точно так же, как на его четвёртом курсе, не отличалось буквально ничего. Они даже не стали устанавливать новые декорации, а взяли старые, которые пролежали несколько поколений. Ему мог не нравиться бал, но он был гордой и благородной традицией для этих чистокровных — казалось, ещё одна причина, по которой они ненавидели Дамблдора. Громко играла музыка, многие студенты танцевали — да, даже слизеринцы, но с несколько большей грацией. Йоль был чем-то таким, частью чего чистокровным необходимо было быть, и если Адриану немного повезёт, то он сможет продолжить эту традицию и смягчить это дерьмовое противостояние между чистокровными и полукровками, которое со временем только усугубится. — Даже не думай приглашать меня на танец, — предупредил Адриан Тома, зная, что тот никогда бы подобного и не сделал. Он ничего не мог с собой поделать и рассмеялся, глядя на возмущённое лицо Тома. — Я не танцую, — мягко ответил Том, переплетая их пальцы, открыто демонстрируя всем этот жест. — Не прошло и минуты, а он уже прожигает в нас дыры, — прошипел Адриан на ухо Тому, зная, что никто не услышит, как они разговаривают, потому что это скрывала музыка. Тому не нужно было спрашивать, кто такой этот «он». Они оба довольно часто говорили о неестественной одержимости Дамблдора ими. Хотя это выражение принадлежало Адриану, не ему. Том бы не назвал это «неестественной одержимостью», он относился к этому как к чувству досады. Дамблдор всегда раздражающе пристально наблюдал за ним, и это просто сделало Тома более скрытным, заставило всегда убеждаться, что его не поймают. Он никогда не доставит Дамблдору удовольствия поймать себя на месте и попытаться исключить. Чёрные глаза встретились с зелёными, и, прежде чем Адриан понял, что произойдёт, Том притянул его ближе, уверенно прижимаясь к его губам, ненадолго, но он прикусил ему нижнюю, когда отстранился. Удовлетворение, буквально написанное на его лице, было первым, что отметил Адриан. — Чрезмерно ревнивый идиот, — пробормотал Адриан, сталкиваясь с ним лбом. — Он и так невыносим. Не подливай масла в огонь. Большая часть девушек испытывала два чувства: разочарование от того, что два самых красивых волшебника были заняты… друг другом, и желание поворковать над тем, как они мило смотрелись вместе. Несмотря на свои эмоции, они были счастливы за них. Том и Адриан были потрясающими, несмотря на то что некоторые не слишком жаловали слизеринцев, которые были слишком замкнуты, но Том и Адриан были другими. На удивление, время пошло довольно быстро, когда Том с Адрианом начали спорить насчёт Нумерологии и Древних Рун — ночь, казалось, прошла мимо них. Судя по жизнерадостности слизеринцев, им удалось пронести алкоголь. — Хотите? — спросил Таддеус, предоставляя Адриану все необходимые доказательства: выдыхаемый им воздух пах огневиски. — У тебя будет чертовски много проблем, если это учуют учителя, — указал Адриан, сморщив нос от зловонного запаха. Огневиски был разбавлен и, вероятно, просто отвратителен, особенно если был смешан с тыквенным соком. Но если бы Адриану нужно было угадывать, то он бы сказал, что им, возможно, просто удалось убедить одного из старшекурсников дать им пол-литра на всех. — О, умоляю. Думаешь старый слизень не знает? — усмехнулся Таддеус. — О, я нисколько не сомневаюсь в том, что он знает, но если это обнаружат другие учителя, то ему придётся прикинуться не знавшим, — заявил Адриан, веселясь. — Говорил же тебе: будет весело, — сказал Таддеус, проигнорировав слова Адриана. — К тому же, ты уже слишком много выпил, — ответил Адриан с сухой усмешкой. Ему было интересно, сколько от Таддеуса было в его сыне или внуке, потому что Адриан ладил с ним лучше всего и задавался вопросом, ладил бы он с Теодором так же, если бы попал в Слизерин, как и должен был. Но зацикливаться на этом не было смысла. Адриан никогда не вернётся в ту жизнь. Его жизнь была здесь и сейчас. — Ничего подобного, — возразил Таддеус, указав пальцем на Адриана, но простонал и опустил руку, когда увидел, что их было три или четыре. — Ага, — сказал Адриан, поворачиваясь к Тому, но не увидел на его лице и капли веселья. Реддл был раздражён. — Эй, дай им повеселиться. Подожди, пока появится причина выйти из себя, прежде чем говорить или делать что-то. — Что заставляет тебя думать так? — Том заломил бровь. Адриан лишь пристально посмотрел на него. — Ты боишься, что они кому-нибудь проболтаются, — наконец ответил он. — Идёте курить? — спросил один из шестикурсников. Адриан не знал его имени, несмотря на то что постоянно видел его среди учеников Слизерина. — Я с вами, Фергус, — немедленно откликнулся Кэрроу. — Они ведь говорят о маггловских сигаретах? — шепотом спросил у Тома Адриан, не желая попасть с этим впросак. Том с неудовольствием кивнул. Адриан лишь тупо моргнул. На своём шестом курсе в Хогвартсе он не видел ни одного курящего, они, должно быть, завязывали с этим или что-то ещё… либо это, либо он просто не замечал. Он не удивится, если окажется, что второе. Он всегда был слишком занят, и на самом деле у него было всего несколько друзей. Адриан не мог представить себе Симуса и Дина, сбегающих, чтобы покурить. Это просто казалось ему каким-то неправильным. На самом деле, за все свои годы он ни разу не видел курящего волшебника или ведьму. Ещё более неправильным было то, что курили спесивые чистокровные. — Как насчёт того, чтобы вернуться? Они будут заняты ещё, по крайней мере, час… В нашем распоряжении будет целая спальня… — спросил Адриан. Его зелёные глаза мерцали. Они показали здесь свои лица, поговорили, провели весьма приличное количество времени. Этого было достаточно, теперь Адриан просто хотел тишины и покоя. Он никогда не принимал участия в таких больших празднествах, как это, проведя всё своё детство в одиночестве, изолированным ото всех, так что ничего удивительного в том, что он не заинтересовался этим, когда стал старше, не было. Том немедленно согласился.