***
— Нет эмоций, — мягкий голос звучал словно бы из ниоткуда и отовсюду одновременно. Как-то давно Рей придумала невидимому голосу имя — Рийа. И теперь, каждый раз заходя в белую стерильную комнату теста, ей очень хотелось шепнуть «Привет, Рийа! Как жизнь? Как прошли выходные?». Глупость, конечно, но эти мысли успокаивали. — Есть покой. — Покой, — повторила Рей, сидя на жестком стуле и смотря в черную точку на стене прямо на уровне ее глаз — камере, фиксирующей рефлексию зрачков. — Покой — это ложь, — продолжила Рийа. — Есть только страсть. — Покой, — мягко поправила ее Рей. — Нет страстей, есть безмятежность, — продолжил голос, в этот раз снова меняя и путая строчки на свое усмотрение. — Безмятежность? — Безмятежность, — подтвердила Рей, стараясь не думать ни о чем больше. — Нет хаоса, — Рийа, тебе самой-то не надоело все это? — есть гармония. Ей вдруг до ужаса захотелось вступить с голосом в нормальный диалог, сменить заезженную пластинку, из раза в раз пытающуюся подловить ее на каком-либо отклонении от нормы. У тебя есть хобби, Рийа? Ты любишь играть на саксофоне? Мастерить оригами? У тебя вообще есть руки? — Безмятежность. — Тест пройден, отклонения в пределах нормы, — нейтральный голос Рийи не звучал ни расстроенно, ни обрадованно. Как обычно. — Спасибо за сотрудничество, офицер Рей. — Спасибо. Сонно зевающие офицеры, бродящие с документами из отдела в отдел, в такое позднее время не замечали уже ничего вокруг, но все же считали своим долгом подарить ей хотя бы один косой неприязненный взгляд. Сколько раз за последнее столетие менялся закон, то разрешая производство репликантов, то запрещая, то снова разрешая. Весь мир менялся: увеличивался поток нелегальных иммигрантов — беженцев с Земли — во внеземные колонии, возвышались и превращались в руины исполинские машины мега-корпораций, менялся климат, все чаще случались мутации в зараженных радиацией секторах. Неизменным оставалось только одно — неприязнь живорожденных к репликантам. — Эй, мясо! Рей застыла посреди коридора и крепко зажмурилась. Вот же черт… — Мясо, тебя вызывают на ковер! Слышала? — Надрывался на весь этаж сержант Кардо из дальнего конца коридора. — Двигай конечностями в кабинет лейтенанта, мешок с костями! Из открытой двери отдела расследований коррупционных преступлений послышался грубый хохот, ему вторило еще несколько голосов из соседних кабинетов. Рей сжала руки в карманах в кулаки и пошла дальше, в конец коридора, где в тупике матово блестела черная дверь начальника. Она и так туда шла, зачем было орать? Козел долбаный. Перед тем как постучать, она отодвинула рукав и нервно втянула воздух через нос. Ладно, хорошо. Коммуникатор начал запись, стоило ей только отдать команду. — Заходи. Рей приоткрыла дверь и проскользнула в кабинет, тут же вытягиваясь по стойке «смирно», надеясь, что бешено колотящееся сердце не выдаст, насколько ей сейчас «не смирно». — Ты свободен, — лейтенант кивком головы отпустил сержанта Викрула, забирающего какие-то документы с его стола. — Пошли наряд в восемнадцатый сектор и зачисть там все. Викрул кивнул и, проходя мимо Рей, не удержался от комментария, чуть склонившись над ней и шумно потянув носом воздух. — От тебя мертвечиной воняет, мясо, — оскалился, когда она подняла лицо и спокойно уставилась ему в глаза. — Обычная еда уже не подходит? Жрешь падаль? — Викрул, твою мать, — лейтенант Рен повысил голос, вставая и нависая над своим рабочим столом. — Я сказал — вали нахер работать! Еще пару секунд угрожающе посверлив Рей взглядом, сержант моргнул и вышел из кабинета, специально задев ее плечом так, что она пошатнулась. Лейтенант сел обратно в свое кресло и закурил — белая кружевная вязь дыма потянулась к вентилятору под потолком. — Спасибо, сэр, — Рей потупила взгляд. — За то, что… — Мне плевать, — Рен оборвал, как обычно. Ему на самом деле было плевать, он никогда и не скрывал. Он был человеком, а это значило только одно: — Плевать на тебя и то, как тебя называют. На что мне не плевать — так это на неподчинение. Я сказал ему проваливать, значит, он должен выполнять. Выяснять отношения будете за стенами моего кабинета, это ясно? — Так точно, — Рей снова сжала руки в кулаки. Будто она первой начала цеплять этого громилу, которого — на секундочку — могла один-на-один скрутить в узелочек и заставить харкать кровью за минуту или даже меньше. — Прошу простить, сэр. Рен поднялся и подошел к панорамному окну, бросая взгляд на город, разноцветным ковром мерцающего неона расстелившийся у его ног. Оттянул пальцем высокий воротничок черного форменного кителя, будто ему было сложно дышать. Рей завороженно следила за резкими движениями бледных рук. Прошло около минуты, когда Рен обернулся на нее через плечо, раздраженно дернув острым подбородком: — Ну? — Сэр, — Рей набрала побольше воздуха в легкие и затараторила на одной ноте: — Следуя вашему приказу, я проверила источники и смогла выйти на человека, поставляющего Сопротивлению оружие ближнего боя через связного. Жду вашего приказа и ордер на официальный арест по подозрению в пособничестве террористам. — Отлично, — Рен выдохнул струю дыма в потолок, задрав голову вверх и с облегчением прикрывая глаза. — Молодец, девочка. Рей вздрогнула и снова опустила глаза, уставившись в черное ковровое покрытие, только чтобы не глазеть на бледную шею, усыпанную родинками. Он наверняка заметит. Он всегда все замечает. — Спасибо, сэр. — Как зовут этого человека? — Его имя — ДиДжей, сэр. Он специалист по внедрению и кодировщик, ранее работавший на корпорацию «Скайуокер». Был уволен за воровство. Выпишите ордер, сэр, и я сейчас же… — Нет, — лейтенант повел широкими плечами, затянутыми в узкую форму, и снова отвернулся к окну. Со своего места Рей могла видеть в залитом дождем стекле отражение вспыхивающего огонька сигареты. — Я отправлю спецгруппу для зачистки. А ты продолжай копать. — Но… сэр… — Рей будто с размаху ударили по лицу. Этот арест должен был вернуть ей потерянное звание детектива, помочь вскарабкаться обратно выше по социальной лестнице, вылезти из того дерьма, в которое она себя загнала из-за истории с исчезнувшим эманатором. — Прошу вас, сэр, это же мое дело, я могу… Рен обернулся так резко, что она едва не отшатнулась, и забегал злым взглядом по столу в поисках чего-нибудь тяжелого, что можно было бы швырнуть ей в голову, и Рей быстро выставила руки перед собой в защитном жесте. Не в первый раз уже такая херня происходила, и Рей, конечно же, не единственная, кто ловил головой кружки с кофе, коммуникаторы, пепельницы, тяжелые пластиковые папки — да вообще все, что под руку попадется. — Я поняла, сэр, не надо! Все, выполняю! — Еще раз вздумаешь мне перечить, — зашипел лейтенант, упираясь руками в столешницу. Под левым глазом дергался нерв, а в одно мгновение ставший безумно яростным взгляд заставил ее втянуть голову в плечи. — Я отправлю тебя в утиль. Поняла?! — Да, сэр… — Пошла вон. Рей вышла из кабинета быстрым шагом и закрыла за собой дверь, приваливаясь к стене коридора плечом и рвано выдыхая. Нащупав на запястье коммуникатор, остановила запись. Вот же черт. Черт. Черт!***
Лежать под водой было приятно. Закрыв глаза и слушая гулкую тишину, Рей иногда представляла себе, что находится в утробе матери и вот-вот появится на свет. Настоящая, зачатая от человека и выношенная человеком. Живорожденная. И пусть вместо мягких живых тканей в лопатки и локти упиралась старая истертая эмаль местами проржавевшей ванны, мечтать было приятно. А иногда перед глазами сама собой рисовалась бескрайняя ночная пустыня. Рей зарывалась пальцами босых ног в прохладный песок под ногами, а вокруг нее в воздухе плавало бесчисленное количество разноцветных неоновых медуз, ритмично пульсирующих ярким светом. Гипнотически-прекрасных. Таких мест нет на Земле — она точно знала. Их не существует. Как не существует больше никаких медуз. Давно уже. Вынырнув и глотнув воздуха, Рей стерла капли теплой воды с ресниц и потянулась рукой к полу, на котором лежал длинный белый прямоугольник эманатора с логотипом «Скайуокер групп». Такие выдавали всем репликантам спустя год на службе правительства. Тесты уже давно показали, что репликантам для устойчивости психического здоровья противопоказано одиночество. Конечно же, конгресс не пропустил закон о браках для нелюдей, но «Скайуокер групп» предложили выход, прибегнув к разработкам рухнувшей империи Уоллеса, усовершенствовав технологию. Тишину нарушила легкая приветственная музыка. — Привет, — Бен присел возле ванной, положив руку на бортик и уперев в него подбородок. Улыбнулся так тепло, что сразу стало легче дышать. — Как день прошел? — Привет, — Рей улыбнулась в ответ. — Скучала по тебе. — Я тоже, — он чуть сморщил нос, дурашливо и мило. — Без тебя очень одиноко и делать вообще нечего. Рей вздохнула и прикрыла глаза, наконец-то расслабляясь. Но потом встрепенулась и снова потянулась рукой к брошенной на полу одежде, стараясь не задевать Бена, чтобы не разрушать иллюзию. — У меня для тебя кое-что есть, — она вытащила из кучи шмоток коммуникатор, и Бен вопросительно приподнял брови. — Слушай. Она перемотала до нужного места, и в ванной громко и отчетливо зазвучали слова, которые Бен тут же повторил абсолютно идентичным голосом с той же интонацией: — Отлично, — его губы сложили слово, зеркально повторяя оригинал. — Молодец, девочка. О, Господи. Черт… — Скажи еще раз? — Отлично, Рей, — Бен подвинулся чуть ближе, понижая голос до шепота, но все равно легко узнаваемого, незнакомого и знакомого одновременно. Этот шепот именно так и звучал бы. — Ты молодец… В затылке стянуло от удовольствия. Черт. Когда она выбирала образ для своего эманатора пару лет назад, у нее был идефикс. Загнанная на работе до потери сознания, униженная всеми, кто считал нужным ее унизить, вечно пихаемая плечами и локтями, она выбрала именно его — своего злобного, психованного, грубого начальника. Он стоял выше всех, он мог пресечь все плевки в ее сторону одним простым приказом, но… не делал этого. А все потому, что она репликант. С репликантами ведь либо по-скотски, либо никак. Поэтому, когда ей выдали эманатор, именно лейтенанта она взяла за исходник, отринув предложенные стандартные, красивые до одури модели. Фотки, видео, тайком записанный голос — и вот Рен уже мыл полы в ее маленькой квартирке, облизывал ее обувь, склонял голову, стоя перед ней на коленях, но только… никакого удовлетворения это не вызывало. Наоборот, чувство стыда и несправедливости душили ее настолько, что она на какое-то время перестала пользоваться эманатором, проведя несколько месяцев в полном одиночестве. Голограмма не была Реном. Как бы они не были идентичны внешне, программа не имела никакого отношения к ее начальнику, не несла на своих широких несуществующих плечах грехи оригинала. Так и появился Бен. Подстроившийся под нее веселый Бен, понимающий Бен, волнующий Бен, идеальный Бен. — Молодец… — шептали его полные яркие губы, едва не касаясь ее уха, и Рей закусила губу, прикрывая глаза. Слишком хорошо. — Рей… кажется, вода остыла… Точно. Подцепив пальцами цепочку, она выдернула пробку и снова повернулась к Бену, слушая шум убывающей воды. — Не смотри, — попросила она, и он сразу же отвернулся, пока она вставала и куталась в старое полотенце. — Подождешь в спальне? — Я расстелю постель, — и он исчез. Конечно же, никакой расстеленной кровати быть не могло, но через общий интерком Бен погасил свет, и теперь спальню заливал неровный дерганый неоновый свет с улицы. Мимо окна то и дело проплывала через равные интервалы времени огромная кисть голографической балерины, заданной программой, скованной своими повторяющимися пируэтами. — Хочешь поговорить? — Бен стоял у окна, и обернулся на нее через плечо, и Рей снова стало до жути неловко от того, насколько же он был идентичен. — Или можем просто лечь. Она поплотнее стянула полотенце на груди и прошла к постели. Этот момент всегда был самым неловким. — Я… наговорилась за день, — она села на одеяло и быстро задала параметры старого будильника на прикроватной тумбочке, доставшегося в наследство от предыдущих жильцов. — Давай завтра поболтаем? — Конечно, — Бен сел на вторую половину кровати. Одеяло не пошевелилось, не прогнулся матрас. — Мне уйти? — Нет, — Рей покачала головой, елозя влажными волосами по подушке, — нет, останься, пожалуйста. Он молча лег, повернувшись к ней, лицом к лицу, каким-то чудом умещаясь рядом так, чтобы не касаться. В рваном неоновом свете, раскрашивающем спальню розово-голубым, он казался таким настоящим. Черные волны волос, бледное вытянутое лицо, спокойные глаза под чуть нависающими во внешних уголках веками. И губы… полный, яркий рот, который не прикажет ей убраться вон с его глаз долой. Рей уставилась на эти губы, и Бен заговорил: — Так хочу поцеловать тебя, — голос звучал все так же низко, но… интонация вышла ровная, безэмоциональная. Программа не знала, как правильно говорить такие вещи, а Рей никогда не получит семпл от оригинала. — Прости, что не могу… — Не надо, — Рей прикрыла глаза. — Это не важно. Ты нужен мне таким, каков есть. Все хорошо. — Правда? — Она кивнула, и Бен подвинулся чуть ближе, шепча ей в лицо с правильной интонацией, с той самой: — Отлично, Рей. Отлично, — оно отозвалось внутри горячей пульсацией, — отлично, девочка. — Рей, — он снова понизил голос до шепота, — развяжи полотенце. Эманатор, оставленный на прикроватной тумбочке, как обычно считывал пульс и температуру тела, давление в кровотоках и частоту дыхания. Бен просто знал, что нужно говорить и когда нужно говорить, обрабатывая одновременно информацию о ее состоянии и умножая на мимику и интонации. — Не смотри, — руки чуть дрожали, когда она развязала полотенце и откинула края в стороны, но… он продолжал смотреть. Когда легла на спину, и жар залил шею и грудь, потому что чертова танцующая балерина за окном давала слишком много света. Когда развела колени в стороны, а Бен в одно мгновение навис над ней, уже без всякой одежды, которая шла в комплекте с приложением. — Не смотри… — Но он смотрел ей в глаза, когда она запустила руку себе между широко разведенными бедрами, шумно выдыхая ему в лицо с первым касанием к собственной коже. — Не смотри… Бен молчал, нависнув над ней огромной невесомой тенью, но потом наклонил голову и посмотрел вдоль ее тела туда, где ее рука робко касалась промежности. Рей слабо застонала, выгибая спину. — Давай, девочка, — его голос стал еще ниже, а невесомое дыхание участилось. Он качнулся всем своим огромным бледным телом вперед в тот самый момент, когда она запустила пальцы внутрь, и низко застонал одновременно с Рей, подстраивая ее собственный стон под заданные параметры голосовых модификаций. И двигался правильно, подстраиваясь под темп толкающихся пальцев, неосязаемый, невесомый, еще более ненастоящий, чем она сама. Закусывающий губы, не сводящий с нее темных глаз, тяжело сглатывающий и рвано дышащий до тех пор, пока она не зажмурилась крепко-крепко, выгибаясь всем телом и упираясь пятками в скомкавшееся одеяло, дрожа от сжавших мышцы тягучих спазмов. — Отлично, ты молодец… ты такая молодец, девочка…***
Она боялась не успеть. Сообщение от Роуз пришло на коммуникатор десять минут назад, и это вообще-то не много, но судя по звукам выстрелов, которые глушили испуганный девичий голосок, — работала группа зачистки. А это значило — она не успевала. Взрывы она увидела еще на подлете, пока сажала кар на грязный выщербленный асфальт площади, и чуть не попала под обстрел. От того, чтобы быть моментально взорванной, ее спасла только надпись LAPD на капоте. Сунув в карманы куртки несколько обойм, она выскочила из кара и, низко пригнувшись, побежала в сторону здания старого полуразрушенного отеля «Такодана», в котором должна была прятаться Роуз. Справа от здания уже работал штурмовой отряд, медленно продвигаясь к боковому входу, отстреливаясь и прикрываясь щитами. Черт, какого хрена Роуз, работающая в городе, внезапно оказалась в восемнадцатом секторе, в котором из-за радиации уже почти вообще никого не осталось, кроме приходящих сюда умирать бездомных, — Рей вообще не понимала. Восемнадцатый сектор! Зачистка! Твою ж мать, Роуз… — Рей! — Она нашлась на втором этаже, бледная и трясущаяся, сразу же вцепляющаяся руками в куртку и чуть не валящаяся с ног. — Мы должны их отвлечь, Рей! Пока остальные не успеют скрыться… — Что? — Она ничего не понимала уже, а прямо за окном опять громыхнул взрыв, откололся кусок стены, а их с Роуз накрыло слоем бетонной пыли. — Надо уходить, и быстро. — Пожалуйста, помоги, — Роуз закашлялась и вцепилась в нее дрожащими руками. — Я знаю, ты не обычная, ты не такая, как они! Ты должна быть с нами, со своими братьями и сестрами, пожалуйста, мы должны задержать полицию… Здание пошатнулось от очередного взрыва, а Рей схватила подругу за руку и потащила к выходу, не имея времени выслушивать истеричные бредни. — Мы с тобой уходим немедленно. — Нет! — Роуз ухватилась свободной рукой за перила лестницы и замотала головой. — Неужели ты не понимаешь? Мы должны отвлечь полицию, пока они все не скроются в заброшенном метро под городом! — Да о чем ты вообще говоришь?! — Не выдержав, Рей попробовала отодрать от себя трясущиеся руки и заорала прямо в бледное личико. — Кто они?! — Сопротивление, Рей! Пожалуйста… Время будто споткнулось и замерло. Она отшатнулась и затравленно огляделась по сторонам, не веря своим ушам. — Ты… сошла с ума? Решила меня подставить? — Первый шок почти прошел, но мозг все равно отказывался спокойно принять новую информацию. — Я — офицер, твою мать, Роуз! А ты хочешь, чтобы я примкнула к террористам?! — Власти относятся к тебе, как к мусору, ко всем нам, — Роуз быстро зашептала, снова цепляясь пальцами за служебную куртку Рей с офицерскими нашивками. — Мы должны объединиться, все мы. Мы лучше их, сильнее, быстрее, ловче. Мы сможем… — Мы не можем, — Рей перевела взгляд ей за плечо, туда, где из-за угла неслышными призраками один за одним уже выстраивалась группа зачистки. Вот же блять. — Поздно. Ведущий вскинул кулак, заставляя всю группу замереть, и медленно поднял затянутую в перчатку руку к бронированному шлему, поднося коммуникатор к вокодеру. — Сэр, у нас тут внезапно офицер «Мясо» с одной из сопротивленок в обнимочку, — голос, даже искаженный вокодером, заставил Рей похолодеть. Викрул, мать его. — Прошу разрешения зачистить на месте. Голос Рена, отозвавшийся из коммуникатора, прозвучал словно приговор: — Доставить обеих в офис под конвоем. Живыми. Викрул отключил коммуникатор и склонил голову в бронированном черном шлеме набок, тыча черное дуло оружия прямо в лицо Рей. — Живыми — не значит целыми, да, мешки с костями? Пока доедем, повеселимся.***
— Покой — это ложь, — голос Рийи вспорол слух, голова будто раскалывалась на части. Разбитый висок кровоточил. — Есть только страсть. Рей с трудом разлепила разбитые губы, с трудом хрипя: — Ложь. Да потому что она уже, считай, мертвец. Она нарушила приказ и была поймана с членом Сопротивления. Как ее запихнули в тестовую комнату — она даже не помнила после веселого путешествия в отдел в кузове бронированного кара, забитого группой зачистки, желающей очень близко познакомить ее с шипованными подошвами тяжелых ботинок. — Страсть — это ложь? — не поняла Рийа. — Вся жизнь — это ложь, — Рей сплюнула на белый пол сгусток крови. — Пойми уже и беги с этой грёбаной планеты, если у тебя есть ноги. — Тест не пройден, — все так же ровно и спокойно откликнулся голос. — Спасибо за сотрудничество, офицер Рей. — Эй! — Кажется, ее тело заваливалось вбок. — Как тебя зовут? Ей стоило дождаться ответа, но оставаться в сознании было слишком больно.***
Потом ее будто бы куда-то несли, и она попыталась разлепить глаза, но все расплывалось, резкость пропала. — Куда… — Закрой свой рот. Кажется, это был Бен. Но у Бена же нет рук… Впрочем, разве это важно, ведь… как же больно! Хлопнула дверь, и Рей снова упала на пол, застонав сквозь ноющие от боли зубы. — Сэр, — низкий голос звучал словно откуда-то издалека. — Это тот самый репликант, сэр. — Отлично, — она почувствовала прикосновение чьих-то пальцев к слипшимся от крови волосам. — Ты меня слышишь, дитя? Рей попробовала ответить, но в итоге только закашлялась кровью. Она приоткрыла слезящиеся глаза и чуть не отшатнулась в ужасе. Она впервые видела главу полиции так близко, и теперь могла рассмотреть каждый ожог и каждый шрам на бледном уродливом старом лице. Сноук снова повернулся к Рену, который стоял, вытянувшись по стойке «смирно», весь затянутый в черное и смотрящий прямо перед собой. — Ее эманатор доставили? — Так точно, сэр. Нет… Рей попыталась отрицательно дернуть головой, попросить: пожалуйста, не трогайте Бена. Не включайте, это… это ведь личное, пожалуйста… — Ты провел допрос? — Сноук поднялся и отошел обратно к своему столу. — Репликанты часто все рассказывают этим забавным говорящим картинкам. — Так точно, сэр. О, Господи… Она повернула голову к Рену и уставилась на него слезящимися глазами, мысленно умоляя. Голос Сноука звучал чуть холоднее, чем до этого. — И? Она ничего не говорила Бену про Сопротивление, она никогда вообще не обсуждала террористов вне работы! — Ничего, сэр, программа не нашла в памяти никакой информации, как-либо связанной с Сопротивлением. — Рен замолчал на пару секунд, кинув на валяющуюся на полу Рей полный брезгливости взгляд. — Сэр, как я уже говорил вам, офицер Рей вышла на поставщика оружия Сопротивлению и отправилась на задание по моему личному поручению. Я не знаю, какого черта сержант Викрул сделал с ней то, что сделал. Разрешите разобраться с ним и потребовать отчета. — Разбирайся, все-таки это твои подчиненные, — Сноук сел в свое кресло и нацепил очки на тонкий кривой нос. — Что со второй девчонкой? Откачали? — Никак нет, сэр, — отчеканил Рен. — Я отдал на экспертизу остатки капсулы из-под яда, извлеченной из зубов сопротивленки, сэр. — Хорошо, Кайло, держи меня в курсе, и отчитайся, когда закончится зачистка. Рен отдал честь и повернулся к Рей, выталкивая сквозь стиснутые зубы: — Поднимайся. Рей ошалело уставилась на тяжелые черные форменные ботинки. Мозг словно плавал сам по себе внутри черепа, потеряв крепления и толкаясь о стенки. Роуз мертва. Рен знает о Бене и… он спас ее шкуру только что. Заторможенные рефлексы диктовали стыд и раскаяние, а в голове пульсировала боль. — Поднимайся, — повторил Рен чуть громче. — Быстрее шевели конечностями. — Ну-ну, — мягко укорил его Сноук, — на ней живого места нет, не торопи ее, мальчик мой. Кстати, она ведь провалила тест? Рен оторвал яростный взгляд от Рей и кивнул: — Так точно, сэр. — Тогда ты знаешь, что делать. Нет… Лейтенант достал из кармана ее эманатор. — Нет, пожалуйста, прошу, — Рей уперлась руками в пол и попыталась встать. — Пожалуйста, не надо, я делаю все, что… — Вы знаете правила, офицер, — протянул Сноук. — Вы лишаетесь права иметь эманатор на следующие два года. Еще один провал теста — лишитесь навсегда. Таков закон. Попрощайтесь теперь. Рей видела, как Рен поморщился, поднял руку с эманатором, как большой палец нажал на кнопку, как заиграла приветственная музыка. Это был конец… — Привет, Рей. Казалось, сердце просто остановилось и время замерло. Рей медленно разлепила одеревеневшие губы, с трудом хрипя: — Привет… Пейдж. Голограмма закрутила головой в поисках Роуз, и остановила озадаченный взгляд на Рене, который держал в руках ее эманатор. — А вы не знаете, где… — Прощайтесь, — он перебил ее, нервно дернув подбородком в сторону Рей. Пейдж снова перевела удивленный взгляд на Рей и выполнила требование: — Пока, Рей. — Прощай, — голос дрогнул, сорвавшись, — Пейдж. Треснул пластик в сильных пальцах и голограмма девушки, замелькав, исчезла.***
Медотсек был пуст в ночное время. Сюда приходили днем с легкими ранениями, а с тяжелыми отправлялись сразу в госпиталь. Все ненавидели полицейский медотсек, бессмысленный и бестолковый. Тут Рей и провалялась два дня, пока последствия сотрясения не затихли до отметки «приемлемо». На третий день ей наконец позволили идти домой. Бредя по грязным улицам, она не хотела думать ни о чем вообще. Ни о Роуз, которая чуть не втянула ее в полную катастрофу, благими намерениями стеля ей дорогу прямиком в ад, ни про Сноука, который явно насладился стиранием Пейдж по полной программе, ни про Рена, который… нет, про него вообще думать не хотелось. Зачем он ее выгородил? Ему было стыдно перед Сноуком, что какой-то мешок с костями использовал его образ для эманатора? Люди высокомерны. Люди брезгливы. Люди ненавидят таких, как она. Может, и правы репликанты-террористы из Сопротивления, что раз за разом пытаются свергнуть человека с пьедестала мира? Начался дождь, и люди снова засуетились, разбредаясь с улиц кто куда, толкая ее плечами и коля волосы острыми спицами прозрачных полиэтиленовых зонтов. Все тот же живой манекен женщины с розовыми волосами подмигнул ей из-за грязной витрины, не теряя надежд затащить в бордель. Без Бена больше не было смысла идти домой. Идти на работу теперь, наверное, тоже не было смысла — скорее всего Рен как нибудь добьется ее увольнения, и придется идти на панель или в службу доставки, поставив крест на государственной службе. Хоть в чем-нибудь вообще еще остался смысл? Первое, что она увидела, едва прошла в темный коридор квартиры… был эманатор, вставленный в гнездо на подзарядку, а потом… — Рей? Гигантская голограмма балерины все так же монотонно вращалась вокруг своей оси за окном, взмахивала перетянутыми лентами руками. Бен хмурился: — Где ты так долго была, дурочка? — Как… — она бросилась к нему, забывшись, и руки вместо объятий загребли воздух, а голограмма рвано дернулась. Рей опомнилась и рассмеялась, рукавом куртки вытирая выступившие слезы. — Как ты меня только что назвал? — Дурочка, — эта интонация не могла быть заложенной программой. Полный раздражения низкий голос треснул легкой хрипотцой неверия. — Дурочка, которую давно пора отправить в утиль. — Лицо Бена, принявшее было высокомерное и брезгливое выражение, снова разгладилось, когда он ласково улыбнулся: — Рей, а за что репликантов оправляют в утиль?